Владимир Кузьмичев

Настоящее искусство

ПУШКИН И ДАНТЕС. СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

 

А.С. Пушкин в письме от 18 мая 1836 года писал жене: «Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом...»

Произведение «Арап Петра Великого» Александр Сергеевич начинает так:

 

ГЛАВА I

Я в Париже:

Я начал жить, а не дышать.

Дмитриев.

Журнал путешественника.

 

Как человеку с юмором, мне представилось возможным пофантазировать на тему «что, если бы...»

 

Пушкин был весьма изворотливым и хитрым. Таким его воспитала няня Арина Родионовна, рассказывая огромное количество сказок, из которых сам Александр Сергеевич поведал потомкам лишь малую часть. У няни он научился великому множеству приёмов и хитроумных уловок, которыми та владела в совершенстве. Мало кто знает, что в юности она провела добрый десяток лет в тибетском монастыре Шаолинь, постигая самобытную культуру и традиционные знания нетрадиционной китайской медицины.

О мастерстве перевоплощения Арины Родионовны в предгорьях Тибета до сих пор ходят легенды. Шаолиньские монахи так и не смогли понять за все эти годы, что монах Ли Шиминь и есть та женщина, которая в будущем станет няней великого русского поэта. Правда, для этого ей пришлось пройти пешком по Великому шёлковому пути до самой Бухары, но об этом как-нибудь в другой раз...

Тот день на Чёрной речке выдался на редкость погожим, снег радостно поскрипывал под ногами секундантов, а яркое зимнее солнце уже почти по-весеннему ласкало своими лучами суровые лица дуэлянтов.

– К барьеру! – раздалась команда, и стоявшие спина к спине Пушкин с Дантесом стали расходиться в противоположные стороны, отсчитывая про себя двадцать шагов...

Наконец путь был пройден и противники повернулись друг к другу. Взгляды их на мгновение встретились, и уголки губ Пушкина на долю секунды замерли в презрительной улыбке...

 

Дантес выстрелил первым. Его рука крепко держала пистолет, а указательный палец плавно нажал на податливый курок. Через миг сквозь облачко порохового дыма вырвалась стремительная пуля и понеслась по воле смертоносной судьбы навстречу своей жертве.

Пушкин ждал выстрела. Его мускулы были напряжены, взгляд сосредоточен, а холодный мозг прокручивал возможные варианты поединка. Вот краем глаза Александр Сергеевич заметил чуть дрогнувшее в момент выстрела дуло пистолета Дантеса и тут же, повинуясь острому инстинкту, чуть согнул свои колени, опадая туловищем назад и по очереди вскидывая руками, сделав невероятный выпад, на мгновение замер. Пуля, со свистом разрезающая воздух, тут же прошла в том месте, где должен был находиться в этот момент живот поэта, но волею судьбы там было пусто. Только ухо уловило тот самый, ни с чем не сравнимый звук, отделяющий смерть от жизни. Ещё через мгновение Пушкин вновь как ни в чём не бывало стоял на ногах.

Секунданты взирали на всё это с открытыми ртами, их воспалённые умы даже и представить себе не могли той неуловимой взглядом реакции поэта на окружающее, которую они смогли бы разглядеть лет эдак через сто семьдесят в замедленной съёмке фильма «Матрица». Но и это было не всё. Пушкин тут же уверенно выстрелил в ответ. Дантес рухнул на колени. Его руки раскинулись в стороны. Удивлённый взгляд пытался найти Пушкина, а из уголка рта французского подданного пролилась тонкая струйка алой крови.

Александр Сергеевич пружинистым шагом подошёл к упавшему врагу и, сняв с себя сюртук, немедленно надел на противника. Затем резким движением руки Пушкин сорвал с себя курчавые фальшивые бакенбарды с париком, и тут же водрузил всё это на умирающего Дантеса, карие линзы поэта закрыли расширенные от ужаса зрачки неудачливого стрелка. И в довершение всего, цилиндр поэта также перекочевал на голову поверженного.

Перед ошарашенными происходящим на их глазах секундантами, предстал великолепный блондин с голубыми глазами, один из ботинков которого наперекор тогдашней моде на радикальный чёрный цвет был почему-то бордовым. В этот момент Пушкин вскочил на белую лошадь француза и был таков...

Как говорили современники, высокого блондина видели в тот же день пересекающим границу на Нарвской заставе, а через день скачущий галопом всадник был замечен на границе Эльзаса и Лотарингии...

А ещё говорили, что вскоре ставший известным на весь мир французский писатель Александр Дюма, вздрагивал до конца своей жизни каждый раз, когда кто-нибудь из присутствующих произносил его имя с русским акцентом. Но это уже совсем другая история...

 

 

 

НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО

 

В одном небольшом приморском городке, где жители знают друг друга если не лично, то хотя бы в лицо, произошла однажды удивительная история.

