Елена Колганова

Обломки затонувших жизней. О романе Бориса Виана «Пена дней» в переводе Лилианны Лунгиной

При впадении реки  в море всегда есть порог,

который трудно преодолеть, где кипит вода

и в  пене  кружатся обломки затонувших кораблей.

Б. Виан «Пена дней».

 

Сюжет романа несложен: богатый молодой человек по имени Колен знакомится с девушкой Хлоей, женится на ней. Через некоторое время после свадьбы Хлоя заболевает злокачественной опухолью и умирает. Если об этом рассказать простыми словами, то получится заурядный романчик. Талант Бориса Виан заключается в том, что писатель смог сделать печальную, но обычную историю шедевром мирового авангарда.

Начиная читать «Пену дней», с первых строк погружаешься в мир чудес, в котором подстригание век является рутинной косметической процедурой, а в раковине водится рыба. Здесь из водопроводного крана в ванной ежедневно выползает угорь, углы комнаты закругляются под действием звуков музыки, а повар откармливает мышей, которые играют и танцуют в кухне, временами поддерживая беседу с хозяевами. Вспоминаются «Страна чудес» Льюиса Кэрролла и пушкинское Лукоморье, но, в отличие от них, в «Пене дней» необычное вплетено в повседневную жизнь, и от этого воспринимается в большей мере как яркая, интересная реальность, нежели как выдумка.

На страницах романа писатель всласть иронизирует над теми социальными явлениями, которые считает недостатками общества. В первую очередь это коснулось религии и её служителей: среди героев есть Пьяномарь и Священок, Архиписк и Надстоятель. Имя Бенвенуто Челлини перефразировано в «Бенвенуто Тошнини». Братья нетрадиционной ориентации работают «свадебными педералами». Не обошлось и без врача - профессора Д’Эрьмо.

Особенно досталось французскому писателю Жан-Полю Сартру, который выведен в романе под именем Жан-Соля Партра. Надо отметить, что в 30-40-х годах XX века в Европе набрало необычайную популярность учение об экзистенциализме. Это было время, когда одна за другой выходили из печати ведущие книги по данному философскому направлению: «Кровь других» и «Пирр и Цинеас» Симоны де Бовуар, «Посторонний» и «Чума» Альбера Камю, многочисленные сочинения Сартра, в том числе знаменитый роман «Тошнота». Мода на экзистенциализм вызывала у Виана насмешку, что нашло отражение в «Пене дней». Так, в романе иронично описана сцена встречи Жан-Соля Партра с многочисленными поклонниками: «Партр вышел из-за стола и продемонстрировал слушателям муляжи различных типов блевотины. Самая прекрасная из них – непереваренное яблоко в красном вине – имела огромный успех».

«Не сотвори себе кумира», - гласит одна из библейских заповедей, однако люди часто настолько увлекаются другим человеком или некоей идеей, что почитание переходит в одержимость, влекущую за собой лишь разрушение собственной души. Шик, друг Колена из бедной семьи, все деньги тратит на покупку новых сочинений любимого писателя Жан-Соля Партра и из-за этого не может жениться на своей девушке Ализе. Более того, однажды, израсходовав предназначенную для свадьбы сумму на приобретение старой одежды кумира, он прогоняет невесту от себя. В отчаянии девушка направляется к писателю и просит отложить издание девятнадцатого тома, но Партр неумолим. Тогда Ализа решается на отчаянный шаг.

 - …Больше всего на свете я хочу вас убить, - сказала Ализа… и вынула сердцедёр. – Расстегните, пожалуйста, ворот вашей рубашки.

— Послушайте, - воскликнул Жан-Соль, снимая очки. – Я нахожу, что всё это какая-то дурацкая история.

Он расстегнул рубашку. Ализа собралась с силами и решительным движением вонзила сердцедёр в грудь Партра. Он вскинул на неё глаза, он умирал быстро, и в его затухающем взгляде промелькнуло удивление, когда он увидел, что извлечённое сердце имеет форму тетроида. Ализа побледнела, как полотно. Жан-Соль был мёртв, и чай его остывал. … Ализа расплатилась с официантом, затем раздвинула концы сердцедёра, и сердце Партра упало на столик».

Атмосфера романа в первых главах - легкая, изящная, как джазовая мелодия, - наполнена учтивыми светскими беседами, дружескими шутками, флиртом и танцами. Здесь Колен и Хлоя знакомятся и играют свадьбу.

Имена главных героев были выбраны Вианом не случайно. Хлоя – пастушка из греческого романа Лонга об идиллической любви («Дафнис и Хлоя»), существует одноименное музыкальное произведение в аранжировке любимого виановского джазового музыканта Дюка Эллингтона. Колен – распространенное имя персонажей французской пасторали XVIII века. Казалось бы, имена предопределят безоблачность семейной жизни пары, но в действительности главных героев ожидают горе и смерть. Получается, Виан намеренно подчеркнул диссонанс между мечтами и реальностью? Возможно, так. Однако, несмотря на страдания, выпавшие на долю влюбленных, их чувство до последних страниц книги остается сильным, глубоким и чистым. В отношениях супругов сохраняется идиллия, но к ней добавляется жертвенность. Колен самоотверженно заботится об умирающей жене, и в этом имеет большое сходство с Иваном Шатовым из «Бесов» Ф. М. Достоевского. История Колена и Хлои – это как бы история Шатова и его супруги Марии, только в «Бесах» умирает муж, а в «Пене» - жена.

С момента бракосочетания Колена и Хлои атмосфера романа резко меняется. Теперь окна в доме самопроизвольно зарастают, в комнаты не проходит солнечный свет, в них начинает царить вечный мрак. Керамическая плитка на полу тускнеет, а мышки больше не играют, а, дрожа, забиваются в углы. Через призму абсурдизма Виан передаёт хорошо знакомую всем реальность. Хлоя больна: у неё в лёгких выросла нимфея – водяная лилия – «большой цветок, двадцати сантиметров в диаметре». Для излечения нужно окружить больную другими цветами – тогда нимфея испугается и не расцветёт. Колен тратит всё своё состояние на цветы, но этого мало: их требуется ещё больше. Тогда молодой человек идёт работать на военный завод: выращивать оружие.

 «Чтобы стволы винтовок росли правильно, без искривления, им необходимо тепло человеческого тела, - поясняет работодатель. – Вы выкопаете в земле двенадцать лунок. Затем воткнёте в каждую по стальному цилиндру, разденетесь догола и ляжете на них ничком, так, чтобы они пришлись вам между сердцем и печенью… Вы пролежите так двадцать четыре часа, и за это время стволы вырастут».

Стволы отнимают у человека с теплом и жизнь: двадцатидевятилетнего парня за год работы превращают в морщинистого старика. Сперва Колен выращивает нормальные винтовки, но постепенно металл начинает реагировать на его душевную боль: оружие получается деформированным, кривым. А однажды… «Он поднял простыню. На тележке лежали двенадцать синеватых холодных стальных стволов, и из каждого росла прекрасная белая роза, - её бархатистые лепестки, чуть кремовые в глубине, должно быть, только что раскрылись…

 - Я могу их взять? – спросил Колен. – Для Хлои…

— Они завянут, как только вы их оторвёте от стали, - сказал приёмщик. – Они, видите ли, тоже стальные…»

Ирония и выдумка сочетаются в книге Виана с истинной трагичностью, неподдельностью чувств:

 «Колену платили теперь много денег, но это уже ничего не меняло. Он должен был обходить по выданному ему списку многие квартиры и за сутки предупреждать указанных в нём людей о несчастьях, которые их ожидают.

Ежедневно он отправлялся в бедные кварталы, и в богатые, поднимался по бесконечным лестницам. Всюду его встречали очень плохо. Ему швыряли в лицо тяжелые, ранящие его предметы и жёсткие колючие слова, а потом выставляли за дверь… Он не бросал своей работы. Ведь это было единственное, что он умел делать – терпеть, когда его выставляют за дверь».

Проблему «богатых и бедных» как писатель своего времени Виан обойти не мог. Однако к неблагополучию материальному добавляется горечь душевная:

«Он посмотрел в списке, кто там стоял следующим, и увидел своё имя. Тогда он кинул наземь свою фуражку и пошёл по улице, и сердце его стало свинцовым, потому что он узнал, что завтра Хлоя умрёт».

Погребальный обряд в описании Виана представляет собой столь же яркую сцену абсурда, как и весь роман. Здесь могильщики поют у гроба: «Эй, ухнем!», Надстоятель подпрыгивает «сперва на одной ноге, потом на другой» и дудит в трубу. А Священок и Пьяномарь, схватившись за руки, хороводом кружат вокруг могилы.

Литература абсурда характеризуется тем, что мысли, чувства, тонкие оттенки настроения, переданные посредством гротеска, гипербол, оксюморона воспринимаются наиболее остро. О состоянии Колена после гибели Хлои мы узнаём из диалога… его домашней мыши и кошки.

Он стоит на берегу и ждёт, а когда решает, что пора, идёт по доске и останавливается на её середине. Он там что-то высматривает в воде… А когда этот час приходит, он возвращается на берег и всё глядит на её фотографию, - рассказывает мышка кошке.

 - Он никогда не ест?

— Нет… И слабеет час от часу… В один из ближайших дней он наверняка оступится на доске.

— А тебе-то что? – спросила кошка. – Выходит, он несчастен?

— Он не несчастен, он страдает. Вот именно этого я и не могу вынести, - отвечает мышка и просит кошку помочь её умереть.

Сытой ленивой кошке не хочется есть мышку. Тогда животные находят оригинальный выход.

 - Сунь мне голову в пасть и жди.

 - Сколько ждать?

— Пока кто-нибудь не наступит мне на хвост, - сказала кошка, - чтобы сработал рефлекс.

Мышка «зажмурила свои маленькие глазки и сунула голову в пасть. Кошка осторожно опустила острые резцы на мягкую серую шейку. Её усы перепутались с усами мышки. Потом она распустила свой мохнатый хвост и вытянула его поперёк тротуара.

А по улице, распевая псалом, шли одиннадцать слепых девочек из приюта Юлиана Заступника». 

 Эта сцена в романе финальная. Она не эпилог, а пролог - к смерти мышки. Ясно же: девочки наступят кошке на хвост, челюсти сомкнутся на «мягкой серой шейке». Похожая сцена в мировой литературе есть. Помните, как змейка по просьбе Маленького Принца кусает его насмерть? Но в сказке Сент-Экзюпери впереди – надежда на то, что Маленький Принц вернется на свою планету. А у Виана мышка уже никуда не денется от доли, которую сама себе выбрала. И Колен скоро «непременно упадёт в воду». Погибнет вслед за любимой, как и происходит обычно в классических романах.

«Пена дней» - глубокое, трагическое, стилистически яркое произведение. Впрочем, наверное, не для поклонников экзистенциализма и Жан-Поля Сартра.

К списку номеров журнала «Кольцо А» | К содержанию номера