Сергей Главацкий

Бесполезное закопаемое. Стихотворения

М. М. Ю.

 

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПУНКТИРЫ

 

Диссонанс очевиден. Мы катимся в разные впадины,
С незнакомых Олимпов, еще при параде, но…


Наши бездны полярны, мы падаем в разные стороны,
В одной — бомбами тикают белые вороны,


В другой — черные чайки бьют в нежный и детственный колокол.
На зуб пробуют нас эти птицы из войлока,


Бомбы падают в колокол, в звонницу, в тонкие здания,
В — полюса, и эффект от такого касания —


Словно атомный взрыв в колокольне, оседлой на паперти.
Люди — навзничь, лишь мы в пропастях своих заперты,


Люди — настежь, навылет, лишь смерть в своих омутах мечется…
На посадку идут только грифы и кречеты…


Эти алые птицы не знают, не ведают, в принципе,
Куда пасть, где пристроиться, где приземлиться бы,


То ли на воду красную сесть, то ли — на землю красную…
Всюду — кровь, всюду — с нею сольются, несчастные!


Каждый мир герметичен. Мы падаем с разною скоростью.
Ты — уже долетела. Осталось — в окоп врасти.


А меня еще ждут, уж поверь, в мои бездны падения —
По законам Игры, по счетам Провидения…



БЕЗВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА

 

Ни беса в небесах. Все — здесь.
И волны Хаоса над нами
Уже похожи на цунами,
И в волнах этих мы, как взвесь.


На что обрушится волна
И где осядут ураганы?
Миров гудящие органы
Забились Хаосом до дна.


Мы были раньше, на заре —
Две птицы, ищущие землю…
Но волн девятый вал не дремлет,
Седьмое небо подперев.



АНАРХАНГЕЛЬСК

 

Сорвется голос мой,
И дрогнет твой, и скроет
За ширмой всех — домой
Тебя зовущих — роем.


Как Баден-Баден, весь

Курорт мой — Гомель-Гомель —
Наращивает вес,
Когда мы ближе к коме…


И будет без окна —
В Европу ли? — (закрою)
Берлинская стена,
Которую построю…


И стонет Метроном —
Гремучий анархангел:
В небесный гастроном
Мои пришли останки.


Засеяны поля
Останками твоими.
Несытая земля
Твое забудет имя.


И будет всем ясна
Уст алости причина:
Сорвался голос сна
И… хрустнула личина.



ОТСУТСТВИЕ ДНЯ

 

Боже, дай мне ее или жизнь забери! —
В доме ужас поет, в небе эхо парит.
Боже, жизнь забери или дай мне ее! —
Этот крик навсегда застрял в доме моем.
Что же делаешь ты? Боже, что ты творишь!
И кошмар — словно гром, и кошмар — словно тишь.
И повешенный сохнет под люстрой и ждет.
И Она — не идет, не идет, не идет…



БЕСПОЛЕЗНОЕ ЗАКОПАЕМОЕ

 

Будь проклят тот, кто нас разъединяет…
Кто нас разъединил…
Убийца даже ада не достойна! —
Но — я в аду поник…
Единственная, вечная, родная! —
Моя душа фонит —
Тобой… Раз этот мир сжигают войны —
Со мною хоть… усни…


Пусть гостем на своей собачьей тризне,
Я буду, но истек
Мой сон, я еду рядом с небесами
К тебе, в судéб котел,
Я буду наблюдать всех смыслов жизни
Бессмысленный падеж
И — ждать тебя на Гомельском вокзале,
Пока ты не придешь…



WHITE DOT

 

Земля стучится в Землю.
Стучится Небо в Небо.
И пахнет лихорадкой
Мой обморочный мир.


Глаза глазам не внемлют.
Сознание — как ребус,
На все горячки падкий,
Коллаж из адских СМИ.


Стена уходит в стену.
Вода несется в воду.
И не было печали,
Но нас зачали — здесь,


Под девиантным тленом,
Над сингулярным бродом,
Где спит конец в начале,
И нежить на хвосте.


Тебя за мойру держат.
И мир в хмельном восторге —
Как шведская могила,
И мир — как белый шум,


И голоса умерших
В калейдоскопе оргий,
Цейтнотами насилуй,
И дом мой — парашют.


Реальности, дрожите.
Нейтрино вас погубят.
Меня не разрешили.
В июле будет снег.


И, сельский небожитель,
Мой мозг — как кубик-рубик,
И — будь готов к могиле,
И будь готов — к Луне.



КОРАБЕЛЬНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ

 

Здесь такая луна! Здесь такой снегопад,
Что становится он камертоном — навеки!
Ему бить теперь в наш беспробудный набат,
Заточив обертоны о лезвие неги.
Здесь такое величие снежной орды,
Неуемный отек всестороннего снега,
Что пора нам следить за игрой немоты,
За космической властью замерзших молекул!


Здесь такой снегопад, что случайно забыл
Сделать выдох зеркального горна игумен,
Что заслушаться можно молчаньем судьбы,
А потом не услышать божественный зуммер!
Здесь такая твоя, колыбельная тишь,
Что потом и не вспомним, что мы — в божьем трюме,
И пора нам выглядывать — где ты стоишь,
Как ты там, Мир, который давно для нас умер.



* * *

 

ты приучила меня
к другому составу воздуха,
а после перекрыла клапан.
неужели ты думаешь,
что ожидание может быть вечным?
что я не отвернусь,
когда все узнаю о тебе
и тебе останется разве что
рассказывать мне,
где содержат обрекших себя на одиночество?
пойдешь ли работать Гиппократом
или хотя бы медсестрой
в тот лунный лепрозорий,
куда меня увезут,
зная, что иначе —
расстанемся?

 

К списку номеров журнала «ЗИНЗИВЕР» | К содержанию номера