Яков Маргулис

Три встречи. Стихотворения

Три встречи




1.


Вот-вот загрохочут над Волгой мои сапоги,


И полупустому купе напеваю про это,


Мир вырублен, за занавеской не видно ни зги,


Но пахнет антоновкой, значит, кончается лето.


 


Талдычится вечный вопрос поездов: – ты куда?


Пою, а себе задаю его снова и снова,


А еду начать всё сначала, а еду туда,


Где светит улыбка, похоже, из мира другого...


 


Итак, на разгоне в ночи «Симферополь – Москва»,


Освоил с попутчицей чуть не полбанки «Столичной»,


И где же, выходит, пустых обещаний слова –


В отрыве вести себя, минимум, в меру прилично.


 


Но поздно, но поздно, но поздно топить тормоза:


Коса золотистая, пухленький, бантиком, ротик...


И что-то непознанное обещают глаза,


И боже ж ты мой, ну какие тут могут быть «против»?


 


Мосты и туннели, практически, не тормозя,


Берёт шустрый поезд, как я, позабыв осторожность,


Мы с ним акрихинную горечь скупого «нельзя»


Залили медовою сладостью щедрого «можно».


 


И н?а воду вёсла, и пеной в лицо буруны,


И пройден порог, и скользим по зеркальному плёсу...


Залижутся мелкие ранки случайной вины,


Затянется ночь предрассветным туманом белёсым.


 


2.


Песня соловьиная, юная весна,


В майской роще ландыша стебелёк упругий,


Что была ты школьница – не твоя вина,


Что, как утро хороша, – не твоя заслуга.


 


Ухитрился от судьбы получить сполна,


Не упал и не сошёл, не покинул круга,


Что так долго был в пути – не моя вина,


Что как прежде ты глядишь – не моя заслуга.


 


Не допелась песенка, порвалась струна,


Третий голос – не мешай песне с новым другом,


Что тебе не весело – не его вина,


Что всё так же хороша – не его заслуга.


 


Добивай до шляпки гвоздь, допивай до дна,


Не смеши нас, Купидон, стрелами и луком,


Раскололось, не сбылось – наша ли вина?


Отштормило, улеглось – наша ли заслуга?


 


3.


Даю порой прикуривать и сердцу и уму,


Качу до Растогуево, как тыщу лет тому,


Там ели подмосковные синеют вдалеке,


Лишь память рюкзаком на мне, считай, что налегке.


 


А вот и эта улица, а вот и этот дом,


И кот – не тот ли ? – щурится в беседке под окном,


Кручу звонок-барашек я, и он – не обновлён,


Сейчас откроет барышня, что был тогда влюблён...


 


А воздух вдруг сгущается, непросто и вздохнуть,


Рука перемещается непрошенно на грудь,


Шаги... Но будто кто толкнул – бегу, бегу назад,


Пока не встретил ту весну споткнувшийся мой взгляд.


 


Бегу, не покажу лица, и – за угол, как вор,


Не те: ни эта улица, ни дом, ни кот, ни двор...


Какого тут тебе рожна? Не выйдет ни черта –


Не та откроет барышня, не та, не та, не та...


 


Играет лихо времечко, всегда победный счёт,


С тем ледоходом речка к нам назад не потечёт.


Поймать такси до станции, и – ходу от «вчера»!


Пусть барышня останется такою, как была...


 


Даю порой прикуривать и сердцу и уму,


Качу от Расторгуево, как тыщу лет тому,


Ой, удаль молодецкая, не помню ни хрена:


А что ж у Павелецкого велела взять жена?


 


***


Cпросили, а в чём ваша главная фишка,


Годится ли что-либо для пъедестала?


Наверно, годится. Есть в памяти книжка,


Сейчас вот достану – и перелистаю...


 


А там – всё наброски, штрихи да детали:


Орал кто-то гневно, глядел кто-то нежно,


Какой-то портвейн, вроде, предпочитали,


То ль левобережный, то ль правобережный.


 


Смешные и жалкие поползновенья:


Вот речи дефекты, вот дифуравненья,


Вот – третье место, вот – первое место,


Невеста ещё, и уже не невеста.


 


Наивность юнца. И листать-то неловко.


Всё думал – прикидка идёт, подготовка,


А главное – ждёт... Вот дойду до угла...


А главным – вся пёстрая жизнь и была.


 


 


Коммуналка




                        Яну


 


Соседи: Яшка, Ромка, Ванька, Зинка –


Смешной, под ноль остриженный народ,


На стол – один – четыре керосинки,


И гордость дома – кран. Водопровод!


 


А во дворе ещё соседей сколько!


И кролики, и даже есть индюк,


И вечные скандалы у помойки,


И не всегда обходится без рук...


 


О тех годах, считай, сложился эпос.


Но стало лучше, стало веселей:


У каждого есть дверь в родную крепость,


А у кого – и несколько дверей.


