Сергей Филиппов

Времени нет. Стихотворения

хххххх

 

Как пламя горю, и не гасну,

Как мачта трещу, но не гнусь.

Неопытность-это прекрасно,

Отсутствие опыта-плюс.

 

«Возможно, но очень не скоро»,

«Достаточно, но не вполне».

Наличие опыта-фора,

Отсутствие-фора в двойне.

 

Не сетуйте, если нарушу

Привычный порядок и ход,

Неопытность рвется наружу

И трется, как рыба об лед.

 

И не принимает отсрочек,

И не объясняет причин.

И ищет свой собственный почерк,

Который не спутать ни с чьим.

 

 

 

         хххххх

 

После тяжелых странствий и скитаний,

Когда ни сил, ни веры, ни любви,

Уютный дом моих воспоминаний

Радушно двери распахнет свои.

 

И, если непонятная тревога,

И, если мне тоскливо, как теперь, 

Я подхожу к заветному порогу

И плавно открываю эту дверь.

 

Неяркий свет по комнатам струится,

Как тихо здесь, и в этой тишине

Воспоминанья дружной вереницей

Со всех сторон слетаются ко мне.

 

Сливается, переплетаясь разом,

Все то, что буду помнить до конца,

Где не забуду ни единой фразы,

И ни единой черточки лица.

 

Уютный дом моих воспоминаний,

Пусть память беспощадна и строга,

Я здесь и гость, и сторож, и хозяин,

Единственных хранитель очага.

 

 

 

         хххххх

 

Когда мечты, надежды, грезы

В единую сольются нить,

И человек обычной прозой

Уже не может говорить.

 

Восторженно и величаво

Все то, чем ранена душа,

Стекает раскаленной лавой

По грифелю карандаша.

 

Стих вырывается наружу,

Он мечется среди людей,

И ищет родственную душу,

В надежде поселиться в ней.

 

 

 

          хххххх

 

«Блажен незлобивый поэт»,

Перед людьми и богом правый,

Ни в этом ли простой секрет

Не быстро проходящей славы.

 

Ни в том ли соль, ни в том ли суть,

Ни в том ли смысл всего искусства,

Нести духовность, а отнюдь,

Не зло и низменные чувства.

 

Поэзия оставит след

В сердцах и душах, и при этом,

Лишь доброта ее предмет

И, в то же время, главный метод.

 

 

 

НА ЖИЗНЬ ПОЭТА

 

На жизнь поэта не смотрите, как

На тяжкий труд и каждодневный подвиг.

Где, якобы, продуман каждый шаг,

Продуман, и в последующем, пройден.

 

Где пышный сонм возвышенных речей,

Где все подчинено иным законам,

Несовместимым с логикой вещей,

И не понятным всем непосвященным.

 

Любить, искать и находить слова,

Их рифмовать душой, умом и сердцем,

Поэта жизнь проста, как «дважды два»,

И никуда от этого не деться.

 

Поэта жизнь ясна,  как божий день,

Поэта слово образно и веско,

Опять весна, цветет в саду сирень,

И солнца луч скользит сквозь занавеску.

 

 

 

ПРОСТИТЕ ПОЭТУ

 

Простите поэта

                          за горькое пьянство,

Простите поэту

                         кичливость и чванство.

За то, что берегся

                         был слишком покорным,

За то, что увлекся

                                 красивою формой.

За то, что ушел на все лето

                                                в загул.

За то, что к кому-то и где-то

                                                примкнул.

Простите его,

                          если он не старался,

Не тычте в него,

                          если он испугался.

За все, что угодно поэта прощайте,

Одно лишь простить ему не обещайте,

Когда он весь светится с ног до макушки,

Когда он считает, что лучше чем Пушкин.

 

 

 

ФОНТАННЫЙ ДОМ

 

Под пылью прожитых столетий

Судьбы и времени портрет

Фонтанный дом живой свидетель

И очевидец прошлых лет.

 

Как каждый истинный художник,         

Встающий с кистью к полотну,

Ты тоже “времени заложник”,

И Ты у “времени в плену”.

 

Но он во времени рождаясь,

В нем проживая каждый час,

С ним полностью отождествляясь,

Опередит его не раз.

 

Не сожалеть о горькой чаше,

Не плакать о судьбе навзрыд,

Бог вечен, что его, то наше,

Все, что он создал, сохранит.

