Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | Спонсоры | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Евгений Борисович БелодубровскийОб авторе: родился в 1941 году в Ленинграде. Библиограф, член Координационного совета... >>> |
Виталий БогомоловОб авторе: ... >>> |
Алексей АнтоновОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаСеверная АмерикаКанадаСШАЦентральная АзияКиргизстанУзбекистанСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Дмитрий БлизнюкПластилиновый цветок. Стихи***
крошки в постели – инсталляция громадного скворечника, но все грачи улетели, и я изучаю твои складчатые веки, будто серебристо-металлические закаты над городом пост-ядерного одиночества. ты опять не смыла на ночь косметику: принцесса в белье из лягушачьей кожи, ты так любишь овсяное печенье – ребёнок в тебе, как в батискафе, становится на цыпочки и вглядывается в мир за стеклом, а там темным-темно, изредка мелькают грозные тени. ночь. густой свет торшера цвета гречневого мёда на вязком изломе, твои маленькие ладони – рукопожатие птички, но прощаясь, ты всегда обвиваешься вокруг шеи, нащупываешь родинку и смотришь на замершие отражения в зеркале прихожей – как мы смотримся – фотогенично ли? идиотично ли? – как и все самодостаточные любовники. тишина после тебя – кильватерная пена, и вот появляются взбаламученные кувшинки с подводными венами, перерезанными винтом. на кушетке в приёмной парапсихолога я прокручиваю в голове твой голос, словно обруч с голубой лентой. А за окном крадётся хромающей рысью осень и пахнет тлеющими листьями. лучинки из детства. И мне всё равно, куда тебе нужно деться: я вижу, как загорается свет в твоей параллельной жизни, неприятные мысли, и я присыпаю их тальком – сопревшие попки младенцев… - Стягиваю тугие джинсы с твоих бёдер, точно плотную кожу с рептилии, вдруг останавливаюсь. Десятки воспоминаний наслоились друг на друга, став твердыми, будто жемчужины. Так рождается дежавю. Так из десятков моих стихотворений однажды выйдешь ты – испачканная голубым сиянием, как джемом, смеющаяся лебедь с хулиганским засосом на изящной шее…
***
«Не стоит разбрасываться сердцами», – сказал мне седовласый кашляющий К с интонацией благородного одиночества, будто рассматривал старинную шпагу. «Господи, сколько сердец я похитил в юности, а они сморщились и проросли, как картошка в сарае. Жизнь – баснословное состояние, и ты его обязательно промотаешь, и многое уйдёт с молотка – без чеков, без памяти, бесследно». - …Но первая любовь, как бутафорная статуэтка Оскара, врученная за худшую мужскую роль в моей жизни, останется со мной навсегда. Вот он – трагикомический лопоухий герой – с карими, как каштаны, глазами и большой головой, мир, наполненный слезами счастья и досады, точно бочка дождевой водой у поворота в сад (тюльпаны бокалами с красновато-жёлтым воском, длинношеие, торчат). О первая любовь, я не узнаю твой голос, так бы заговорила статуя Венеры – чуть картаво, медленно, с притыками, будто идёшь на лыжах по серебрящемуся снегу. - Первая любовь – пункция спинного мозга, прививка от оспы жестокости. Лужа лосиной крови в тайге, облепленная комарами. Эти тайны навсегда останутся тайнами. И как же тебя звали? Боже ты мой – не помню… Только осиротевший нимб – там, где золотые волосы мягко испарялись в солнечном свете… Собака зарыла кость во дворе, но дом снесли и землю заасфальтировали, построили кафе. Мне тебя никогда не найти. Это не опыты детского разврата и любопытства, когда во время тихого часа мы, точно спелеологи, изучали на ощупь тела друг друга под одеялами. Нет, ту рыжую девочку я даже не любил, с тобой же я даже не целовался. Как же мне раздвинуть сей чугунный камыш? Как взглянуть сквозь влажную черноту, туда, где проложен исток всей жизни – сумбурной, дурацкой? - Это танцы с туманом, твои щёки с цыплячьим пушком, и корона из позолоченного картона на утреннике – ты играла царевну, не меньше, – и роскошная коса – шелковистая якорная цепь, а вместо якоря билось большое прозрачное сердце ребёнка, готового любить тебя сто лет. Отверженный мальчишка. Ибо первая любовь по законам жанра должна быть несчастной и сладкой, как запечённое яблоко в сиропе растаявшего сахара. Купидон первую стрелу натирает не тюленьим жиром или новокаином, но выбирает самую ржавую и кривую, чтобы побольней, позаковыристей. На всех женщинах, которых душа любила, есть оттиск золотистой девочки без имени.
