Антон Черный

О «замшелом библиографе», или Как устроена плохая критическая статья


Эта тема давно меня занимала. О тупике в котором оказалась современная литературная критика, пишут сейчас много, в том числе и сами критики. И вот, наконец, я тоже дозрел до серьезного разговора. Последней каплей стала «критическая статья» о журнальном портале «Мегалит», опубликованная в №4/2010 журнала «Сибирские огни» в разделе «Библиография». Ниже я предпринял попытку рассмотрения на данном подопытном экземпляре механики и логики «плохой критики».
«Критическая статья». Я намеренно заключил ее обозначение в кавычки, потому что ни «критики» как попытки понять и оценить произведение искусства, ни «статьи» как логико-стилистического целого тут нет. Автор на пространстве 15 тысяч печатных знаков виртуозно реализовал практически все возможные приемы недобросовестного критиканства: огульность, наклеивание ярлыков, пустое умствование, передергивание и т.д.
Вы, наверняка, заметили, что даже сами названия перечисленных методов некорректной полемики уже стали неприятными ярлыками. Поэтому в дальнейшем для анализа текста мы будем использовать несколько иные дефиниции. Согласитесь, разбирая критику методами самой критики, рискуешь попасть в стилистическую западню и совершить те же ошибки. Разбор подобных текстов, на мой взгляд, может проводиться с использованием инструментария теории манипуляции сознанием, описывающей методы воздействия на волю и разум людей с той целью, чтобы заставить их усвоить ваше предвзятое мнение как их собственное, а если получится, то и как истину. Итак, что вскрывается в этой статье при пристальном взгляде…

1. АНОНИМНОСТЬ. На самом деле это не только и не столько признак трусости автора, как может показаться, сколько важный элемент подачи материала, задающий угол его восприятия. Что нам известно об авторе? Довольно мало. Он лишь проставил инициалы «В.Т.» в конце текста и в первом абзаце представился «замшелым библиографом богоспасаемых "Сибирских огней"». Что ж, за неимением имени, так его и будем впредь величать.
Анонимность может быть разная: из скромности, из трусости/подлости и… для солидности. О последнем подвиде подробнее. В структуре журнального номера материал позиционирован очень интересно: в конце выпуска, после всех статей и произведений, в разделе «Библиография», там, где обычно публикуются краткие описания вышедших книг. Постоянные читатели толстых журналов привыкли к такой структуре и по инерции продолжают воспринимать этот текст как «библиографию», хотя в нем нет ни одной (!) библиографической ссылки. Налицо подмена понятий, выдача одного за другое. Вкупе с отсутствием заголовка анонимность этого раздела должна придать ему видимость солидной объективной рецензии. Читатель, начиная с самого заглавия, уже одурачен. Подлость рядится в объективность и скромность (уничижительное самообозначение «замшелый»). Кстати, анонимность и публикация этого материала в разделе «Библиография» возлагают всю ответственность за сказанное в нем на «богоспасаемую» редакцию журнала «Сибирские огни». И никакие глумливые оговорки в конце текста о том, чье мнение с чьим тут не совпадает, во внимание принимать нельзя.

2. КОМПОЗИЦИЯ. Основная задача манипулятора – изначально задать неверную систему оценок, а затем привить читателю свое мнение, основываясь на ложных посылках. «Замшелый библиограф» так и делает. Он в первом же абзаце, еще не приведя ни одного довода, принижает рассматриваемое явление. Его аксиомы: журналы в портале «Мегалит» не имеют «литературного веса» (безменом, наверное, взвешивал), а солидный журнал «День и ночь» по кадровым причинам, якобы, «становится все более незаметным в контексте всякой освоенной им виртуальной институции». Внимание, с этой фразы о «Дне и ночи» начинается последовательное применение еще одного приема манипуляции – запутывание терминологией. Грамматически сложные, напичканные терминами фразы заставляют читателя думать, что перед ним компетентное мнение. Например: «Складывается впечатление, что культура мышления — признак для литераторов “будущего” вполне акцидентальный».
Далее композиционно следует «опровержение» идейных установок оппонента. Как мы увидим из дальнейшего, опровержение это дутое. А, собственно, главную часть заметок (почти 9000 зн.) составляет «разбор» нескольких стихотворений, взятых автором в произвольном порядке с портала «Мегалит». Они, по задумке, должны иллюстрировать ничтожность рассматриваемого предмета. Как и подобает манипулятору, выводов замшелый не делает, полагая их самоочевидными и подводя к этому читателя.