 

 

 

 

          хххххх

 

Когда износится одежда,

Когда закончится еда,

Когда последняя надежда

Тебя оставит, и тогда

Не стоит в злобе и обиде

Считать и на душу брать грех,

Что Бог не все на свете видит

И думает не обо всех.

 

 

 

          хххххх

 

Тоскуя, радуясь и плача,

Боясь, что снова не поймут,

Решали разные задачи,

Но приходили к одному.

Что жизнь считает без остатка

Лишь вычитая и дробя,

Что не получится все гладко

Тоскуя, радуясь, любя.

 

 

 

         хххххх

 

Друзей теряя каждый раз

Осознаем, как жизнь сурова.

Но дело, в общем то, не в нас,

А в том, что не удастся снова,

Загнав на дно и боль и крик

Души, и вырвавшись из круга,

Увидеть их, хотя б на миг,

И посмотреть в глаза друг другу.

 

 

 

         хххххх

 

Любить всегда тяжелый крест,

А в зрелом возрасте, тем паче,

Но тот, кто в эту шкуру влез,

Уже не может жить иначе.

 

Любовь, где хочешь запиши,

Помимо нас и нашей воли,

И в каждой клеточке души,

И в сердце постоянной болью.

 

Она была и будет впредь,

Без дна, без меры, без границы.

С любовью можно умереть,

И только с нею возродиться.

 

 

 

         хххххх

 

Я думал время необъятно,

И лишь теперь, на склоне лет,

Мне стало, наконец, понятно,

Что времени, почти что, нет.

 

Его, как ни прискорбно это,

Теперь лишь хватит на одно,

Жалеть, как глупо и нелепо

Было растрачено оно.

 

 

 

          хххххх

 

Пусть пишут, кто во что горазд,

Пусть судят прямо и заочно,

Россия это целый пласт

Судьбы, истории и почвы.

 

Огромный цельный пласт,

И в нем соединились в равной мере,

Кто понимал ее умом

И кто в Россию просто верил.

 

 

 

 

          хххххх

 

Открыв любую из газет,

Просматривая интернет,

Про воровство и казнокрадство

Читает житель государства

Пенсионер российский, тот,

Чей общий годовой доход

Весь, до копеечки идет

На хлеб, жилье и на лекарства.

 

 

 

 

ЗАГАДКИ ИСТОРИИ

 

История книга, но вряд ли,

Хотя бы страницу найдешь,

Чтоб тот, кто умен и понятлив,

Не спутал, где правда, где ложь.

 

Там всюду интриги, убийства,

Там тайны, одна за одной,

Особенно в нашей российской,

И всем нам, до боли родной.

 

Немало скопилось загадок

В ней с самых различных времен,

В ней Павел, решивший порядок

В стране навести, обречен

 

Задушенным быть, да и разве,

В ней мало загадок еще,

Раз Брежнев в глубоком маразме,

А не реформатор Хрущев,

 

На ЗИЛе под Троицкой башней

Въезжает, ползет в кабинет...

В загадках истории нашей-

Разгадки сегодняшних бед.

 

 

 

ВИШНЕВЫЙ САД

 

Опять дают «Вишневый сад»,

Вновь Гаев, обращаясь к шкафу

С очередною из тирад,

Готов снять перед шкафом шляпу.

 

Лопахин, как ребенок рад,

То что купил Вишневый сад,

Хоть не было большого смысла,

Уехав, все забыли Фирса.

 

Гаев смешон, Лопахин рад,

Под топорами мужиков

Россия, вырубают сад

И забывают стариков.

 

 

 

ДЯДЯ ВАНЯ

 

Имение, или поместье,        

Войницкий, он же дядя Ваня,

Герой одноименной пьесы,

Вставал, обычно, утром ранним.

Съев простокваши, выпив чаю,

Садился, брал большие счеты,

При этом громко повторяя:

«Работать, как всегда, работать».

Имение принадлежало

Профессору Серебрякову,

Который написал немало,

По большей части пустяковых,

Статей, и от подагры очень

Страдал, бедняга, вот уж гадость.

Жене-красавице и дочери

Профессор был, под старость, в тягость.

Еще был в пьесе доктор Астров,

(Мы всех героев перечислим),

«У человека все прекрасно 

Должно быть, и душа и мысли»,

Сказал Войницкому он, коли

Вы пьесы этой не читали,

И не смотрели, в средней школе

Цитату часто смаковали.

Великий драматург нам с Вами,

Больше ста лет тому назад,

Оставил пьесы «Дядя Ваня»,

И «Чайку», и «Вишневый сад».

