Александр Кузьменков

Главная песня о старом

 

Лимонов Э. Дед. Роман нашего времени. – М. : Изд-во К. Тублина, 2014


 

Кульминацией «Апологии чукчей» стал почти пророческий пассаж: «Одно из московских кладбищ. Полшестого утра. Несмотря на такой ранний час, к бронзовому памятнику уже сошлось, может быть, с сотню поклонников его таланта и сторонников его идей… Существует поверье, что если коснуться руки бронзового Лимонова, то это принесет коснувшимся удачу и личное счастье… Место захоронения застреленного политика и поэта всегда завалено цветами».

С тех пор немало воды утекло, но, как на грех, бронзового истукана все нет и нет. Хуже того: нынешние дантесы и мартыновы службу завалили окончательно. Пришлось браться за все самому: собственноручно изваять памятник нерукотворный и таким образом завершить литературное самоубийство.

Сочинять Лимонов отродясь не умел. Пытался, конечно. Но результатом всякий раз бывала беспомощная бульварщина наподобие «316, пункт “в”» или пыльная скучища вроде «Смерти современных героев». Потому в репертуаре остался всего один номер: осанна себе, любимому. Однако на сей раз писатель решил примерить нехитрый камуфляж и в новом наряде отчаянно кокетничает, как восьмиклассница на дискотеке:

«В конце августа во Франции неожиданно вышла биография Деда, работы известного французского писателя, сына Секретаря Французской Академии, выходца из семьи высшей буржуазии. Книга была названа фамилией Деда. Так простенько, с окончанием на “ov”, как большинство русских фамилий».

 «Его вызвали: “…ард …инович! К вам адвокат пришёл!“»

Конспирация и еще раз конспирация! Леопард Вазелинович, к чему эти секреты Полишинеля? Ведь и дураку понятно, что публику ждет то ли старая песня о главном, то ли главная песня о старом… но от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Тем не менее, автор с титулом «Дед» категорически не согласен: «прозвище… незаслуженно старило его» – и предпочитает называть себя «старым» (видимо, по аналогии с ленинской партийной кличкой). Полагаю, «…ард» тоже не на пустом месте возник. Ард из колена Вениаминова – библейский персонаж, помянут в книге Бытия (46:21) и книге Чисел (26:40). Намек поняли? – а ну шапки долой!

Впрочем, преамбула непозволительно затянулась – пора бы и к делу.

Лимонов, вопреки репутации живого классика, – литератор дарований более чем умеренных. «Язык, сюжет, детали, психологизм решительно вялы и заурядны», – писал о нем Веллер. Залогом читательского интереса к лимоновской эгобеллетристике всегда служил некий экстрим: перверзии, война, тюрьма… Без этих поплавков автор неизменно тонул в кисельно вязком бытописании, и таковых казусов в анамнезе пациента Л. как минимум три: «История его слуги», «Укрощение тигра в Париже» и «В Сырах». Нынче наблюдаем четвертый.

Ибо держаться 350-страничному повествованию совершенно не на чем. История, учил Гегель, повторяется дважды: первый раз – в виде трагедии, второй – в виде фарса, и «Дед» – свежее тому подтверждение. Вместо следственного изолятора «Лефортово» – пятнадцать суток в спецприемнике ГУВД, вместо перестрелок в Книнской Краине – вялотекущая свара с либералами, вместо эпатажного негра Криса – Фифи, девица вполне легитимная и даже фертильного возраста…

Подзаголовок подсказывает, что «Дед» есть «роман нашего времени». Помилуйте, какой такой роман? Теория жанров к лимоновскому опусу в принципе неприменима. На поверку текст оказывается коллажем из живожурнальных постов, новостных лент трехлетней давности и сетевой колумнистики, – впрочем, торговля секонд-хэндом у Лимонова давным-давно вошла в привычку. Однако главный товар в лавке Национального Героя – он сам:

«Дед оказался в постели далеко не Дедом, она в первый же раз с удивлением сказала ему: “А ты энергичнее многих моих молодых любовников“».

«Он, рассматривающий свою жизнь как миф, нечто среднее между мифами о Геракле и мифом об Одиссее…»

«Его назначили врагом государства и, видимо, врагом номер один».

