Ирина Бирна

Мирозлюбие России

Мирозлюбие России

 

«Росію можно здолати лише правдою

і пропозицією вищої справедливості,

ніж та, що їй зараз пропонує її влада.»1

 

Сергій Дацюк, філософ1

 

i. Введение в Мирозлюбие

 

В статье «2014 год в предсказании Достоевского» Михаил Эпштейн вводит понятие «мирозлобие»для описания психологического феномена российской массы: «Откуда эта злоба, доходящая до белого каления и направленная на весь мир, на все то, что не «наше»? <…> Мирозлобие — это <…> эмоционально агрессивное отношение к миру, злорадство по поводу его бед и несчастий. Мирозлобец испытывает обиду и желание отмщения, и подпольный человек Достоевского — один из первых и ярчайших представителей этого типа.» 2. Подмечено совершенно верно и свидетель, если будет позволено так выразиться, выбран безупречный: кто, как не великий русский классик, почитаемый во всем мире именно за знание самых темных уголков «загадочной русской души», может выступить здесь судьей? И, тем не менее, мне кажется, автор несколько уходит от проблемы, упрощая, опуская ее до категорий «злобы», «злорадства» и «мстительности». Никакого сомнения, эти составляющие – фундаментальная и неотъемлемая часть души русской, но почитайте дальше классика: «<...>у нас <...> есть нейтральная почва, на которой всё сливается в одно цельное, стройное, единодушное, сливаются все сословия, мирно, согласно, братски <...> сливается легко, так натурально, мирно – главное: мирно, и именно этим мы от вас (от Европы – иб) и отличаемся <...>; «<...>русский дух пошире сословной вражды, сословных интересов и ценсов. Новая Русь уже помаленьку ощупывается, уже помаленьку сознает себя <...>»; «<...> мы веруем, что русская нация – необыкновенное явление в истории всего человечества. Характер русского народа до того не похож на характеры всех современных европейских народов, что европейцы до сих пор не понимают его и понимают в нем всё обратно.» 3. Как видим, картина несколько иная, классик, давший нам непревзойденные примеры мирозлобцев в литературе, в публицистике места им не находит и видит русский характер, русскую душу совершенно противоположно им же подмеченному и классифицированному «подпольному человеку». Кому мало приведенных цитат, перечитайте указанные «Статьи о русской литературе», «Дневник писателя» и многое другое. Более того, Достоевский был первым и до сих пор единственным русским писателем, кто попытался дать «положительный» образ современного христианина, пример «русской души», исполненной христианской любовью и терпимостью к ближнему. Попытка закончилась полным провалом. Не помогло даже то, что князя Мышкина воспитывал немец в католической Швейцарии, т.е. именно ни о какой «русской почве» его убеждений и моральных установок не может быть и речи. Здесь мы имеем яркий пример «правды гения», того интереснейшего феномена, когда писатель ставит перед собой задачу теоритическую, т.е. рожденную головой в тиши кабинета за глухо затворенными окнами,синтезировать явление или личность, которые должны подтвердить и обосновать его собственную социальную или политическую платформу, но его художественный гений борется с искусственностью конструкции и, против воли автора, побеждает. «Православно-христианский» князь, исполненный иисусовским терпением и любовью ко всему человечеству, впадает в истерику, едва слышит слова «католический» или «протестанский»; для него кроме русского православия других религий не существует и существовать не может изначально (совсем как, добавим в скобках, и для самого Достоевского: «Не в провославии ли одном сохранился божественный лик Христа во всей чистоте?» 4). В результате отчаянную попытку пересадить христианскую любовь и терпимость в русскую мирозлобную душу постигает полный крах, не спасают ни идиотизм героя, ни швейцарское его прошлое.

Я прошу прощения у читателей за пространное отступление, оно было мне необходимо для того, чтобы показать, насколько сложнее, изощреннее есть феномен русского менталитета: кого-кого, но Мышкина никак к мирозлобцам не причислить.

Кроме того,«мирозлобие», на мой вкус,плоско, монопланово и не передает всей сложности вековой психологической дрессуры народов,порабощенныхМосквой, в какой-то мере упрощает эмоционально-психологическую подоплекувечного противостояния России и свободного мира.Эрудированный мирозлобец, если вы укажете ему на ненормальность его реакций, желаний или высказываний, приведет сотни примеров мышкиных, каратаевых, или их авторов - Льва Толстого, Чехова, Гаршина и многих, многих других, доказывая, что и среди русского народа было достаточно миролюбцев и именно бескорыстная, «себе дороже» любовь к холодному внешнему миру и есть та общая черта русского характера, которая ... и т.д. И будет прав:мы все выросли на известных примерах, у всех у нас перед глазами «Воин-освободитель» из Трептов парка, Иван Сусанин, Пьер Безухов, Зоя Космодемьянская, служащие ЧК-НКВД-КГБ-ФСБ (групповой портрет героя-жертвенника) и из самых последних – Гиркин-стрелок.

В том, что я права и термин «мирозлобие» спорен и ограничен, говорит и несколько нервный, хоть и бедно аргументированныйответ Михаилу Эпштейну русского философа Олега Бахтиярова: «Панфобия? Да скорее панфилия. Русские любят этот красивый мир - это внутреннее качество, не зависящее от положения русского в социальной системе. Другое дело, что мир несовершенен и за ним просвечивает идеальный Мир «там». Поэтому, он - Мир «по сю сторону» - не то чтобы отрицается, а ставится под сомнение его единственность и абсолютность. В этом разгадка русского самоотрицания - в соотнесении наличного бытия и идеального.» 5. Как и ожидалось, мнения расходятся диаметрально между взаимоотталкивающимися полюсами «мирозлобия» и «миролюбия» (в смысле любви к мировому сообществу). Оба автора, равно как и другие, вступившие в дискуссию (прогуглите «мирозлобие» и вы найдете 3860 ссылок), правы, и с аргументами обеих сторон можно соглашаться или не соглашаться, в зависимости от собственной позиции читателя.

Я предлагаю для описания феномена русской души термин «Мирозлюбие» – сложное психологическое состояние, определяющееся пропагандируемым внешнему миру из века в век альтруизмом, жертвенностью, высокой духовностью – до богоизбранности, сказочной щедростью, гуманностью и пр., замешанными наглубокой, искренней ненависти ко всему чуждому, непонятному и «нерусскому», щедро здобреннойзавистью,злопыхательством и злорадством. Обе стороны этого биполярного чувства уживаются мирно, не причиняя никаких неудобств носителям; обе существуют на подсознательном уровне, так глубоко, что носитель искренне не понимает тех его оппонентов, кто указывает на невозможность, даже взаимоисключаемость его взглядов и действий.

Мирозлюбие - один из признаков рабского менталитета россиян; разгадка «загадочной русской души».

Мирозлюбие - продукт восьмивековой гражданской войны.

 

Цель предлагаемого ряда статей – проследить генезис и эволюцию феномена мирозлюбия, как истинно русского явления;роль и место его в Русской Православной Церкви и в последней части дать несколько известных и авторитетных примеров, иллюстрирующих, на мой взгляд, изложенное.

Те, кто ищет в заметках каких-то новых исторических фактов, открытий, психологических отклонений – должны настроиться на то, что ничего подобного они здесь не найдут: все исторические факты и судьбы хорошо известны и описаны – я пользовалась открытыми источниками, ссылки на которые необходимым образом «отяжеляют» изложенное. Мне очень хотелось представить читателю эдакий цитатник, собранный из периодики, специальной литературы, редко – классики и, в основном, из интернета. Собрать, тиснуть и предоставить читателю самому делать выводы. Мечта тем более интересная, что позволила бы сравнить, насколько чтение букв и слов – процесс индивидуальный. Но, - голов все-таки больше, чем умов! - риск быть обвиненной в чем-то новом, доселе мне, возможно, совершенно чуждом, настолько реален, что я решила все-таки дать некоторые пояснения к цитатам.

Каждый из нас, встречаясь с новой информацией - печатным словом, изображением или любым иным выражением мысли и мировоззрения другого индивидуума, проецирует автоматически полученную информацию на собственный банальный опыт. Таким образом, новые знания должны пройти фильтрацию накопленным опытом, «верой» в правоту, вероятность и возможность того или иного события.Следовательно, конфликт и отторжение информации неожиданной, революционной по отношению к банальному опыту, предшествуют ее анализу и абстрактному сравнению. Процесс этот глубоко реакционен и инстинктивен;он призван единственно сохранить духовное равновесие индивидуума, что, в свою очередь, обеспечивает душевное здоровье и, в конечном итоге, долголетие, т.е. цель биологического существования. Поэтому и прав поэт:

 

Если верим – сильны бесконечно,

Если знаем – ничтожно слабы.

 

Исходя из сказанного, можно утверждать, что первоначальное отторжение новой информации – составная инстинкта самосохранения и новые знания должны всегда «бороться» со старой «верой» за место в нашем сознании. Именно отсюда, из пищеры «знаний», ставших уже подсознательной «верой»,и выползают привидения, монстры «фашизма», «шпионов», «пиндосов», «гейропейцев», «национал-предателей», «сионских мудрецов», «космополитов» и т.д., и т.п., и пр., и пр., и пр. На этом нашем защитном инстинкте и лишь на нем одном, строится любая пропаганда. Пропаганда – это «бизнес на страхе». Она переносит дискуссию из плоскости фактов в плоскость эмоций и связанных с эмоциями фобий,освобождаяиндивидуума от тяжкой необходимости анализировать, сравнивать и думать. Стоит, например, указать на фактологическую подтасовку или даже прямую ложь в описании того или иного эпизода истории или современности, возраженияадептов ни в коем разе не ограничатся только повторением известной уже лжи, но сосредоточатся в значительной мере на возбуждении эмоциональной реакции. Последний и самый яркий пример – «Бессмертный полк».Это очевидная и примитивная(а потому и беспроигрышная!) игра на эмоциях, насилование и инструментализация памяти погибших. Суть кампании в том, чтобы агрессивную, захватническую политику СССР и бездарное ее военное обеспечение прикрыть славой и кровью тех, кто уже однажды за эти авантюры погиб. Таким образом, прикрываясь именем ветеранов – память о которых свята для каждого из нас, - официальная пропаганда убивает их вторично. В том числе и моего отца. Какую он, призванный в 41-м восемнадцатилетним и провоевавший до Будапешта, несет разделенную ответственность с теми, кто развязал эту войну? С теми, кто бросал его в Северский Донец, под пулеметный огонь прекрасно оборудованной обороны немцев? С теми, кто отдавал приказы насиловать венгерских женщин и девочек? С теми, кто вагонами вывозил награбленное из «освобожденой» Венгрии? Какое все они имеют право на память о пролитой им крови?

Мою работу явижу лишь в собрании некоторых фактов, встреченных мной в указанных источниках и иллюстрирующих мою точку зрения; «отфильтровать» их – дело уже читателя. Я собрала и выложила на стол цветные стеклышки; сложить их в «мозаику» должен каждый для себя.

 

* * *

 

Мы живем в уникальное время. Время очередной полной и окончательной перестройки российской идентичности. Россия сегодня восстает из пепла прошлого страной, осознавшей это героическое и великое прошлое и самозабвенно решившей строить очередное, не менее великое будущее. Сегодня, прямо у нас на глазах происходит коренной пересмотр традиции российской истории, политики, религии, социального самосознания. Россия Путина предстает страной, после вековых шатаний и киданий, наконец-то нашедшей свое место в истории, хотя и продолжающей искать себя в географии.