«Платонов», «Три сестры», «Иванов»,

Они написаны про нас,

И жизнь, которая дана нам,

Всего один лишь только раз.

 

 

 

          хххххх 

 

В этом старом, забытом саду

Тишина и цветов аромат.

Я порою вечерней приду

В этот всеми заброшенный сад.

 

Покосившийся серый забор,

И калитки, не смазанной, плач,

Еле слышен чужой разговор,

С по соседству построенных дач.

 

Здесь свинцовая тяжесть ветвей,

Что, когда-то, так бурно цвели,

Здесь, увы, как и в жизни моей,

Все тропинки травой заросли.

 

Я пройду по прозрачной росе,

Разорвав серебристую нить,

И заботы, и горечи все,

Постараюсь, на время, забыть.

 

Летний воздух, почти, невесом,

Засыпает заброшенный сад,

И горит за далеким холмом

Золотисто-багровый закат.

 

 

 

          хххххх

 

Как сердцу горестно и грустно

Любить, надеяться и ждать,

Себя обманывать искусно,

Когда не хочется, прощать.

 

О как ему порою нужно,

Чтоб чье-то рядом билось с ним.

О как ему бывает трудно

Быть добрым, честным и простым.

 

О сердце, сердце, сколько боли,

И сколько мук в тебе живет.

Какое ты познало горе,

Теряло скольким бедам счет.

 

Но как бываешь ты прекрасно,

Когда в предутренней тиши,

Устало, мирно и бесстрастно

У речки дремлют камыши.

 

 

 

           хххххх

 

Опять дожди, дожди и грозы,

И в серых тучах небосвод.

Все в соответствии с прогнозом,

Но с точностью-наоборот.

 

Капризно лето, как невеста,

И переменчиво, пока.

Журнал листаю дома вместо

Намеченного пикника.

 

В душе тоска, и в сердце тоже,

И хочется кричать, просить,

Чуть чуть побольше дней погожих

Для средне-русской полосы.

 

Таких, что даже в чаще леса

Ты чувствуешь солнцеворот,

Но в канцелярии небесной

Достаточно своих забот.

 

Там все расписано до йоты,

Жара и холод и мороз.

И наплевать им на расчеты,

На пикники и на прогноз.

 

 

 

ВСЕ ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ПРИРОДЫ

 

Лес без надзора и ухода,

Озера, где нельзя купаться,

Все, что осталось от природы,

Но скоро может не остаться.

 

Складские базы и заводы,

Машины, их угарный газ,

Все, что осталось от природы,

Уничтожают каждый час. 

 

Радиоактивные отходы,

Пары бензины и мазута

Мы, тоже часть живой природы,

Вдыхаем каждую минуту.

 

Дороги, трассы, небоскребы

И кучи мусора кругом

То, что осталось от природы

Все вытесняют с каждым днем.

 

Смог и невидно небосвода,

Уничтожается, увы,

Все, что осталось от природы

В Москве и области Москвы.

 

 

 

          хххххх

 

Спешили все, и стар и мал,

День, как обычно, был не прост.

В сторонке странный пес лежал,

Лежал, как будто в землю врос.

 

Стоял ноябрь, мокрый снег

Над мрачной улицей кружил,

И он, единственный из всех,

Не торопился, не спешил.

 

Бежали люди, стар и мал,

И всяк свою заботу нес,

А он, по прежнему, лежал,

Лежал, как-будто, в землю врос.

 

Все как один, и стар и мал,

Спешили, может потому

Никто его не замечал,

А я завидовал ему.

 

 

 

          хххххх

 

По направлению к метро

Шагал и думал, что же дальше,

Как жить, когда совсем не то

Все и не так, как было раньше,

Как мы привыкли до сих пор,

Потом, с какого-то момента,

Все поменялось... Разговор,

Идущих впереди студентов,

Отвлек меня, он велся про

Одну серьезную науку,

Ребята, по пути в метро,

Твердили о законе Гука,

Потом подобрались друзья

К коэффициенту Пуассона,

Услышав их, подумал я:

«А может, вправду, нет резона

На жизни ставить жирный крест,

Отчаиваться рановато,

Пока в России еще есть

Такие, как они, ребята,

Которых, пусть не большинство,

Но будет, и тому порука,

Что празднуется Рождество,

И помнят о законе Гука».

 

      Декабрь 2014г.

 

 

К списку номеров журнала «ЛИКБЕЗ» | К содержанию номера