Александр Шерстюк

Эскин А. VS Эскин Б., или Когда раскаляются сердца

Тема Крыма долго ещё будет тлеть в международных отношениях, а значит, и в наших сердцах. Уместно вспомнить некоторые частные эпизоды «битвы за Крым» в минувшем 2014 году. Писатель Б. Эскин, лауреат премии русскоязычного Союза писателей Израиля, тогда опубликовал статью «Когда раскалываются сердца», которая уже названием своим должна вызывать боль у читателя. Эта статья слишком серьёзна и одновременно оскорбительна для носителей русского сознания, слишком далеко пускает свои корешки, и в наше время и пространство тоже, чтобы не попытаться рассмотреть её поближе.

Возражение вызывает уже сама лексика автора. «Ну, а пока крымские "россияне" истерически рефлексировали по поводу пресловутых бандеровцев, Крым захватили реальные власовцы…»

Спрашивается, кто такие «крымские «россияне»? Этнические русские, проживающие в Крыму, или граждане России вне этнической принадлежности, поддержавшие возвращение Крыма в Россию? Уточнить очень желательно, ибо дальше идут оскорбления – «истерически рефлексировали», «реальные власовцы»… Можно ещё простить автору «истерию», которой не было, был и есть обычный отклик большинства населения, да, эмоциональный, да, долгожданно радостный, но никак не истеричный. Если автор увидел это в своё увеличительное стекло литературного приёма, называемого гиперболой, то, может, имеет право? Гипербола уместна в художественном произведении, но в публицистическом каждое слово должно быть документально точным. Уж если вступил в спор, то, пожалуйста, без подтасовок, без опухолевых линз и кривых зеркал.

Далее, о «бандеровцах» и «власовцах». По отношению к первым автор употребляет эпитет «пресловутых», т.е. как бы не вполне достоверных. А вот «власовцы» у него не вызывают сомнений. Так вот, о «бандеровцах». Под статьёй нет даты, может, она написана до одесских и мариупольских событий, когда украинские националисты проявили свой звериный необандеровский облик? Но ведь этот их традиционный «хатынский» и «волынский» почерк угадывался во многих незалежных деяниях раньше: в переименовании улицы Пушкина в Дудаева, в установке памятников Бандере и Мазепе, в подавлении всего русского, запрете русского языка, пропаганде ненависти к России, которая, видите ли, «350 лет являлась врагом Украины» (являлась врагом государства, которого не было), наконец в провокациях со снайперами на майдане, убийствами, учинёнными ими же для обострения обстановки и осуществления своих переворотных целей. Кстати, подобные провокации Россия прошла ещё в «кровавое воскресенье» 9 января 1905 года, когда была рабочая демонстрация и стрельбу первыми открыли засевшие на чердаках наёмники политических экстремистов. А Германия ознакомилась с такой подлой практикой несколько позже, когда штурмовики подожгли рейхстаг, чтобы обвинить международный коммунизм и обрушиться на него.

О «реальных власовцах» уж и говорить не приходится. О ком это? Может, об украинских военнослужащих и милиционерах, не пожелавших служить хунте, переходящих на сторону населения, рванувшегося от шайки с её преступными приказами в сторону России? Нет, речь в статье идёт о тех, кто «захватил Крым». «Реальные власовцы» захватили Крым – так у автора. Стоит ли напоминать автору, что реальные власовцы воевали против своей же истекающей кровью Родины, воевали, как и бандеровцы, на стороне гитлеровских захватчиков, и клеймо изменников с них никому не удастся отмыть. А Крым от фашистов и их приспешников в годы Великой Отечественной освобождали не власовцы, а Красная Армия.

Автор игнорирует то очевидное, что Крым не был захвачен, что он перешёл к России в результате всенародного волеизъявления, которое велось честно, под наблюдением иностранных свидетелей. Автор пытается высмеять число 97 % сказавших «за». Задаёт вопрос о 36 % украинцев, о татарах. То есть, в подтексте, следует понимать, что результаты выборов – подтасовка. Но с чего он взял, что этнические украинцы, проживающие в Крыму, должны были голосовать за хунту? Мой личный опыт, – а я путешествовал по Крыму и жил несколько летних сезонов в приморском Крыму, снимая комнаты в украинских, греческих и болгарских семьях, – убедил меня, что водораздел здесь проходит вовсе не по этническому признаку. Да и с татарами приходилось вести беседы. В селе Наниково молодая татарка Галия незадолго до киевского путча убеждённо говорила мне, что татары хотят жить «спокойно, уверенно» и лучшим вариантом было бы вхождение в Россию.