Уникальность нашего времени в том, что всепроникаемость информации достигла теоритически возможного предела: сегодня каждый гражданин имеет свободный доступ к любой информации. Теоритически информационный поток должен был бы похоронить последние империи и освободить порабощенные ими народы. Как противомерумногие антидемократические режимы запретили или ограничили в своих странах интернет. Российская пропаганда в этих условиях поступила с мудростью вора-рецедивиста: то, что доказано и от чего не отвертеться, следует признавать, но с оговорками и кивками на «тяжелые условия того времени», «невозможность», а то и полное«отсутствие выбора» или «предательство союзников»; то же, что недоказано, отрицать тоже не следует, а следует разъяснять с разных точек зрения, которые неизменно ведут к «правильному» результату. Любопытные могут заглянуть в Youtube и удивиться количеству разных «документальных» фильмов, передач и интервью, посвященных различным зияющим личностям русской истории: начиная «святым» Невским и кончая «американским агентом» Горбачовым. Все они (передачи) созданы разными авторами, вышли в свет на разных каналах и даже рассказывают разные истории, но, повторяю, разными путями ведут зрителя к той же, нам всем до оскомины знакомой героизации этих особей, все к той же «правде». «Правда» эта подается с учетом современных взглядов и запросов потребителя, так, например, один из «документальных» фильмов о налетчике-рецидивисте, сделавшем головокружительную карьеру карателя, Котовском, описывает его как «экономического гения», намекая на то, что именно за это Сталин его и «прибрал».

Одним из фундаментальных мифов, на котором построена вся русская «история», является миф о «татаро-монголах». Мифу этому много лет, но он все-таки лет на 400 моложе исторических событий, легших в его основу. Миф был раскритикован таким количеством историков с мировым именем (в том числе и русских), и раскритикован так давно и так обоснованно, что сегодня держаться за него, значит держаться за релинг «Титаника» в надежде, что судно не утонет. Современная российская пропаганда с честью выходит из неприятного положения. Теперь и официальной кремлевской «исторической науке» ясно: никакого «нашествия» никогда не было! А что же было? Оказывается, была война «федералов» против «сепаратистов». Куликовская битва – «большая гражданская война» (Константин Куксин, директор Музея кочевой культуры) 6. Мы порадуемся за российского обывателя, которому наконец-то позволили узнать кусочек правды, но, по старой привычке, выработанной при коммунистическом режиме, читать между строк (в данном случае – слушать между слов), усомнимся в искренности«эксперта» и зададим себе два вопроса. Первый: откуда в Киевской Руси взялись «сепаратисты»? Киевская Русь, как известно, была свободной федерацией независимых (в реалиях средневековья, разумеется), княжеств. От кого или чего стремились «отделиться» независимые друг от друга «сепаратисты»? Правильнее и политкорректнее было бы говорить о битве борцов за независимость против захватчиков. Второй вопрос: битва «войной» быть не может. Бывали короткие войны, длиной в одно сражение, но битв, длиной в 300 лет не бывало. Это новое открытие российской «исторической науки». Далее еще интереснее. На Куликовом поле «федералы» во главе с Дмитрием Донским, поддержанные татарами Тахтамыша, победили «сепаратистов», под командованием князей Новгородских в союзе с татарами Мамая. Случилось это все, напомню, в 1380 году. «Иго» же продолжалось до 1480 года. «Историки» девственно тупят глазки, когда их спрашивают, чем же занимались еще 100 лет победившие «федералы»? Да, ничем, дорогие читатели! Т.е. ничем новым – продолжали «побеждать», пока не собрали под власть Москвы князей на севере и востоке Киевской Руси. После нихпопытались «освободить» Литву, Польшу, Чехию, но тогда не удалось; пошли «освобождать» бывших союзников, руками которых создали империю –Казань и Астрахань – и здесь преуспели; потом подались в Сибирь – тоже с успехом;на Северный Кавказ – здесь народ оказался незговорчивее и война затянулась на долгие пять столетий, впрочем, незакончена до сих пор. Потом были предприняты первые попытки «освободить» и «исконно русский Крым», очевидно уже тогда, в XV веке, Кремль знал, что Крым – «слава русского оружия». Я к чему? Да к тому, что на вопрос: «Когда закончилась гражданская война, развязанная Невским за «вертикаль власти» и против «сепаратизма» (sic!иб. см. указанную выше передачу) в Киевской Руси?», ответ простой: «Никогда». Война гражданская идет в России до сих пор. И идти будет до тех пор, пока сохранится московское колониальное владычество. До тех же пор будет жить и русское мирозлюбие, как реакция «русского народа» на непокорных «инородцев», сопротивляющихся активно или пассивно колонизации и «обруссиянию» с одной стороны, и на окружающий Россию свободный мир, его процветание и благополучие – с другой; как объяснениевосьмивековогокровопролития, нищеты и разорения внутри огромнейшей, богатейшей империи.

 

 

ii. «Русский мир» как ментальное воплощение мирозлюбия

 

Несколько необходимых слов по поводу понятий «русский» и «российский».

Я намеренно пользуюсь понятием «русский», избегая, где это возможно, расплывчатого и популистско-пропагандистского термина «российский».

«Российский» - как характеристика народа, а не скажем, автомобиля, - понятие настолько же неуместное, как и почивший в бозе вместе с породившим его государством, «советский». Читатели старшего поколения должны помнить попытку коммунистов навязать нам новую категорию «советский народ» и отменить национальности. «Российский» - не что иное, как реинкарнация «советского». Кроме нивелирования отдельных наций и народов, населяющих сегодня Россию, «российский народ» позволяет освободить Москву от ответственности за бесчисленные преступления перед этими самыми народами, прежде всего перед народом русским. Москва веками ловко пряталась за «русской стеной». И это одна из фундаментальных лжей Кремля: сатрапы и палачи, проводившие и проводящие колонизацию, уничтожившие целые народы, залившие кровью необозримые просторы, редко были русскими. Среди них были представители самых разных, подчас, неожиданных, национальностей. Здесь позволено будет говорить о «правящей бюрократии», которая не имеет национальности, но представляет лишь политические и экономические интересы империи. Вот эта бюрократия и пытается сейчас спрятаться за «российской» дымовой завесой.

Еще одно важное основание для использования понятия «русский» - печально знаменитый «русский мир», во имя которого кремлевские майоры-главнокомандующие размахивают сегодня над всем остальным миром ядерной дубинкой. «Мир» этот не нов, попытки «защитить русских», объединить их, выехавших за свободой из империи, показали свою несостоятельность еще 150 лет назад, во времена бумажных «битв» «славянофилов» против «западников» и «почвенников» против обоих. Строят, заметье, не «российский», а «русский мир». Это очевидное проявление нацизма никого не затрагивает, не волнует и не беспокоит. А ведь опыт построения «мира» по национальному признаку у Европы уже есть.

Что есть «русскй мир»? Это не объективная, материальная данность, т.е. некий мир в своих физических границах, это – ментальное состояние и, следовательно, характеризуется носителем менталитета. Другими словами, говоря о «русском мире», следует в первую и главную очередь говорить о «русском менталитете», о «русском характере», о «русской душе» и носителе всего – «русском человеке». Ответ на вопрос: в какой степени любой гражданин, в паспорте которого указано «русский»,выступает носителем этого «мира», не является темой предлагаемых статей. Для меня важно отметить следующее: «русский человек» после объявления российской пропагандой «русского мира», видя, какими средствами и методами осуществляется «строительство», не может более оставаться «нейтральным», не может позиционировать себя «над битвой» - он обязан решить с кем он - с теми, кто очередной раз прикрываясь его чувствами, надеждами и чаяниями, вверг его страну в пропасть очереднойвойны, с теми, кто готов поставить на карту жизнь миллионов людей ради доказательства верности пути, ведущего Россию в тупик нищеты и попрошайничества, другими словами, с имперским миром «мирозлобцев», миром «мирозлодеев» 7, или с теми, кто выступает за окончание колониального прошлого и начала давно пропагандируемой и желанной новой России.

Сравните приведенные в начале статьи цитаты Достоевского и Бахтиярова. Не правда ли, трогает эта, проходящая красной линией через столетия, мысль о избранности и уникальности русского характера? Меня умиляет. Два замечания только.



  1. Выделение, еще больше - восхваление - одной нации – суть национализм, в какие одежды его не ряди. Восхваление, возвышение, выделение одной нации – совершенно не важно, по каким признакам, психологически равно унижению остальных. Более того, любое сравнение наций, народов или групп людей по цвету кожи, религии, обычаям, привычкам и прочимнациональным или региональным особенностям, признано проявлением нацизма и преследуется во всем свободном мире. Здесь не важно даже, указаны ли сравниваемые нации или нет, поименно, рядом с «лучшей», «уникальной» нацией. Если принять точку зрения Бахтиярова при рассмотрении истории России, то придется признать, что «панфилия» его с хорошо известным нам душком имперской исключительности «русского народа». Здесь может показаться, что я сама вступаю в подготовленную мною же узкую яму возможностей обобщения национальных особенностей и навязываю «русскому» народу, выдуманную мною, мирозлюбивую отличительную черту. Отвечу так: вы правы. Примите лишь во внимание сотни и тысячи статей, книг популярных, художественных и философских, фильмов, картин и пьес, прославляющих обособленность и богоизбранность русского народа, среди которых приведенные цитаты Достоевского и Бахтиярова – суть случайные песчинки на безбрежном инфо-пляже русского национализма, и ответьте честно: почему для баланса этой информации, приписываемой всему «русскому» народу, недопустимо указать и на некоторые другие черты, прослеженные и подтвержденные историческими событиями? Я имею тем более оснований так поступать, что мои мысли и аргументы коснуться 86% населения России.

  2. Не подумайте, будто я против «русского мира». Я не против. Как, впрочем, не против и «исламского», или любого другого, устроенного на отрицании общепринятого порядка. Я даже за! Обеими руками и ногами. Головой и душой. Отрицание ведь это хорошо! Беда лишь в том, что отрицая, они не предлагают разумной альтернативы.Все «миры» эти не бывают сыты одной своей, пусть и зияющей во всю вселенную, «духовностью», а требуют продуктов «бездуховного», хотя и свободного, мира. Вот этой-то простой альтернативы – накормить жителей своих «миров» чем-нибудь, кроме «духовности», - у них нет, как нет.Именно поэтому «русский мир» нежизнеспособен. Он – мертворожденное дитя, которого не реанимировали ни интенсивная терапия гения Достоевского и других «почвенников» и «славянофилов», ни коммунистический террор; не вдохнут в него жизнь и потуги нынешних «философов» и «теоретиков» - бахтияровых, дугиных, прохановых и иже с ними; не спасут его и «практики» - «зеленые человечки». В доказательство я предлагаю провести следующий доступный каждому эксперимент. Для проведения эксперимента вам ничего, кроме честности, не понадобится. Возьмите любого радетеля «русского мира» (особенно хороши они здесь, в Германии!), и разденьте его донага. Затем вытряхните из карманов все находящиеся там предметы; очистите кошелек. Короче, разделите его на элементарные составляющие. Теперь разделите все предметы на две кучи: производную «русского мира» и производную «гейропы», «узкопленочных» и «пиндосов». Повторяю, ничего кроме честности, вам не требуется. Теперь оцените «жизнеспособность» «русского мира»: в первой «куче» окажется сам носитель «идеи», несколько сотен рублей, ну уж и не придумаю, что еще. Во второй – вся носильная одежда, доллары и евро, ключи от машины... Если к результату прибавить окружающий радетеля мир - мебель, сантехнику, «евроремонт» квартиры, холодильник и 90% его содержимого, то получимверную картину «противостояния миров»: голодный, раздетый и злобствующий в своей «высокодуховности, уникальности и богоизбранности», русский, и свободный, пусть и «бездуховный», но сытый и беззаботно счастливый, западный. «Русский мир» - это дохлая фантазия русской «интеллигенции» и московского «православия» для объяснения и узаконивания вековой зависти, душащей Россию. Мир этот завистлив, агрессивен и озлоблен именно потому, что вечно голоден, как в прямом, так и в «технико-технологическом» смысле этого слова. На чьих машинах ездят провозвестники и апологеты «русского мира»? На импортных. Причем, исключительно на импортных - «Лада» это FIAT, она FIAT ом рождена, FIAT ом и умрет, потому что за 40 с лишним лет ничего нового к тому «FIAT-124»российские «Левши» так и не добавили, кроме украденной когда-то технологии переднего привода. Здесь, на Западе, как, впрочем и на Востоке, каждая автомобилестроительная фирма выпускает новые (модифицированные) модели дважды в год. Иначе просто не выжить. Отсюда, из этой гонки и соревнования, - инновации, технологии, патенты, новые материалы и системы. Автомобиль – это просто очень удачный пример современного мобилитета и активности, технического развития общества, пример понятный и близкий каждому. Но можно привести и другие. Туполев – гений советского самолетостроения, - не создал ни одной модели пассажирского лайнера. Ни одной! Все украдено раздутой до невообразимых пределов разведкой у Boeing, McDonеllDouglas, Dornier, Airbus. Королев создал массу ракет, но все почему-то не хотели или не могли летать. Лишь после того, как в советские руки попали сотрудники и архивы фон Брауна, ракеты Королева полетели. Курчатов загнал тысячи светлейших голов Советского Союза, лучших физиков и химиков, в шарашки. Ученые работали сутками, месяцами, годами, без выходных, отпуска и зарплаты, под дулами автоматов, дрожа за свои семьи, оставшиеся на сталинской «свободе» заложниками, но и при такой эффективной мотивации критической массы урана так и не нашли. Помогли продажные супруги Розенберг. Примеры можно продолжать и продолжать, и продолжать... «Почему первая школа, даже не университет, была основана в России только в 1687 году? А в Англии в том же 1687 году Исаак Ньютон опубликовал свой фундаментальный труд «Математические начала натуральной философии», в котором сформулировал закон всемирного тяготения и три закона механики? Что с нами не так?»8, - это спрашивает не правофланговый «пятой колонны», а современный русский патриот, «историк». А ответ на этот вопрос дал все тот же классик еще в 1873 году: «Чтобы изобретать <…> нужна наука самостоятельная <…> своя <…>; укоренившаяся и свободная. У нас такой науки еще не имеется <…> нам приходится догонять и спешить <…> конца не будет, если по пунктам высчитывать наши нужды и наше убожество <…>Человек идеи и науки самостоятельной, человек самостоятельно деловой образуется лишь долгоюсамостоятельною жизнью нации (курсив везде мой – иб), вековым многострадальным трудом ее – одним словом, образуется всею историческою жизнью страны» 9. Теперь давайте спросим «историка»: а был ли в истории России он – этот самый отрезок времени, который можно было бы назвать «самостоятельным»? В смысле – «свободным»? Что вообще может быть «самостоятельным» в империи рабской, империи колониальной или, другими словами, как понимать «самостоятельность» раба?


