Алексей Порвин
Разрешительный гудок. Стихи
***
На полусумрак и фразу,
угасшую на нелюбви,
со скрипом древесным распались
толкавшие свет рычажки.
Что там за шорохи в травах?
Найти ли в опавшей листве
отломанный тёплый кусочек
устройства, сиявшего мне?
А на реке – загляденье:
нет-нет, да сверкнёт чешуёй
обрывок всего, отразивший
прообраз не тонущий свой –
что же, запчасть равновесна
тому, что толкает рычаг?
Вот новая физика леса,
где всё (для начала) не так.
***
Словно не ведает, откуда
ждать разрешительного гудка,
смотрит, от тягости замирая
(очень внутри нелегка)
дымка – затарена до верха:
крыши, обёрнутые в капель,
влезли легко, но опять не едет
не поместившийся шпиль.
В облаке – там, куда все едут,
верхним кусочком он жив давно
и не жалеет, что не влезает
в дымку, где всё стеснено;
но с удовольствием покажет
как досягаема эта даль,
если движение неуклонно,
если оно – вертикаль.
***
Лира, прогнутая как брезент,
накопивший дождя,
не прорвись по звучащему шву,
на работу идя.
Пусть полопается немоты
непростроченный стык –
он, обмётанный наспех, большой –
в половину версты.
Ты под утро шуршишь, ты идёшь:
без тебя – не начнут
ничего, и не нужно спешить,
ты – работник и труд.
Под звучанием – место моё,
ты меня сбереги,
как бумажные нормы труда,
без которых – ни зги.
ОФИЦЕРЫ В УВОЛЬНЕНИИ
Кто их вечерок наладит
и настроит им инструмент,
голоса лишённый ради
мира и покоя планет?
Пустотелый тёмный короб
заиграет имя всему,
большего не нужно – скоро
кто поймёт хоть что-то в дыму?
Имя снова исполняя
(что звучит – и падает вниз,
в тишину – она родная,
а не эта звёздная высь),
кто не ожидал такого
срыва звука в слове «тоска»,
струны свиста пулевого
прикрепляя к плоти врага?
***
Подвинулось к дрожи своей слегка,
хочет лишь одного
сырое окошечко поплавка,
в реку вделанного.
Где леска, прозрачная словно взгляд,
выцепляет одни
подробности голода (мельтешат,
в воду выпростаны).
А хочет окошечко: обхватить
взгляд обратный, иной,
но нити придонной - скажи - как быть
здесь не вымотанной?
Свивалась рассказом воды - в ничто,
подустав на просвет,
а взглядом таким из-под толщи - кто
нас высматривает?
На полусумрак и фразу,
угасшую на нелюбви,
со скрипом древесным распались
толкавшие свет рычажки.
Что там за шорохи в травах?
Найти ли в опавшей листве
отломанный тёплый кусочек
устройства, сиявшего мне?
А на реке – загляденье:
нет-нет, да сверкнёт чешуёй
обрывок всего, отразивший
прообраз не тонущий свой –
что же, запчасть равновесна
тому, что толкает рычаг?
Вот новая физика леса,
где всё (для начала) не так.
***
Словно не ведает, откуда
ждать разрешительного гудка,
смотрит, от тягости замирая
(очень внутри нелегка)
дымка – затарена до верха:
крыши, обёрнутые в капель,
влезли легко, но опять не едет
не поместившийся шпиль.
В облаке – там, куда все едут,
верхним кусочком он жив давно
и не жалеет, что не влезает
в дымку, где всё стеснено;
но с удовольствием покажет
как досягаема эта даль,
если движение неуклонно,
если оно – вертикаль.
***
Лира, прогнутая как брезент,
накопивший дождя,
не прорвись по звучащему шву,
на работу идя.
Пусть полопается немоты
непростроченный стык –
он, обмётанный наспех, большой –
в половину версты.
Ты под утро шуршишь, ты идёшь:
без тебя – не начнут
ничего, и не нужно спешить,
ты – работник и труд.
Под звучанием – место моё,
ты меня сбереги,
как бумажные нормы труда,
без которых – ни зги.
ОФИЦЕРЫ В УВОЛЬНЕНИИ
Кто их вечерок наладит
и настроит им инструмент,
голоса лишённый ради
мира и покоя планет?
Пустотелый тёмный короб
заиграет имя всему,
большего не нужно – скоро
кто поймёт хоть что-то в дыму?
Имя снова исполняя
(что звучит – и падает вниз,
в тишину – она родная,
а не эта звёздная высь),
кто не ожидал такого
срыва звука в слове «тоска»,
струны свиста пулевого
прикрепляя к плоти врага?
***
Подвинулось к дрожи своей слегка,
хочет лишь одного
сырое окошечко поплавка,
в реку вделанного.
Где леска, прозрачная словно взгляд,
выцепляет одни
подробности голода (мельтешат,
в воду выпростаны).
А хочет окошечко: обхватить
взгляд обратный, иной,
но нити придонной - скажи - как быть
здесь не вымотанной?
Свивалась рассказом воды - в ничто,
подустав на просвет,
а взглядом таким из-под толщи - кто
нас высматривает?