Февраль. Стихотворения

ФЕВРАЛЬ

Ты, не вышедший статью,
Затесался, малыш,
Между рослыми братьями,
И метелями мстишь.
Вы хотите веселья?
Вам покой не с руки?
Нате вам карусели,
Заводные волчки,
Мотыльков под облаты,
Белых шершней в лицо!
Выходите, лопаты,
Под сугроб на крыльцо!

А устанет проказник –
Прибежит на постой
И в безоблачный праздник
Поиграет звездой.
За мерцанием синим
Ворожится ему
Колыбельная сыну
В материнском дому.
Одиноко и стыло
К небу тянется дым…
«Дай, мне, Господи, силы
Быть извечно вторым».

ВИНОГРАДНАЯ ЛОЗА

Какой ты правды хочешь, глупая, –
Которой он тебя берёг?
Не той ли, что косою грубою
Срезает хрупкий стебелёк?

Цветочком алым не возрадуйся,
Но предначертано извне
Лозою виться виноградною
По зарешёченной стене.

И тенью быть, и песней ласковой,
И брать любую из преград.
И ничего, что плачет пасокой,
Но жив корнями – виноград.

И ТЕБЯ НЕ УСЛЫШИТ БЕТХОВЕН

Завещаю тебе череду прибывающих дней
На пороге апреля – ты только не сбейся со счёта.
Заверни, дорогой, мне в салфетку небес повлажней
Эту жёлтую розу, парящую так бледнощёко.

Непомерное утро, сводящее горло, свежо,
А оброненный след – моего одиночества слепок.
Отвернётся окно, заприметив, как талый снежок
На груди у земли сиротливо замрёт напоследок.

Опрокинута чаша, и с неба отчаянно льёт,
Обездолен лимон, а оставленный обезлюбовен.
Что же делать, когда пустота постучит и прильнёт,
И заплачет она, и тебя не услышит Бетховен?

ОСЕННЯЯ ФЛЕЙТА В РАЗРЕЗЕ

Смурнеет. Попрятались в ниши
вселенский потоп переждать.
А тучи всё ниже и ниже –
до неба рукою подать.
Недолго, осталось недолго:
опустится тень на плетень,
и ветер, как дворник, метёлкой
смахнёт застоявшийся день.

Дождавшись условного знака
(а первая капля – ожог!) –
фонарный двойник Пастернака
очертит заветный кружок.

Осенняя флейта в разрезе,
подобие яркого дня –
и вот молодому повесе
готова уже западня.

Сорвавшийся, шумный, ведомый,
целующий ночь напролёт,
с карминовой мальвой у дома
над чашечкой смятой всплакнёт.

ЧИТАЮ КАПЛИ НА СТЕКЛЕ

Читаю капли на стекле,

Дышу на светлые дорожки.
Автобус едет в декабре –
И тот пустой, и тот порожний.

Светает нехотя: невмочь
От сна оправиться природе.
И дольше века длится ночь,
Но всё же новый век приходит.

Из голубого забытья
Сочится в окна он и двери,
И оборачиваюсь я
На мрамор и венки империй.

А путь до горизонта бел –
Так пусто будет в мире целом,
Когда останусь не у дел
Я чёрной веточкой на белом.

А тот, кому она цвела,
Осиротевший и бездомный,
Сотрёт с холодного стекла
Письмо озябнувшей ладонью.

ДЕДУШКА МОЙ БУЛАТОВ

Память ценнее клада, если добро в судьбе... 
Дедушка мой Булатов, вспомнилось о тебе. 
Вглядываюсь в начало: кто-то скромней едва ль – 
Долго в шкафу молчала страшной войны медаль. 

Это и мой осколок – жизнью неизлечим. 
...Сельский директор школы слову детей учил. 
Светлой души, нестрогий – с лёгкостью я пойму 
Тех, кто с других уроков тайно сбегал к нему. 

Письма писал – от Бога, всяк ему бил челом: 
Было не так уж много грамотных на село. 
Добрая слава греет щедрого на Руси: 
Что отдавал на время, то забывал спросить. 

Ну же, баян, играй-ка вальсы амурских волн! 
Старая балалайка, вспомни байкальский чёлн! 
Дедушка мой Булатов, в камне – овал простой... 
Правнук уже в солдатах, правнучка – под фатой... 

ВСЕ АВТОБУСЫ – БРАТЬЯ

Все автобусы – братья:

неразрывные узы дорог.
Зыбче зыбкого ради
я опять оставляю порог.
И с киванием мудрым
под сурдинку усталых рессор
с октябрём рыжекудрым
мой автобус ведёт разговор.

Вот, казалось бы, довод,
что поблизости, может быть, ждут,
только, как заколдован,
повторяется старый маршрут.
Под прикрытием неба,
и под локоть ведут дерева,
фонари будто слепы,
расстилается в ноги трава.

Мой ненастный, цветастый,
обучён волхованью ресниц,
обещает всё царство
милый нищий, и всё-таки принц.
Ибо долы и горы – 
есть чарующий вид из окна,
ибо только просторам
испокон окрылённость дана.

Влажной ночью зажжённый,
этот красно-зелёный восторг,
словно флаг, отражённый
в зазеркалье умытых дорог.
Бег серебряных капель
не удержишь на чёрном стекле.
Я уже умолкаю,
по знакомой ступая земле.