Свободный мир живет творцами, «русский» - подвижниками, героями и мучениками.

С поправкой на два вышеприведенных соображения я – за «русский мир». Если «мир» этот оставит свободный мир в покое и продолжит «развитие» на своей собственной, густо унавоженной «православием» и нацистским нарциссизмом почве в границах Московского княжества Ивана Калиты.

«Русский мир» - заболевание национальное, как видно из названия. Хроническое, как видно из истории. Временное улучшение наступает при соблюдении строгой диеты. Как только Россия переходит на собственные харчи – будь то пища, или техника с технологией, - проходит совсем немного времени и в ней появляется непреодолимая тяга к «реформам», но об этом в следующей статье. Сейчас же отметим лишь следующее:

«Русский мир» - мир мирозлюбов, т.е. мирозлодеев, влюбленных в миф о собственной исключительности.

Вот этих-то апологетов и пропагандистов «русского мира» и имею я ввиду, употребляя понятие «русский».

 

* * *

И последнее.

Следующая статья посвящена будет «легендарной» истории России и отслеживанию того, как формировалось, росло и крепло вместе со сказками и легендами, заменяющими историю госудаства, мирозлюбие его населения. Но прежде чем обратимся к этой волнующей теме, одно замечание.

Кремлевской пропаганде удалось невероятное. Ей удалось создать и запустить миф, который исподволь, тишком и нишком объединил два непримиримых лагеря: прокремлевских имперцев и их заклятых врагов – демократов. Последние и не подозревают, как тихо и талантливо льют воду на кремлевские мельницы, как выбранные места их статей обеляют – против воли авторов! - порой самые кровавые события истории. Я говорю о мифе, будто коммунизм был чем-то ненормальным, ненатуральным в истории России; был чем-то чуждым характеру и воле народа;будто Октябрьский переворот был какой-то роковой вехой на ее пути, прервал этот путь в нескольких сантиметрах от счастья и ввергнул «великую» страну обратно чуть ли не в средневековье. Так оседает в сознании даже критически настроенных читателей мысль о том, что «до Октября» было иначе, было лучше, было свободнее. Миф этот необычайно живуч, многолик и плодовит, вот лишь некоторые примеры:

«Фактически, постсоветский русский сегодня вынужден сдирать с себя все те ярлыки, которые на него навешивает Москва.Потому что в этом зонтичном бренде теперь Вика Цыганова и Хирург, Всеволод Чаплин и Рамзан Кадыров, воинственная гомофобия и радиоактивный пепел, шубохранилище и "RussiaToday". Кремль умудрился начинить "русскость" кондовой архаикой, мракобесием и шовинизмом.<…>Это схватка просоветского и постсоветского» (об Украино-Российской войне).»2

«Мир учился и менялся, а Россия – увы, нет. Она так и застряла в сороковых годах прошлого столетия, в эпохе дяди Адольфа и воевавших дедов.»3

«Московское государство непрерывно росло на протяжении 400 лет, достигло пика могущества к первому десятилетию ХХ века». 10

«Путин хочет переписать все события и оставить в истории России только приятные события и имена. Вряд ли это получится – история существует вне желания диктаторов.»4

«Вся советская модель была построена на образе внешнего врага, на конфронтации со всем миром, и это отравило сознание нашего народа — люди привыкли к тому, что враг существует, что все хотят нам зла. В истории России ничего подобного в таком массовом виде не было.» 18

«По большому счету руководители СССР никогда особо и не скрывали, что их цель – установить советскую власть во всех странах мира. Проще говоря – захватить все эти страны.По большому счету – "гибридная" война – это тоже изобретение СССР.»5

«Собственно, вся история Российской империи – это история расширения границ. При этом вопрос обживания завоеванного воспринимался как вторичный: в него инвестировали, но по остаточному принципу. И эта почти 400-летняя матрица дала свои результаты <…>»6

«Российская армия продолжает традиции Советской, добавляя все новые и новые кровавые страницы в историю.»7

 

 

«<...> від першого збирача земель і апологета зміцнення провідної ролі московського князівства Івана Калити <…>»8

«Я читал в огромной аудитории перед несколькими десятками жгучих брюнетов и пытался понять, почему - "славянский". Теперь понимаю - это же начало строительства "русского мира", еще при Ельцине.»9

Во всех вышеприведенных цитатах курсив мой и, если читатель вместе со мной прочтет лишь выделенное, то, надеюсь, как и я убедится в том, что «нехорошие» стороны империи имеют резко очерченные границы - временные: «постсоветский», «400 лет», «руководители СССР» и т.д. или именные, - список современных мирозлюбов ограничивает во времени феномен мирозлюбия, - будто не существовало до них ни Ломоносова, ни Пушкина, ни Чаадаева, ни того же, часто цитируемого, Достоевского... А «400 лет роста» Московского княжества так просто заполонили информационное пространство, ими так и сыпят не только указанные авторы, но сотни других. Где взяли они эти «400 лет»? Ответ простой: во второй половинеXVI-го века Иван Грозный наконец покончил с остатками сопротивления в Киевской Руси, разграбил и разорил дотла Новгород, до тех пор все еще тешащий себя надеждами на восстановление былой независимости, и Москва стала приростать «отсталыми» окраинами и народами. Вот эту-то мысль и пытаются вдолбить нам в головы кремлевские «историки». Потому что колонизация «отсталых» народов, приведение их в христианство, приобщение к культуре – дело, нынче хоть и спорное, но все-таки, кровопролитие оправданное «высокими» историческими целями, через это прошли все развитые нации: Испания, Португалия, Франция, Англия, Голландия, Германия... Рассуждая таким образом, российские апологеты достигают двух целей одним выбросом исторической лжи, одной всего лишь цифрой «400»: во-первых, Россия оказывается в приятной компании, куда ее, при других обстоятельствах, ни тогда, ни сейчас и близко не пускают; во-вторых, из истории выбрасывают три века кровавой бойни, грязных интриг и предательств, приведших княжества Киевской Руси под московскую руку.

Я не буду утомлять читателя детальным разбором всех выделенных мест, отмечу только, что в современной России нет ничего, совершенно и окончательно ничего такого, чего мы не найдем в ее истории (здесь без кавычек): и гибридные войны, и карательные походы Суворова, а о «русском мире» времен Достоевского мы уже беседовали. Так что, давайте отметим, что это лишь новый modusoperandi Кремля, оставим покойника Ельцина в могиле и обратимся к истории мирозлюбия.

 

iii. Quasiunaalternativafantastica

Или Эпилог вместо Пролога

«There s more than meets the eye»10

Английская поговорка.

 

Германия – единственное цивилизованное и демократическое государство мира, в котором запрещен текст Государственного Гимна.

Запрещен не совсем, не на 100%, всего только на 2/3, т.е. петь разрешено лишь третий из трех куплетов; только третий куплет учат наизусть в начальной школе. Почему так? Любой житель Германии, обратись вы к нему с этим вопросом, объяснит не задумываясь: в тексте упоминаются несколько иные границы государства, которое «überalles», но от дальнейших дискуссий по теме ваш собеседник вежливо устранится, отговариваясь «незнакомством с деталями». В стихах XIX столетия, написанных специально на музыку Хайдна, обозначены следующие границы Германии: «<…>VonderMaasbisandieMemel,// VonderEtschbisandenBelt<…>»11. Маас это река, которая протекает через герцогство Лимбург, что сегодня в Ниделандах; река Мемель ограничивала Восточную Пруссию (сегодня Калининградская область) с севера; Етч – река в Южном Тироле (Италия) и, наконец, Малый Бельт была тогда граничной рекой с Данией, а сегодня протекает глубоко на территории последней. Другими словами, Германия простиралась в те годы от Северного моря до Адриатики и от Нидерландов до Литвы. О чем ваш собеседник вам не скажет, это то, что воспеваемые границы никогда, ни в какую эпоху Германию не опоясывали. Это были границы «Таможенного Союза Германских Государств» и, почти идентичные им, границы «немецкоговорящих» стран («немецкого мира»). Одной из причин Первой Мировой войны и было намерение создать единое и сильное германское государство в «поэтических» границах. С чем, по понятным причинам, были несогласны не только соседи, далекие от немецкой поэзии, но, и в первую голову, другие империи, разделившие уже к тому времени мир и отдыхавшие теперь от трудов неправидных: Великобритания, Россия, Франция. Первая Мировая закончилась для Германии Версалем. Вторая, как известно, вышла из него. Но не только – «германский вопрос» требовал разрешения в реалиях того времени. И вторая попытка «материализовать» «немецкий мир» закончилась страшнейшей катастрофой: Германия была не только уничтожена, буквально стерта с лица земли, не только потеряла всю промышленность, значительную часть трудоспособного мужского населения, но и колоссальные территории. Но итогом Второй Мировой войны стала и полная перестройка германского менталитета. Немцы поняли, что в этом мире есть нечто более важное, чем территория; что величие государства в мире определяется не числом ядерных боеголовок на душу населения, не градусом страха соседей, не количеством квадратных километров степей, полей и рек, не подземными богатствами, а умением народа распорядиться тем, что досталось ему на земле, которую он привык называть Родиной. Величие всякой страны определяется счастьем и довольством населяющих страну людей. И еще немцы поняли: в мире надо заводить друзей - объединившись можно не бояться соседа с рекордным запасом урана в ракетах и снарядах.

Немцы поняли главное: «Немецкий мир» можно и должно строить мирными, экономическими методами, ибо лишь свобода и благосостояние – залог привлекательности любого «мира» для соотечественников за границей.