***
парк – здесь мы попадаем в сказочный мир акупунктурное пение птиц нежно прокалывает слух – тонкие музыкальные иглы свиваются в невесомые узоры лужайки бездельничают и похожи на сковородки с заплесневевшей яичницей чистые небеса безмятежно синеют над нами с оттенком превосходства – будто глаза отличницы – и тяжёлые фонтаны хрустальными щёточками вычищают наши чугунные мозги от накипи реклам и бреда… так не есть ли любовь вневременной победой над мускулистыми карликами реальности? здесь в парке мы вдвоём спасаемся от каменных эмпиреев города рухнувших в тёплую пыль и скуку лета не спешим раствориться в чистилище века… мы увязли в переходах месяцев из весны в солнечное и нам хочется целоваться под липами до одури ощущая как вспыхивают искорки сока на наших лицах как щекочет и лопается на щеках мельчайшая газировка звуков и запахов - наш путь в бессмертие пролегает мимо терпеливой старушки – сидит на складном стуле с эспандером и напольными весами яркие стайки подростков беснуются на роликах девушки несут сами себя на блюдах – яства плоти деликатесы молодости с бледностью и пирсингом вот компания индусов с лицами цвета и вкуса фиников (глаза – мраморное молоко с живыми жуками) и доблестные милиционеры топорными циркулями – столбиками государства – измеряют пространства в тихом столбняке июня… мы ощущаем непрерывный день рождения души задуваем свечи на монструозных тортах наши минуты настоянные на переходе вечности в лето вмещают в себя патлатого Чиполино с громадной лакированной луковицей гитары и неизбывный шелест шагов в асфальте (периоды полураспадов наших дней) и мы уже добираемся до чёрного дерева на отшибе (негатив голой старухи стоящей перед громадным зеркалом) за старым кинотеатром и возвращаемся снова и снова и опять проходим мимо фонтанов – клепсидры измельчающие время в мокрую пыль и деликатный клён и художник-карикатурист тут же под клёном являет зевакам штрихами сквозь серый шум лицо девочки лицо проявляется на альбомном листе – из отмели бело-серой проявляются очертания двойника – девочки из другой вселенной. - и я ощущаю себя карандашом в умелых руках – рисую чьё-то лицо не видимое вблизи – строки выложенные гектарами леса… чтобы острием как пикой пронзить всё – и солнце и дирижабельный шелест парка и голоса будто тени колодцев и фонтана хрустальную вздыбь и зыбь наших слов и тебя моя любовь с замороженным апельсиновым соком с глазированным миром отражённым в зелёных глазах… вот мы кормим мгновения как вертлявых белок крошками красоты неповторимости-невозвратимости и внезапная береза за углом – красавица жирафиня замотанная в желтоватые бинты с любопытством рассматривает нас и мелодия зреет и наливается в кончиках пальцев – тягостно мучительно сладостно – свинцовое молоко в грудях суки чьих щенков утопили чувствую что мы никогда не умрём под сенью бессмертия в солнечных бликах… и снова рождается музыка карандаш стихотворение всё это умещается в милое хрупкое безобразие причудливый франкенштейн бытия и что может быть лучше жизни?
К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеПортал "Мегалит" приглашает вас выбрать автора месяца из поэтической серии "Только для своих", изданных в феврале 2016 года. С книгами и авторами серии вы можете ознакомиться в разделе "Книги" или в спецразделе "Только для своих (см. меню на любой странице портала)ЖурналыЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АИНФОРМПРОСТРАНСТВОЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСТЕРЖЕНЬГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATНАШЕ ПОКОЛЕНИЕЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯТело ПоэзииСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРААРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПЗНАКИ11:33УРАЛ-ТРАНЗИТАЛЬТЕРНАЦИЯ |