Арнольд Харитонов

От первого десанта до Золотого звена

На Таюру!


 


Эта великая стройка началась для нас, журналистов газеты «Советская молодёжь» (орган Иркутского обкома комсомола, если кто забыл)… со скандала. И довольно шумного. Правда, нам было не привыкать – ни к скандалам, ни к шуму…


А было так. В первой декаде января 1974 года из заброшенной деревни Половинка, что под  Усть-Кутом, вышел первый десант на речку Таюру. Ему предстояло пройти по нехоженой тайге 64 километра. Не пешком, конечно, но, может, лучше было бы пешком, во всяком случае, на лыжах. Но им надо было проложить в тайге просеку и прийти на тяжёлой технике туда, где через каких-то четыре месяца появится первенец БАМа – посёлок строителей со звонким именем – Звёздный.


Их было восемнадцать. Попробуем назвать каждого – они стоят того, как-никак именно они были первыми. А это – история. Возглавлял десант опытный транспортный строитель, начальник СМП №266 Пётр Петрович Сахно, легендарный Сахно, как его  без тени улыбки вскоре будет называть весь восточный участок БАМа. Дальше бульдозеристы – Алексей Почежерцев, Николай Никонов, Николай Шапелич, Яков Вебер, Станислав Иванов, Алексей Шинкарёв, Николай  Исакин. Две поварихи – Татьяна  Алфёрова и Галина  Нефёдова. Вальщики леса – Анатолий Филиппов и Александр Янкин с помощником Ярославом Люлькивом. Электрик Виктор Калина. Истопник Александр Кутепов и моторист Семён Снежный. А инженер Виталий Корхов на лыжах прокладывал трассу. За ним шла техника: четыре бульдозера, трактор «Кировец», самосвал ЗИЛ-130 и два вагончика.


Посчитал я списочный состав – получилось не 18, а 17. Что за притча? Может, восемнадцатый – это зам начальника поезда Александр Сергеевич Бурасов, он наезжал на трассу не раз? А может, приехавший на смену Виктор Удалов… Или прораб Куликов, который тоже наезжал…. Да много кто побывал в десанте – родной поезд о нём заботился.


 


Как создавались легенды


 


Но мне хочется верить, что восемнадцатый – это наш корреспондент Коля Кривомазов, который каким-то чудом проник в десант. Почему чудом? Да потому, что формировалась эта группа без огласки, а уж писать об этом в газете – и думать не моги. БАМ начинался как  строго засекреченный объект.


Но Коля всё же написал. Сорокастрочную заметку под заголовком, кажется, «БАМ  начинается». Он написал, а мы поставили в полосу – не от смелости, а скорее по незнанию. И цензор проморгал.  За что и поплатился больше всех – уволили. К нам репрессивных мер не применили, но ругали здорово.


Но прошло каких-то неполных три месяца,  и 15 марта 1974 Брежнев на выступлении в Алма-Ате назвал БАМ «важнейшей стройкой IX пятилетки». «Эта стройка станет всенародной», – объявил он. И тут пропагандистская машина быстро набрала обороты. Справедливости ради надо сказать – было что пропагандировать. Мы, журналисты, на БАМ рвались буквально все. У многих (у меня в том числе) этот жизненный отрезок стал чуть ли не пиком профессиональной биографии.


А уж Коля Кривомазов развернулся вовсю. Наконец-то он смог написать про первый десант всё, что было. Иногда – чего не было. Это неизбежно – большое, громкое дело обязательно обрастает мифами и легендами. Вот одна такая легенда, рождённая Колей – якобы перед тем, как десанту двинуться в путь, Сахно сложил руки рупором и голосом вокзального радиста объявил: «Внимание, граждане пассажиры! Поезд на океан отправляется через десять лет». Красиво? Ещё как! Тем более что именно через десять лет сомкнулись рельсы западного и восточного участков. Но, немного зная Петра Петровича, я не очень поверил, что он способен на такой «спектакль». И однажды «расколол» Колю: он признался, что выдумал это. «Но ведь красиво?» – спросил он, глядя на меня своими по-детски наивными, но в то же время лукавыми  голубыми глазами. «Красиво», –  признал я.  


Однако у этой истории   был ещё более красивый финал. Когда я несколько лет назад нашёл пенсионера Сахно в Северобайкальске и мы с ним немного выпили, я осторожно спросил Петра Петровича: «Неужели вы и вправду объявляли про отправление поезда?»  Он ответил, глядя на меня такими же, как у Коли, только слегка слезящимися голубыми глазами: «А как же! Конечно, говорил. Такое не выдумаешь».


