В дремучей свежести ночной

 

Московская поэтесса Надежда Евгеньевна Болтянская (1963-2015) успела выпустить при жизни четыре небольших сборника стихов. Пятый сборник вышел уже после ее смерти и включал в себя в основном не публиковавшиеся ранее тексты. У Болтянской не так много журнальных публикаций, она не удостаивалась престижных премий, о ней не писали известные критики, о ней не судачил литературный цех. Отчасти это можно объяснить тем, что она не стремилась активно участвовать в литпроцессе и бороться за призовые места, как это сейчас принято у столичных литераторов. Шутка ли – у нее даже не было страниц в социальных сетях и на литературных сайтах. По нынешним временам – нонсенс. Но это факт. Самопиар был ей совершенно чужд. Главным своим делом она считала написание стихов – таких, которые останутся после ее смерти, заинтересуют читателя, обратят на себя внимание литературной общественности.

Тяжелая болезнь не позволила Болтянской прожить еще и написать все, что она хотела. Но уже сейчас можно с уверенностью утверждать, что поэтессу не забыли. Напротив – о ней публикуются статьи, готовится литературоведческая монография по ее творчеству, ее стихи появляются в газетах и журналах. И многие критики, прочитав эти материалы и почесав затылок, теперь недоумевают: «Как же мы раньше не обратили на нее внимание?» Однако отрадно, что такие вещи в нашей стране, все больше отдаляющейся от литературы, еще случаются. Жаль, что сама Надежда Болтянская этого не видит; но остается надеяться, что она все это предвидела.

Игорь Панин

                 

 

 

*  *  *

Тени рыб в голубом заливе,

Стекловидны тела медуз.

Чуть колышется ветвь оливы,

Лёгкий бриз навевает грусть.

 

Наползая на гальку змеем,

Еле слышно шипит прибой.

Небеса всех небес синее,

Опрокинулись надо мной.

 

*  *  *

В полнолуние снятся тревожные сны,

Утро жуткие шорохи слышит;

Вылезают из гнезд фавориты луны,

Вурдалаки – летучие мыши.

 

Их пронзительный писк все сильней и сильней,

Тени крыльев огни закрывают,

Притаились гадюки меж мокрых камней

И вервольфы в лесу завывают.

 

А наутро исчезнут и ужас, и мрак,

Вурдалаки попрячутся в щели,

И луна нам подаст свой таинственный знак

Только через четыре недели.

 

 

КОНЕЦ ЯНВАРЯ

 

Ёлку разобрали,

Угол опустел.

Ох, глаза устали,

Вроде не у дел.

 

Надо бы проститься.

Как нам дальше быть?

Хочется тряпицей

Зеркало закрыть.

 

 

*  *  *

Я из породы длиннокрылых,

Боюсь зимы и белых вьюг.

А значит, время наступило

Лететь на юг.

 

Ориентируюсь по звёздам

В дремучей свежести ночной,

И возвращаться к стуже поздно

Не мне одной.

 

Чем путь южней, тем больше света,

И я, теряя звёздный клад,

Спою невзрачные сюжеты

На новый лад.

 

*  *  *

Мне не смешна извечная игра –

Ведь я ещё зимой не насладилась,

Не надышалась, снегом не умылась –

И вот весна, как чёрная дыра.

 

Ах, это слишком – слишком много света,

Зрачки от синевы исчезли – нету!

Как в обруче чугунном голова.

Опять весна, а я ещё жива!

 

 

*  *  *

Не играет пастух на своей трубе,

Тёмный шорох в моём окне.

Хочешь, я что-нибудь расскажу тебе,

А потом ты расскажешь мне.

 

Отгремели литавры былых времён,

Я теперь уж совсем не та.

Я тебя так люблю, ты в меня влюблён,

А всё прочее – суета.

 

Тихой музыкой слов я тебя найду,

Расскажу что-нибудь ещё.

Я когда-нибудь в синюю даль уйду,

Всё держась за твоё плечо.

 

 

*  *  *

Год лошадей иссиня-вороных

Рождает слабый, вымученный стих.

Замёрзшие цветы кричат о свете,

Пожары, снег и войны на планете.

 

Горят сто ватт. Мой труженик уснул.

Как слабый фон, далёкой стройки гул.

Красотка улыбается с обложки.

На суетной душе скребутся кошки.

 

Заплакать, что ль? Гордыня без конца,

Подайте ж лошадь с красного крыльца!

Не вялую, не клячу, не больную –

Ту самую, иссиня-вороную.

 

 

*  *  *

Спрячься в норку, как барсук,

И читай плохие книжки.

Мне вдаваться недосуг

В эти глупые страстишки.

 

Пища скудная дана

Размышленьям на диване.

Я – одна и не одна,

Словно капелька в фонтане.

 

 

*  *  *

Мы в этом мире новосёлы,

И жизнь любая хороша.

Собаки, кошки, мухи, пчёлы –

У них, конечно, есть душа.

 

Цикличных жизней наважденье –

Как буквы в имени моём,

И буду в новом я рожденье

Стрижом, а может, воробьём.

 

*  *  *

Слабой свечки мерцанье,

Звон беспомощной льдинки,

Тонких крыльев касанье

Иль разрыв паутинки,

 

Комариная плёнка

Над застывшей водой –

Это лепет ребёнка,

Нерождённого мной.

 

*  *  * 

До утра порой не спится, 

Скорпион – пурга – ноябрь… 

Думала поймать синицу, 

Оказалось, что журавль. 

 

Стая – клином, стая кличет, 

Призывает птичья стать. 

Он курлычет и курлычет, 

Но не хочет улетать.