Я люблю тебя. Стихотворения

* * *

Я люблю тебя
Это не любовная лирика
Не явление Христа народу
Это дважды два — мелом на стенке
Это прыжок в воду
Жестяную жесткую серую
С двадцатиметровой вышки
А может — это жестяная крыша
Как те, что строил мой дед Моисей
В Каунасе
Легко разбиться.
Три часа ночи
Очень хочется постучать в твою дверь
Откроет серый заспанный
Человечьего размера ежик
Взъерошенный
С острым носом
Протянет лапу — скажет
Хочешь зеленое яблоко
У меня их в корзинке
Там в углу
Много.

РУССКИЙ ФЕМИНИЗМ

Как-то моего мужа
художника Виталия Комара и его
партнера Александра Меламида и
галериста Марата Гельмана
пригласили на программу московского
телевидения в Доме Журналистов
в девяностые.
Что-то вроде Голубого Огонька.
С нами была жена Марата Юля,
архитектор по образованию,
в дальнейшем директор галереи Гельмана.
Нас встретила возбужденная,
говорящая скороговоркой ведущая
в желтом костюмчике,
которая усадила нас за один из длинных столов.
Между эпизодами съемки
народ пил и закусывал.
Периодически ведущая командовала процессом,
отдавая распоряжения хамским тоном
работницы ОВИРа:
«Господа, сколько можно есть? По местам!»
Когда брали интервью у художника Виталия Анатольевича Комара,
живописца Александра Даниловича Меламида и галериста Марата
Александровича Гельмана,
несколько раз ведущая обращалась и к женщинам.
После того как нас с Юлей
в пятый раз назвали женой художника Анечкой и
супругой галериста Юлечкой,
я сказала — в Америке, где я живу,
у меня есть имя, фамилия и профессия.
На отчество я не претендовала — в Америке
оно не в ходу.

* * *

Ты — лис хитро путающий следы
а я глупый кролик
у которого хвост торчит из-за куста
легкая добыча
ты — иезуит
привыкший к иносказательному
красивому письму
левым мизинцем
к правому уху
заплечных дел балетмейстер
дамский брадобрей
Ив Сен-Лоран для бедных
а я фабричная девчонка
по выбору
любящая спускаться в клоаку города
вместе с народом
с пиплами
ты — любитель сексуального разнообразия
и эмоциональной упрощенности
секса как отшелушивания,
отлетания
как невозможности близости.
Я — дура протягивающая себя
на подносе — на!
Чуда-юда.
Вдруг ты почувствуешь
как мое голое сердце бьется
под серебряным колпаком блюда
подденешь на вилку
в рот положишь?

В ДОЖДЬ

В Германии за этот месяц продали
84 тысячи Mein Kampf
Ходовой товар
А я сижу в Ньюз Бар с тарелкой биф чили в перерыве меж
Больными
Или здоровыми — to be politically correct
И думаю о том, что город
Превратился в полотно
Импрессиониста.
Buena vista…

* * *

Кто я — не Пенелопа,
Одиссей так и не добрался до дома
челн его разбился о скалы
предсмертный стон его — Пе-нее...
утонул в шуме северного Борея
скучные женихи так и сидят в беседке
у моего дома
цветы в букетах подаренных вянут
а с Одиссеем так нам
и не пришлось
в последний раз обняться.
Хожу одна по берегу моря
вглядываясь в даль
отмечая сизо-голубой цвет волн
и белизну камешков зимою.
Я — не Эвридика
Орфей мой
так забылся за игрой на своей лире
издающей дивные мелодии
что и забыл зачем
в царство Аида он спустился.
Сама Персефона его заслушалась
и нежные нимфы млеют
ротики открыв
от восторга
вплетают белые асфодели в длинные кудри Орфея.
Не Даная я.
Она раздвинула ноги в восторге от дождя золотого
понесет потом яйца золотые в бриллиантах с эмалью
чистый Фаберже.
Очередь из красоток в неглиже и лабутенах выстроилась
в ожидании золотого фонтана.
Кто я — помощница Эскулапа
жрица — «худощавая
но с полными ногами»
толковательница снов
собирательница трав лечебных
утешительница вдов и сирот
странников прибившихся к чужому берегу?
Муза или поэтесса с самодельной лирой
просто женщина?