Выше я упомянула воображаемого собеседника, который не станет продолжать тему границ, о которых запрещено петь в общественных местах, но ушла от объяснения, почему он так поступит. Сделала я это с умыслом, провоцируя мирозлюбие проницательного читателя. Проницательный читатель – если мирозлюб, - тут же вцепится в клише: «А-а-а, мучаются все-таки, из-за проигранной войны! Душит, все-таки, злоба тайная! Грызет унижение! Не забыли!» и тут же выведет подтверждение немецкому нацизму и реваншизму, которым до сих пор пугают русских детей всего спектра душевного развития: от ясель до санаториев ветеранов. Мирозлюбы вы мои дорогие! – не судите по себе! Не впадайте вы в этот грех людей ограниченных и ничего, кроме «Правды» не читающих, кроме Киселева не слушающих. Немцам всё это: границы, бывшие колонии в Юго-западной Африке, победы во Французких войнах и пр., и пр., и пр., включая Фридриха Великого с его скрипкой – глубоко безразлично, хотите верьте, хотите – нет, - им и это безразлично. Немцы живут сегодня, немцы живут в будущем. Им не нужны «герои» прошлого для оправдания ничтожного настоящего. Все это пропагандировалось и вбивалось в головы при Хитлере. По понятным причинам. Сегодня прошлое находится там, где ему место в цивилизованном и процветающем обществе: в книгах и семинарах ученых, в развлекательном бизнессе - романах, фильмах и пьесах. Оно ушло. С ним покончено. Немцы ни за «Немецкий мир», ни за «Германский Таможенный Союз» не слышали и даже в школе не проходили.

Я пишу эти строки, как, впрочем, и любые другие, поднимаю голову и гляжу сквозь окно прямо на колыбель немецкой демократии. Так уж сложилась моя судьба, что из Одессы я попала сюда, к подножию Хамбаха и теперь живу в нескольких километрах от Хамбахского замка. Кто не знает, не расстраивайтесь - и соседи мои немцы, люди интеллигентные, могущие доказать свое германское происхождение с Тридцатилетней войны, не все знают... «то есть, конечно, разумеется... что-то там такое было... когда-то... я даже читал... по-моему... или по радио слышал... надо сына спросить, им в школе точно говорили...» Так вот, в 1832 году (27.05 - 1.06) во время массовых гуляний («HambacherFest»)12 здесь, в пригороде Нойштадта, Хамбахе, национально настроенные студенты и интеллигенция выдвинули политические лозунги. Они требовали объединения немецких королевств, княжеств и герцогств в единую Германию. Их, разумеется, схватили, судили и кое-кого казнили. Но процесс, рожденный в наполеоновские времена как сопротивление французкому нашествию и переделу границ германских госудаств, остановить было уже невозможно, объединение висело в воздухе, им был пропитан окружающий немца мир, им была полна душа немца. Именно борьба против Наполеона родила германскую нацию и нация эта требовала теперь единой страны. Именно борьба народа привела к тому, что объединение началось «снизу», было «идеей» воистину народной, к которой политики лишь постепенно и не везде охотно присоединились. Приглашение в союз получили все упомянутые в известных границах страны. Королевства Баварии и Пруссии, Вюртенберг, Хессен, свободные города Бремен и Хамбург и многие другие, объединились в Германскую Империю. Здесь важно: объединилиСЬ. Сами. Не Пруссия, в политическом, экономическом и военном отношении самая мощная монархия Союза, «объединила», чтобы «защитить» «слабые и разрозненные» германские государства, нет, сами объединились и та же Пруссия отказалась от своего единоличного могущества, понимая, что никогда не сравнится в этом с объединенной Германией. А вот Австрия отказалась; Швейцарские кантоны с немецким населением – тоже. И «глупые» пруссаки, вместе с остальными объединившимися, не пошли войной против обоих, не попытались «вернуть» части Нидерландов, Люксембург, обширные земли, заселенные немцами в Румынии, и немцев Поволжья тоже оставили в покое...

У Германии был тогда великий Бисмарк, а не «святой» Невский.

 

iv. От Невского к Суворову

     Или несколько замечаний о русской армии

 

«Российская армия продолжает традиции Советской,

добавляя все новые и новые кровавые страницы в историю».

Олег Панфилов,

профессор Государственного университета Илии (Грузия)

 

«Если есть на свете существо

вполне не причастное никакому фанатизму,

так это именно русский солдат...

Если бы вы знали, какие это милые,

симпатичные, родные типы!»

Ф. М. Достоевский, 3, с. 57

 

 

Армия – необходимый паразит на теле любого государства, нечто вроде метахондрий – существ, как известно, организму чуждых, имеющих собственную ДНК, но без которых жизнь организма невозможна. Армия есть у каждого государства. И все армии имеют одни и те же цели и задачи. Первой и наиважнейшей задачей армии, ради чего собственно народ ее и содержит, есть защита государства от внешней угрозы. Есть такая задача и у русской армии. Но задача эта не главная и не первая. Главнейшей задачей русской армии (под «русской» следует понимать все исторические ипостаси – «московскую», «советскую», «российскую») есть защита государства от «сепаратистских настроений». Это армия гражданской войны, т.е. армия в первую и главную очередь карательная; армия, натасканная воевать не против сильного, обученного и хорошо вооруженного противника, а против мирного населения; имеющая соответствующие опыт, тактику и стратегию ведения такой войны. «<…>пускай попробует кто?то из числа военнослужащих стрелять в своих людей, за которыми мы будем стоять сзади, не впереди, а сзади. Пускай они попробуют стрелять в женщин и детей! И я посмотрю на тех, кто отдаст такой приказ на Украине» - это формулирует военную доктрину своей армии не кто иной, как ее нынешний главнокомандующий, мойор КГБ Путин. Думаю, ко мнению такого эксперта нам следует отнестись со всем уважением.

Карательной сутью русской армии и объясняются все ее «пороки», которые стали достоянием общественности с началом «перестройки». Я говорю прежде всего о «дедовщине», хотя и сам принцип формирования, обучения и подчинения не стоит недооценивать. «Пороки» я беру в кавычки, потому что недопустимо называть пороками саму суть и философию взаимоотношений между военнослужащими. Для того, чтобы коротко рассмотреть указанные «пороки», давайте проведем небольшой ментальный эксперимент. Представьте, вы – царь русский (князь, секретарь, президент – не важно, важно вы – главнокомандующий) и вам следует собрать и содержать армию. Империя ваша многонациональна, народы далеки друг от друга религиозно, культурно, исторически и единственное, что их роднит – это ненависть к тем, кто их лишил земли предков, культуры, письменности, будущего, т.е. к вам. Из этих народов вам надо создать армию, которая будет вас от них защищать. Ваши действия? Москва пошла по единственному, запатентованному пути: DivideetImpera. Первым делом следует любыми способами отвести ненависть народную от себя и перевести ее на иные цели и жертвы. Сделать это легко, нужно провоцировать, разжигать и поддерживать ненависть между народами; всячески – на уровне сплетен «черносотенцев» или «простых» граждан, - распространять ложь о народах («Все чечены – трусы, они нападают, если их больше, один на один никто из них против русского не пойдет»; «Армяне хитрые – там, где прошел армянин, еврею делать уже нечего»; «Молдаване тупые, лампочку впятером меняют!»; «Хохлы жадные – як не з їм, так понадкушую!»; чукчи.., мордва.., грузины...) Подготовленных таким образом призывников должно разделить так, чтобы гарантированно исключить землячества. Вот и ехали восемнадцатилетние кавказцы в тайгу, в вечную мерзлоту, их ровестники из Средней азии, никогда воды не видавшие глубже пиалы, - на флота, украинцы – на Дальний Восток и т.д., и там рассеивались так, чтобы не было ни в одной роте больше двух парней из одного народа, города, аула. Главный принцип комплектования: призывник, человек, которому империя доверяет ружье, нигде и никогда не должен чувствовать себя дома. Этим достигаются две цели: во-первых, начальство получает оторванных от народных корней молодых людей, которых легче «воспитывать», т.е. формировать карателей, и, во-вторых, любые национальные волнения будут придушены войсками других национальностей, вернее, гомогенной массой карателей, не помнящих имени своего.

Теперь представьте, вы – в армии. Вас до этого воспитывала школа, семья, улица – не суть важно, а то важно, что кто бы вас не воспитывал, анекдотов о «тупых», «хитрых», «трусливых» или «подлых» народах явно недостаточно, чтобы в случае необходимости вы бросились без оглядки резать этим народам глотки. Армии же карательной нужны именно они - озверелые, не рассуждающие исполнители. Вот этой-то цели и служит так называемая «дедовщина». Новобранца, со всем его либеральным и гуманитарным балластом штатского, окунают с головой в атмосферу физического выживания. Эта особая социальная система, выработанная и отточенная веками, унижением, издевательствами, пытками низводит человека до уровня существа не думающего, не рассуждающего, до состояния некой машины, способной в любой момент выполнить любой приказ старшего по званию или высшего по должности.

Примечательно, что «дедовщина» и межнациональная вражда, поддерживаемые на персональном уровне, в армии мирно уживаются с официальными «уроками интернациональной дружбы» и прочими формами «развития взаимопонимания между народами». Так воспитывают мирозлюбов, которые рискуя жизнью освобождают деревню и после освобождения насилуют всех женщин и девочек:

 

 

 

Памятник «Советскому воину-насильнику» (фото автора памятника Ежи Богдана Шумчика), был установлен в Гданьске на Алле Победы рядом с Т-34. Как видим, поляки не забыли не только то, как Сталин отдал на растерзание карателям SS Варшавское восстание 44-го года, но и как вели себя потом освободители. Ошибкой было бы думать, будто жертвами массовых изнасилований и убийств были женщины и девочки только Германии, нет, исключений не было ни в Румынии, ни в Венгрии, ни в Болгарии 26– ни в одной стране, подвергнувшейся освобождению советской армией. «Вина» немцев не может служить объяснением мирозлюбия освободителей.

 

Здесь же кратко отвечу на вопрос, почему Россия держит и всегда держала под ружьем самую бльшую армию мира, армию, которую, по соотношению к количеству населения, ни одна страна мира себе позволить не может?

Во-первых, воевать против собственного народа – здесь никогда «слишком много» армии быть не может (кто знает, как поведут себя каратели, когда придется в свой народ стрелять? А тут и загранотряды сзади!)

Во-вторых, мужское население в казармах держать – чем больше в казармах, тем меньше потенциальных сепаратистов. Кроме того, им в казармах постоянно и регулярно промывают мозги. Так что выходя на свободу после армейской «подготовки» не многие сохраняют способность к самостоятельному мышлению.

 

Гражданская война от войны, как таковой, отличается прежде всего линией фронта. Вернее – ее отсутствием. Во время гражданской войны – пусть Испанской, Американской или бесконечной Русской, главная линия фронта проходит через тело и душу народные, через головы братьев и сестер, отцов и сыновей, а не через ландшафт. Она делит на врагов не народы, но семьи и поколения. Гражданская война персонифицирует ненависть. Именно этим и объясняется невероятная кровожадность гражданских войн, жестокость, невиданная ни при какой другой вооруженной борьбе одного государства против другого. Руанда, Босния, Камбоджа, Украина (1918-1954) – лишь несколько примеров. В обычной войне солдаты выполняют тяжелую, грязную, жестокую, но необходимую работу. В российской гражданской войне бой идет между колонизаторами, теми, кого Московия покорила ранее и кто теперь служит ей, и теми, кто выбрал свободу и готов за нее умереть. Первые воюют с удвоенной жестокостью и свирепостью, желая забыть, затоптать собственное предательство, и воюют тем свирепее, чем упрямее и бессмысленнее сопротивление вторых. Уже давно пора бы увидеть и признать подавляющее преимущество агрессора и сдаться, а они борятся, погибают, встают в крови и гное, и вновь идут в атаку. Их территория уже «добровольно присоединилась», а они прячутся в лесах, горах, подвалах и оттуда наносят смертельные удары в спину оккупантов. И ярость бессильная агрессора выливается уже в то, что эмоционально привыкли называть «зверствами», забывая, что ни один зверь не способен на то, что сделает человек с себе подобным. Это война прежде всего идейная, не политическая, не экономическая и не территориальная. А идеи выкорчевывают с головами, причем так, чтобы неповадно было в следующих веках идеи эти вспоминать. Еще одной отличительной чертой гражданской войны, объясняющей ее непомерную жестокость, является наличие по обе стороны фронта коллаборационистов, т.е. представителей столкнувшихся народов, воюющих на стороне противника. Эти люди сражаются особенно страшно, потому что знают: кому скрутится, а им обязательно свертится! И не знают они пощады ни к женщинам, ни к детям, ни к старикам.