3. СТИЛИСТИЧЕСКИ СНИЖЕННЫЙ КОНТЕКСТ. В него помещается любое явление, лицо или предмет, которое автору не под силу критиковать логически. Например, риторический вопрос: «Возможно, восторгаясь или с кислой рожей, кому как нравится, счесть это вариантом того, что нас ждет?». Ответа не дано, однако нужный эмоциональный осадочек в обход логики оставлен. Даже краткость манифеста поставлена Петрушкину в вину: «Александр Петрушкин был краток в своем теоретическом порыве, очевидно, понимая абсурдность идеологического идиотизма, в отличие от большинства его “учреждающих” коллег, несущих подобную пургу в гораздо больших объемах». Заметьте, автор приписывает «идиотизм» и «пургу» вовсе не Петрушкину, а его коллегам, но в таком контексте даже имя Папы Римского можно унизить. Цитату из манифеста основателя «Мегалита» замшелый разбирает, казалось бы, подробно. Однако единственным его существенным замечанием становится: «содержание пассажа весьма туманно». Далее, основываясь на своей неспособности проникнуть в «туман», В.Т. толкует слова поэта в своей системе ценностей. Литературное поле представляется его затуманенному взору «чем-то вроде союза писателей, к которому можно присоединиться или не присоединиться», хотя речь в процитированном тексте идет совсем о другом. Непонимание оппонента становится доводом.

4. ПОВТОРЕНИЕ УСТАНОВОК. В эффективном манипуляторском тексте должны быть «фразы-ключи», на разный лад повторяющие и закрепляющие в сознании адресата одну и ту же посылку: «Содержание пассажа весьма туманно», «При любом прочтении получается логическая абракадабра», «И потом, что значит “будущего”?». Это навязчивое признание в собственной некомпетентности становится лейтмотивом текста.

5. ТЕНДЕНЦИОЗНОЕ ЦИТИРОВАНИЕ. Основная беда критиков – необходимость цитировать. И тут отрывки текстов должны сыграть роль цемента, закрепляющего установки критикана. Я не знаю, каким образом замшелый выбирал из сотен публикаций «Мегалита» те несколько, что вызвали у него приток желчи, но он явно старался. Даже в тех случаях, когда текст не дает объективных поводов для негативной оценки, он умудряется их изобретать. Ирину Аргутину он хает за «отсутствие оригинальности», а неприязнь к одному из стихотворений вообще объясняет просто: «Все эти хароны, орфеи, стиксы уже обрыдли до тошноты». Вот так. Обрыдли и всё тут. При цитировании применен и классический прием манипуляции сознанием –

6. ЛОЖНАЯ АПЕЛЛЯЦИЯ К ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ. Сопровождая отрывок из стихотворения брезгливым комментарием «Критиковать это, разумеется, бесполезно», наш замшелый друг заставляет читателя оценивать не текст, а самого себя, свой уровень интеллекта. При этом условием положительной оценки становится согласие с критиканом. Далее контакт по принципу повторения установок (см. выше) должен быть закреплен. И следующее стихотворение В.Т. уже приводит «для справки, без комментариев», уже подразумевая, что читатель разделяет его мнение. «Разоблачив» авангардиста, он следующего автора уже упрекает «слишком общим выражением», правда, не уточняя чего. Стихи Виталия Скородумова он вообще проскакивает с краткой ремаркой «Далее — снова ни о чем», а вывод формулирует потрясающий: «Вот об этом и речь». Замшелый полагает, что читатель уже достаточно загипнотизирован, чтобы некритически воспринимать любое его утверждение и даже намек. Найдя у Андрея Егорова стихотворение об «обрыдлом» Орфее, он почти ликует, хотя интерес к одной и той же теме в поэзии случается, и ничего криминального тут нет. Но ведь замшелый уже давно ничего не объясняет и не комментирует. Он дает сразу готовое. А вскоре ему и вовсе надоедает «разжевывать очевидное». Пробежавшись по восьми текстам, он заключает: «Объем исчерпан». Правда, после этого вердикта он еще упоминает двух авторов, которые кажутся ему сильными. Но, торжествующую «очевидность» ничто не должно поколебать. Поэтому напоследок он лепит им по ярлыку: Извариной «импрессионизм», и «бесформенность», а Вадиму Месяцу ставит в вину… длину стихов. Так и заканчивается текст этим завуалированным повторением установки о «непонимании» и «тумане».

Подведем итоги. В основе любой плохой критической статьи лежат манипулятивные методики: подмена установок, их закрепление путем повторения и бесконтекстной цитации. Цель такого текста – воздействие не на сознание, а на сферу эмоций и оценок, более тонкую и подверженную влияниям извне, чем разум. Повторюсь, что ответственность за публикацию этого классического манипуляторского текста лежит исключительно на редакции журнала «Сибирские огни», которая тем самым заметно уронила свой престиж, попытавшись нечистоплотными методами воздействовать на собственных читателей.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера