Даная. Кантата  творения

 

Пролог

 

когда беда бродила заокошно,

и люди добывали соль земли,

два дерева, сроднившихся подкожно –

как гемма,

мимо мира проросли.

 

и где-то там, где свет ещё не греет, –

стоят в неуспокоенном цвету.

вдоль насыпи черничник вечереет,

и голос остывает на лету...

 

1. Чет – нечет
У дома с занавешенным окном,
Где дремлет свет, свернувшись в абажуре,
И стрелки нарисованных часов уснули,

                          не дойдя до четверга –
Я оглянулся. 
Щёлкнул метроном,
Ровняя вдох и выдох.
Удержу ли – 
Застывшие на площади века,
Голодный отблеск лунного зрачка,
Тугую тьму, обеты, времена...
Спит женщина, допитая до дна.
Вселенная почти завершена.
2. Нечет – чет
Ещё метель в падучей не слегла, –
И длится, обмороженно-немая.
Ещё стоять у мёрзлого стекла,
Случайно, ничего не понимая,
И всматриваться в сумрак вдоль дорог,
Ища огни в осунувшихся видах,
Шаги в парадной чувствовать на вдох
И пробовать безвыдохность на выдох.
Ещё судьбу дочитывать до ять, –
Как самка – непокорная, земная,
И силиться до-верить, достоять,
Минуты за двоих запоминая,
Когда к утру подлёдная вода
Из памяти выкрадывает лица.
Промчатся непрогретые стада, 
Царапина проспекта воспалится...
...
Одумайся, постой. Останови
Безумие, действительность итожа.
Но хищный запах пота и любви,
Неумолимо длящийся на коже...
3. Счет
следы не хранятся, –
ступени не помнят чужих цитат.
разбившийся снег, возле выхода, неподвижен.
но комнаты помнят: 
она остаётся под утро, почти не в такт.
кантата творения. вкус табака и вишен.
дыханье... раздетые стёкла блеснут в окне.
последние тени выходят куда-то вне,
где голос ушедшего слышен, и слышен, слышен...

Сны по реке

            Мефистофель: «Осуждена на муки!»
                Голос свыше: «Спасена!»
                                                   И. В. Гёте
                Что делать, Фауст
                                                  А. С.  Пушкин

1.  
Это лишь сон, дорогая, сопит в руке. 
Люди добры к юродивым, снам и иже…
Вынесет нас на берег порогом ниже
Вечность, неспешно плывущая по реке.
Спи. Мы и сами сегодня – вода, вода,
Капельки пота на облике светлоликом…
Матери наши к утру изойдутся криком,
Выдавив нас, как из тюбика, навсегда.
Волны качаются, ялик сорвав с цепи.
Кем-то уныло бубнится то гимн, то сутра.
Я помолюсь, чтобы здесь не случалось утро…
Время кончается. Спи, дорогая, спи…
2.
Сон обернулся кошмаром. Наш страшный Бог 
Смотрит в родильный ад мириадом окон.
Бьюсь на руках, как висящий на лёске окунь – 
Выдохни, Господи! Воздуха нет на вдох!..
Лёгкие сводит от смога и сквозняка – 
Видимо, ангелы курят в регистратуре.
Выхода нет. Остаётся припасть к микстуре
С привкусом материнского молока.
3.
Дальше не помню... Обрывки дурного сна
В руки услужливо тычут подделки быта.
Вихрем мелькают дороги, дрова, корыта,
Лужи – и сверху, как лозунг, висит весна.
Детство, за санками следом, ушло под лёд.
Юность увёл за собою поэт-скиталец.
Взрослость приходит –
Когда, 
Проколовши палец,
Ты машинально в аптечке находишь йод.
Чуть удивившись – фонтанчиком кровь не бьёт.
4. 
Приколоты бабочки к листьям, как белые брошки.
Белеет распятие. Запах забвенья разлит.
Ты снишься босой, 
Рассыпающей хлебные крошки.
Десяток синиц разметает их с каменных плит.
Седеющий воздух – как пыль на пустой колыбели.
Туман семенит, опершись на трухлявый костыль…

…

Здесь я просыпаюсь...

До встречи – четыре недели.

Синицы с окна потревоженной стайкой слетели.

И всюду рассыпаны крошки, упавшие в пыль.

5.

Дверь старчески скрипит от сквозняка.

Крест облупился в пожелтевшей нише.

Десница у Всевышнего крепка –

Без промаха шутить, наверняка.

У дома скорби даже дождь потише…

 

Безумны все, но здешние – вдвойне.

Обрывки душ тряпьём на самом дне

Набросаны в старухе и младенце.

 

А вот и ты…

Едва идёшь (дыша ль?),

Привычным жестом кутаешься в шаль,

Но на плечах белеет полотенце…

 

6.

Мы проиграли.

Жизнь пошла ко дну.

 

7.

Глотает ночь размокшую луну,

Запив лекарство лужей придорожной.

 

От каждого дождя бросает в дрожь, Ной?

Я точно так же сорок лет тону

В воде, вине, беспамятстве…

Ко сну

Зовут всё реже.

 

Тошно видеть сушу,

Звонить на небо сорок раз на дню,

Хлебать в корчме прокисшую стряпню.

Пропить пальто, забыть в кармане душу.

Искать по объявлению… Найти…

И что с ней делать, Господи прости?

 

8. 

Мне скучно, бес. Такая тишина,

Что вянут мысли. Дай хотя бы спама…

Полночи жду, дурея от вина,

Когда квадрат Малевича с окна

Сползет, и утром включится реклама

Прохожих, тротуаров, площадей.

 

Мне скучно, дьявол. Здесь, среди людей,

Где каждый ключ к душе – для взлома кован.

Любой делец страдает от жулья,

И каждый смертный – в ящичек жилья

Еще при жизни плотно упакован.

 

Мне скучно, бес. Не лечится тоска…

Жизнь прожита со всеми потрохами.

Осталось пыль стряхнуть с воротничка,

Очиститься от смертного греха,

И, причастившись новыми грехами,

Латать своё безумие стихами,

Пока не скажут: «Хватит. Выходи».

Любое сердце скорчится в груди,

Когда такая вечность впереди…

 

9.

Сон затянулся.

Петлёй.

Табурета нет.

Лыбится всласть, перегаром дыша, корнет.

Площадь бушует, белеют вокруг кокарды.

– Смерть святотатцу!

– Повесить его!

– Долой!

Адмиралтейство уткнулось в грозу иглой.

 

Воздуха!..

Связаны руки.

Верчусь юлой…

Смерть не приходит. Карга заигралась в карты.

 

Нужно проснуться!

Проснуться...

 

Под лязг цепей

Двое меня неумело уносят с плаца

В дебри соборов, михрабов, пустых палаццо.

Чашкой черпнув из реки, предлагают – пей.

Пью.

 

Пью…

И больше не хочется просыпаться...

 

Впрочем, теперь уже некуда просыпаться.