Фламандский, мной подаренный, алмаз

***

И всё же ночь светла, хоть не видать ни тени,

хоть чёрен мир вокруг, ночь всё же не черна.

Она в огне своих волшебных сновидений

горит, не опаляясь, как будто купина.

Есть мир, в котором нет безумия и страха,

где наполняет нас незримый этот свет,

где время не бежит, а, словно черепаха,

едва-едва ползёт, – там даже смерти нет.

Я знаю этот край, безлюдный и счастливый,

я забредал в него в скитаниях своих;

светились надо мной оранжевые ивы,

читали соловьи стихи для соловьих.

И я легко шагал по невозможным травам,

не приминая их, стеблей не шелохнув,

и не был угнетён тем самым смыслом здравым,

который схож с орлом,

вонзившим в печень клюв.

Дав мыслям отдых, там работают лишь чувства,

из кубиков цветных мир строя, как дитя,

и каждый Божий миг я истине учусь там,

земной и звёздный мир в один клубок сплетя.

Как бесконечна жизнь! В её ночи горящей

пронизан разум наш огнями маяков,

которые зажёг всезнающий наш пращур,

нам душу – тайну тайн – всучил и был таков...

Имя твоё

Как звать тебя, моя судьба?

Для малых и великих схим

я не гожусь и жду суда...

Она сказала: «Элохим!»

Как звать тебя, моя любовь?

Ища тебя из края в край,

я чью вкушаю плоть и кровь?..

Она сказала: «Адонай!»

Как звать тебя, моя душа?

Вот – свищет вечность в щелях строф,

что ты слагала, вся дрожа...

Она сказала: «Саваоф!»

Как звать тебя, моя печаль,

мой первый и последний вздох,

весны недостижимой даль?..

И небо громыхнуло: «Бог!»

***

Творить, оставаясь свободным,

Иного не надо поэтам.

                             Синь Цицзи

Когда и руки свяжут за спиной,

и цепь прикрутят к обручу на шее, –

добудь свободу, и любой ценой.

А что дороже воли и дешевле?

Когда придётся жить тебе одной,

и пусто станет в сердце ли, в душе ли, –

добудь любовь свою любой ценой.

А что любви дороже... и дешевле?

И если голос – лопнувшей струной,

и горлом кровь, как у певцов издревле, –

ты песню жизни спой любой ценой.

А что дороже жизни... и дешевле?

***

У вас так принято: когда летит Пегас,

Бить из двустволки по нему дуплетом.

А кровью исходить, но песни петь при этом

О жизни и любви ­– так принято у нас.

У вас так принято: и в свой последний час

Мстить, злобой исходя,

своим родным и близким.

А помогать, хоть и чужим, хоть с риском

Нешуточным – так принято у нас.

У вас так принято: когда в душе погас

Огонь любви, плодить вокруг химеры.

А поиски любви, надежды, веры

Вести всю жизнь – так принято у нас.

У вас так принято: в правдивости клянясь,

Лгать перед Богом всем напропалую.

А истину – мучительную, злую –

Высказывать – так принято у нас.

У вас так принято: взяв приступом Парнас,

Путь преграждать туда другим поэтам.

А с Богом шествовать на равных и при этом

Всех привечать – так принято у нас.

У вас так принято: слать на любовь заказ

И ею час в неделю наслаждаться.

А мучаясь, полжизни дожидаться

Любви навек – так принято у нас.

Но всё, что принято у вас или у нас,

Исчезло, бывши мукой и обманом,

Чтоб засиял на пальце безымянном

Фламандский, мной подаренный, алмаз.