Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Инна ГаакОб авторе: ... >>> |
Ольга ЛевинаОб авторе: ... >>> |
Елена КочеваОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Алексей ШиловДжерри
Джерри был поросёнком, что жил на ферме у дяди Джима.Джерри оказался по-настоящему удачливой маленькой свинкой потому, что ему посчастливилось стать единственным выжившим после той ночной бойни, которую учинила его собственная мать: закончив свою кровавую трапезу, она завалилась спать, тогда как Джерри лежал в углу загона без единой царапины. Весь выводок был съеден заживо, и одному Богу известно, что же заставило мордастую Медею остановиться. Так или иначе, утром дядя Джим забрал Джерри с места трагедии и позвал меня посмотреть на поросёнка, который выжил. Что ужасно, дядя Джим планировал обезглавить Джерри сразу же после нашей встречи. Он был прагматичным фермером и не хотел тратить силы на искусственное вскармливание одного жалкого животного. К счастью для Джерри, на этот раз я выступил его спасителем. Я пообещал заботиться о малютке и тратить всё своё время на его воспитание. Я каждое лето проводил на ферме у дяди Джима и, хоть я и сам был ребёнком, неплохо разбирался в хозяйстве. Дядя Джим преподнёс мне Джерри в качестве подарка и даже согласился помочь построить специальный загон для поросёнка в сарае для дров. Таким образом, пережив избиение младенцев и избежав топора дяди Джима, маленький Джерри дважды обманул смерть и нашёл себе покровителя.
Наша дружба продлилась недолго. Джерри умер в возрасте двух месяцев безо всякой на то причины. Честно сказать, к тому моменту весь мой первоначальный родительский энтузиазм иссяк. Джерри больше не производил впечатления задорной свинки: он превратился в здоровенного хряка Джеральда, который весил больше, чем я, принимая во внимание тот факт, что меня сложно было назвать худым мальчиком. Никаких больше игр, никакого веселья - я целыми днями занимался откармливанием машины по переработке помоев. Я уже хотел просить дядю Джима снять эту ношу с моих плеч, как вдруг Джерри скончался, оставив меня в смятении, которое росло с осознанием того, что поросёнок, переживший столько злоключений, умер, находясь под моей опекой. Может показаться странным, что потеря скучной свиньи тронула меня до глубины души, но не стоит забывать, что я привык к Джерри, и, что главное, я был довольно чувствительным мальчиком. Слёзы текли рекой, когда я увидел закоченелую тушку Джерри в его свинарнике. Рыдая, я побежал обратно домой, но не сказал дяде Джиму, что случилось на самом деле. Не столько я боялся его реакции, сколько осознавал, что если я приму смерть свиньи, мне также придётся признать, что весь мой труд пошел насмарку.
Я долгое время скрывал случившееся. Довольно скоро от тушки пошел страшный смрад, чувствовавшийся далеко за пределами сарая, где Джерри мирно разлагался. Когда эта невыносимая вонь покрыла собой всю территорию фермы дяди Джима, он обнаружил тело. Я боялся, что буду жестоко наказан за то, что сразу же не рассказал о произошедшем, но дядя Джим меня даже не отругал. Он просто спросил, не хочу ли я помочь ему разобраться с одним грязным дельцем. Я быстро понял намёк, у меня не было возможности отказаться. Мы надели марлевые повязки, которые абсолютно не помогали бороться с рвотным рефлексом, погрузили в тачку то, что осталось от Джерри, и отвезли его останки к месту последнего пристанища. После того, как мы закопали Джерри, дядя Джим несколько минут стоял без движения, а затем спросил, действительно ли я усвоил урок, который нужно извлечь из всей этой истории. Мне показалось, что он решил наложить на меня запланированное ранее наказание, и я приготовился терпеливо слушать его поучающую речь. Предвосхищая её, я решил заявить, что теперь уж мне точно всё понятно: нужно с максимальным усердием заботиться о тех, за кого я поручился, необходимо перестать врать и стараться оправдывать ожидания каждого, кто доверится мне в будущем. Я тогда подумал, что попал в цель, но дядя Джим, похоже, не был удовлетворён моими выводами. Он никогда не стеснялся в выражениях: "Дерьмо собачье! Оставь это для детей и философов, в таких принципах меньше жизни, чем в пятачке этой дохлой свиньи. Я тебе могу дать один практический совет. Если что-то умерло, ты это быстрее закопай или сожги. Можно притворяться слепым болваном лишь до тех пор, пока отвратный запах не начнёт сводить тебя с ума. Тебе в любом случае придётся избавиться от мёртвого тельца, но если затянуть с этим, то тогда это будет стоить тебе куда больших нервов и, возможно, твоего завтрака". Насколько я помню, скрытого метафорического смысла в словах дяди Джима я не увидел. Хотя он, вероятно, никакого дополнительного значения в свой совет и не вкладывал. Было уже поздно, и мы молча пошли домой. Дорога меня сморила, и я заснул, как только добрался до своей кровати.
Я проснулся посреди яркой усеянной васильками лужайки. Солнечного света было столько, что он казался всепоглощающим и осязаемым. Моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы адаптироваться, и после того, как размытые линии приобрели отчётливые очертания, мне удалось рассмотреть светящуюся поляну. Я увидел, как маленький Джерри и другие счастливые поросята играют вокруг матери, с любовью наблюдающей за происходящим. Мне было радостно от того, что их семья вновь воссоединилась. Но тут произошло необъяснимое. Внезапно Джерри меня заметил, на секунду остановился, а затем начал бежать. Не знаю, почему, но в тот самый момент жуткий страх стал заполнять моё сердце и завладевать каждой клеточкой моего тела. Я пытался бежать назад прочь от несущейся в моем направлении свиньи, но ноги отказывались слушаться. Наблюдая за приближающейся опасностью, я понял, что абсолютно беспомощен. Я силился позвать кого-то, но каждый мой крик тонул на дне живота. К тому моменту, как Джерри оказался на расстоянии нескольких метров от меня, он вырос в несколько раз и выглядел, как какой-то адский зверь в свете неба, окрасившегося в кроваво-красный свет. Лужайка горела под копытами существа, которое не оставляло за собой ничего, кроме выжженной земли. Полутьма окончательно поглотила Божественный свет и продолжала затекать в меня через все органы чувств, питая первобытный страх внутри. На секунду мне показалось, что у меня получилось вернуть контроль над своими движениями, и я использовал этот момент, чтобы сделать шаг в противоположенном направлении. Удивительно, сзади меня одиноко стояла деревянная дверь, показавшаяся мне подозрительно знакомой. Я толкнул дверь, пихнул себя внутрь и захлопнул её за собой, оставив моего страшного преследователя с другой стороны.
Я оказался в том самом сарае, где прятал Джерри до того, как дядя Джим его обнаружил, с той лишь разницей, что здесь почему-то было куда более просторно. Пока я думал, как та дверь могла привести меня сюда, я забыл о погоне. К моему ужасу, очень скоро я понял, что сарай, скорее всего, станет для меня не спасительным пристанищем, а могилой. Неожиданно дверь заскрипела и медленно отворилась. В мгновение ока я бросился в дальний угол и стал вглядываться во тьму, зияющую через открытую дверь. Существо с маленькими рожками передвигалось на задних копытах и явным образом напоминало мне то, что я видел на картинке в своей детской Библии. С другой стороны, крошечные черные глазки и большие уши наводили меня на мысли о борове, которого я некогда знал. Я, пожалуй, не смогу описать тот ужас, который я испытал, когда оно начало говорить голосом то походящим на низкое бормотание, то поднимающимся до пронзительного визга. Будучи ребёнком, я всегда мечтал уметь разговаривать с животными, но свою первую беседу с представителем другого вида я рисовал себе совсем не так. Было некуда бежать, я снова оцепенел и ждал, пока моя печальная доля настигнет меня. Тем временем рогатая свинья, обладающая даром речи, начала говорить: "Ты неудачник! Как можно было не суметь взрастить меня, самого удачливого кабана из когда-либо живших, и в то же время так подвести своего любящего дядю, который дал тебе прекрасную возможность доказать, что ты чего-то стоишь? Ты не способен на что-либо значительное и всегда разочаровываешь людей". Подобные мысли посещали меня и прежде, но тот факт, что сейчас их озвучила говорящая свинья, глубоко меня оскорбил: "Это неправда! Только ты так думаешь!" Сказав это, я начал осознавать, что сарай на самом деле был амфитеатром, полным внимательных зрителей - "Вот и доказательство!"
Все места были заняты близнецами Джерри, каждый на своей стадии разложения. Хорошо знакомый тлетворный запах усилился и стал абсолютно невыносимым. Все мёртвые свиньи выкрикивали нечто оскорбительное в мой адрес. Одна относительно свежая из первого ряда ревела, расталкивая остальных: "Парни, вы знаете, почему родители всё ещё привозят его на ферму каждое лето? Это потому, что у жалкого придурка так и не появились друзья в городе!" Не так давно я сам к этому пришел и знал, что это было правдой. Слова ранили меня, но я старался не подавать вида. Я знал, что они хотели сломить мой дух, и если бы у них получилось, для меня это был бы конец. "Он себя не уважает, - продолжал другой крик из толпы. - Я знаю, как тяжело он воспринимает то, что он низкого роста. Всегда приподнимается на цыпочках, чтобы казаться выше! Выглядит он при этом, как один большой комплекс неполноценности! Мы должны разделаться с ним хотя бы из жалости!" Очередная инвектива шла от животного настолько прогнившего, что узнать в нём свинью было решительно невозможно: "Он с самого начала был таким никудышным, никто не захочет с ним остаться, он всегда будет один!" Это задело нечто сокровенное во мне. Свой самый большой страх я хорошо знал.
Я выслушал многих, и после этого мысль о смерти стала казаться мне освободительной. Никогда прежде я не чувствовал себя так одиноко и подавлено. Всё, что я услышал, стоя на той сцене, было отражением моей скрытой неуверенности, тщетных ожиданий, потерянных надежд и досадных ошибок. Мне казалось, что я одновременно вижу все мертвые тела моей собственной памяти. С некоторыми я был хорошо знаком, они уже давно стали неотъемлемой частью меня, о существовании иных я не подозревал. Подобно органической материи, мертвые воспоминания разлагаются (т.е. увядают) с течением времени, и продукт их распада так же ядовит. Чем дольше они находят своё место в сознании, тем больше страхов и сожалений они там зарождают. Тогда я почти ничего не знал об их истинной природе, зачастую я думал, что имею дело с моей любовью к ностальгии и склонностью всё романтизировать. Но когда я разом увидел всех их, я осознал, насколько губительно влияние мертвых воспоминаний в действительности. Не важно, что именно говорили мои хрюкающие обвинители, каждый из них черпал силы из моего внутреннего чувства незащищенности, ресурса поистине неистощимого. Давление росло, а оскорбительные выкрики становились всё громче, заставляя меня поверить в то, что я близок к поражению. Тысячи гнетущих образов из моей памяти нашли своё воплощение в ревущей толпе полусгнивших животных вокруг меня, и я знал об этой связи. Всё вот-вот должно было закончиться, как вдруг, словно благословение, ко мне пришла спасительная мысль, дав силы обороняться. Я вспомнил о том, что о мертвых телах мне сказал дядя Джим и спросил себя, можно ли сжечь отжившие своё пагубные воспоминания. Но откуда мне было знать, как именно это сделать?
Сначала я пробовал забывать. Но чем сильнее я старался, тем больше я вспоминал. Отвратительная толпа бесновалась, наблюдая за тем, как меня терзает моя собственная память. Затем, я пытался убежать прочь, но не нашёл никакого выхода из круглой арены. Всё мертвое снаружи и внутри торжествовало, чувствуя свою силу. Я упал на колени, будучи не в силах сопротивляться. Конечно, мне было немного грустно от того, что совет дяди Джима не сработал, но усталость сделала своё дело, и кроме покоя и смирения я больше ничего не чувствовал. Последнее, о чём я подумал перед тем, как закрыл глаза, было то, что я не хочу больше бороться с собственным сознанием. Тогда мне показалось, что я принял в себе всё то, что прежде безуспешно пытался спрятать или изменить, будто бы отпустил все болезненные сожаления и старые страхи. Тут наступила тишина. Не знаю, было ли это то самое горящее пламя, которое я так хотел разжечь, но свет, что я видел сквозь закрытые веки, становился всё ярче и ярче, пока я не открыл глаза и не увидел слепящее утреннее солнце через форточку в моей комнате. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и провести черту между реальностью и вымыслом. Но стала ли эта история менее реальной от того, что она мне приснилась? Некоторые вещи, которые приходили мне в голову днём или становилось снами ночью, порой ощущались не то, чтобы реальными, но даже живыми. Особенно, если они помогали мне открыть что-то в себе. Так бывало часто. Не знаю, может ли послужить примером этот сон, но когда я проснулся, вышел на улицу и вдохнул свежий летний воздух, я не думал ни о Джерри, ни о каких-либо мертвых телах.
AlekseiShilov JERRY Jerry was a little piggy that lived at uncle Jim s cattle farm. Jerry was one really lucky piglet since he was the only survivor of his own mom s midnight cannibalistic attack: right after she finished her deadly meal she fell asleep while Jerry was lying in the corner of the pen with no single scratch. The whole farrow was eaten alive and god only knows what made the snouty Medea stop. Anyway uncle Jim took Jerry from the massacre scene in the morning and called me to witness the piggy who lived. Unfortunately uncle Jim was planning to behead Jerry right after our rendezvous from considerations of low benefits one artificially fed pig could give. Good for Jerry, I came up as his savior now. I promised to take care of an infant and devote all my time to Jerry s upbringing. I used to spend every summer at uncle Jim s farm and although I was a kid myself I knew the basics well. Uncle Jim gave me Jerry as a present and even agreed to help me to set up a special enclosure for the piglet in the woodshed. Thus having survived the slaughter of the innocents and escaped uncle Jim s hatched little Jerry managed to cheat death two times in a row and find a guardian.
St. Petersburg, Russia Шилов Алексей Евгеньевич (лучше Шилов Лёша). Родился в 1993 году в Санкт-Петербурге. Окончил филологический факультет СПбГУ. На последнем курсе завёл дневник, вскоре на его страницах стали появляться небольшие рассказы. |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |