Ара Мусаян

Пируэты и сальто

«Приключение» — казалось бы, логичнее должно было б звучать «прислучение»: ведь что есть «приключение», как не стечение случайных обстоятельств — нечто, в корне непреднамеренное, далеко вперед не загадывающее/заглядывающее…

Тем более что «ключ» — это, хотя, иной раз и свободно бьющий родник, а таки, прежде всего, инструмент запирания — ворот, дверей, шкафов… что явно идет вразрез со стихией свободы, где эти же двери, ящики, сейфы запросто вскрываются и без ключей искателями сокровищ и — побочно, приключений.

 

*

Уезжать, не успев написать, осмыслить наше «здесь» пребывание!..

Где то мы провели десять или двенадцать дней, и что понимать под «Лазурным берегом», курортным городком Лаванду, где — случайно узнал от НБ — какое-то время жил Семен Франк.

Отсутствие «эффекта моря»…

Горизонт схвачен в кольцо тремя островами: Пор Кро, Леван, Поркроль, придающими заливу вид огромной, но всего-таки лужи.

Пыльные пальмы и рестораны вдоль набережной, пенсионеры…

И за все эти дни — ни одного солнечного дня!

 

*

Как и почему свет может восприниматься как нечто «нездоровое» – зловещее?

Что может быть живительней, положительней – света!..

С каких-то пор ночью, на крыше (чердачном этаже?..) соседнего здания горит батарея из пяти светильников, и нервирует излишняя психологическая нагрузка от непонятных,показалось даже – прожекторов, обслуживающих, видимо, какую-то техническую площадку: персонал, уходя, забывает выключить свет, и весь вечер — когда вы подходите к окну или выходите на балкон освежиться, омыться зрелищем звездного неба — эти назойливые мухи портят вам настроение, портят с каким-то коэффициентом «вредности», из-за явной бесполезности их паразитического свечения. Чувство облегчения — блаженства — когда несколько дней подряд остаются погашенными…

На улице – зажженные фонари, светофоры, окна – но никакого от них рефлекса «зажмуривания», ощущения «недодыхания»...

 

*

Шекспир – и его современник Декарт расписали нам весь каталог человеческих «страстей» – того, чем мы обуреваемы в наших жизнях и что – в каком-то смысле – не дает нам жить.

Благодаря импрессионистам, человечество встало на ступеньку выше: игнорировать, или считать исчерпанным вопрос того, чтó из каждого из нас делает мучеником, сознательно «закрывать глаза» на злое, болезненное, мрачное и – отдаваться исключительно светлому, красочному, лучезарному…

 

*

 «Однажды Желтый Владыка отправился на север от Красной реки, взошел на гору Куньлунь и взглянул на юг. Вернувшись обратно, он обнаружил потерю темной жемчужины. Он послал за ней Сознание, но Сознание не смогло найти ее. Тогда он послал Зоркое Око, и оно тоже ее не нашло. Он послал Сметливого, но и тот не нашел жемчужину. Наконец он послал Забытие, и то нашло жемчужину.

— Как удивительно, — воскликнул Желтый Владыка, — что нашло жемчужину Забытие!» – Чжуан-цзы, Китай, III век до н.э.

…………………………..

«На первый взгляд – пишет заслуженный китаевед, профессор женевского университета, Jean-François Billeter (??? / ???– по-китайски), он же автор нашего отправного французского перевода – этот фрагмент кажется невразумительным... Воображается неизвестно откуда попавший сюда миф, разъяснение которого специалист по истории философии с облегчением доверит коллеге этнографу или антропологу… Но мы поступим иначе. Прочтемте внимательнее, пытаясь проникнуться призвуками каждого слова.

В Древнем Китае идея господства выражается через соотношение верх/низ, но и – север/юг. Умственно властелин представляется обращенным спиной к северу и возвышается над миром, простирающимся к югу; примечательно, что слово «пей» – «спина», у китайцев послужило наименованием севера.

Отправившись на север от Красной реки, взошед на гору Куньлунь и охватив взглядом юг, Желтый Владыка, никак, одолеваем желанием господства. Но это не совсем логично – со стороны уже Владыки Поднебесной... Покинув Центр, откуда естественно исходит его власть, он возвышается над видимым миром и мыслит овладеть им извне. Странным образом, шаг остается без последствий. Как если бы Чжуан-цзы осознавал внутреннюю противоречивость идеи всемирной державы. Скорее всего – предполагает комментатор – в уме государя произошло временное помрачение, ценой которого окажется утрата «темной жемчужины» – предмета, о котором не дается никаких уточнений, разве что он дорог Владыке, который, хватясь потери, пытается вернуть его себе всеми возможными способами и ходами: Сознанием, или усилием Памяти, Зорким оком, или с помощью Очков, услугами Сметливого, или Сыщика. А ведь речь идет о едва заметном, ничем не примечательном («темном) предмете. Кроме того, в силу внутренней логики притчи, пользование жемчужиной несовместимо с желанием господства, поскольку потеря явилась прямым последствием такого поведения.

