Жалоба крестьянки

Многие из нас видели и запомнили кадры из замечательного фильма Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя», на которых Глеб Жеглов в исполнении легендарного Владимира Высоцкого воспитывал спившегося соседа-фронтовика и дебошира, помните его сакральное: «Ты уже года три лишних на свободе гуляешь»? Вообще-то воспитанием таких типов, каким показан сосед Жеглова, всегда занимались и продолжают заниматься не сотрудники уголовного розыска, а участковые уполномоченные. Именно к ним обращаются несчастные жены, чьи мужья пьянствуют, распускают руки и пропивают вещи. Именно они — участковые, как представители рабоче-крестьянской красной милиции, вставали и поныне встают на защиту обиженных и униженных своими мужьями жен, на защиту семьи, как ячейки общества. Только действительно народная советская власть начала обеспечивать защиту женщин от насилия в семье. По крайней мере, так было принято считать. А что же было до советской власти? Неужели при царе-батюшке несчастных жен полиция не защищала? Судя по произведениям наших классиков девятнадцатого века, особенно по произведениям Максима Горького, в которых он показывал нищенское существование низшего сословия людей, показывал пьянство мужиков и тиранию ими своих жен, показывал жизненное дно, — то нет, не защищала полиция. Однако — это не так. Недавно мне в Государственном архиве Тульской области удалось ознакомиться с одним историческим делом, которое у меня вызвало определенный интерес. Дело называется так: «Жалоба крестьянки д. Новая Колпна Пелагеи Дудиной». Хочу рассказать о нем читателям с сохранением орфографии и стиля написания. Итак...

17 декабря 1898 года полицейскому приставу второго стана Крапивенского уезда Тульской губернии поступило прошение крестьянки деревни Новая Колпна Пелагеи Дудиной. Цитирую прошение: «Мой муж Гаврил Осипович Дудин сильно пьянствует и расточает свое имущество. На днях стащил из дома и продал виноторговцу Ивану Васильевичу Кудрявцеву пять пудов овса, пять пудов муки, самовар. Вообще, что понадобится ему, то из дома и пропивает. Все это могут подтвердить соседи Алексей и Пелагея Хохловы. Возвращаясь домой пьяным он наносит мне избиения, хочет лишить жизни, и наконец, выгоняет меня из дома, что могут удостоверить соседи Захар Максимов и Татьяна Кудрявцева. Прошу содействия к ограждению моего имущества от расточения его мужем».

3 января 1899 года полицейский пристав второго стана отдал распоряжение полицейскому уряднику Ясенковской волости Сидорову, в котором обязывал: «...Рассмотреть настоящую жалобу и произвести дознание о пьянстве и разбазаривании хозяйства крестьянином Гаврилой Дудиным, а также о неправильной торговли вином мещанином Иваном Кудрявцевым».

В тот же день Сидоров приступил к рассмотрению жалобы крестьянки Дудиной, а уже 7 января 1899 года он составлял протокол. Цитирую его полностью: «1899 года 3 дня полицейский урядник шестого участка Крапивенского уезда Сидоров, по поручению господина пристава 2-ого стана, препроводил дознание о мотовстве и пьянстве крестьянином деревни Новая Колпна Ясенковской волости Гаврилом Осиповым Дудиным, а равно и сбыта им своего имущества на вино местному виноторговцу Ивану Васильеву Кудрявцеву. При таковом дознании опрошенные нижеподписавшиеся лица объяснили: 1— крестьянин деревни Новая Колпна Алексей Федоров Хохлов показал, что в половине декабря месяца 1898 года он видел выпившим Дудина проходящим по улице, что продолжалось дня 3—4 время, что было свободно от работы. Что же касается мотовства и сбыта Дудиным имущества Хохлов сказать ничего не мог. 2 — крестьянин то же деревни Захар Максимов Кудрявцев объяснил, что по поводу мотовства и пьянства крестьянином Гаврилой Дудиным положительно ничего не знает. Всего лишь в декабре месяце Пелагея накричала на Гаврила, но за что он не знает. 3 — крестьянка Татьяна Васильева показала то же, что и Захар Максимович Кудрявцев. 4 — Пелагея Иванова Хохлова по отношению Дудина сказать ничего не может. 5 — опрошенная жалобщица Пелагея Семенова Дудина показала, что она примирилась со своим мужем и теперь живет в доме своего мужа, самовар принесен домой. Крестьянин Гаврила Осипов Дудин пояснил, что он действительно ранил и побил свою жену Пелагею за то, что уговорившись со своею матерью, она перенесла за отсутствием его из дома муку, корову, овец и вообще всевозможную домашнюю рухлядь, а затем и сама ушла из дома к своей матери. Когда она ушла из дома, унеся с собой все, он действительно продал один пуд овса и семь кур крестьянину Александру Васильеву Кудрявцеву, брату содержателя постоялого двора в деревне Новая Колпна Ивану Васильеву Кудрявцеву, живущих нераздельно друг от друга. За проданное получил деньги два 2 рубля 65 копеек, кои растратил на харчи во время работы по добыванию руды. Более сего последнего он ничего не продавал. Опрошенный содержатель постоялого двора Иван Васильев Кудрявцев объяснил, что действительно его братом куплены у Дудина семь кур и пуд овса. Постановлено: о сем записать протокол, который предъявить господину приставу 2-ого стана Крапивенского уезда. Подписи: полицейский урядник Сидоров. За неграмотных поименованных в сем протоколе крестьян по их личной просьбе расписался крестьянин Павел Кузевичев».

Этим же днем 7 января 1899 года полицейский пристав 2-ого стана составленный урядником Сидоровым протокол препроводил в Ясенковский волостной суд. Как поступил суд, мне выяснить не удалось. Будем надеяться, что судьи, учитывая, что в семье Дудиных произошло примирение, не стали строго наказывать главу семьи. А он в свою очередь, наверное, клятвенно обещал заседателям, что в его семье в дальнейшем будет царить мир, спокойствие и любовь. Конечно же, полицейский урядник Сидоров после этого не раз навещал семью Дудиных, чтобы проверить порядок в их семье, а заодно испить чаю из возвращенного в дом самовара. Но это уже совершенно другая история.