 

* * *

 

После невиданного даже для средневековья, бессмысленного, жесточайшего разграбления Киева ордами Андрея Боголюбского (очередного «святого»), князь Новгородский Александр Ярославович, решил покончить с демократической вольницей Киевской Руси и междуусобицами, терзавшими соседей, и объединить огромное государство под одним началом, со строгой, как теперь стало модно выражаться, «вертикалью власти». «Внешняя угроза», будь то «ливонцы», «католики», «псы-рыцари», или «татары» с «монголами» - все это ложь русских «историков» вынужденных из века в век объяснять и оправдывать «историческую» необходимость «объединения» славянских народов под «защитой» Москвы. Так началась гражданская война славян против славян. Понимая всю неподъемную тяжесть своей фантазии, Александр пригласил кочевые армии помочь в «святом» деле. И было это решение гениальным. Кроме дополнительной военной силы и поддержки, он получил еще и орды инородцев, на которых можно было с уверенностью положиться, когда дело доходило до резни единоверцев-славян, и, одновременно, внешнего, неславянского врага, басурмана, от которого защититься можно было только «объединением».

Эта историческая фигура - Невский– один из тех самых «китов», на которых покоится плоская сказка, называемая «историей России». Александр – это прах, который в критические моменты вытаскивают из гроба, стряхивают пыль, прилизывают по моде эпохи и несут впереди армии завоевателей, как святого патрона и покровителя всех карателей и массовых убийц. И готовить его к исторической роли начали загодя, хоть и не сразу. С самой кончины (1263 г.) и до XV века о нем никто не слышал и не вспоминал, и он преспокойно себе гнил во Владимире. В XV веке его впервые вытащили на свет божий, присвоили кличку «Невский» 12 и сочинили биографию «полководца» - близился к завершению первый этап гражданской войны - «объединение» северо-восточных княжеств Киевской Руси Московией. Новорожденному государству срочно требовался «основатель», «герой», пример для подражания, вокруг которого можно было бы сплотить покоренные княжества. В XVI веке, перед первым Казанским походом, Иван IV «Грозный» решил взять в дело Невского и возвел его в «святые». В XVII веке «Тишайший» Алексей Романов решил, что Московия отямалась, наконец, после Смуты настолько, что может продолжить дело Рюриковичей, и начал строить планы по завоеванию Греции – сын Ивана III (отец Ивана IV) - Васиìлий III Иванович, «Великий князь Владимирский и Московский» был задним числом назначен «первым легитимным наследником» императоров Византийских, а распухшая и окрепшая Московия – «третьим Римом». Для этой же цели «тишайшему» понадобилась и церковная реформа, - московское «православие», идеологически обеспечивавшее колонизацию и 400-летнюю гражданскую войну, благословлявшее резню славян, требовалось срочно отмыть от крови и интриг, придать вид цивилизованной европейской религии. Здесь начался настоящий культ Невского – лучшего «святого» трудно было бы выдумать. В 1725 году, готовя аннексию Правобережной Украины и расширение империи на юг, придумали орден имени «святого». Следующее вытягивание со гроба произошло в XIX веке – Россия расширялась за счет Средней Азии, Кавказа, Бессарабии и Молдавии, и вновь, в который раз, возомнила себя достаточно сильной для очередной попытки присоединить Грецию – вспомнили о покойнике и, хотя ни новых титулов, ни орденов для него не придумали, пресса, «православие» и «почвенники» со «славянофилами» не упускали случая погромыхать занафталиненными мощами перед носами «западников» и «пятой колонны». В XX веке уже Сталин, готовя «освобождение» всей Европы, не мог пройти мимо александрова наследия. Именно по учению «Невского», заключил он пакт с Хитлером, для того, чтобы в решающий момент на спине обесковленной войной Германии расширить Россию до ее природных границ – до Атлантики. Покойника снова отполировали, придумали трескучую фразу: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!» и экранизировали «зимнюю сказку». Позже, в 1942г., когда «освобождение» Европы повисло на волоске, для поднятия боевого духа бежавших от немцев «освободителей», восстановили и орден, отмененный в 1917г. В том, что народ российский «выбрал» «святого» «именем России» в 2008 году, следует видеть лишь сигнал к новому «собиранию земель», что мы сейчас и переживаем.

Все те преступления и ужасы, которые «история» и пропаганда приписывают «татаро-монголам», совершались «Невским» и его армией: «овому носа урезаша, а иному очи вынимаша» - это историк о действиях Александра в родном Новгороде, когда горожане отказались платить «дань татарам» (своего рода налог на наемную армию их князя) и решили вернуться к республике (1257г.). Здесь для меня лично интересен сам факт, который «историки» русские не пытаются объяснить: новгородцы отказались платить дань татарам, а выбивать дань и карать непокорных приехал «святой Невский». Чудны дела твои, господи!

Последователи «святого» были ни на йоту не гуманнее, так что сталинские массовые кровопускания колят глаза лишь свежестью поизошедшего, а о путинских молчит народ до тех пор, пока автор у руля.

Закончить этот пассаж о «святом» мне хочется фактом, который утрет нос всем киселевым и лишит их сна. Пропаганда дьяков Невского и его последышей, повторяя из поколения в поколение миф о «татарах», ввела в обиход известную и сегодня поговорку: «Непрошенный гость хуже татарина» и постепенно, год за годом, век за веком, заставила народы словянские поверить в нее! Вот это называется эффективностью! Вот так следует работать, дорогие тролли, киселевы и пр.! А вы, со своим «ядерным пеплом», даром деньги переводите! Поговорку-то слабо выдумать!

Из этого cледует вывести:



  1. Повторение официальной лжи не такое уж безобидное дело; как видим, многократно повторяемая ложь выживает в веках, закрепляется даже на уровне «народной мудрости» и «исторической памяти», и способна полностью искривить наше представление не только о прошлом, но и о характере и темпераменте соседей; и

  2. После всего того, что признаёт сегодня даже официальная русская «история», следует восстановить историческую справедливовсть и откорректировать поговорку: «Непрошенный гость хуже москаля».


 

Во всех щекотливых исторических ситуациях, когда по какой-либо причине использование «святого» Невского не представляется удобным, а оправдать массовые убийства мирного населения необходимо, из нафталина вытаскивают еще одно провяленное чучело исторического убожества, еще не «святого», но уже «великого» Александра Васильевича Суворова. И его мощам нет покоя в имперской карусели, и его таскают туда-сюда по фронтам избиения младенцев, их матерей и стариков – контингента, против которого и сам фельдмаршал воевал с особым наслаждением и подъемом. «Великого» и легендарного, без кавычек - в смысле, персонажа легенд и сказок, из него начали лепить сравнительно недавно – при доброй памяти царе и императоре Иосифе Виссарионовиче. Именно он додумался до ордена Суворова, причем сразу трех степеней, поставив тем самым фельдмаршала выше «святого», орден которого имел лишь одну сиротливую степень. В те же темные времена вдруг оказалось, что каратель «основал» Одессу – соответствующую мемориальную доску можно и сегодня еще наблюдать недалеко от Морвокзала, на улице имени палача. При Романовых он особо не выделялся из бесконечного ряда ему подобных. Генералы такого уровня были в истории российской продуктом массовым. Прославился он в основном эксцентризмом: похоже пел петухом на заседаниях Военного Совета, таскал всюду за собой походную церковь, в которой сам и служил молебны – даже «русское православие» было ему недостаточно кровожадным и излишне либеральным. В чем «он истинный был гений, что знал он тверже всех наук» - была наука доноса. Причем доноса не простого, а доноса патриотического: не было ни одной военной кампании, подавления бунта, выселения народа, когда бы генерал Суворов не писал бы на коллег с немецкими фамилиями доносов («<...> естественно всякий русский в глубине души не любит ни одного иностранца» - Екатерина II 13). И все-то они делали не так, и не тогда, и вообще – «нерешительность их превосходила» его «понятие». Екатерина II (такая же «великая», как и Невский – «святой»), знала цену генералу Суворову и использовала его строго по назначению. Он «зачищал» территории после подавления Пугачевского бунта: два года карательных операций против женщин и детей принесли чины, ордена и славу. Кстати, забыла, до орденов был особенно падок, писал, например, французкому посланнику, пригласившему его на вечеринку во Французкое посольство: «Рад бы прийти, да стар стал, чулки сползают» - тонкий намек на то, что у него еще нет ордена Подвязки, который носили под коленом. Орден ему, разумеется, подарили. В 1783 году он душил волнения нагайцев, возмутившихся попытками выслать из Крыма последнего хана Шагин-Гирея и покончить с обещанной автономией; потом выселял из того же многострадального полуострова православных его жителей (возможно первая депортация целого народа в истории России); эскортировал в ссылку Шагин-Гирея (хан, официально еще не «бывший», видя жестокость, с какой Суворов уничтожал мирных и безоружных нагайцев, прекратил пассивное сопротивление – «таманское сидение» - и согласился покинуть Крым 14); топил в крови Прагу... На этой последней, пожалуй самой «блестящей» победе «полководца» стоит остановиться подробнее, о ней почему-то скромно помалкивает официальная «историческая наука».

После французкой революции 1789 года Екатерина II все дипломатические силы устремила на то, чтобы «<…>подвигнуть венский и берлинский дворы в дела французские… Есть соображения, которых нельзя высказать; я хочу вовлечь их в эти дела, чтобы развязать себе руки; у меня много предприятий неконченных, и надобно, чтобы они были заняты и мне не мешали» 13. Одним из «неконченных предприятий» было уничтожение Польши. Поляки тоже не чувствовали себя в особенной безопасности, имея перед глазами примеры Крыма, Молдавии, Северного Кавказа, и решили покончить с традиционной демократической вольницей - дали королю новую конституцию, укрепляющую монархию. Вот это и возмутило «великую» абсолютную монархиню: как, мол, так, от демократии отказаться?! Чем не повод для вторжения и решения «польского вопроса»? Через год после принятия поляками новой конституции (1791) Россия вступила в Польшу для «защиты ее демократических свобод». Польское население восстало. Возглавил восставший народ полковник Тадеуш Костюшко. Силы, разумеется, были неравны и восставшие терпели поражения. Наконец, восстание было подавлено во всей Польше, кроме Варшавы. Там, в пригороде, в Праге, забарикадировались тысячи безоружных жителей Варшавы и близлежащих деревень. Русские войска обложили Прагу и предлагали восставшим прекратить «бессмысленное сопротивление». Длилось это довольно долго – обе стороны искренне не понимали друг друга: восставшие говорили о вещах и принципах, совершенно чуждых русскому – о свободе, Родине, своей земле и будущем детей. Русские генералы говорили о бесполезности голодной смерти, о необходимости покориться воле монаршей. Суворова под Прагой не было, но он рвался туда, он чувствовал, что «Пражское дело» сулит особенно щедрые подарки императрицы, и, по заведенной привычке, строчил доносы на обложивших Прагу генералов, обещал быструю победу над мятежниками. Наконец и ангельское терпение «великой» лопнуло и она послала под Варшаву Суворова. Он пришел, со знанием дела осмотрел стены и укрепления, и не нашел никаких причин временить со штурмом.

Давайте послушаем историка русского.

Игорь Долуцкий: «...там написано (речь об учебниках «истории» – иб): «В войнах той славной эпохи выросло новое поколение полководцев...» Это войны ХVIII века. И вот в Польше, например, не будем далеко уходить, товарищ Суворов пришел и осадил Варшаву. И в учебнике истории рассказано, что такое великодушее проявил, что все сдались, никто не пострадал, в общем – все хорошо. За что и фельдмаршалом стал... Суворов... А ученые книги рассказывают нам, что 20.000 покрошили суворовцы там, в Праге... В Варшаве памятник стоит замордованным суворовцами полякам.» (Расшифровка и пунктуация мои –иб)

 

 

 

Эфир «Радиосвобода». Screen shot youtube.

 

Личность фельдмаршала магнитит меня давно, с детства, с той самой доски на улице Суворова. Я тогда уже, пяти-, может, шестилетняя, выводила родителей из всякого педагогического терпения непониманием простого факта: как это «полководец» мог «город основать»? Была и еще одна причина, личная. Наша семейная легенда гласит, что один из наших предков, крепостной, служивший при взятии Измаила простым солдатом, проявил такое мужество, смекалку и вообще все те качества, которые присущи из века в век мужчинам исключительно нашей семьи, что попался на глаза лично «самому»! И «великий» подарил нашему предку свободу, новое имя (не называю, чтоб люди не завидовали) и участок земли в свежеаннексированном Вилково. Согласитесь, бывают и менее весомые основания для любопытства. В доме нашем, в Одессе, на Молдаванке, жила дочь бывшего домовладельца. Жила затворнически, ни с кем не общалась. Исключением была моя мама – от нее бывшая дворянка принимала регулярно еду. У этой женщины сохранилась колоссальная библиотека – толстенные, кожанные фолианты с прекрасными гравюрами, переложенными тончайшим, хрустящим таинственно, прозрачным пергаментом. В качестве ли благодарности за еду, или из личной симпатии, не знаю, но я была единственным подростком во дворе, допущенным к этим сокровищам. Среди прочих было там и жизнеописание Александра Суворова, графа Священной Римской Империи и пр. По юности лет я не выписала выходных данных книги, а обширный конспект – целая общая тетрадь! - утратила при нескольких вынужденных переездах. Но Пражское восстание, вернее, подавление его Суворовым, никогда не сгладятся из памяти. Приведенные выше слова Игоря Долуцкого – первое за многие десятилетия подтверждение прочитанного в старой книге. Там приводилась другая, несколько ниже, цифра жертв – 16.000. Но там приводилась и еще одна цифра, о которой не упоминает ни один русский «историк» - 400 легко раненых русских солдат. «Вы вдумайтесь в простые эти строки,// Что нам романы всех времен и стран <…>»... нет, нет вы вдумайтесь, представьте это «сражение»: вооруженные до зубов «освободители» врываются в забитую до отказа обессиленными от голода и жажды женщинами и стариками (повторяю: восстание было уже подавлено, военного сопротивления не было и не могло быть, Костюшко пленен) Прагу, дети в ужасе жмутся к матерям, те простирают над ними инстинктивно руки... и летят на окровавленную землю эти руки, а за ними и головы детей. Простые русские парни в тесноте и угаре рубят с плеча всё, что шевелится: «Так их! Руби! Свободы вам?! Получай! Получай! Польские сволочи!»

 

ШЕСТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ УБИТЫХ ПРОТИВ ЧЕТЫРЕХСОТ ЛЕГКО РАНЕНЫХ

 

Это, вне всякого сомнения, самая великая победа «полководца»: потери – нуль – те 400 – это вывихи суставов – плечевых, локтевых, кистевых – попробуй, поруби такое количество сволочи! Ну и что, что дети? Силы, что ли не надо, чтоб рубить?!

И это еще не все. Вечером, после «блестящей победы», «полководец» послал дочери стихи (Суворов писал стихи, не знали? Похуже Ломоносова, но, как говорят в Одессе, все-таки!):

 

Милый друг, Наташа,

Костюшко злой в плену -

Взяла вот так-то наша!

 

Это игривое стихотворение своей дочери написал человек, за час до того хладнокровно вырезавший 16.000 безоружных женщин, стариков, детей.

 

Еще из книги осталась в памяти английская карикатура того времени: трон с «великой» перед троном – Суворов, подобострастно подающий «великой» головы поляков. Карикатуру мне удалось разыскать в Интернете:

 

 

 

«Царское возрождение» - престарелая Екатерина II пытается кровью поляков вернуть себе молодость.

 

Я возвращаюсь снова и снова к этим цифрам... 16.000... 20.000... – какая разница? Могло быть и больше, и меньше... Стойте! Не перебивайте – я и сама знаю, что негоже всуе кидаться тысячами невинно убиенных. Для меня сейчас важна эта - ни математически, ни  этически, ни морально - невозможная пропорция: как сравнить «убитых» и «легко раненых»? На каких весах взвесить? Ведь даже в Беслане каратели потеряли десятерых палачей... Ведь даже там можно вывести пропорцию «победы»: 375/10. 15

А вот в Праге – нельзя.

Ответьте мне на вопрос:

Битва это или бойня?

И как назвать генерала, отдавшего приказ штурмовать?

Победа эта была настолько впечатляющей, что не только многие генералы русские, особенно те, кто носил немецкие фамилии, но и некоторые из аристократии перестали приветствовать Суворова, отказывали ему в приеме. Он же реагировал с пониманием на слабости духа сограждан: «Генералы окружили Прагу и торговались, а народ умирал с голоду. Я пришел и разом все покончил. Я спас поляков от страшной смерти голодом».

А теперь скажите, кто этот «спаситель» – миролюб, «панфилист» бахтияровский или мирозлоб?

Я говорю: мирозлюб – он спас поляков от голодной смерти и с этим не поспоришь.

История эта имеет важное продолжение. Остракизм Суворова запомнился надолго: спустя десятилетия в 1863 году, после очередного подавления очередного Польского восстания, внук фельдмаршала, Александр Аркадьевич Суворов, губернатор Петербурга, оказался в «пятой колонне» - отказался подписать приветственный адрес палачу М. Н. Муравьеву, пролившему очередное море польской крови, и даже назвал «полководца» «людоедом», за что был третируем русской «общественностью» (см. например, стихотворение мирозлюба Тютчева «Его Светлости князю А. А. Суворову»).

 

v. История имперской болезни

 

«<...> история вообще существует лишь потому,

что является самым надежным способом

исказить прошлое.»

Александр Невзоров 16

 

В предыдущих главах мы доказали, что фактом рождения Российская империя обязана гражданской войне. Мы показали, что война идет, не прекращаясь, вот уже восемь столетий. (В скобках заметим, что и во время Второй Мировой, гражданская не отдыхала – Москва продолжала святое дело террора народов на оккупированных территориях под личиной «партизанского движения» - любознательные найдут богатый метериал по этой теме здесь: 17). Мы показали также, что у страны, живущей войной против собственных народов, не может быть армии в общепринятом смысле и значении, армия ее – особая, специфическая и полководцы соответствующие. Теперь, думаю, читатель готов ответить на вопрос: может ли в стране гражданской войны существовать история как наука?

Попробуем ответить и на этот вопрос.

В мононациональных государствах, к каким относится подавляющее большинство государств планеты – страны «нового света» - не исключение: здесь нет «наций», претендующих на «территорию», «ущемленных» утратой этой территории или вынужденных жить под игом других наций, - в этих государствах история остается более или менее объективной, независимой наукой. Здесь общество веками вырабатывало сходные принципы морали, формы и образцы поведения и пр., и история служит интересам и потребам нации из поколения в поколение. Здесь возможно развитие истории как науки: совершенствование методов, способов, открытое состязание версий и теорий, развитие научного «инструментария».

История многонациональной империи, исходя из вышеизложенного, невозможна как таковая. Здесь сталкиваются интересы народа-лидера и остальных народов на одном уровне и противоречия между порабощенными народами между собой - на другом. Субъекты исторического процесса видят отправные и поворотные его пункты с разных перспектив, привидение их к общему знаменателю исключено.

История государства, находящегося со дня основания в состоянии гражданской войны – невозможна в принципе. Здесь идет речь уже не просто об обосновании и оправдании этой войны, порабощения, подавления, сопротивления – здесь идет о выживании миллионов современников, здесь нет и не может быть «теоритического» спора – исторические факты и события выходят на улицу и, становясь достоянием широких масс, превращаются в оружие. «Напластования романтических фантазий, злонамеренной лжи, фальсификаций, собственно, и составляют сегодня российскую историю. Десятилетиями она писалась в основном с одной целью: представить торжество самостийного тоталитаризма единственным смыслом всего тысячелетнего развития страны. В свою очередь простецы черпали в величии предков, иногда сомнительном, утешение в своем бездарном и бессмысленном существовании. Беда в том, что в России до сих пор не появился другой заказчик истории, кроме государства и униженного народа. Кажется, история нам нужна исключительно для самоутверждения и самовозвеличивания, а не для самопознания и самообъяснения» 18. Простим «историку» его «десятилетия» фальсификации истории, цифры подобного масштаба более корректно обозначать «столетиями», простим ему и «тысячелентнее развитие страны» - «историк» не в ладах с цифрами, не следует его подозревать в очередной попытке фальсификации.

История многонациональной империи из науки превращается в своего рода религию, в постулатах которой не смеет сомневаться никто. Это прекрасно понимал еще Ломоносов, требуя, чтобы российский историк был «человек «надежный и верный и для того присягнувший, чтобы никогда и никому не объявлять и не сообщать известий, надлежащих до политических дел» <…> должность эту можно поручать только «природному россиянину». Да еще такому, «чтоб не был склонен в своих исторических сочинениях к шпынству13 и посмеянию» 19. Народный «самородок»-алкоголик был таким же «ученым», как и Невский «полководцем» - это всё фигуры сказочные, слепленные не очень удачно и счастливо на скорую руку из подручного материала – лучших просто не было. Наш «академик» не просто сформулировал основную идею «русской исторической науки», но и защищал ее на деле: избивал, например, историка Миллера прямо на заседаниях Академии за то, что тот осмелился полагать, будто «исследователь прошлого «должен казаться без отечества, без веры, без государя – все, что историк говорит, должно быть строго истинно и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе подозрения в лести» (там же). Крамольность высказанной мысли немца-историка на службе русского двора, я не берусь даже комментировать, как и самособою разумеющуюся, естественную, живую реакцию на нее патриота Ломоносова.

Как видим, историческая ложь, фальсификация, подтасовка фактов – все это изобретения далеко не коммунистические и не путинские, они имеют глубоко национальные, имперские корни, вековую традицию и обслуживают единственно верную, каноническую версию возникновения и существования империи. «Конечно, само по себе время — это кривая и мутная линза. Но на его окривляющие возможности не всегда можно положиться. Оно не позволяет в «аккурат» приспособить прошлое для нужд той или иной идеологии, а никакого иного предназначения, кроме идеологического, у прошлого нет и никогда не было» 16. Именно поэтому искажение временной «линзы» ведется в России планомеренно и регулярно веками, и именно поэтому всюду, где я употребляю слова «историк» или «история» в отношении официальной России, я беру их в кавычки – здесь речь не о науке, но единственно о искусстве оптической дисторсии прошлого.

 

История России это прямой «особый путь» «великого народа», всепокрывающей «духовности» и неколебимых скрепов, прерываемый, в положенные исторические моменты, различными «реформаторами». Если всмотреться внимательно во все реформы – от самых древних, до путинских, - ясно выступает простая закономерность: рефоматорский зуд охватывал российских сатрапов в те моменты, когда научно-техническое отставание России достигало известного, критического уровня. Именно в эти моменты и «вспоминало» руководство, что Россия страна европейская, цивилизованная и культурная, приглашало иностранных специалистов, привлекало инвестиции. «Вдумайтесь: Россия, руда лежит под ногами — а мы покупаем железо и порох у нашего врага, Швеции. Первые специалисты по геологическому разведыванию были приглашены из Англии, первый оружейный завод был построен голландцем, первое серебро в Сибири было найдено в XVIII веке, а до этого, кроме пушнины, мы не брали из Сибири ничего. Около 100 лет Аляска входила в Российскую империю — там не удосужились провести даже геологическую разведку, единственное, что русских в ней привлекало, — это мех калана. Когда калан был истреблен, они начали давать взятки американским сенаторам, чтобы те Аляску купили. Через пару лет после продажи там нашли золото и нефть. У нас не сложился механизм инновационного движения вперед, метод освоения новых знаний, их имплементация на практике <…>» 18. Как только Россия получала то, что было ей необходимо для производства современного вооружения и отраслей промышленности, обеспечивающих это производство, реформы сворачивали, иностранцев изгоняли, инвестиции приватизировали (национализировали). Пока уничтожение себе подобных вели кустарно-кухонными колюще-режущими средствами, никакого реформаторского зуда русские цари не испытывали. С ростом технического прогресса и изощренности способов и орудий уничтожения сапиенсов-соседей, потребность в «реформах» стала хронической и промежутки времени между реформами постоянно сокращались. Изобретение парового двигателя вогнало последний гвоздь в крышку гроба империи, а «ракетный щит» Рэйгана – поставил крест на попытках коммунистов продлить агонию покойницы.

Цель этой главы не критика российской «истории» и даже не критика или анализ «реформ» или «реформаторов» - на это у меня нет ни времени, ни средств, ни возможностей – это геркулесово испытание может быть исполнено лишь постепенно, многими, многими независимыми историками и потребует для своей реализации десятилетий. Я хочу - очень коротко - остановиться на одном, критическом, моменте в жизни любого организма – биологического или политического – на его смерти.

Если когда-нибудь, кто-нибудь, где-нибудь – пусть хоть у Кремлевской стены, - решит установить памятник Российской империи, то я предлагаю следующе даты на цоколь:

 

31.05.1223г. – 19.02 (03.03 н. ст.)1861г.

 

Понимал ли Александр II, что указом от 19.02.1861 года делает империи смертельную инъекцию? Не знаю. И никто, никогда уже не узнает. Был ли у него выбор? Выбора у него не было – это известно доподлинно. «Любую традиционную империю можно сравнить с велосипедом, который едет только до тех пор, пока крутятся педали внешней экспансии. Остановка или даже замедление означает крушение»10. «Крутить педали» может лишь военная промышленность, современная и хорошо вооруженная армия. Крымский позор, стоивший жизни папе «Палкину», показал, что «велосипед» остановился. Он еще балансирует, падение в такой ситуации – лишь вопрос времени и любой легкий ветерок может грохнуть «гиганта» о земь. Выхода у Саши не было, но был шанс. И он этим шансом воспользовался.

Никите Михалкову, при всей спорности его дарований, в одном отказать было бы несправедливо, а именно - в ограниченности интеллектуального горизонта, но и при всей скудости последнего, одну вещь угадал он совершенно правильно: отмена крепостного права – главная катастрофа России. (Я говорю «угадал», потому что не хочу огульно оскорбить режессера подозрением, будто он Константина Леонтьева читал.) Крепостное право – та форма организации общества, которая позволяет, во-первых, уравнять все народы – включая и русский - в их правах, вернее, бесправии; во-вторых, вводит своеобразный фильтр, выпускающий отдельных рабов наверх, на этажи бюрократии, делая их таким образом, надсмотрщиками над рабами-рабочими. Здесь, упоминая бюрократию, следует уточнить, что под этим понятием я разумею «вертикаль власти» - всю армию поработителей, все ее отделы и направления; это не только управленческий и силовой аппараты различного уровня, это культура, средства массовой информации, искусство, наука, спорт, религия. Назначение этой массы рабов, приподнятых над остальными и обласканных властью, усиление и оправдание закрепощения. Другой цели у них нет. И делают они свое дело превосходно, поскольку вынуждены самой жизнью быть страшнейшим и ожесточеннейшим капо: они знают – за любую провинность они и дети их будут мгновенно возвращены в положение «народа», «людей». Все их «таланты» и «дарования» - лишь до тех пор имеют вес и значение, пока помогают держать народы в узде. Страх перед этим возвращением висит на костях их и корежит и без того деформированные, рабские души. В-третьих, рабу, не владеющему ни землей, на которой он работает, ни домом, в котором живет, ни результатами труда, ни даже собственными детьми и женой, терять действительно нечего и из такого материала получается лучшее пушечное мясо. В-четвертых, рабов легче убедить в том, что причина всех бед и несчастий – сосед, и поддерживать таким образом вечно тлеющие межэтнические конфликты. В-пятых, те, для кого собственная «жизнь – копейка», не ставят и чужую ни в грош, тем более, каких –то инородцев, от которых все горе на Руси-матушке.

Никита прав: без крепостного права России не жить, но из этого следует лишь историческая правота ее гибели, но никак не обоснование реанимации в какой-либо форме государственного рабства. Крымская война показала, что для поддержания рабства требуются современные вооружения, им, в свою очередь, - современная промышленность, а последней – мощная сырьевая база. И всё вместе требует образованных солдат, рабочих, техников, инженеров, конструкторов – всего того, чего не могла дать рабская феодальная структура и соответствующая система образования. Круг замкнулся.

Александра поддержали тогда интеллигенты, как обычно играющиеся в демократические игры с «народом» - всякие «почвенники», «славянофилы» и «западники». Но главная поддержка, решающая, пришла от промышленников – они единственные, кто выиграл от отмены узаконенного рабовладения, так сказать, напрямую, – они получали доступ к неограниченному источнику дешевой, дешевейшей рабочей силы (23 млн. рабов – более трети населения империи - получили «свободу» 20): рабу, привыкшему работать целый день и никогда не видавшему ни денег, ни благодарности, любая заработанная копейка казалась состоянием. Может, Александр рассчитывал закрепостить народ в трудармиях, как это в последствии сделал Троцкий? Не знаем. Так или иначе, но отменой крепостного права он подписал империи смертный приговор. Желая получить образованного солдата, он выпустил на свободу собственного гробовщика. Развитие капитализма рано или поздно ведет к накоплению рабочими капитала, постепенной эмансипации их от работодателя, развитию профсоюзного и социал-демократического движения, возникновению зажиточного среднего класса со своей философией и устремлениями, – все то, что прошла к тому времени Европа за четыре века капитализма. Опыт Европы показал, что эти процессы невозможно ограничить географическими или национальными рамками. Другими словами, развитие капитала неминуемо ведет к росту самосознания национальных меньшинств, следовательно, к росту и обострению национально-освободительной борьбы, усилению центробежных движений. С другой стороны, русские и национальные коллаборационисты, обретая свободу выбора, не станут безоговорочно бросаться в бой за идеалы, которые становятся им день ото дня все более чуждыми. Преславутая «вертикаль власти» - все ее отделы, от армии до «культуры», - теряет свою социально-экономическую привлекательность, перестает быть единственным спасением от царящего вокруг рабства, принадлежность к ней - целью и смыслом жизни. Результат – разложение и деградация властной пирамиды, неминуемый распад империи по национальным границам, утрата Москвою доминирующей позиции и монополии на природные богатства.

К этому все и шло. Конец был настолько близок, ощутим физически, что ни Витте, ни «столыпинские галстуки» не могли уже спасти разлагающееся тело полудохлой империи.

Спасение пришло от большевиков.

Большевики победили не потому, что народ «поверил» и «пошел» за ними, и не потому, что «идея», и «сплоченность вокруг идеи» здесь тоже ни при чем, и террор, которым они покрыли огромную страну, тоже не объяснение, - большевики победили именно потому, что предложили более радикальный вариант империи. Ленин не расчитывал удержаться у власти более шести недель 21, его спасла вечная российская гражданская война, которую он перевел в очередную «горячую фазу». Прикрываясь иезуитскими словесами о «праве наций на самоопределение», «свободе выбора народами своего будущего», «русском великодержавном шовинизме», «тюрьме народов», Ленин уже тогда закладывал фундамент новой тюрьмы с которой старая, царская, стоит в том же соотношении, что и пионерский лагерь к концентрационному. И народ русский, прежде всего его интеллигенция, увидел, понял и почувствовал, что появился некто, способный спасти Россию. И народ принял террор как горькое, но необходимое лекарство, как единственный способ реанимации покойницы, и пошел за новым «лекарем». Поверил ему. Коренным народам следовали послания вождя о «свободах» и «самоопределении», а для русских патриотов в Украину были посланы каратели Муравьева, на Кавказ – телеграммы Орджоникидзе с требованием спровоцировать недовольства для того, чтобы Москва получила формальную возможность «прийти на помощь братским народам» Закавказья. И постарался Серго. И они пришли. И помогли. И почти восстановили империю в ее довоенных границах. Вот только «гениальные» тухачевские со сталиными в Польше не справились, а то и Финляндия бы давно уже «добровольно» вернулась в «дружеские» русские объятия, а там и нейтральной Швеции припомнили бы ее агрессивность в XVIII веке.

Предложенная большевиками шоковая террор-терапия трупа империи, кроме политической слепоты, открыла еще один феномен русского народа: понятие «русский» в самой широкой народной массе, разорвало национальные рамки и превратилось в «имперский». Произошла диффузия или, лучше, поглощение «русского» «московским». Поэтому только для «русского» народа развал империи представлял угрозу крушения планов, надежд и чаяний, лишь для «русского» народа место в «вертикали власти» по-прежнему оставалось целью и смыслом жизни. Дальнейшие события подтвердили это историческое слияние: «Другие получившие независимость народы СССР посчитали перестройку и распад Советского Союза своим освобождением. <…> У русских не было такой возможности отстраниться от негативных сторон советской власти. Им некого было винить, поскольку никакая внешняя сторона не принуждала их принять коммунизм. Тюремные лагеря и ссылки были тоже их собственным изобретением. Русские – единственный народ, для которого распад Советского Союза явился унижением. Так потому, что русские фактически считали СССР новой российской империей. Советский Союз был для них продолжением России.» 22

Идея «всемирной революции» потому и была такой популярной, потому и сплотила вокруг себя всю Россию – от батрака до интеллигента, - что обещала наконец исполнение заветной «национальной» мечты – «русский мир» в его естественных границах - до Атлантики.

 

vi. Легендарный Т-34 или

     Тест на мирозлюбие

 

«When we come to a minefield, -

Zhukov would tell Eisenhower later in the war, -

our infantery attacks exactly as if it were not there.

The losses we got from personnel mines

we consider equal to those we would

have gotten from machine guns and artillery

if the Germans had chosen to defend that

particular area with strong bodies of troops

isteadofwithminefields.»14

 

 

Самый бесспорный симптом мирозлюбия, классический, если позволена будет вольность употребить этот эпитет к новому понятию, - святая вера любого россиянина в то, что живет он в «великой» стране. Пьяный, ленивый и грязный, в давно несвежей сорочке, спортивных штанах с «адидасовскими» лампасами и в домашних тапочках, выходит россиянин на улицу родного Тьмы-Пещерска, окидывает взглядом лужи, черные дыры оставшиеся от украденных люков канализации, покосившиеся, серые, столетние дома или сырые и холодные современные бетонные уродцы, с неприменными застекленными балконами, вдыхает полной грудью сигаретный дым, который чище окружающего воздуха, чешет волосатую грудь и в очередной раз убеждается: да, живет он в «великой» стране, стране, которой все завидуют, которую все хотят уничтожить. И дела ему никакого до того нет, что фантазии его не имеют ни оснований, ни оправданий; и плевать ему на окружающую нищее отечество-попрошайку реальность, потому что то, что происходит в душе его, - это вера, - она ни доказательств, ни опровержений, ни вообще каких-либо знаний не требует.

Пока жив мирозлюб, Россия – таки-да сверхдержава. Вопрос лишь – «сверх» чего?