Замечательна концовка, пишет профессор: «Как удивительно, — воскликнул Желтый Владыка, — что нашло жемчужину Забытие!» Единственная речь, произнесенная в этой притче, выражает удивление монарха перед этим необъяснимым восстановлением. «Речь» эту он обращает к самому себе, и это значит, что он наедине с самим собой. В эту минуту, он уже не монарх. Проекты господства улетучились».

……………….

Есть разновидность «черной» жемчужины – что и находим в русском переводе Малявиной, вместо «темной жемчужины» нашего профессора: швейцарец избежал лексическую ловушку, предпочтя «окончательности» и «беспросветности» черного, неопределенность и долю «прозрачности» – темного. «Темная жемчужина» намекает на скрытность, скромность – что парадоксально в отношении того, что призвано служить украшением. Следуя контексту, хотя он и казался, на первых порах, слегка «невразумительным», нетрудно догадаться, что под жемчужиной понимается – душа. Мораль притчи: тот, кто стремится к власти, может утратить душу, или ту божественную искорку – «жемчужину», которая в каждом из нас заложена от природы...

Еще один промах у русской переводчицы – и недаром у нашего автора есть отдельный опус «О переводе»: в русском тексте, вместо «Красной реки» читаем «Красные воды».

«Воды»?.. Курорт… Карлсбад...

Красная, никак, Кровавая река – как гербовый знак власти.

И – последнее: Забытие, или то, лишь пройдя через которое люди находят потерянный предмет, и самый дорогой из них – самих себя.

 

*

Выйдя на прогулку – (до внесения последних поправок в текст и отсылки в журнал), на обратном пути захожу к сапожнику-камбоджийцу – за копией ключа от парадной двери и лифта, потом к бакалейщику за минеральной водой для жены; вызываю лифт и, пока он будет спускаться – с покупками в одной, другой – открываю почтовый ящик – но уже с мелькнувшим в голове «чем-то, приключившемся с ключом», возможное падение которого в сумку не совсем от меня ускользает, целиком занятого, во-первых, открыванием дверцы ящика (как бы специально задуманного, чтоб всякий раз содержимое падало на пол – особенно, если вы орудуете одной рукой), во-вторых, побочным ожиданием лифта, который, если не поймать на лету, через секунду-две автоматически уплывает вверх, на второй этаж; чем-то подсознательно подкрепляемый в уверенности на положительный исход с ключом, успеваю частично отделаться от рекламы в специально устроенную – урну, не урну, корзину, не корзину… хватаюсь за ручку подоспевшей кабины, открываю, вхожу, нажимаю на 7; пока лифт поднимается, проверяю в кармане, в другом, третьем – нет и нет, ключа, а ведь совсем еще «тепленького», только что изготовленного – 30 евро (специального с впадинками с обеих сторон вместо зубцов); в квартире снова обшариваюсь; спускаюсь проверить, не оставил ли впопыхах ключ в замочной скважине, что маловероятно, но чем черт не шутит, или уронил и не расслышал звука;успеваю захватить белые очки, но – ничего похожего, и, как назло, вместо обычной стали слесарь, поди, предпочел использовать латунь, совсем под абрикосовый цвет напольных плиток; снова осматриваю нутро почтового ящика, залезаю по локоть в «урну»… Как глупо, специально заказать новый ключ, 30 евро, и уже успеть затерять; кто-то не позарился, видимо, прикарманить добро;подымаюсь на свой 7-ой (по-русски 8), просматриваю почту, снова обшариваю все карманы и, наконец, вынимаю из пластикового мешка один, второй пак пива, плюс фруктовый сок и – на самом дне, мой желтенький – не золотой, а почти – ключик.

 

*

Странно, но у «существительного» (имени) – форма прилагательного (как у «подлежащего» – отглагольная).

В предложении «Человек – разумное животное»: подлежащее «человек» отсылается к «животному» как к его существу, к которому лишь «прилагается» предикат «разумности».

Разум: нечто капитальное (от слова «голова»), но факультативное в человеко-животном. В конце концов, как в «начале начал», человек –кожа, зубы, ногти...

 

*

Чуть не написал: «приставка к»... Так и норовит пристать к словам – предлог. Указывает направление, а сам – тормозит… Лишь в сочетаниях с «мне», «всем» – не сдерживается как бы, и сливается с гласной.

На всех известных языках неизменно присутствует воздух гласной: vers – на французском, «депи» – с целыми двумя на армянском, to, up – на английском...

А вот на русском умудрились придумать слово без.

 

*

Хорошо! Есть все необходимое для жизни на земле: умеренная температура, озера и моря, горы, дожди, есть магнитный щит от солнечных ветров, рыбы, пчелы, овощи и фрукты…

А что дальше?

 

*

Адорно, винивший в Аушвице – Просвещение!..

Чем выше полет, тем больней – падение.

Розы и – шипы...

И вспоминается песенка Гавроша (в «Отверженных» Гюго):

Je suis tombé par terre

C est la faute à Voltaire…

«Я попал под колесо

Виноват во всем – Руссо».

 

*

Не пытаться уверять «уверенных», предубежденных – об отсутствии мирового заговора (масонов, евреев… армян?), а доказать, просто – но так ли это просто? – невозможность какой-либо человеческой власти над человечеством (чуть не написал «целовечеством» – от слова «целовать»?..) – в целом.

 

*

Евреи – те, кто долго противились, но кончили тем, что отреклись от своего высшего «человеческого» призвания, дабы предаться сомнительным соблазнам volk-клора...

«Человек человеку – volk».

 

*

Два народа, уверенных каждый в своей «правоте» – своем «избрании», никак между собой поладить не сумевшие, что и кончилось кровопролитием – как между Авелем и Каином.

 

*

Есть фольклор, есть культура, а есть — субкультура: нашумевший на всю планету, и вот уже сто лет слух режущий джаз: музыка гуляк, стиляг, наркоманов, жиганов, воров и деляг…

 

*

Джаз – прямой скачок из африканских джунглей в двадцатый век чикагских небоскребов – минуя европейское «чистилище» классики…

Настало время реванша плоти – после тысячелетних самобичеваний, умерщвлений – и музыке, сегодня, хочется назад к своим биологическим началам...

Бах – внесший в мир «успокоительной» (от слова «реквием»…) церковной музыки – живительный пульс «рок-н-ролла».

 

*

 «Источник», когда-то это было – чистой родниковой воды; сейчас, и массы возможных загрязнений.

 

*

«Ваджда» – застал вчера, в самом начале – фильм, саудовско-арабский, и – впечатление, как от неожиданной в стране (о которой, правда, никто толком ничего не знает) атмосферы «гуманности»… Точь-в-точь как, иной раз, от американских «независимых» пленок: тоже, оказывается, люди…

 

*

Внучка, семь лет – всякий раз, когда к слову, справляющаяся – пытающаяся что-то выпытать у старших(избегая смотреть вам в глаза) – о «смерти»: как бы все это не вышло – все эти учения, мучения, радости и печали – впустую…

 

*

Родитель – тот, кто, в какой-то момент, должен стать еще и «учителем».

 

*

Под спудом клерикалов восемьсот лет замалчивали Омар Хайяма… А сколько, ближе к нам, таких же «неугодных» держались под замком в подвалах государственных библиотек (Казанова, Сад…) и сколько неминуемо попадет туда еще завтра?

 

*

Как в сытый желудок ничто уже «не лезет», так и духовная пища от прочитанных за жизнь книг достигает «предела пользы», и тогда даже самые легкие и деликатные блюда организмом напрочь отвергаются.

 

*

Что лучше – самому написать что-то, пусть даже достойное, мастерски изданное, интересное… или открыть, раскопать – как археолог, воскресить для «бесстрашного» – о, Лотреамон! – читателя нечто совершенно несоизмеримое, оставшееся незамеченным или забытое – в шкафах, сейфах, подвалах – как флакон со смертельно опасным ядом?..

 

*

Общепринятое понятие «хорошего» – поэта, художника, скульптора?.. А еще – «мастера слова», будто слово – заготовка, а поэт – слесарь, чеканщик!..

 

*

Оригинальность – многогранное слово: от «самобытности» до – «чудачества»… но, если ограничиться чисто этимологической стороной дела, то понятие прямо, чтоб не сказать «однозначно», отсылает к «происхождению», «первопричине»: что-то у художника указывает на его близость с источником (бытия и, стало быть – поэзии). – Листая Чжуаня-цзы

 

*

Посетили в Ля Рошели церковь (католическую, 1742) — слегка моросящий дождь, а до поезда еще немало времени; никогда до этого не приходилось любопытствовать «интерьерами» религиозных зданий этой и поздних эпох...

Просматривается во всем этом «величавом убожестве» предстоящий крах Старого мира – переспелость груши, которая вот-вот сама должна сорваться с ветки. Отсутствие какого-либо прямого или косвенного намека на «мистику»... Витражи, капеллы оформлены в неоклассическом (подобии стиля); никто давно уже не верит, всем опостылела библейская набожность: народ голодает, а для довольствия нужна свобода — торговли, но и свобода, вообще — откуда и эта не совсем уверенность заказчика в абсолютной обоснованности нового – как в случае с уродливым парижским Пантеоном – разорительного храма, проглядывающая в общей невзрачности архитектурных решений, в «монументально» лишь обрамленных – полотнах, витражах…

 

*

После «фильма» Вандея – сегодня, 14.08.17, фильм «бухта Соммы».

Вид – повернув назад по дощатому настилу вдоль пляжа – в Кайё

                черная с зеленоватыми реминисценциями прибрежная полоса вод океана – с ослепительной на солнце пеной прибоя

                на горизонте – нежно-голубые посреди туч просветы лазури

                и всюду над сушей и морем – белые с освещенной стороны, темно-серые в толще барашки облаков.

 

*

К искусству – творчеству – обращаются предпочтительно (как к этнологии – замечает Филипп Дескола о своем мэтре: а) еврей – Клод Леви-Строс; б) в Англии, преимущественно из католического меньшинства; в) во Франции – из протестантского) – лица не обеспеченные собственной государственностью, и потому, не совсем хорошо себя в обществе чувствующие, и для которых, моментально, и это легко понять, все материальное: стиральная машина, духовка, стулья, столы, вешалки, крючки, гвозди, мочалки, шампуни, отходит на самый задний план, в сравнении с экзистенциальным дискомфортом отсутствия над собой такого твердого неба. И – наука для одних, творчество – для других составляет им необходимый заменитель.

 

*

Человечество – наиболее эффективное средство достижения сугубо животных целей.

 

*

Человек (в сталинских лагерях, на галерах…) – животное, пригодное для дел, для которых непригодно никакое другое «животное».

 

*

Тот же «пролетариат», что свергал самодержавие, сегодня тусуется в километровых процессиях – от бывшего Ипатьевского дома, на месте которого сегодня новостройка собора, до места захоронения членов (и разрозненных органов) скошенной царской семьи – (комментарий потомка князя Долгорукого к фильму о – трагической кончине предка, оставшегося до смерти на службе императорской семьи и – вечном повторении истории)…

 

*

Спор демократии с диктатурой: кому из двух наиболее терпимей для всех удается проводить железный закон социального неравенства?

 

*

Люди предпочитают – как французы, не далее как в прошлую войну – жить под сапогом озверевшего, но «европейца», чем, как сегодня, сживаться с миллионами из бывших колоний.

И впервые, вчера 11 сентября 2017, французское телевидение (франко-германский канал «Арте») включило в свою программу сразу два фильма эпохи Третьего Рейха, и – тоже, оказывается, люди...

 

*

Семьдесят лет человечество жило под угрозой «диктатуры пролетариата».

Сегодня победил «здравый (буржуазный) смысл» – а плата за страх все еще продолжается, и не видать возмездию конца...

 

*

Не тыкать «словами» об/в вещи.

 

*

У Ницше переводят известное положение – «пересмотром всех ценностей», но нем. Wert многозначно – и правильней, кажется, было бы заменить «ценность» – значением, в физическом смысле величины: веса (слов), обхвата (понятий)…

 

*

«Сын» – то, что продолжает обитать в глубине твоей души – с уставленными на тебя глазами...

 

*

Хочется ответить Шопенгауэру на внятном русском языке: воля – это не просто так – сама по себе альфа и омега бытия, а рождается – из неволи: несвободы, мрака – небытия.

 

*

Редко вспоминаю о Боге – и, даже не вспоминаю, а поминаю: на ум приходит нечто такое, которое раз (не два) уже пульсировало в голове – совсем еще в детстве:

от НБ получаю вчера 2 экз. книги БЛ, привезенных из Питера с оказией, один – мне, другой – СД; договариваюсь по телефону с Сергеем оставить его экземпляр в ИМКе; там же покупаю себе пять томов из серии «Советский писатель» – поэзию Пастернака, Слово о полку Игореве…

А уже дома осеняет: экземпляры-то были надписаны, а я дал Алику один из двух на ура... Бросаюсь выпрастывать содержимое сумок. Вот «Одно и то же»… Чуть не задыхаясь, открываю титульную… Уф-ф!.. Тут-то и захотелось воздать хвалу – и чуть ли не коленопреклониться...