Мария Кротова

Топили в омуте щенков. Стихотворения

* * *
Поспевают чипсы дёргаются с хрустом
падают с деревьев гнутся как попало
положу на них большую книгу Пруста
сяду сверху выпью пива – это я устала

посмотрю налево посмотрю направо
веточки качают волны вентиляций
золотистых чипсов полная канава –
можно в них упасть и до утра валяться

это я устала на газон присела
ласково держала тёплые деревья
боязливо пела медленно косела
и во всём вот этом было что-то девье.

= = =

Был выброс, ветер к телу прилипал,
и вышла, плача, тётенька из парка,
ей сделалось невыносимо жарко,
и медлил покупательский запал
в её пустеющем пакете,
а мимо, чавкая, проходят дети
и фантики бросают на тропу
и тут же превращаются в толпу.

= = =

Топили в омуте щенков,
и небо плыло, как лицо,
в общаге пьяненький Рубцов
лежал, как Славка Глущенков.
Как жаль собачек и котят,
что выплывают, помертвев, у драмтеатра…
А Славка зажигалкой открывает «Патру»
и оживляет, и они летят.

= = =

ГАБИДУЛЛИН
Смотрел – смотрел Виталя
на шаткости трапеций.
Уже глаза устали
вертеться.

И плыли – плыли зебры,
и рёбра колыхались –
завёл в такие дебри
твой жанровый анализ…

Виталя, ах Виталя!
Перед глазами юбки,
и к берегу пристали
бессовестные шлюпки.
= = =

ПИСЬМО ГРОЗНОГО ВАСИЛИЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ ГРЯЗНОМУ – ИЛЬИНУ

Пленили крымцы Васюшку Ильина –
хотел в грязи валяться, дрочён такой,
хотел не просто, чтобы слава рекой,
а чтобы морем хотел, чтобы дополна.

Вздрочили крымцы Васюшку, да кругом,
не как опричника, думного чинаря.
И царь вздрочил его, так как он без царя
ни в голове, ни в жопе, ни в чём другом.

В Бахчисарае хотел поглядеть фонтан,
как Чижик-Пыжик, помыть чё-нибудь взрешил,
а, коль засратый по уши да без штан,
десяток улусов безбожно с ним согрешил.

А мы сидели, маленькие, в пруду,
и мы не знали боярина Ильина,
а он сказал нам: «Я к вам ещё приду»,-
на древнерусском сказал, мы не поняли нихрена.

= = =

Бьётся Вика о перила,
вся в затычках-ежедневках,
как ей мама говорила,
вся засиженная в девках…

…в рыжих блядских крендельках…
с перегаром до получки…
и пожизненные сучки
носят Вику на руках.

Вика носится, стучится:
«Я – Базаров, блядь, я – Чадский, -
сядет тихо на перила, -
и чего я истерила…»-
и завоет, так по-блядски, как течкующая львица:

«Ой, вы, гуси, ой, вы, гады,
ой, берёзонька, зараза!
И чему ж вы были рады,
что ж не сразу!

Ой, тоска моя, кручина,
ой, спаси меня от белой…
отчего ж я не мужчина…
я б сумела».

= = =

за безмятежность не отвечай по схеме
так как мы платим только за наши глаза
если не пух песка по щеке до шеи
то беспокойный и обморочный вокзал

если не превзойти не сказать и ничем не выпить
белую пену на крыше и проводах
то раздевайся и притворись рыбой
будь тоже рыбой  -  думай что всё - вода

= = =

Лес падает с горы
и у её подножья
встречает топоры
и топится в пруду,
пробив зимы творожье,
а, если я приду,
пруд вздолбится, как лось,
как откровенный конь,
и всё, что припеклось
к его большой ладони,  –  
не тронь –
ты не поймёшь, к чему он клонит.

= = =

Распрыгнись, душа, загни,
эгекни через бедро –
там лают протяжно огни,
и всё походно бодро.

О небо шоркает лес
игольчатым языком,
а дяденька Геркулес
пожалуется в райком:

ему тяжело держать
небесный поднос навесу.
Он говорит, хватит ржать,
а то я сейчас нассу.

Душа смущается ртом
и прячется под кусты,
кислотный дождик потом
ломается с высоты.


= = =

Почти что наугад, почти што налету,
подвешивая швы, охуеваю
и плавные половички плету
и через декольте их вешаю на сваю.

…а швы,
как правило, кривы,
и лишь перегородка носовая
мерещится между моими ВЫ.

Я, с каждым новым выдохом зевая,
в половичёк закутываю шею…
и глажу половинчатую сваю…
…я скоро вырасту, и я похорошею.


К списку номеров журнала «УРАЛ-ТРАНЗИТ» | К содержанию номера