Впрочем, в целом с татарами сложнее. Ещё в Крымскую войну 1855 г. татары проявили откровенное предательство по отношению к России, и царь Николай I хотел их, задолго до Сталина, переселить в другие края. А во время Великой Отечественной войны, когда полуостров был занят немцами, в Старом Крыму (это первая столица Крымского ханства, сейчас захиревший городок невдалеке от Коктебеля, век назад там жил писатель-романтик А. Грин) и Ялте, как рассказывал мне в Коктебеле мой пожилой домохозяин, татары пытались вырезать всех русских, так что немецким властям даже пришлось заступиться за них. Историки сообщают, что тогда, при вступлении германских фашистов на землю Крыма, дезертировали из Красной Армии, стали коллаборационистами и воевали за Гитлера свыше 20 тысяч крымских татар, каждый десятый. Они выполняли в основном карательные функции. Вот один пример: возле Бахчисарая уничтожили греческую деревню Лаки – устроили своеобразную «крымскую Хатынь» – сожгли всех жителей от мала до велика. Так что национализм крымско-татарский, даже нацизм, имеет свои корни. Корни, которым нет никакого идеологического обоснования, даже если называть татар коренным населением Крыма. А что, потомки болгар, поселившихся здесь в XIX веке в результате османских гонений, не коренное население? Этот же вопрос можно задать относительно двух десятков других крымских народов, часть которых проживали здесь ещё с античных времён, когда не было здесь никаких татар, пришедших с монгольским нашествием в XIII веке, а были готы, киммерийцы, тавры, скифы, русы, генуэзцы, греки, армяне, евреи, позже – немцы, литовцы, эстонцы и другие, несть им числа, народы. А тот негр Руслан, чернокожее украшение Коктебеля, мать которого полюбила в Москве африканского студента (я с нею разговаривал), – разве он не имеет права жить по-человечески, «спокойно, уверенно», и сам решать свою судьбу?

За преступления татарских фашистов в крутое время войны пришлось поплатиться всему крымско-татарскому народу. И сегодня, через 70 лет после выселения татар, всё ещё видно это напряжение. Татарам запрещают собраться в центре Симферополя, над городом летают вертолёты… Наш президент пытается сгладить обстановку, дать гарантии непритеснительного и благотворительного жизнеустройства татарам. Но всё-таки зоологизм даёт себя знать, и у кого-то сдают нервы, и тогда один из видных правительственных деятелей Крыма, сам татарин, но казанский, делает грубую ошибку, заявляет: кому не нравится, могут убираться из Крыма. А один из лидеров крымских татар, находясь в изгнании, обещает, что они, татары, всегда будут топтать флаг России… Остаётся надеяться, что благоразумие возьмёт верх и когда-нибудь, в поколениях, раны давних распрей заживут. И будут люди жить, говоря современным языком, не хуже тоже когда-то принуждённых к миру татар казанских и смогут быть столь же лояльны к русским.

Но вернёмся к Эскину. Главный его пунктик – почему это вдруг поётся о Севастополе: «город русской славы»? Он перечисляет множество имён нерусских людей, героически сражавшихся за Севастополь, и это действительно так: они сражались, они герои. Однако автор не понимает, что «русский», стоящее в одной связке со словом «слава» – понятие вовсе не этническое. Это понятие СОБОРНОЕ. «Русские» – это ведь уже не отдельный этнос, а собирательный образ, недаром по грамматической своей форме это слово является прилагательным – приложимым ко всем народам, составившим семью в геополитическом пространстве под названием «Россия». Поэтому в РУССКОМ МИРЕ русским является и украинец по рождению адмирал Нахимченко (Нахимов), и матрос-лазутчик украинец Кiшка (Кошка), и еврей артиллерист Каплан, и многие-многие другие герои, представители других этносов. А скрепами всех этих этносов был всё-таки этнос собственно русский, славные представители которого окружали царицу Катьку Вторую, ублажали её, но и успевали в перерывах между будуарами и альковами созидать Новую Россию, строить тот же Севастополь… А разве славу армии Кутузова не принесли и шотландо-голландец Барклай де Толли, и ибериец Багратион? Принесли, но это тоже была слава многонациональной русской армии.

Если рассуждать по логике Эскина, то можно задаться вопросом и таким: почему это вдруг наша литература, имеющая мировую славу, называется русской, если творившие в ней Александр Сергеевич Пушкин по крови и курчавым кудряшкам был арапом; Михаил Юрьевич Лермонтов, – вспоминая Бёрнса, – «красой Шотландских гор»; Николай Васильевич Гоголь – малороссом, летавшим с кузнецом Вакулой в Санкт-Петербург, а в думах своих мечтавшим достичь середины Днепра; придворный царский воспитатель, «певец во стане русских воинов» Василий Андреевич Жуковский и певец тёмных аллей, академик изящной словесности, нобелевец Иван Алекссевич Бунин (любивший, кстати, Тараса Шевченко и много переводивший его) – татарами; небожители Осип Эмильевич Мандельштам и Борис Леонидович Пастернак – потомками изгнанников из Иудеи; кавказский горный тур Фазиль Абдул-ипа Искандер, друг Сандро из Чегема, – абхазским персом и т.д. Многие из составивших славу нашей литературе, отличаясь от чистопородных собак-медалистов, были с примесью инородной крови. И это замечательно, таково вселенское назначение русского народа, соборный дух которого отметил ещё гений того же Пушкина во многих стихах («…народы, распри позабыв, в единую семью объединятся» и пр.), а потом в знаменитой речи о Пушкине эту же мысль высказал Фёдор Михайлович Достоевский, который сам хоть и не интересовался своим генеалогическим древом, но исследователи выследили происхождение его рода от Аслан-Челеби-мурзы и наличие в шляхетском гербе его предков Золотоордынской тамги.

Есть у Эскина такое сетование: «Подавляющее большинство нынешних русских крымчан родились на Украине, а не в России. И, тем не менее, заходясь в счастливом экстазе, они ликуют сегодня: "Мы возвращаемся на свою родину!" Родина – это там, где ты родился и жил». Здесь характерна тональность. Автор поучает читателей насчёт родины. Он высмеивает искренние чувства людей, ему неведомые, своей иронией – словами: «заходясь в счастливом экстазе».  А ведь автор тоже там, в Крыму, в Севастополе, родился и жил, это его родина. Эскин наверняка знает, что, помимо понятия родина, существует другое понятие – «историческая родина». У него, нынешнего израильтянина, она есть. Что же он считает, у нынешних русских крымчан, родившихся «на Украине, а не в России», исторической родины нет?

Эскин назвал свою статью «Когда раскалываются сердца». Название точное, но ему не хватает… сердца. Не хватает темперамента или, если хотите, температуры. Я их добавляю: «Когда раскаляются сердца». Когда сердца раскаляются, они и раскалываются легче, но и новый сплав порождают.

Кстати, Эскин подписался как лауреат какой-то Израильской премии. Но вряд ли он своим опусом выразил израильскую государственную позицию в отношении возвращения Крыма в Россию. Её скорее выразил другой бывший русский еврей, диссидент, общественный деятель Израиля, однофамилец Б. Эскина, Авигдор Эскин, приезжавший в критические мартовские дни 2014-го в Москву, и позднее тоже, и много раз выступавший в ТВ-передачах Владимира Соловьёва, тоже, кстати, русского еврея. Так вот, этот Авигдор Эскин, подчёркнуто, в иудейской тюбетеечке (кипе, ермолке), однозначно и честно назвал возвращение Крыма в Россию ПОДВИГОМ.

 

А закончить хочется стихотворным аккордом:

 


Глядя на карту Крыма


 


о Крым


с гроздью винограда сравнил тебя Олесь Бузина


это вкусно и даже несколько орально


идя дальше


можно сравнить с венериным холмом и лобком


это сладостно


но поэт должен говорить ораторно и оракульно


оратайствовать не только лизыком


но говорить понятийно знаково


и вот тут-то Крым


это какой-то ещё недоделанный полуостров


но уже возведены на нём


К-Р-М


глыбы скальные лакколитные


вулканы застывшие в ожидании новой истории


такие же как у детинца по имени КреМЛь


такие же как у путеводительницы по имени КаРМа


опорные звуки – они согласные


 


 


2014-2015, Москва

К списку номеров журнала «Северо-Муйские огни» | К содержанию номера