Алексей Александров

Дождь собирает грибы. Стихотворения

***

 

Аквариум вновь открывает двери,

Его не преследуют казаки,

А рыба любви напевает: звери, -

Сжимая прекрасные плавники.

 

Рыдает усатый, как шмель, кабатчик;

Поставивший пленку включил повтор.

Кого здесь волнует, а был ли мальчик

С коробкою в пыльном своем авто?

 

Финал безнадежен и одинаков -

Всплывает Федотов, бледнее всех,

Но едет навстречу ему Максаков,

Которого гложет недетский смех,

 

Худеть ли, стрелять по осенним птицам,

Ждать поезда, кушать с куста кизил

И бережно крестик хранить в тряпице

От тех, кто уже про него забыл.

 

 

***

 

В пустыне мне явился семафор,

От холода стучал зубами поезд.

Нет повести печальнее, чем хор,

Когда солист криклив и аполлонист.

 

Вот дно морское через много лет,

Реакция, которая смертельна

Тому, кто не успеет пистолет,

И нефть рекой, которая в цистернах.

 

Как будто шестиструнный самурай

Здесь пил вино, и, подпевая музам,

Маши платочком, говори "прощай"

Обломкам статуй, облачным медузам,

 

Всему, что едет вдаль наоборот,

Звезду рисует на соленой коже

И, шевеля губами, гимн поет,

Хотя слова произнести не может.

 

 

***

 

Во главе волков - медведи лютые,

Ходят перед строем, глаз скосив.

Вещмешки гремят церковной утварью,

Жареные стынут караси,

 

Дожидаясь, как проголодаются

Санитаров полчища, хвостом

Крутят - им не пьется, не летается

В караульном здании пустом.

 

Осень занимает помещение,

Из окна взирая на парад.

Щемит сердце, и война священная

На поверку - дикий маскарад.

 

Там рычит, прикидываясь мурзиком,

Мирный голубь ратного труда,

И ручная взбрыкивает музыка,

Оборвав шальные провода.

 

Там лесами по команде "строиться"

Обрастают поле и река,

И луна к врачу стучится в горницу,

Как лишенный детства репликант.

 

 

***

 

Родина щедро поила меня

Самым дешевым березовым соком,

От потрясений ненужных храня

Крепкой стеной с проводами под током,

Хлебной котлетой кормила, борщом,

Солью бесплатной и сладкой горчицей,

Нежно просила: покушай ещё,

Всё хорошо, ничего не случится.

 

Выпей стакан и прибавится сил

Вспомнить ее без подробностей лишних.

Кто-то болоньевый плащик носил

И "петушок", как отбившийся лыжник

Или увлекшийся схваткой марксист,

Сутками в парке без сна и закуски,

И выползали на лёгочный свист

Братья его - православный и русский,

 

И поделили двуручной пилой

Ствол, напоследок отдав сучкорубам

Всё, что осталось от славы былой,

Пищи духовной с материей грубой.

 

***

 

Дождь собирает грибы и продрогших

Птиц с деревянной трещоткой в зобу,

С кембриком на электрической лапке,

Облако с мясом от сна оторвав.

И занавеска, как смятый пиджак -

Нитки видны и в прореху подкладка

Белая светится. Высохнут слезы,

Вишни раскидистой ядерный взрыв

Радужный вход в послезавтра взломает,

Мячик туда залетит, пропадет.

 

 

***

 

Но час расплаты пробил,

И, хлопнув крышкой парты,

Географ глобус пропил

И контурные карты.

 

Пусть варятся пельмени

В Перми его секретной -

Ничей он современник

В обшарпанной котлетной,

 

В эпическом сугробе

С кином из древней Спарты,

Географ глобус пропил,

Пока мятежно спал ты.

 

Не пойман на измене,

Неповторимо летний

Под водку и пельмени

В Перми его конкретной,

 

Он весь стоит в укропе,

Как бюст Буонапарте,

Зачем-то глобус пропил

И контурные карты.

 

 

***

 

В. Пуханову

 

Увы, не дождаться поэмы про Крым,

Похода на Кремль и обещанных денег.

А завтра был снег, он пожаловал к ним

По зову души, как богатый бездельник.

 

И дети по-русски кричали "весна",

И он осыпал ледяными цветами

Потешное войско, скудела казна,

И площадь похожа была на татами,

 

Где спали в обнимку, сопя тяжело,

Две рыбы, к хвосту повернувшись друг друга,

И булькало, как у вулкана жерло,

И полная чаша ходила по кругу.

 

 

***

 

Космонавта в костюме младенца

Небо держит на привязи зря -

Он не знает, куда ему деться,

Из утробы шагнув корабля.

 

А верблюда, бегущего степью -

Жуй колючку у лагерных стен, -

Конура с громыхающей цепью

Поджидает в конце перемен.

 

Где раскинулся рынок блошиный,

Полон разных ненужных вещей,

Время тянется, словно пружина,

И сквозит в приоткрытую щель.

 

Воды схлынули, воры под носом

Увели, не оставив следа,

Тень двугорбую облако носит,

По наследству тебе передав.

 

 

****

 

В окопчике, отрытом специально,

Не беженец сидит, а двоеженец,

И ежится, как девушка внутри

Самой себя, хотя снаружи жарко.

 

Ему уже включили сериал,

Где благородный Цепеш грозовую

Атаку мух над потускневшим зомби

Отбил, и чашку кофе принесли.

 

Когда, на двадцать пятом кадре засыпая,

Он снится сразу всем - живым и мертвым,

И в южном направлении сигнал

Проходит блок-посты без промедленья,

 

В бумагу заворачивая камень

И ножницами по металлу

Кромсая пограничную колючку, -

Услышит, как она поет, и вспомнит.

 

 

***

 

Кто сдуру уцелеет в схватке,

Тех скоро подберут свои

На мосалёте кошаладки.

А ты по-тихому свали,

Не то тебя словарик детский

Возьмет в товарооборот,

В переворот в стране кадетской

По эту сторону ворот.

 

С ума сойти, какие виды

Нам открываются во дни

Ослепшей от огня Фемиды:

Охрипшие от воркотни

И ненависти будулашки

С мокариком, жужжащим у,

Войска играющих в пятнашки

Летят во сне и наяву.

 

Но за пределами приюта

Квартиры, зимней как дворец,

С бутылкой, полной абсолюта,

Нас ждет скучающий боец,

Кроссворд переставляет слоги,

Реки смирительный рукав,

И время подводить итоги

В морилке тесной на крюках.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера