Новый Пигмалион. Сцены для двух актеров в восьми телефонных разговорах

1.

Звонок

Мужской голос. Алло. Я звоню по объявлению. Это вы даете уроки русского языка?

Алла. Да я. Вы для ребенка?

Мужской голос. Да, то есть нет. Для какого ребенка? Вы имеете в виду, своего? У меня своих еще нет, то есть может быть и есть (смеется, прокашливается). Я для… одной знакомой. Вы можете научить ее русскому языку?

Алла. Она американка?

Мужской голос. Да, то есть нет, не американка, она русская, но она плохо говорит. Ее надо научить говорить. Научить хорошо говорить по-русски, ну как вы, например, говорите. Вы, по-моему, прекрасно говорите.

Алла. Спасибо, но я еще не сказала и двух слов.

Мужской голос. Э, это с первого слова чувствуется, с первого звука. Вот вы почувствовали, что я плохо говорю?

Алла. Нет, как-то не почувствовала. Вы нормально говорите, по-моему.

М.г. Это я стараюсь. Но за двадцать лет жизни в Америке я русский язык успел подзабыть. Я, конечно, говорю на нем, и довольно часто, у меня здесь много русских друзей с семьями и без. Вы, кстати, с семьей?

Алла. Вы имеете в виду мужа? Или детей?

М.г. И того и другого.

Алла. Вот здесь вы допустили грамматическую ошибку. Правильно говорят: и то и другое.

М.г. А я вам что говорил? Я русский язык уже практически не употребляю. Работаю  в американской компании уже пятнадцать лет.

Алла. Вы говорили 20.

М.г. Э, это я здесь живу уже двадцать лет, а работаю только 15, вернее, нормально работаю, получаю нормальные баксы, ну вы понимаете. А вы давно здесь?

Алла. Нет, я совсем недавно.  Еще нигде не работаю. Вот дала объявление об уроках. Думала родители русскоязычные заинтересуются для своих детей, а позвонили вы… для знакомой.

М.г. Да, то есть нет. Она моя гел-френд. Но по-русски это как-то плохо звучит, знакомая звучит лучше.  Она здесь 5 лет, по-американски еще не научилась, а русский уже забыла. Говорит, как обезьяна (передразнивает): белье надо сдать в ландри,  съешь бутербродик с туной.

Алла. Здесь многие так говорят, я заметила. Но никто не нанимает учителей, чтобы снова выучиться русскому.

М.г.  Ну да, они стремятся выучиться американскому, но  часто останавливаются на полдороге -  у них каждое второе слово из другого языка.

Алла.  Макароническая речь. Так когда-то говорили  по-русски дворяне, обучившиеся французскому.

М.г. Ну да, а сейчас так говорят приехавшие из Жмеринки, слабо знающие английский. А вы, простите, из каких краев будете? Не из Питера?

Алла. Ищете земляков?

М.г. Нет, я как раз из Жмеринки. Чего вы смеетесь? Думаете, шучу? Ну, не из Жмеринки, но и не из столиц, как некоторые.

Алла. Угадали. Я из Москвы. Больше пока похвастаться нечем.

М.г. Дом? Семья? Работа?

Алла. Ни того, ни другого, ни третьего. Вы обратили внимание на родительный падеж местоимения?

М.г. Да, то есть нет, я обратил внимание на другого. Вы говорите, ни дома, ни семьи? Так вы говорите?

Алла. И не работы.

М.г. Ну да, но это на фоне ни дома  ни семьи.

Алла. Это не фон, а основа.

М.г. Согласен. Лет сорока?

Алла. Вы о чем?

М.г. О возрасте. Вашем.

Алла. Мне больше.

М.г. Но до пятидесяти?

Алла. Как сказать.

М.г. Пятьдесят с хвостиком и дети взрослые.

Алла. Дочка. Она меня сюда и вызвала. У нее муж-американец и скоро будет ребенок.

М.г. Это хуже.

Алла. Что хуже?

М.г. Что ребенок. Будете на него отвлекаться.

Алла. От чего отвлекаться? Я пока нигде не работаю. Только грызу себя, что стала иждивенкой…

М.г. Э, бросьте. Америка вам не Россия. Не даст раскиселиться. Я правильно употребил… это… сказуемое?

Алла. Говорят "рассиропиться", но «раскиселиться»  тоже можно; значение сохраняется - эдакая  густая сладкая жижа…

М.г. Подходит.

Алла.Что?

М.г. Не что, а кто; я сказал для себя: она мне подходит.

Алла. Она - это я?

М.г. Кто же еще?

Алла. И что вы про меня узнали, чтобы сделать такой вывод?

М.г. Э... Вы хороший... специалист в области русского языка.

Алла. Так вы  хотите, чтобы я обучала вашу… знакомую?

М.г. Я передумал.

Алла. Жаль, я уже настроилась. Ну так...

М.г. Погодите. Я передумал насчет ее уроков. Я сам буду брать уроки.

Алла. Вы? Но у вас вполне нормальный русский язык. Немножко произношение хромает. Хотя вы и не из Жмеринки, но в вашем выговоре есть что-то малоросское, ну, например, г-фрикативное.

М.г. Что вы говорите!

Алла. Вот- вот. Южнорусское "ховорите" вместо говорите.

М.г. Вот это да! Что еще?

Алла. Шипящие. Шипящие, как  во всех южнорусских говорах. Вы произносите: что ешчо, а надо: что еще?

М.г. А ведь училка "ешчо" какая грамотная была, из Питера. Она в нашем захолустье на целый год задержалась. Я как раз в седьмом классе учился.

Алла. Всего год у нее учились, а не забыли.

М.г. Как забыть? Я вон после одиннадцатилетки в Питер помчался, ее искать.

Алла. Не нашли?

М.г. Да, то есть нет. Давайте о чем-нибудь повеселее. Вот в  вашем объявлении написано, что  надо спросить Аллу. Вас, стало быть, Аллой зовут?

Алла. Стало быть, так. А вашу "училку" как звали?

М.г. Матреной. Что вы все о ней да о ней? Я ведь не сумасшедший. Понимаю, что будь она жива, ей бы сейчас уже лет шестьдесят было. Старушка дряхлая, седая.

Алла. Не скажите. Сейчас  шестьдесят лет еще не старость. Обратили внимание, как я произнесла слово еще?

М.г. "Ешчо" как обратил, ее  звали Алиной. Алиной Николаевной Новиковой.

Алла. А меня зовут Аллой Наумовной Новицкой. И мне далеко "еще" до  шестидесяти.

М.г. (молчит)  Сорри, я сейчас прервусь. Я ведь вам с работы звоню. Да, вот так, звоню вам с работы. Строим, строим дома. Я перезвоню, если вы не против. Так как?

Алла. Что? Я вас не поняла.

М.г. Вы не против, чтобы мне перезвонить?

Алла. Вы  используете неправильную грамматическую форму; если звонить будете вы, то следует сказать "если я перезвоню".

М.г.  Да черт с ней с грамматической формой. Я говорю: вы не против?

Алла. Я не против. Перезвоните, пожалуйста, когда вам будет удобно.

Гудки

2.

Звонок

Алла. Алло.

М.г. Это я. Добрый день!

Алла. Добрый. У вас отбой на стройке?

М.г. На какой стройке?

Алла. На вашей. Вы ведь строитель.

М.г. Строитель? Да, то есть, нет. Я во главе строительной компании, сижу в кабинете,  секретарша, все как положено. А вы что подумали? На воздухе вкалываю - раствор  кладу? Да  если б я за эти  20 лет, что живу в Америке, места себе под солнцем не заработал, грош мне была бы цена. А начинал точно, со стройки, цемент подвозил, не дай Бог была работка… Ну как ваши уроки?

Алла. Пока никто не звонил, кроме вас.

М.г. Дайте срок. А не то… есть и другие работы. Вот у меня секретарша уходит, уезжает в Техас со своим бой-френдом…

Алла. Так вам нужна молодая, со знанием английского.

М.г. Тоже верно. Молодая, это точно, и со знанием английского. (медленно) Дуры они все. Телки. Не с кем поговорить. Вы стихи любите?

Алла. Стихи? Вы что-то конкретное имеете в виду?

М.г. Лермонтова. Лермонтова любите?

Алла. А он, мятежный, просит бури.

М.г. Ну зачем? Есть ведь и другие стихи, вот например: По небу полуночи ангел летел.

Алла. И тихую песню он пел.

М.г. И месяц, и звезды, и тучи толпой

Алла. Внимали той песне святой.

М.г. Он пел о блаженстве безгрешных духов

Алла. Под кущами райских садов.

М.г. О Боге великом он пел,  и хвала

Алла. Его непритворна была.

М.г. Он душу младую в объятиях нес

Алла. Для мира печали и слез.

М.г.   И звук его песни в душе молодой

Алла. Остался - без слов, но живой.

М.г. У вас ее интонация.

Алла. Я не она. Хотите, мы встретимся - и вы убедитесь.

М.г. Я вас видел.

Алла. Видели? Когда?

М.г. Неважно. Вы на нее не похожи. Совсем.

Алла. А что я говорила?  Вбили себе в голову.

М.г. Но ведь и времени прошло. Посчитайте: был парнишка - подросток, а теперь дядя с пузом… полтинник уже разменял.

Алла. Вы как меня нашли?

М.г. Неважно. Кто ищет, тот всегда найдет. Вы в форме, не толстая и не худая. Я бы красился на вашем месте.

Алла. Это всё Кира - она считает, что седина мне идет.

М.г. Устарелый взгляд. Здесь все красятся, даже мужчины.

Алла. Гадость. Надеюсь, вы не краситесь.

М.г. Крашусь.  В этом вопросе я, как все. Слежу за весом. Про пузо не подумайте. Это я для красного словца сказал. Джим, бассейн, пробежки по утрам, никаких сладостей.

Алла. А я сластена. Люблю шоколад, только не американский. Американский - гадость.

М.г. Согласен. Вся американская еда - гадость. Вы любите готовить?

Алла. Вот уж нет. Я не люблю готовить. Но умею. Джону, моему зятю, нравится русская кухня.

М.г. А еврейскую знаете?

Алла. Еврейскую кухню?  Конечно, нет. Откуда? Во мне еврейского - только отчество, ну еще страх погрома. Очень боялась последнее время,  пока сюда не переехала. Все прислушивалась, вот сейчас в колокол ударят. Вечный еврейский страх.

М.г. И цимес не умеете?

Алла. И цимес. Даже не знаю, что это такое и с чем его едят.

М.г. Морковка. Обыкновенная морковка. Я впервые здесь попробовал. Здесь многие возвращаются к корням, ударяются в религию, кипу носят. Вот насчет кипы был один случай еще там, за бугром. Я как-то для форса нацепил на голову тюбетейку и в таком виде в класс препожаловал - перед ней хорохорился, перед Алиной. А один одноклассник -  Говядин Пашка, мерзкая личность, как заорет на весь класс: "Глядите, Гришка Лахман в кипе, школу за синагогу держит". А я, поверите, в ту пору даже не знал, что за кипа такая, и с чем, как вы говорите, ее едят. Но сижу, тюбетейку не снимаю, на смех не реагирую, словно одеревенел. А Алина ведет себе урок как ни в чем не бывало, кого-то к доске вызывает, отметки какие-то ставит, на меня не смотрит.

Алла. И чем кончилось?

М.г. Она после урока меня  отвела в сторонку и говорит: "Ты чего, Гриша, гусей дразнишь? Я вот тоже еврейка, да не кричу об этом на всех перекрестках". Это она Пашке-дураку поверила, что я кипу надел. "Раз уж мы в этой стране живем, нужно, - говорит, - к ее обычаям применяться". Помню, я тогда прямо застыл от удивления. Не ожидал, что она еврейка. Такая внешность чисто русская, и имя-отчество, и выговор. Чудеса. Ну, с отчеством здесь дела понятные. (медленно, со смыслом) Была, скажем, Наумовна,  стала, скажем, Николаевна. Да и фамилию легко сменить, Новицкую, скажем,  на Новикову.

Алла. Вы опять? Я же на нее не похожа.

М.г. По большому счету - нет. Так, мелочи. Голос похож. Интонация. Инициалы совпадают. Профессия та же.

Алла. Вы сумасшедший. Я сейчас повешу трубку.

Гудки

3.

Звонок.

Алла. Алло.

М.г. Это я.

Алла. Вы звоните с регулярностью в две недели.

М.г. Слишком часто?

Алла. Нет, наоборот. За это время я уже несколько раз порывалась вас отыскивать. Вас ведь Григорий Лахман зовут?

М.г. Да, то есть нет, здесь меня зовут Крис Лоу. Это имя придумал  мне мой первый эмплоимент, пардон, наниматель. У него было что-то вроде деменсии на имена, и он всем раздавал свои,  более короткие.

Алла. Я буду звать вас Григорий, можно?

М.г. О’кей, можно даже Гриша.

Алла. Спасибо. Знаете, Гриша, я вспомнила что-то очень похожее на вашу историю. Естественно, другую, но похожую - тоже мальчик влюбляется в учительницу. Все такие истории похожи, согласитесь?

Гриша.  Положим. И что было?

Алла. А ничего не было. После университета меня распределили на два года в Рязанскую область. Преподавала литературу  в  маленькой захолустной школе. И вот один мальчик, по имени, Вова… ну он, кажется, в меня влюбился (кашляет). А потом он приехал ко мне в Ленинград, когда я уже там  мыкалась, после Рязанской области.

Гриша. Так вы из Питера или из Москвы?

Алла. Из Москвы. Я в Питере недолго жила, у меня там тетка.

Гриша. И по какому адресу?

Алла. Литейный проспект. А ваша Алина где жила?

Гриша.  На Московском.

Алла. Видите – мы с  ней не совпадаем.

Гриша. А в каком городе Рязанской области вы преподавали?

Алла. Да в маленьком, никому практически не известном… (пауза).

Я вас уверяю, что никогда не меняла ни имени,  ни отчества, ни фамилии. У меня не было ученика с вашим именем. Я совсем другое лицо.

Гриша. А искать меня зачем хотели?

Алла. Взгрустнулось. Подумала, вот обидела хорошего человека, с интересом к русскому языку. Вы еще не раздумали брать уроки?

Гриша. Еще не раздумал. Пока занимаюсь самообразованием. Обложился словарями. Русское литературное произношение. Толковый словарь живого великорусского языка.  Словарь идиом... А ваше «еще» ежевечерне как молитву повторяю. Еще, еще, еще. Слышите, как натренировался? Неплохо звучит? Еще, еще, еще.

Алла. Замечательно звучит.

                    Оба молчат

Гриша. Вы не думаете, что нам нужно встретиться?

Алла. Встретиться? Ах, да. Договориться насчет уроков. Я свободна практически все дни недели. Вы можете приехать, когда освободитесь в своей... организации... Джон, муж дочери, работает допоздна, Кира у меня медсестра, приходит в пять, но она нам не помешает… У нас довольно просторная столовая...

Гриша. Так. Напрягите, пожалуйста, внимание. Сейчас без четверти пять. В пять ноль-ноль я  заеду за вами. Приглашаю вас в ресторан.

Алла. В ресторан? Но у меня...

Гриша. Нет прикида, так?

Алла. Прикида?

Гриша. Ну да, чего-нибудь свеженького, крутого.

Алла. Крутого?

Гриша. Ну да, крутого. Я что - не по-русски говорю?

Алла. Вы имеете в виду платье?

Гриша. Ну, да, в общем  - прикид. Так он здесь не обязателен. Здесь в ресторан ходят запросто, как в пивнушку.

Алла. Но  я...

Гриша. И прическа не обязательна. Впрочем, я знаю одно местечко, если захотите, мы туда подъедем.

Алла. Простите, но я хотела сказать другое.  Кира... она сейчас придет. Что я скажу Кире?

Гриша. Вашей дочке? О’кей. Вы ей скажете, что уже давно вышли  из младенческого возраста и не нуждаетесь в ее опеке. Я правильно произнес последнее слово?

Алла. Что? Последнее слово? Какая разница! Хотя... опеки... опеки. Вы меня слышите? Я не знаю, как его нужно произносить. Я совершенно не знаю, как его  нужно произносить.

4. 

Звонок

Алла. Алло. Это вы, Гриша?  Я ждала, что вы сразу позвоните, а вы чего-то выжидаете.

Гриша. Дела. Закрутился. Сдаем ответственный объект... Мне нравится, как вы произносите «Гриша». Кстати, как звали того парнишку, который приезжал к вашей тетке?

Алла. Вова его звали. Он приезжал не к тетке, а ко мне; просто я тогда жила у  нее в  коммуналке. У меня отец неожиданно женился на молодой, а  наша московская квартира - всего две крохотные смежные комнаты... Я решила на время переселиться к тетке в Ленинград, но там   свои ужасы - пьяный сосед,  отсутствие прописки, а, стало быть, - работы. Я, кажется, все это вам уже  рассказывала. Но  было так  шумно, так громко звучала музыка...

Гриша. Не показалось, значит?

Алла.  Вы имеете в виду ресторан? Как вам сказать? Наверное, это нормальное или даже "крутое"  заведение. Только я там была не я. Может, прическа виновата? Ваша Клара очень постаралась, но... я как-то не люблю, когда у меня  такая большая  голова .

Гриша. А я?

Алла. Что?

Гриша. Я вам... тоже не показался?

Алла. Вы... я представляла вас другим. Виноваты все эти разговоры про прошлое. Я невольно хотела видеть в вас того мальчика... Вову. Но вы, признаться, сильно изменились. Вы прямо-таки чудовищно изменились.

Гриша. Да? Даже чудовищно? Вот как!  Вроде оглянешься – рукой можно достать до того мальчишки, каким был когда-то, а посмотришь в зеркало... Получается, что джим, диета, крашеные волосы не спасают. Жизнь нас чудовищно меняет. А ведь могла бы быть  поласковей, помягче, поснисходительней – смотрите сколько эпитетов вам накидал - полюбезнее могла бы быть жизнь. Значит, не показался.

Алла. Да вы не огорчайтесь! Вон сколько молоденьких вокруг. Зачем вам такая, как я, седая? Я, знаете,  вечером, после ресторана, вымыла голову и все  возвратила на место; седины пока нет, но скоро проступит...  А ваша... знакомая красится? Хотя зачем ей краситься – она ведь молодая!
Гриша. Ей 22 года, и она бешено красится: каждую неделю - новый цвет. Я уж и забыл, какая у нее основная масть.

Алла. Расскажите мне о ней. Откуда? Как вы встретились?

Гриша. Ничего интересного. Из Жмеринки... ну не смейтесь, может, не из самой Жмеринки, а из какой-то тундры там неподалеку.

Алла.  Из  тундры?

Гриша.  Или из степи. Я уже подзабыл российскую географию. Пришла ко мне наниматься в секретарши. Образование – российская восьмилетка, затем 4 года училась здесь в Хай Скул, но без большого успеха. Знаете, есть такие, которым даже американское образование не дается. Но фэйс, прикид – все уже по ихним стандартам, вернее, по голливудским. Наверное, долго голову ломала, книжки читала разных там Карнеги и прочих знатоков, в чем  к работодателю явиться. Я, когда ее увидел, чуть не расхохотался: морда - чисто российская, круглая, и телеса довольно плотные, а юбчонка узенькая - вот-вот по швам разойдется, и такая же малюсенькая  кофтенка.  И при этом выражение опять же чисто российское – одновременно и смущенное, и наглое, мол, все равно от меня не уйдешь -  достану. У меня против таких предубеждение, сразу решил: не возьму.  А дня через два, видно, не случайно она мне в маркете встретилась, возле нашего офиса, попросила до дому подвезти. А уж там – зайдите, чаек попьем,  ну, все как полагается с нашим братом - сингалом.

Алла. Как-как вы сказали? Сингалом?

Гриша. Пардон, потерял бдительность. Холостяком то есть. Каюсь, не устоял тогда. Да и уж очень  жалостно про себя рассказывала. Живет одна, родители в разводе, каждый уже с новой семьей, так что никому она вроде не нужна.

Алла. Правда это?

Гриша. Да, то есть нет,  не знаю, не проверял.

Алла. Ну и как вам живется с этой... девчушкой?

Гриша. Вы часом не ревнуете?

Алла. Боже сохрани. У меня дочка старше, чем она. Какая я ей соперница!

Гриша. Ха, а она еще как к вам ревнует. Такой скандал мне закатила. Третий день не заявляется.

Алла. Что вы! Да откуда она про меня знает?

Гриша. Да тут все узнается в одну минуту. Подружки ей донесли, что я был в ресторане с дамой.

И пошло, и поехало.

Алла. (холодно) Понятно. Ну, извините, что доставила вам хлопоты.

Гриша. Обиделись? Так я ж тут не виноват, честно.

Алла. Вы извините, но мне некогда.

 Гудки

5.

Звонок.

Алла. Алло.

Гриша. Продолжаете?

Алла. Это вы, Гриша?

Гриша. Продолжаете, говорю, дуться?

Алла. А как ваш объект?

Гриша.  Это какой же?

Алла. Вы думаете, я про знакомую? Про нее я как раз кое-что знаю. Я про ваш объект на работе.

Гриша. Ах, этот! Сдали. По этому поводу не мешает надраться.

Алла. Выпиваете?

Гриша. Не всегда, по случаю. Вот объект сдали или еще бывает: тоска находит.

Алла.  Сейчас, стало быть, объект.

Гриша. Сейчас и того, и другого.

Алла. Вы неисправимы... Я говорю о русском языке. Я знаю причину вашей тоски. Не горюйте – она вернется.

Гриша. Вы о ком?

Алла. О  Тамаре вашей.

Гриша. Откуда вы знаете, что она - Тамара?

Алла. Подружки донесли. Она у вас симпатичная.

Гриша. Откуда вы знаете?

Алла. Из того же источника.

Гриша. Хотите правду? Мне она безразлична. Таких Тамар у нашего брата, сингала, пардон, холостяка, вагон и маленькая тележка. Так что не беспокойтесь. Как ваша дочка?

Алла. Дочка последний месяц дохаживает. Скоро стану бабушкой.

Гриша. (свистит) Невероятно. Алина Николаевна – и бабушка.

Алла. (строго) Я не Алина Николавна, а Алла Наумовна. Ваша Алина Николаевна живет где-то

в своем Питере или в вашей Жмеринке, уж не знаю... Возможно, у нее уже есть внуки.

Гриша. (мрачно) Нет у нее внуков.

Алла. А вы откуда  знаете?

Гриша. (мрачно) От верблюда (прикладывается к бутылке,  кашляет).

Алла. Вы простудились?

Гриша. Возможно.

Алла. И есть температура?

Гриша. Тоже возможно.

Алла. Сейчас  по Америке ходит какой-то особый грипп.  Не слышали по русскому радио?

Гриша. (прикладывается к бутылке, кашляет) Грипп - не грипп – какая разница?

Алла. Он с осложнениями и с летальным исходом. Вы на работе?

Гриша. Нет, я дома.

Алла. Один?

Гриша.  Как перст.

Алла. Я к вам сейчас приеду. Только предупрежу Киру.

Гриша. Приедете? Это кьют. (молчит) Но лучше не надо.

Алла.  Почему?

Гриша. Заразитесь.

Алла. Я фаталистка. Помните, у Лермонтова: «Чему быть суждено, то и сбудется»?

Гриша. У меня беспорядок... потом... я второй день не бреюсь. Я вам  опять не понравлюсь.

Алла.Так наведите порядок, побрейтесь. Я вам гостинчик привезу. Пирожки любите?

Гриша. С чем?

Алла. С  яблоками, творогом  и вареньем.

Гриша. А с капустой?

Алла. С капустой в другой раз.

Гриша. (прикладывается к бутылке, кашляет) Специально еще раз заболею. С вами приятно болеть. (молчит) Но лучше не приезжайте. Как-нибудь... рассосется (пьет из бутылки, кашляет). Алла. Это грипп. Вы  лежите?

Гриша. (мычит)

Алла. Так вы лежите? Почему вы не отвечаете? Вам  плохо? Я сейчас приеду.

6.

Звонок

Алла. Алло. Я знаю, что это вы.

Гриша. Почему вы знаете?

Алла. А вы всегда затаиваетесь, не сразу отвечаете, словно во что-то вслушиваетесь.

Гриша. В ваш голос. Очень уж напоминает. Вы уже отсердились?

Алла. Это на то, что вы меня обманули, что не были больны, зато были сильно навеселе и пытались угостить меня коньячком?

Гриша.  Не простым, армянским, пятизвездочным.

Алла. А хотя бы и шестизвездочным – не пью, увольте. Я приехала - думала вы лежите без присмотра, одинокий, несчастный. А вместо этого встретила вполне здорового, но непричесанного, небритого субъекта.

Гриша.  Чудовищно непричесанного и небритого. Вы слишком быстро приехали – я не успел побриться.

Алла. Полупьяного...

Гриша. Уж режьте всю правду-матку – упившегося до зеленого змия...

Алла. И вы хотите, чтобы я не сердилась? Вы, случаем, не обманщик? Вы действительно работаете в учреждении? Почему в рабочее время не на работе?

Гриша. Я же вам сказал – сдали объект. Даже в Америке бывает передышка. Устроил себе маленький отгул... или загул – как правильно?  Когда кончается проект, наступает передышка – нет хуже этого времени. Начинаются мысли – одна черней другой. Прошлое – темно, будущее – неотчетливо, хочется отключить сознание, переключиться на что-то, что дало бы силы для жизни. Спиртное  иногда помогает.

Алла. Кризис пятидесятилетнего возраста. Вам нужно обратить на себя внимание. Займитесь каким-нибудь творчеством! Рисуйте! Пишите стихи!

Гриша. Стихи? Я и в семнадцать-то не писал. Вы думаете, это просто - писать стихи? В пятидесятилетнем возрасте?

Алла. Я думаю, это сложно. Это как научиться летать.

Гриша.  Летать! Мы же не птицы и не ангелы! Ваш... как его... Вова писал стихи?

Алла. Писал. У меня целая тетрадка его стихов, он их присылал из армии.

Гриша.  А как на это смотрел ваш муж? Давно хотел спросить - вы были счастливы... в семейной жизни?

 Алла.  Какое!  Первый муж был меня много старше, пил, гулял, приходил заполночь. Второй тоже был старше, читал  у нас общее языкознание, потом стал моим научным руководителем. Я уже была разведена, с  трехлетней Киркой. Опять не получилось. Занудный, скучный человек,  ребенок мешал ему работать, он делал ему замечания тихим противным голосом... Два моих замужества – цепь недоразумений, моя личная жизнь катастрофически не удалась. Теперь вот наблюдаю за Киркиной.

Гриша. И как?

Алла. Она терпеливей меня... значительно.

Гриша. Говорят, дети учатся на ошибках родителей... А у меня вот ни жены, ни детей... Я, знаете, много размышлял над вопросом. Я говорю о любви, настоящей. Американцы нам  подсовывают дешевое решение, голливудское. По их фильмам судя, любовь – это... как бы получше выразиться? ложе, ну, когда двое на ложе... и так полкартины. Но это неправда, эта теория ложная. Оценили, как я слово обыграл?

Алла. Каламбур.

Гриша. Что?

Алла. Называется «каламбур». Но неважно, продолжайте.

Гриша. Я всю жизнь другого искал. Мне была такая нужна, чтобы  даже не меня поняла, а вместе со мной  стих поняла, его тайный смысл, зашифрованный. Чтобы мы с нею вместе восторг ощутили,  и страх, и ужас, и  бессилие человека перед неведомым… (читает):

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна.

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Вы меня понимаете? Это так трудно передать... обычными словами, чтобы не в стихах...

Я после армии решил домой в свою «Жмеринку» не возвращаться. Куда податься? А поеду-ка – думаю - в Питер, город посмотрю, каких в целом свете нет, да и к Алине загляну. Это второе желанье, может, главным было. Я ей писал из армии, получал от нее коротенькие  ласковые письма. Знал, что живет на Московском, подошел к дому, жму на звонок. Открывают. Старушка, лет под девяносто. Спрашиваю: Алина Николаевна дома? А она: ты чего, парень, ее уже полгода как нету. – Где же она? – А ты кто ей будешь? – Знакомый, - говорю. - А вы ее мама? – Какая мама? Соседка я ей была. – Так где же она? - спрашиваю и хоть бы какое предчувствие в душе шевельнулось. – А померла, - говорит. - Царствие ей Небесное, хоть и не нашей она веры. - Как померла? Она же молодая!

Смотрит на меня эта девяностолетняя, только головой качает. Вылетел я оттуда как пробка, весь день по городу шатался, помню, шел по Невскому и все повторял: не может быть, не может быть,  этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. А вы как полагаете?

Алла. Что?

Гриша. Это правда?

Алла. Вот вы не поверили. И я тоже не поверила. Мне написали, что Вова попал под машину и умер в больнице. Ерунда какая-то. В девятнадцать-то лет. Он  ведь тоже приехал без предупреждения, как и вы. Я дверь открыла – и вначале не узнала  его. Там, в городке, он был мальчишкой-подростком, а тут – юноша, высокий, ладный, глаза серые. И лицо – светится, правда; прямо не лицо, а лик – это он от радости просиял, что меня увидел. Представляете картину? Тетка из комнаты кричит: «Алла, кто это?» А мы стоим друг против друга, с места не можем сдвинуться, он  что-то бормочет бессвязное, что давно планировал, что думал, что мечтал... И так мне не захотелось заводить его в нашу трущобу, тесную да темную. Попросила его подождать, сказала тетке, что подружка гулять зовет, и выбежала, как говорится, в чем была. Простенькое такое голубенькое платьице, но, наверное, шло оно мне, по его взгляду поняла. Был конец мая,  цвела сирень, мы с ним гуляли по  волшебному городу, по Летнему саду, вдоль Невы... Он о себе  рассказывал, я о себе, не замечая окружающих, словно выпили вина или очутились в заколдованном царстве (останавливается). Вам не надоело меня слушать?

Гриша.Что вы! Это как стихи. Можно я задам вам несколько вопросов?

Алла. (удивленно) Вопросов? Пожалуйста.

Гриша. Вы гуляли и ночью?

Алла. Не знаю, наверное, и ночью. Там не разберешь в мае, ночь ли, день.

Гриша. А на Невский выходили?

Алла.  Может, и выходили. Я плохо помню наш маршрут.

Гриша. Отлично. А с вами был кто-нибудь?

Алла. В каком смысле?

Гриша. Ну, сопровождающие. Эскорт, так сказать. Я правильно произнес это слово?

Алла. Правильно. Странный вопрос. Кто нас мог сопровождать? Мы сторонились толпы, нам никто не был нужен.

Гриша. Вспомните. Возле вас не было ни одного человека?

Алла. Конечно. Кто был с нами? Амур, наверное.  Вы не скучаете... по  Тамаре?

Гриша. Не скучаю. Тамарой меньше, Тамарой больше… Знаете, в России есть поговорка: баба с возу - кобыле легче. Мы свободные люди. Она свободная  женщина. Может найти себе кого ей угодно - получше... помоложе.

Алла. А если... уже нашла? Ревновать не будете?

Гриша. Вы что-то знаете? Она к Полу вернулась?

Алла. К Полу? Может, и к нему... Я ведь просто так спросила.

Гриша. У нее до меня был бой-френд, американец, чуть ее постарше. Водил ее по всяким притонам, там все было - полиция, наркотики... Она от него сбежала ко мне. Возможно, сейчас

вектор движения поменялся.

Алла. Она вас любит.

Гриша. Откуда вы знаете?

Алла. Я предполагаю.

Гриша.  Не говорите ерунды. ( гримасничая) Как можно любить такого чудовищно непричесанного и небритого, изношенного жизнью субъекта? Ему как до звезды до юного сероглазого красавца... к тому же пописывающего, уписывающего... эти... ну как их?  запамятовал... стихи... (меняя тон, кричит) Аллочка, вы меня слышите? Алло!

Гудки

7.

Звонок.

Алла. Алло.

Гриша. Все. Завтра выхожу на работу. Впереди – новый объект. Не хотите приехать и  отметить?

Алла. Не хочу.

Гриша. Уф, какой крещенский холод. Почему, смею спросить?

Алла. Потому что это один предлог. Предлог, чтобы заманить такую дуру, как я.

Гриша. Заманить и что?

Алла. Что «что»?

Гриша. И что дальше?  Вы что боитесь, что я нападу на вас? Буду принуждать... к чему-нибудь нехорошему?

Алла. Послушайте, мне очень не нравится наш с вами разговор. Я совсем другого ждала, совсем другого. Я, по правде говоря, думала, что мы действительно с вами чуть-чуть совпадаем, самую малость. Была такая дикая мысль, иллюзия, обман, мечта, черт знает что...

Гриша. И у вас тоже? У вас тоже? Не ожидал. Я, знаете, когда ночью не сплю, все

«кадры» в сознании прокручиваю. Вот хотите, один такой кадр?! Когда я метался по Невскому... ну после известия о смерти... о гибели Алины...  я вам рассказывал... уже где-то ночью или под утро я такую сцену наблюдал: идет пара – он и она. Оба молодые, чудовищно прекрасные, он в белой рубашке, на ней легкое платье, цвета морской волны, видно, что влюбленные - заняты только друг другом. А сзади, совсем близко, на расстоянии шага, идут два мальчика-подростка, словно эскорт, словно почетное сопровождение, словно два амура или два ангела, уж и не знаю кто. Было?

Алла. Что?

Гриша. Были мальчики-подростки? Эскорт, сопровождение?

Алла. Постойте. Дайте вспомнить! Говорите, сзади, на небольшом расстоянии?

Гриша. Да, на расстоянии шага.

Алла. Два подростка?

Гриша. Да, два мальчика.

Алла. Что-то припоминаю. И за руки держались?

Гриша. Да, за руки. Один такой курчавый, темный, другой светлый. Вспомнили?

Алла. Ну да... курчавый и светлый. Погодите... погодите... дайте сосредоточиться... Я  вспомнила. Было. Я оглянулась и вижу - два  амура... или два ангела сзади... Вова, - говорю, - смотри, ангелы. И мы дальше пошли.

Гриша. Ну и выходит...

Алла. Что «выходит»?

Гриша. Ну, вы логически мыслить умеете? Что из этого выходит? Вывод-то какой?

Алла. Какой вывод?

Гриша. О, бой! Да вы что – не понимаете? Мы с вами встречались. Встречались в Питере, на Невском. Вот оно - совпадение. В пространстве и во времени. Поняли? А вы говорите! Может быть, это, как говорится, «перст судьбы»? А? Я правильно выразился? Небесное указание, а? (кричит в трубку)  Алла, Алина Николаевна, Алина Николаевна!

Гудки

8.

Звонок

Алла. Гриша, сегодня я вам звоню. Поздравьте меня: у Киры родился чудный мальчик. Три килограмма. Похож на всех обезьянок сразу.

Гриша. (мрачно) Поздравляю.

Алла. Вы что такой хмурый? Заработались?

Гриша. Есть немного. Сижу в конторе допоздна. Дома-то никто не ждет. Сегодня вот опять ночь не спал.

Алла. Что так?

Гриша. А стихи сочинял.

Алла. Стихи? Вы сочиняете стихи?

Гриша. Сочинение, с вашего позволения, – процесс бесконечный. Я - сочинил.

Алла. Вы сочинили стихотворение?

Гриша. Почему вы так удивлены? Это же так просто – как летать. Взял  и – фьють – полетел.

До сих пор голова кружится... не могу привыкнуть к земле.

Алла. Ну так прочтите!

Гриша. Слушайте.

            Майской  белой ночью

            Видел я воочью:

            Невским парочка идет,

            Но не так, как прочие.

 

            Словно -  их несет волна,

            Словно -  в них поет струна,

            Колдовским  напитком словно

            Опоила  их весна.

 

            А за ними след в след –

            То не сон и не  бред –

            Два прекрасных ангела

            Льют свет.

Алла. Это вы написали?

Гриша. Пушкин.

Алла. Действительно вы?

Гриша. Ну, может, Лермонтов.

Алла. Но ведь это хорошо. Два прекрасных ангела льют свет. И эта ломка ритма в конце... Это хорошо.

Гриша. Не шутите?

Алла. И какой язык! Какой хороший русский язык.

Гриша. Ваша школа. Да и самообразование. Знаете, сколько у меня теперь дома книг и словарей! Я вот тут поэму задумал...

Алла. Гриша, у меня есть для вас новость.

Гриша. Да?

Алла. Тамара просила вам передать...

Гриша. Тамара? С каких пор вы с ней  знакомы?

Алла. О, с давних. Она ко мне еще тогда прибежала, когда вы с ней поругались. Она миленькая,  очень  одинокая, с Полом у нее ничего не выходит, она хочет вернуться к вам... И не такая уж  она безграмотная. Мы с ней немного занимаемся... русским языком... Она... она... делает  некоторые успехи.

Гриша. И что она просила мне передать?

Алла. Не догадываетесь?

Гриша. Нет.

Алла. Ну, напрягитесь. Она боялась сказать вам сама. Хотя это счастливое известие. Вы скоро станете... Не догадываетесь?

Гриша. Я скоро стану...  ума не приложу. Ну-ка, ну-ка... А, понял. Я скоро стану... поэтом. Мне, знаете, понравилось. Расставлять слова в определенном порядке, рыться в словарях, искать рифму – это так увлекает. К тому же, такое  ощущение, что ты из болота вырвался  и паришь в безвоздушном пространстве. На воздушном океане... без руля и без ветрил.

Алла. Гриша, вернитесь же на землю. Я говорю про Тамару.

Гриша. А я про поэзию. Алла... Алина, именем нашего небывшего прошлого и несбывшегося настоящего, прошу вас: не тащите меня в лужу с  небес. Я хочу подольше... полетать.

                                                                                                                                                                            Бостон, 2003