Жаль только, что ни Коля, ни Пётр Петрович не могут ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть их…  Разве что в других мирах…


А недавно я, роясь в материалах о первом десанте, наткнулся на такие примерно строки: Алексей Почежерцев, закрывая дверку печурки, сказал: «Ну что, поехали, ребята?» и вышел на трескучий мороз к своему бульдозеру. Ну, и что особенного, спросите вы. Да ничего, в общем-то. Но как красиво! Алексей, вольно или невольно, повторил слова Юрия Гагарина. Его бульдозер открывал путь трассы длиной в несколько тысяч  километров и в десять лет. Если это тоже выдумал кто-то из моих коллег – я ему завидую. Хотя эти простые слова вполне могли быть сказаны бульдозеристом Алексеем Почежерцевым. Что в них особенного? Да ничего. Если бы с них не начиналась большая работа.


 


Начали!


 


Итак, началось. Уже в конце апреля прямо с XVII съезда комсомола в Сибирь двинулся шумный поезд – поехал ударный отряд строителей. Командир –опытный транспортный строитель, Герой Социалистического труда Виктор Лакомов, комиссар Владимир Мучицин. В Тайшете они разделились – одна половина отправилась в Усть-Кут, вторая – в Тынду. Чтобы через десять лет сомкнуть рельсы новой транссибирской дороги на едва заметной на карте точке – разъезде Балбухта. Кто-то может спросить – причём здесь какая-то Балбухта, когда всем известен адрес укладки Золотого звена – станция Куанда? Имейте терпение, граждане, как говорил Исаак Бабель, вы узнаете, если пойдёте туда, куда я вас поведу.   


Новорожденная трасса ещё с 30-х годов имела имя – назвали её Байкало-Амурской магистралью, или, как пелось в популярной песне – «а короче – БАМ». Но это название не совсем точно определяет координаты новой дороги – фактически от Транссиба она отходит в небольшом городке Иркутской области –  Тайшете. Если уж нам так хочется обязательно привязывать грандиозные стройки к водным бассейнам, то начало это получится каким-то несолидным, а именно – Тайшет расположен между притоками реки Бирюсы — Тайшетки и Акульшетки. Сама Бирюса – ещё куда ни шло, всё-таки река песенная («Там где речка, речка Бирюса…»), но вот эти её притоки, воля ваша, как-то принижают звучание «магистрали века»  – так новую трассу тут же – и навсегда – окрестили мои коллеги-газетчики. Но на дальнейшем своём протяжении стройка реабилитировала себя – пробежав вдоль Ангары, вышла на великую реку Лену и на станцию этого же названия, оттуда резко повернула на восток, встретилась  на перевале Даван с легендарным Байкалом и двинулась к Амуру. Но фактически её финиш ещё более величествен – БАМ выходит к Советской Гавани и Находке, то есть к грандиозному храму природы – Тихому океану. Значит, и эта дорога ведёт к храму.


 


Разные стороны «медали»


 


Однако у этой «медали» есть и другая сторона – экономическая. А вот тут оценки были далеко не однозначными. Главный экономист страны Егор Гайдар в своё время был категоричен: «Проект строительства Байкало-Амурской магистрали – характерный пример социалистической «стройки века». Проект дорогой, масштабный, романтический – красивые места, Сибирь. Подкреплённый всей мощью советской пропаганды, экономически абсолютно бессмысленный. Дороги умели строить – это не производить конкурентоспособную продукцию или хорошие товары народного потребления». Я не собираюсь возражать  столь  авторитетному специалисту. Обмолвлюсь только одной фразой насчёт «абсолютной бессмысленности»: дорога построена, и построена хорошо («дороги умели строить», это не мои слова). Если она загружена не на полную мощность, то это временно, её час придёт, уже пришёл – именно сейчас вектор нашей геополитики и экономики разворачивается на восток,  есть повод сказать спасибо строителям БАМа.


Но была ещё одна причина начинать такую масштабную стройку, и эту причину едва ли можно назвать прагматичной. Страной тогда правила коммунистическая партия во главе с престарелым Леонидом Брежневым и его дряхлеющим политбюро. Понятно, что эти старцы решили встряхнуть державу, которая вместе с ними впадала в летаргический сон, и, ощутив прилив молодых сил, взбодриться от них и пережить вторую молодость. Видимо, так, с такой надеждой, старики женятся на юных  девицах. Но это было упрятано глубоко. А на поверхности, на которой поплавками маячили кумачово-красные лозунги, задача была чисто идеологическая и пропагандистская – дать молодёжи новый Комсомольск-на-Амуре или Братск и возродить гаснущую веру во всесилие коммунистической идеи: «Ученье Маркса всесильно, потому что оно верно». Кто бы с этим спорил? Ведь сам Ленин сказал…


 


Прагматики и авантюристы


 


Как ни странно, это сработало. Дремлющий энтузиазм взял да и проснулся. На стройку захотели поехать тысячи, десятки, а может, сотни тысяч добровольцев. Обкомы комсомола штурмовали толпы желающих. Попали далеко не все. Самые предприимчивые из непопавших ехали самостийно, добирались, как могли. Я хорошо знаю парня из Мурома, который ехал на БАМ зайцем, без путёвки, ребята прятали его на багажной полке. А вернулся домой через  двадцать лет Героем Социалистического труда.