На улочках городка примостились вокзал, рынок, городская управа и даже театр, за которым взору открывалась набережная.

Море штормило. Тяжёлые высокие волны накатывались на берег и с грохотом разбивались о гальку пляжа, заглушая крики чаек немыслимой какофонией.

Оголтелые чайки носились повсюду и чуть не задевали крыльями человека, который не обращал на них ни малейшего внимания. Его горящий взгляд был направлен в одну точку, он словно искал кого-то или чего-то высоко в небе прямо над собой.

Редкие в тот день прохожие, могли узнать в человеке режиссёра местного театра. Режиссёр давно мечтал снять художественный фильм по собственному сценарию. Об этом знали практически все жители городка. С одними режиссёр делился своими планами. У других искал понимания. А некоторых даже просил помочь материально. О сценарии со слов самого режиссёра было известно, что он гениальный. Но почему-то ни одна уважающая себя киностудия, так до сих пор и не взялась представить шедевр публике.

– Бездари! – раздражённо восклицал режиссёр. – Им бы только коммерческий успех. О настоящем высоком искусстве они никогда и не слышали. Одним словом, бездари!

Как уже, наверное, догадался пытливый читатель, собственных средств на съёмку, как и у всякого талантливого человека, у режиссёра не было. Уже были испробованы десятки различных разумных способов раздобыть нужную сумму для осуществления мечты. А воз, как говорится, то есть сценарий, и ныне там – пылился в папке на полке аккуратно отпечатанным единственным экземпляром, но уже в довольно потрёпанном состоянии.

Рукописи не рецензируются и не возвращаются – гласит предупреждение в издательствах. Это же правило действует и на киностудиях. Но именно этот сценарий волшебным образом каждый раз возвращался к автору. Не далее как вчера посыльный принёс его обратно от одного богатого мецената, знакомого со множеством продюсеров... Опять не срослось.

– Бездари! – по привычке произнёс режиссёр, когда его взгляд наткнулся на папку, имея в виду описанные выше события, и вышел из дома. Он долго бродил по городку, пока наконец не очутился на том самом пляже, где мы его и обнаружили.

Его всклокоченная, давно не мытая борода колыхалась от ветра, кадык нервно ходил вверх-вниз, а выпученные глаза, казалось бы, видят кого-то там, на самом верху, куда не могли долететь вездесущие чайки, кого не сможет скрыть плотная гряда почерневших туч и кого не затмит даже яркое свечение солнца при хорошей погоде.

– Боже! – Пытаясь перекричать штормящее море: – На одного тебя уповаю, не дай сгинуть во тьме невежества, помоги, будь добр к рабу своему, дай миллион на съёмку!

Что-то в этот момент случилось: может, чудо, а может, и самое обыкновенное волшебство, которое периодически случается с честными людьми, но, видимо, слова просящего вместе с его мыслями о высоком и настоящем искусстве достигли адресата. В ту же минуту небо развёрзлось и сквозь тучи пробились золотые лучи небесного светила, и с неба прямо к ногам режиссёра упал мешок.

Довольно тяжёлый, килограммов сорок, не меньше – определил он, когда попробовал приподнять. Чуть помешкав, наш герой решительно развязал узел.

Мешок оказался доверху набит пачками купюр, туго перетянутых крест-накрест широкими лентами фабричной упаковки.

– Вот это, да! – Радостно вскрикнул режиссёр: – Да здесь на всё хватит! И фильм сниму, и ещё на пряники с маслом останется!

И только приглядевшись внимательней, он понял, что купюры хоть и настоящие, хоть и не малого достоинства, но все советского образца. На ярких хрустящих банкнотах можно было различить уже порядком подзабытые надписи: «Подделка билетов государственного банка СССР преследуется по закону» и «Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и прочими активами государственного банка».

То ли в тот день шум моря был настолько сильным, что просьбу не смогли расслышать как подобает, то ли у Верховного в силу весьма почтенного возраста было уже довольно туговато со слухом, а может быть, и просто потому, что настоящее высокое искусство делалось именно в то время, когда деньги означенного образца ещё повсеместно были в обращении, но случилось всё именно так. Мы же можем сказать уверенно только одно, на всё воля Божья.

– Тьфу!!! – В сердцах плюнул режиссёр. И тут из уст представителя интеллигентной профессии раздалась достаточно длинная тирада, состоявшая из ёмких по содержанию, коротких по звучанию и вместе с тем трудно переводимых на языки дружественных народов выражений, которые, в свою очередь, в хороших фильмах скрываются под многозначительным и продолжительным «пиканьем».

Затем, вновь войдя в узкие рамки культурного человека, герой нашей удивительной истории ещё раз окинул взглядом уже не такое привлекательное содержимое мешка и перевёл потухший взгляд на небо.

– Бездари! – привычно изрёк режиссёр и уныло побрёл прочь.

 

 

К списку номеров журнала «БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ» | К содержанию номера