 


Теперь уже планета вся видна нам –                                                              


А та же кухня тесная, как встарь:


На шар один – четыре океана,


Бензинно-керосиновая гарь,


 


И вечный бой в монбланах вечной свалки,


Оскал соседа с пеною у рта...


Невыездные мы из коммуналки.


И выезжать-то, собственно, куда? 


 


***


Какой же там конторе настучали?


В какой охранке завели досье?


Казалось, бегал сам-себе. Вначале.


А оказалось – белкой в колесе.


 


Прикрылся независимости латами,


Уверен был – надёжными вполне...


Своих заслали, гады, соглядатаев,


Во мне уже бесчинствуют, во мне.


 


И, связана приличьями суровыми,


Меж ними где-то скуксилась душа.


И взвешивай до миллиграмма слово,


И выверяй до миллиметра шаг...


 


Сгоню с утра всех шпиков с мест непыльных


С их правилами, с их подходом трезвым!


 


Но зеркало глядит щекой намыленной,                                                                            И засекает свежие порезы.


 


 


***


У влажной кромки пляжа, на жаре


Строенье подсыхает, всем на диво.


Там девочка и мальчик, в той поре,


Какую лишь и можно звать счастливой


 


Строительство к концу. Смотреть занятно:


Всё бегают к прибою и обратно,


Водой с ладошек заполняя ров –


Надёжно-неприступным будет кров!


 


Гнездо достроит радостная пара


В неведеньи беспечном – что потом?


Я б досмотрел, пускай сюжетик старый,


Но что-то разморило под зонтом.


 


За дремлюще прикрытыми глазами –


Развязка трижды пройденного сна:


Придёт неумолимая волна,


Совсем не обязательно – цунами.


 


И чувстствую, игрушку жаль слегка.


Ну что же, с морем не схожусь во вкусе.


Возводят дети замок из песка...


Как славно, что они пока не в курсе.


 


 


***


Мир в цвете! – поклонюсь художникам


И малярам.


И радуге – восьмому чуду – должен,


Всем колерам:


 


Пионов неподаренному пламени,


Кармину роз, –


За тех, лелеявших надежды тайные,


Что всё всерьёз.


 


Оранжевости юных жарких дней,


Уроков пыла,


Что жгла и мучила, да к счастью не


Испепелила.


 


И тёплой солнечности-желтизне,


Пришедшей в мае,


С плодом в руке, чтоб соблазниться мне,


Пусть – прочь из рая.


 


И зелени лугов, что отразилась


В глазах судьбы.


Небес голубизне, явившей милость,


Чтоб детям – быть.


 


И сини моря, что без непогоды


Перенесла.


Той фиолетовости, где ни горя,


Ни года, ни числа...


 


И – отдаю, пусть с мизерным успехом,


Всем краскам спектра.


 


***


Дождь в прояснении. А попросту – слепой.


Прощальный плач по Фетовской грозе.


Стопа до дар зачитанных газет.


Весенний авитаминоз с собой


Принёс простуду, или «ОРЗ».


 


В хрипатом кашле – твой больной вопрос:


Ломал себя каким богам в угоду?


С каким врагом ушла твоя свобода?


Там лёгкий флирт, иль всё-таки всерьёз?


Иль так, на перемену места мода?


Иль просто женская её природа?...


 


Но насморк – не путёвка на погост,


И ветреность мужких не стоит слёз,


И так уж всё ли через пень пень-колоду?


 


Прими своей перцовочки глоток,


Взгляни на мир в блеснувшее оконце,


Взбодрись сознаньем – ты не одинок:


Там, в серых туч застиранный платок


Сморкается простуженное солнце.


 


* * *


Вся природа – из круговоротов, к примеру, воды.


И приходим из небытия, и туда же идём,


И толкуем, до крови, на разные очень лады,


И земля примиряет – не катаньем, так мытьём.


 


И земля плодоносит, как женщина, та – как земля,


И плоды подрастают, те – в детских, те – просто в садах...


Глубина рассуждения – на смех большим кораблям,


Да и свежесть: Хайям, иль какой-нибудь, вовсе, Плутарх.


 


«Царь природы»... Ну надо ж сморозить, пусть даже шутя,


Я на палубе в шторм вспоминаю, кто держит бразды:


Тучи мечут в пучину несчётные струи дождя,


Подтверждая наличие круговорота воды.


 


* * *


Скривила незнакомка ротик:


– Терпеть поэтов не могу!


Они и в жизни вечно лгут...,–


И первой мыслью: «Ты в пролёте...»


 


И тут же следом: «Но позвольте,


У них, на дальнем берегу,


Кто может знать про тайный грех?


А здесь наметился успех...»


 


Но, наклонив с усмешкой локон,


Как током: – Вы ж из местных Блоков? –


И ты споткнулся на бегу...


 


О, как жестоко неуместна


Твоя широкая известность,


Пусть в самом узеньком кругу.


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера