Борис Кушнер
Еще звезда моя горит. Из недавних стихов
Кружат чёрные птицы,
Чёрен снег в Аушвице –
Так называют немцы
Польский Освенцим.
Время судило люто.
Пучина отчаянья. –
Здесь нужна не минута –
Вечность молчания.
Вариация 12-74 (почти сонет)
У знаменитости нет права на секреты,
А у супруги права нет вдвойне. –
И в их белье копаются эстеты, –
Ну, что же, на войне, как на войне.
И пусть в гробу не крутится супруга, –
Теперь пошли серьёзные дела. –
Бессонен жар учёнейшего круга:
Спала с подонкомN, иль не спала.
МерзавецN, давно почивший в бозе,
Ты проклят до скончания веков! –
Тебя бы голым, в яму, на морозе,
Иль просто сдать в ЧК большевиков.
Погиб поэт. Его любовь и муки
Предмет академической науки.
* * *
Сергею Ниренбургу
Аккордеона перламутры,
Звучанье – чистый перламутр.
Конечно флейты, скрипки мудры,
И контрабас весомо мудр.
Но близок был мне мой Weltmeister,
Пусть не Чайковский, Рококо,
Но в нём таились взрывы страсти,
И море было широко.
Органа родственник не бедный,
Он всё сыграть на свете мог.
И меднотрубный марш победный,
Тоску бурьянов и дорог.
Страна волшебная – регистры,
Их нескончаемый реестр.
Здесь пламень ввысь из каждой искры,
Не инструмент, а весь оркестр!
* * *
Он потянулся к розе торта,
Оттуда прямо в нос – оса,
И сразу бездна распростёрта,
Какая драма в жизни пса!
И вой до самых до окраин,
От сердца, изо всей груди… –
Но ведь учил тебя хозяин:
«Не укради, не укради»…
* * *
Старость.
Входная плата –
Палата
Слишком знакомой больницы.
Заоконные птицы
На карнизе-насесте.
Пульс разогнался и замер. –
Я в этом месте,
Как они, frequentflyer...
* * *
Газон с проснувшейся травой,
И воробей, оживший снова, –
Не строят точки на кривой,
Но слышат Шёпот Мировой
Ясней философа любого.
Сонет
(Радость по поводу найденного гроша)
Ещё звезда моя горит,
И чудеса зовут к Сонету, –
Виват, вчера на Walnutstreet
Нашёл исландскую монету!
Страна, которой имя – лёд
Металлом жёлтым потеплела. –
Вот так за полночь луч пошлёт
Из льда небес комета-стела.
И день улыбками расцвёл,
И месяцем сложились губы,
И легкокрылый плут Эол
Разносит флейты, а не трубы.
Я горд: без высших сил участья
Из мелочи добыто счастье.
* * *
Что ни идея – вздор, тупа.
Плюс призраки Прокруста.
Глядишь кругом – толпа, толпа. –
О, Г-ди, как пусто…
* * *
Cурок метнулся под колёса,
И жизнь зверька оборвалась. –
А мне не разрешить вопроса,
В чём суть событий, в чём их связь. –
Он выскочил из леса справа
И устремился в левый лес.
Чем левый лучше – вот растрава! –
В чём был над правым перевес?
Вариация 12-94
Гудел вокзал. Зияла касса.
По стенам – мира голубок.
Текла трудящаяся масса,
Не сознавая – сам Пикассо
Им этот сотворил лубок.
Туннель пугал квадратом чёрным,
Да так, что пот ручьём со щёк. –
Там пахло яблоком мочёным,
А также кое-чем ещё.
Судьба – не самобранка-скатерть,
Но с нами вождь-отец-кумир. –
Ведёт нас в бой, в сраженье на смерть,
Кругом война за прочный мир.
Не дрогнем перед мощью дотов,
Знамёна яростно горят.
Наш тыл – полезных идиотов,
Вселенских умников отряд.
В истории кипящем чане
Мы сварим всех в одной толпе –
Американцы, англичане,
Французы, немцы и т.п.
Мы подпевали, мы летали,
О, стратосферы эмпирей!
Вот так без всяких крыл из стали
Парил над Витебском еврей.
* * *
Veritasinvino –
Жизни половина.
Ну, а с vino пополам
Вечный смерч
Cherchezlafemme.
* * *
Нет, не люблю я длинные стихи. –
Божественность длиннот уместна в прозе.
Уж лучше визг частушек от сохи,
Петь в Женский день о лужах да мимозе.
Бессчётных строф милее крик ворон,
Пиит сродни стригущему лишаю. –
Но чтоб мой стих не впал в оксюморон,
Я эти строки срочно завершаю.