Самое забавное, что при всем при том Дед постоянно проговаривается. Признает, что «у нас в РФ, если власть хочет, то муха не пролетает» – стало быть, власть вполне довольна своим врагом №1. Или сетует: «Воспитали за три месяца из разгневанных граждан послушных кроликов с белыми ленточками» – да как он, хитроумный Одиссей, допустил торжество либерального оппортунизма?!

Раз уж к слову пришлось: жалобы на политических конкурентов составляют добрую треть книги. Несчастного вениамитянина грабит каждый встречный: либералы присвоили «Стратегию-31», Сурков похитил идеологию и организационные принципы НБП, а все вместе украли революцию. Плачущий большевик, как известно, – музейная редкость. Плачущий национал-большевик… да уж. И вообще, попробуйте представить товарища Ленина в роли терпилы: караул, Мартов с Потресовым «Искру» сперли…

Политическая составляющая «Деда» примерно ясна. Все остальное – нудный нарратив: выпил чаю, собрал 48 тысяч просмотров в инете, справил малую нужду… К последнему занятию автор относится с подозрительным пиететом. «отлить он отлил в суде», «нащупал тапочки, сунул в них ноги и пошёл отлить», «пошёл к дальняку, отлил, вымыл руки» и проч. Кавалергард Стрихнинович, у вас… э-э… проблемы? Попробуйте омник. Говорят, помогает… 

Кроме омника, тут явно не повредит ноопепт, поскольку Память тоже постоянно подводит прозаика. Всякую свою инвективу Лимонов повторяет как минимум дважды, причем на соседних страницах: «Удальцов все эти годы прожил в тени партии Деда», «всю свою политическую жизнь Удальцов прожил в тени Деда и его партии»; «финка и эстонка, вошли в зал в сопровождении жирного, как шоколадное сливочное масло, Немцова», «ему хотелось задрать этого жирного Бориса».

«Деда» окончательно гробит бесподобное косноязычие (текст опубликован в авторской редакции): «Сергей не хочет рассказывать о себе больше, чем назвал своё имя», «интенсивное вентилирование его лёгких никотином могло и спровоцировать астму». Словом, как заметил товарищ сочинитель, «стороннему уху звучало всё это гротескно» – взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Тому, кто переварит тонны высокотоксичного мухоедства, достанется бонус – невероятно дерзкая гипотеза:

«Вдруг Дед, не желая спугнуть пробирающееся к нему понимание, затих, замер и понял:

Чёрт возьми! Вероятнее всего, египтянами по происхождению являются евреи. Те, что ушли из Древнего Египта, ведь назывались иври или ибри, что значит всего лишь “переселенец”. Египтяне переселились в Ханаан (в Палестину), предводительствуемые египтянином Мозесом… Загадочные атланты… принесли в Египет достижения высокоразвитой цивилизации».

Сенсация, прямо скажем, второй свежести. Насчет египтянина Моисея милости прошу к Фрейду («Человек Моисей и монотеистическая религия», 1939). А насчет атлантов вам на REN TV расскажут в любое время суток… Но главных своих открытий эрудированный Дед, к несчастью, сам не замечает:

«Ситуация была скалькирована со сказки братьев Гримм. Эпизод, когда кот показывает Королю владения маркиза Карабаса», – Шарль Перро, надо думать, в гробу перевернулся.

«Дед называл его “Пингвин”, потому что Рыклин по очертаниям своим походил на это млекопитающее», – внимайте, дилетанты-орнитологи и ты, режиссер Саймон Дж. Смит: пингвин не птица! Шкипер, Прапор и Ковальски озадаченно чешут репу… 

Я, конечно, не Авангард Гуталинович и самоповторов стараюсь избегать. Но до смерти хочется закончить текст автоцитатой. Уж не взыщите, пожалуйста:

«Несколько лет назад ехидный Шендерович заметил: Лимонов уже никому не интересен, кроме филологов и психиатров. Свидетельствую: насчет филологов сатирик явно погорячился».

К списку номеров журнала «БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ» | К содержанию номера