Впрочем, на БАМ рвались не только энтузиасты.  Разный народ двинул на знаменитую «стройку века». Одни ехали в поисках длинного рубля, другие – приключений. Кто-то хотел «на Сибирь посмотреть, а там видно будет». Были и такие, кто ехал целенаправленно – вы не поверите – за славой. Я встречал таких, немного, но попадались. Слава для них овеществлялась, как максимум, Золотой Звездой на лацкане парадного пиджака; как минимум – очерком с фотографией в газете, восторженными взглядами девчат и восседанием в президиумах различных торжественных заседаний в родном городе. 


Были и другие…  Искатели приключений, авантюристы…   Случайные люди в погоне за длинным рублём или славой, квартирой или автомобилем…  Неудачливые отцы семейств, убегающие от гаснущего домашнего очага или пытающиеся убежать от самих себя… Некоторым пообещали, что после определённого срока они вернутся в родной город и получат вожделенную квартиру. Обманули, конечно. Одному парню настолько надоели жена и тёща, что он положил в авоську кое-какое бельишко, тайком прихватил деньжат и документы и отправился…  в баню.  Баня нашлась за пять с лишним  тысяч километров от дома – на западном БАМе, в посёлке Улькан. Там была хорошая баня. И посёлок хороший. К тому же не было жены, а главное – тёщи.


Весь этот человеческий муравейник копошился на трассе протяжённостью 3400 километров – от Усть-Кута до Комсомольска…


 


Зека не было, а профессионалы были


 


Но вот чего на этой стройке не было и что ей упорно приписывала народная молва – так это заключённых, преступников, подлинных или мнимых, но уже получивших свои срока, выписанные им «самым гуманным в мире советским судом». Её, молву, можно понять – не было доселе в нашей стране больших строек, которые обходились бы без подневольного труда. Правда, надо сказать, что, когда стройка начиналась до второй  мировой войны, да и после её, это делалось именно руками зека. Ветки Тайшет-Лена, Комсомольск-Берёзовка, Бам-Тында потребовали немало сверхчеловеческих усилий, да и самих жизней этих обездоленных людей.  Но в новой, «брежневской» истории, видимо, вельможные старцы беспокоились о чистоте их не столько экономического, сколько пропагандистского эксперимента и решили обойтись без «комсомольцев», которых водили на работу под усиленным конвоем и с натасканными на людей собаками.


Была в этой бродившей, как тесто в громадной квашне, человеческой массе и добрая закваска – кадровые транспортные строители, которые целыми строительно-монтажными поездами перебрались сюда, закончив работу на других сибирских трассах, гораздо меньших БАМа по объёму. Это были профессионалы, они знали, что почём на такой работе, их не надо было учить, как её делать, и в тяжёлых условиях им не надо было обвыкать – весь цивилизованный мир начинал стройки с дорог и приличного жилья, мы – с палаток и бездорожья, и это им было привычно. Их возглавляли испытанные люди – бригадиры, начальники, главные инженеры поездов, и, хотя эта стройка затеялась поспешно, без настоящей, несуетной подготовки, благодаря этим людям она постепенно вошла в более или менее нормальный рабочий ритм. Хотя бардака и неразберихи, присущих каждой большой советской работе, да ещё умноженных на её грандиозный размах, хватило на долгие годы, до самого окончания работ.


 


Последние романтики


 


Но среди этой массы разношёрстного народа, среди искателей больших денег, опытных строителей и зелёных мальчишек без профессий, были люди, которые свято верили в то, что мы всё-таки когда-нибудь придём к «сияющим вершинам коммунизма», на которых будет начертан лозунг «СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО».  А то, что этот лозунг вовсе не марксистско-ленинский, они и знать не знали. Это были стихийные марксисты-ленинцы, ведь ни Маркса, ни Ленина  почти никто не читал. А о том, что это государственный девиз Франции и Гаити (!), да ещё один из девизов масонства, подавляющее большинство наших сограждан даже не догадывались.


У них была своя «библия» – книги Николая Островского «Как закалялась сталь», Александра Фадеева «Молодая гвардия» и множество других. Свои евангелия, свои угодники и великомученики – герои гражданской и второй мировой войн, полуголодные, голые и босые строители гигантов индустриализации и новых городов – Днепрогэса, Магнитки, Комсомольска-на-Амуре… Их недавние предшественники, возводившие гидростанции и города –  Братск, Саяногорск,  Усть-Илим... Советская история, состоящая по большей части из мифов и легенд, требовала в сознании этих ребят развития и продолжения, и потому они так рвались на «стройку века» – само лозунговое определение будоражило их горячие головы.  Как ни странно, именно они, люди, верящие в идею, которая медленно, но верно вползала в тупик, эти последние романтики, слегка остудив свой пыл на сибирских морозах, становились настоящими профессионалами транспортного строительства, устроителями нового (походного, временного, но на многие годы!) быта и создателями духовной среды.


И тут долой всякую иронию, стоит  произнести – честь им и слава! Это были люди, чистые помыслами и делами. Из них выросли те высокие специалисты, усилия которых оценены самой высокой оценкой – званием Героев Социалистического труда. Лишнее тут может быть только прилагательное «социалистического» (как выяснилось, никакого социализма у нас не было), всё остальное правильно – именно герои и именно труда. Потому что на БАМе звёзды падали правильно – они доставались людям, которые вывезли свой воз тяжкой работы и неустроенного быта. Леонид Казаков, Александр Бондарь, Вячеслав Аксёнов, Анатолий Машуров, Николай Ерёменко, Ярослав Огородничук – ветеранам БАМа не надо пояснять, что это за люди, трасса их знала. И даже притом, что партийных чиновников молва нынче не жалует, к Ивану Алексеевичу Панчукову, первому секретарю Усть-Кутского горкома КПСС, отношение было и осталось такое, которое бамовцы выражают двумя словами: «Наш мужик!».  Он мотался по трассе, подбадривал уставших, поощрял передовых. «Решал вопросы». Это партийный сленг, но он их действительно решал. Поэтому и тут Золотая звезда упала по делу.


 


Обманутые


 


Страшно жаль, что страна в очередной раз обманула своих самых верных сыновей. Никаких квартир «на материке» никто не получил, и даже на самом БАМе – только единицы. Многие бамовцы, которым после окончания стройки некуда было уехать, так и живут во времянках, которые трудно назвать человеческим жильём – в  полуразвалившихся бараках, балках.  Трагедия посёлка с красивым названием Умбелла (с эвенкийского – «один народ») хорошо известна жителям Иркутской области. Бывший леспромхозовский посёлок, в котором осталось 80 жителей, оказался в стороне от трассы – без какой-либо поддержки, без работы, без школы, больницы и без хоть какой-нибудь торговой точки, кормясь только тем, что давала тайга. Слава богу и законодателям Иркутской области – они решили судьбу эти таёжных Робинзонов, выдав им жилищные сертификаты и расселив в более благоустроенные города и посёлки.


Да и бамовский рубль оказался не таким уж длинным. Только один, но красноречивый пример – когда после укладки Золотого звена на бригаду Бондаря выделили «Волгу» (для тех, кто не знает – автомобиль, тем более «Волгу», в то время купить было проблемой), ни у кого из ребят не нашлось 16 тысяч, чтобы приобрести это чудо отечественного машиностроения.


Не могу описать в одном материале победы и тяготы этой великой стройки. Надеюсь, для этого будет другое место и время. Хотя… написано уже не тысячи, а миллионы или миллиарды строк, множество книг, но, по-моему, никто ещё не оценил по-настоящему все победы и поражения, приобретения и потери этой поистине грандиозной работы – «лицом к лицу лица не увидать».


 


Куанда или Балбухта?


 


Так всё-таки – причём здесь Балбухта? Хотя для любого бамовца это секрет Полишинеля – все знают, что настоящая рабочая стыковка состоялась именно на этом маленьком разъезде –  29 сентября 1984 года в 10 часов 10 минут по московскому времени. Здесь  ликовали и плакали крепкие, выдержавшие все тяготы этой работы мужики, обнимались и, как дети, бросали вверх шапки. Здесь помянули  товарищей, которые не дожили до этого дня, и воздали почести верным жёнам, у которых была своя вахта – тёплый дом, накормленные, здоровые дети, бесконечное ожидание мужей… Словом, всё было трогательно, искренне, по-человечески…


А Куанда…   Ну, что Куанда? Здесь сняли два звена и на их место уложили другие, покрашенные бронзовой краской. Гремел оркестр, на парадной трибуне на фоне огромных портретов членов политбюро говорились парадные речи, Бондарь и Мучицин соединили две половинки символического ключа от БАМа.  И, конечно, банкет. Праздник, в общем. Наверное, он тоже был нужен.


На Балбухте в этот день стояла тишина…


 

К списку номеров журнала «Северо-Муйские огни» | К содержанию номера