 

В Одессе, на Коссарке, в ста метрах от покосившегося флигеля, где родилась ваша покорная слуга, стоит памятник. На бетонном пьедестале – странное, угловатое и зеленое сооружение на гусеничном ходу с приваренной к башне трубой, изображающей ствол пулемета. Это – танк «НИ». Не слыхали? «На Испуг» расшифровывается. Этим «танком» очень гордятся многие мои земляки, его показывают гостям и туристам и обязательно рассказывают «чисто одесскую хохму» за него. Танк этот выпускали в короткие месяцы обороны Одессы на «Январке» - заводе Январского восстания из листового проката, наваренного на тракторную подвеску. «Та и шо мине той танк? – передают гостям «хохму» члена экипажа «НИ». - Меня снаряд насквозь прошивает и дальше себе летить, а мине шо? – тока лучше вижу через дырку! И себе дальше еду!» Когда-то в детстве и я была в восторге от всей истории: от находчивости одесских инженеров, от чувства юмора земляков. Теперь задумываюсь: представьте себе страну, которая своих защитников сажает в консервные банки и посылает на убой – ведь этот «НИ» прошивала даже очередь обычного «Schmeisser a», а снаряд, прошивая жестянку, если не детонировал, то, вылетая, прихватывал головы, а то и целые тела «танкистов». Памятник этот – не героизму защитников (у жертвенных ягнят нет героизма, есть судьба) и не находчивости инженеров, это памятник преступлению России против своего народа.

Подобные памятники стоят в большинстве городов и даже во многих деревнях бывшего Советского Союза. Правда, стоят на тей постаментах иные истуканы – легендарные Т-34.

Что объединяет их? Система. «Сверх» бесчеловечная система колониальной империи, «сверх» пренебрежение к жизни граждан. Человеконенавистничество - единственное «сверх», которое следует отнести к российской державе. И еще объединяет их мирозлюбие адептов. К примерам известных мирозлюбов мы обратимся ниже, здесь же лишь коротко отметим, что мирозлюбие в основе своей, в фундаменте, есть, коротко формулируя, восхваление итогов и продуктов империи, оставляющее за скобками методы создания продуктов и достижения итогов. Мирозлюб может критически отностится к коммунистическому режиму, он бывает даже дессидентом, отсидевшим в лагерях, он может реалистично оценивать царизм, может, даже, отрицать «татаро-монгольское иго», но ни за что не усомнится в результатах! Это противоречие он не воспринимает конфликтом, даже малейших душевных неудобств не испытывает, отрицая «иго» как военное вторжение, и следующей фразой заявляя, что «к XV веку все русские княжества объединились вокруг Москвы». Для мирозлюба не существует 300 лет кровавой гражданской войны, уничтожения сотен тысяч славян, ему невдомек, что фразой этой оскверняет он светлую память новгородцев, ростовчан, ярославцев и десятков других народов, против которых воевала все эти 300 лет Москва; мирозлюб, свято и искренне верит в «триединство» словянских народов и ему невдомек, что он расписывается при этом в ненависти к украинцам и белорусам, проголосовавшим за свободу от России; мирозлюб расхваливает Т-34, и убивает вторично целые армии несчастных заложников режима, загнанных в «бронированные гробы» 23 на верную и жуткую смерть.

«Лучший в мире танк» был действительно скоростным, маневренным с мощной пушкой, современной наклонной лобовой броней, дизельным двигателем, все это – святая тактико-техническая правда, как правда и то, что сконструирован он был «на раба» - с полным пренебрежением к жизни человека, воюющего на нем. Любое попадание противотанкового орудия, почти гарантированно вызывало детонацию боезапаса, но, даже если этого, по счастью, не происходило, внутренность танка превращалась в пекло: возгоралось все, что способно было гореть. У экипажа было не более 90 секунд для того, чтобы выбраться из пекла, в котором начинал плавиться металл. А непомерно тяжелые люки невозможно было открыть – их переклинивало ударной волной или температурой взрыва. Но, даже в удачном бою, когда вражеские снаряды не попадали в танк, воевать на нем было смертельно опасно: механик-водитель вел танк практически вслепую – ничего, кроме дыма, пыли и гари он не видел и видеть не мог, кроме того, советские танки не имели радиосвязи, следовательно, ни о каких тактических изменениях в ходе боя речи быть не могло – неслись вперед, как перед боем было приказано. При формировании новых экипажей, впервые встретившиеся танкисты приветствовали друг друга не словами «Привет!» или «Как дела?» и не вопросом «Где уже повоевал?», но вопросом: «Уже горел?», а самый распространенный анекдот того времени звучал так: «Политрук рассказывает молодому танкисту о том, что во вчерашнем бою погибли все его товарищи, на что солдат, вытянувшись по команде «смирно» и козырнув, отвечает: «Приложу все усилия, чтобы сгореть в следующем бою!» 23

Техника никогда не бывает идеальной, тем более, такая сложная, как танк. При конструировании невозможно учесть всех деталей и нюансов, да и конструктора не провидцы и не чародеи – они работают, исходя из прошлого опыта и прогнозов развития. Поэтому техника рождается, испытывается, изменяется, и снова, и снова, и снова испытывается, «растет» и обрастает изменениями, «мужает» в боях и снова модернизируется. Это – нормальный, общий путь. Это надежный, но очень, очень дорогой и медленный путь. Отличие Российской рабской ментальности на всех уровнях – от Сталина и до последнего механика-водителя горящей «Т-тридцать четверки» в стремлении победить «любой ценой». И цена эта была одна – человек.

О недостатках танка знали все, но исправлять их было запрещено. Никакие серьезные изменения, улучшения, модернизация, не говоря уже о новых моделях вооружения не допускались. Делалось это по двум причинам: во-первых, чтобы не вносить сбои в налаженное производство и не замедлять темпы выпуска продукции (см. ниже статистику выпуска «Т-34» в 1943г.); и во-вторых, для того, чтобы не тратить время на изменения в подготовке экипажей 23.

Германия за всю войну выпустила 1.354 «Тигра» и 5.976 «Пантер» 24. Производство одних только Т-34 превысило в 1943-м году уровень 15.000 (там же, р. 180). Эти цифры однозначно и четко ставят жирный крест на двух легендах: о том, что «мы умели воевать» и о том, что «Т-34» - лучший танк Второй Мировой войны». О том, что воевали мы числом, а не умением, что попросту завалили трупами германский фронт, пишут уже давно и многие, теперь можно добавить: мы и металлом завалили немца так, что он просто не мог уже сопротивляться. Для кого приведенных цифр мало, сравните потери сторон в Курской битве.

Вышесказанное подтверждает и бескомпромиссная статистика: из 403.272 танкистов и танкисток (были, оказывается, и женщины в танках!), призванных за годы войны, 310.000 остались в машинах навсегда. 77% - такова была вероятность погибнуть в «лучшем танке Второй Мировой войны», т.е. из четырех призванных трое были гарантированно покойниками 25.

 

* * *

 

Крепостное право – единственно возможная форма существования России. Заслуга Ленина и его последователей в том, что они поняли суть и значение крепостного права и восстановили его в более жестком варианте. Это продлило агонию России на 70 лет.

Коммунистическая терапия не помогла. Прогресс развивается дальше, развивается ускоренно, не может не развиваться, точно также Россия развиваться не может. Пропасть между Россией и свободным миром растет не по дням, а по часам. Компьютеры, робототехника, новые технологии в области энергетики, интернет – все это, вольно или невольно, усугубляет агонию империи. Как я уже указывала в первой статье цикла, свободная, масштабная наука в рабской среде невозможна. Коммунисты пытались решить проблему шпионажем. Так удалось украсть многие достижения в оборонных областях исследований, но глобальной проблемы это не решило и решить не могло. За рамками интереса, просто за рамками физических возможностей сверхмощного разведовательного аппарата Кремля, остаются тысячи и тысячи новаций и изобретений, без которых воображаемый военный паритет, в конечном итоге, невозможен. Россия будет всегда на пол-шага отставать от свободного мира: можно украсть и скопировать продукт, но невозможно наладить его серийное производство без соответствующих отраслей промышленности и технологий, и уж вовсе исключено выпустить последующие модели того же продукта.

В заключение позволю себе повторить цитированное выше место 18, добавив лишь одно предложение: «<…> У нас не сложился механизм инновационного движения вперед, метод освоения новых знаний, их имплементация на практике — это объясняется не только религией, <…> Однако роль религии тоже была немаловажной.»

 

Список источников:

 



  1. Сергій Дацюк: Найвища справедливість для України, Украинская Правда, 23.01.2015.

  2. Михаил Эпштейн: 2014 год в предсказании Достоевского, Новая газета.

  3. Ф. М. Достоевский. Псс в 30 тт., Л. Наука, т. 18 «Ряд статей о русской литераруре».

  4. Ф. М. Достоевский. Псс в 30 тт., Л. Наука, т. 21, стр. 59 «Смятенный вид».

  5. Олег Бахтияров: Какангелие от Эпштейна, facebook, 20.12.2014.

  6. Татаро-монгольское иго миф?! Территория заблуждений с Игорем Прокопенко, Youtube.

  7. Сергей Дацюк: Осмыслить миролюбие Украины, Украинская Правда, 06.01.2015

  8. Николай Усков: Невзорову: о чести девушки, Сноб.

  9. Ф. М. Достоевский. Псс в 30 тт., Л. Наука, т. 21, стр. 92-93 «Мечты и грезы».


10.  Simon Sebag Montefiore: Stalin. The Court of the Red Tsar, Phoenix, London, 2003, 720 p.


11.  Николай Усков: Упущенный шанс России, Сноб


12.  Николай Усков: Екатерина Великая. Первая русская революция, Сноб


13.  Богдан Короленко: Шагін-Гірей. Сокіл, впольований двоголовим орлом, Украинская Правда, 24.06.2014


14.  Beslanschoolsiege. Материал Википедии


15.  Александр Невзоров: Девушка с восстановленной честью, Сноб


16.  В. Батшев, Власов, т. 1-4, Мосты, Франкфурт на Майне, 2000г.


17.  Олесь Бузина: Русь родом из Швеции, Время и люди, 20.11.2010


18.  Николай Усков: Россия живет в мифах, а не в истории, Сноб, 15.04.15


19.  Федор Клименко: Как жить, когда по соседству с тобой разваливается Империя, "Русский монитор", специально для Украинской Правды


20.  Glory to the  Russian World , By MICHAEL KHODARKOVSKY, OCT. 13, 2014


21.  Das Schwarzbuch des Kommunismus, Piper Verlag, München, 1998, 987 S.


22.  Тимо Лайне: Почему с русскими так трудно говорить о политике?, Мосты, Франкфурт на Майне, №44, с. 257


23.  Catherine Merridale, Ivan s War, The Red Army 1939-45, Faber and Faber, London, 2005, 396 p.


24.  Stephen J. Zaloga and Leland S. Ness, Red Army Handbook, 1939-1945, Stroud, 203, p. 169.


25.  Erickson, The System and the Soldier, in Paul Addison and Angus Calder (Eds), Time to Kill, London, 1997, p. 234


 

Ирина Бирна                                                                                     Neustadt, 05.08.2015






1 «Россию можно одолеть лишь правдой и предложением справедливости высшей, чем та, которую ей сейчас предлагает ее власть» (укр. здесь и далее по тексту переводы мои - иб)



2 Павел Казарин: Кремль как главный русофоб



3 Михаил Дубынянский: Cемьдесят лет одиночества



4 Олег Панфилов: Не русская история "русского мира"



5 Александр Янковский:100-летняя гибридная война



6 Павел Казарин: Отказаться от наследства



7 Олег Панфилов: Страницы кровавой истории

 



8 ... От первого собирателя земель и апологета укрепления ведущей роли московского княжества Ивана Калиты... (укр.), Олег Белоколос: Последнему российскому императору



9 Олег Панфилов: Армянский Майдан или Ереванская Болотная?



10 «Здесь больше, чем может показаться на первый взгляд» (англ.)



11 «... от Мааса до Мемеля,// От Етча до Бельта...» (нем.)



12 «Хамбахские гуляния» (нем.)



13 Шпынь – человек, склонный к насмешке, сатире, шутник, балагур (устар.)



14«Когда мы подходили к минному полю, - будет рассказывать Жуков Эйзенхауэру позже в ходе войны, - наша пехота атаковала так, словно никакого минного поля не было. Потери, которые мы несли на минных полях, мы считали равными тем, что мы имели бы от пулеметов и артиллериии, если бы немцы решили защищать эту отдельную территорию войсками, а не минным полем.» 23 (англ.)



К списку номеров журнала «МОСТЫ» | К содержанию номера