Когда Одесса не мама, а мачеха: (мои Одесса, Россия и «Очарованный Странник» начала 90-х). Эссе

Бывают встречи и разговоры, влияющие на многие события, определяющие и направленность, и развитие их. В 1992 году беседовали литераторы – критик И. Золотусский и писатель Б. Черных. Результатом беседы стало рождение литературной газеты русской провинции в Ярославле.
…К этому времени «Литературная газета» под редакцией А. Удальцова отшатнулась от собственно литературы, потеряв профиль Пушкина в заглавии, и оказалась задействованной политическими страстями. Либеральные партии призывали россиян к более тесным контактам с западной цивилизацией.
Игорь Золотусский, «старомодный ревнитель изящной словесности», говорил о том, что, не чураясь духовных контактов с миром, должно сохранить «нашу культуру в парадигмах отечественных ценностей».
Борис Черных с радостью открыл для себя, что «Золотусский погружается в русский космос Николая Лескова, как ранее выдающийся критик уходил к Гоголю, и собирается написать о Лескове серьёзное исследование».
Литераторы сошлись во мнении: «Лесков не только кудесник и мыслитель, но и хранитель заповедного мира, наследником которого в новом качестве – предстанет сейчас Александр Солженицын (и плечо в плечо с Солженицыным – Виктор Астафьев, Борис Можаев, Василий Белов и несравненный Фазиль Искандер в великом романе “Сандро из Чегема”)»…
В этой беседе и возникла идея создания подлинно литературной газеты, но возникли и сомнения – тот, кто материально может поддержать новое издание, поймёт ли, что мир очарованного странника есть неразменный мир русской провинции. Увы. Предположение, что И. Золотусский станет редактором, не сбылось.
Прошло время. И газета «будто на опаре всходит на нереализованной мечте старого моего друга» – пишет в статье «Игорь Золотусский благословил» («Очарованный странник», № 2/9 1994 г.) Борис Черных, ставший редактором и реализовавший идею провинциальной литературной газеты в старинном русском городе Ярославле.

Литераторам Одессы всегда недоставало журнала, литераторы Одессы проживают не дома, а в Москве и Нью-Йорке, Хайфе и Сиднее, став гражданами мира. Думаю, не последнюю роль сыграло отсутствие профессионального поля деятельности. Смешно ведь предположить, что можно бесконечно долго терпеть в чемодане собранные рукописи вместо того, чтобы помещать их в журнал. Рано или поздно, но чемодан сыграет свою роль – поведёт автора в путь…
Читая многочисленные программы кандидатов в депутаты Верховного Совета Украины – я не увидела, не прочитала ни слова подлинного понимания всего ужаса положения нас, граждан своей страны, задыхающихся от отсутствия общества свободных и культурных людей. Я отчётливо увидела, благодаря этим программам-братьям, что мы все, и кандидаты в депутаты, и мы, голосующие за них или против, – задыхаясь, мёртвый воздух едим… и совершенно не понимаем, что пора открыть окна и двери, а не ставить на них решётки и обивать бронёй.
Что ни одни государственные преобразования не стоят того, чтобы граждане вместо тёплого дома жили в разгорячённом борьбой за выживание броневике.
И что пока вместо решёток мы не станем публиковать тех, кто силой слова открывает двери вольному чистому воздуху – нам травить себя и детей своих отработанными дурными газами.
Казалась бы, малость какая, ну, подумаешь, с 1918 года по 1994 год культурное население миллионной Одессы лишено литературного журнала… Подумаешь, за 1992 год в одночасье из города выехали литераторы Паша Лукаш, Рита Бальмина, Сусанна и Феликс Гойхманы, Толик Гланц, Петя Межурицкий, читает лекции в Израиле уехавшая Белла Верникова, «закатилось солнце русской поэзии в Одессе, чтобы взойти над Австралией» – горько шутят одесситы, любящие поэта Юрия Михайлика, который в мёртвые времена застоя – более пятнадцати лет – поддерживал «второй эшелон культуры». Юрий Николаевич сумел пробить и, таки да, издать ту самую первую книгу с 1918 года, которая прорвала брешь умалчиваний. Но не смогла заменить, нет, не смогла – журнала. Она открыла в мир литературную форточку, и мир узнал – в Одессе есть не только «Союз писателей», но и собственно литературный процесс, формирующий актуальную литературу, новое слово, не отравленное ложью криводушия.
Книга называется «Вольный город». Под своей обложкой она объединила имена двадцати четырёх поэтов. Их много, «красивых и разных», Юрий Михайлик пишет в предисловии: «Вольный город… Вряд ли так можно назвать Одессу в 1991 году, но подлинное творчество всегда вольность. Одесса умеет не только считать деньги, но и считать, что можно их тратить на стихи. Я же убеждён, что это прибыльное дело. Что выгодно – писать стихи, издавать их. И даже просто читать. То, что получают при этом, нельзя купить. И вообще, нельзя приобрести другим путём, только так – страдая, волнуясь, чувствуя и сочувствуя. И никак иначе.
…Много лет меня коробило определение «одесский поэт», всё виделась в нём некая снисходительность, скидка на заведомую провинциальную долю. На самом деле, это беседовала с нами иерархическая структура. Это она много лет вела необъявленную войну со всем своеобразным, не вписывающимся в ранжир… И загоняла в областную судьбу Ленинград и Одессу, Кутаиси и Свердловск, а кого и вовсе в районную… И стирали в порошок тех, кто в наивности своей пытался цепляться за ветхие полумифические предания о родном городе, крохами памяти пытался утвердить – и что же? Да всего лишь право на своеобычие, на непохожесть, на уникальность, на собственное выражение лица. Всего лишь – и так много! Ведь если это признать, оно напрочь отменит всякую шеренгу, всякий общий строй, весь распорядок, на котором и держится имперская, иерархическая пирамида…»

Построим дом. Но – по порядку.
Не можем мы и не должны
тюремных стен воздвигнуть кладку
лишь только с внешней стороны.

Ю. Гончаров

– Неужели мы хотим жить в таком доме, имя которому Независимая Тюрьма?!
Не верю и не принимаю.
Должен же быть КТО-ТО, кто понимает, что Одесса не может быть на обочине литературного процесса, не должна переживать унижение отъездом – теряя детей своих, вывозящих кровную южнорусскую культуру и рассеивая её по миру, делая мир провинцией Одессы.
Горькая основа у одесского юмора, и, сколько не юмори, Одесса, твои Жванецкий, Лившин, Павловский, Михайлик, Альперина, Ратушинская, Милкус, Брейтер, Левитин, Игрунов, Геращенко, Лошак, Барабанов, Новикова, Швец… – проживают в ближнем и дальнем зарубежье, основывая и множа «Одеколоны» – одесские колонии.
И это не в заслугу тебе, Одесса, а совсем наоборот. Это больно, горько и стыдно. Я остро это чувствую и понимаю, я сама уехала и живу в таком «шизофреническом» расщеплении – на два города – Одессу и Москву, Москву и Одессу. А это уже две страны – что очень странно, но надо привыкать…
Уезжая из Одессы, Юрий Михайлик написал стихотворение, которое не оставляет меня, не даёт себя забыть и звучит во мне постоянно уже много лет:

Времена не выбирают.
В них живут и умирают.
А. Кушнер

Ах, как сладко выбирать –
где придётся умирать.
То ли там, от ностальгии –
задыхаясь и дрожа.
То ль от здешней хирургии –
от кастета и ножа.
На излёте глупой жизни
этот выбор всё трудней:
там – от нежности к отчизне,
здесь – от ненависти к ней.

А «Очарованный Странник» был слишком живым, чтобы продолжать работать, развиваться, вбирать в себя литературу Новороссии – Одесса часто видела работы своих авторов в этой продвинутой, прекрасной газете литературной провинции России.
Здесь вышла полоса стихов Бориса Нечерды накануне его ухода к большинству, мне много чего одесского приходилось отправлять в «Очарованный Странник», думая о журнале – который бы хотелось видеть с пропиской одесской…
«Очарованный Странник» не выжил. Вместе с ним – сгорел (сожгли, сволочи, дом первого в России демократически избранного редактора литературного издания!) и дом главного редактора Бориса Черных (выстроенный на реабилитационные деньги отсидевшего по политической статье два года в тюрьме, за роман об умирании в провинции), сгорела библиотека писателя, и Борис Черных уехал из Ярославля в Сибирь (писатель Борис Черных в начале семидесятых жил и работал в Одессе, в издательстве «Маяк» редактором, его жена, Валентина Юдина – журналистка, заведовала отделом сельского хозяйства в областной газете «Знамя Коммунизма», теперь «Юг»).
Время идёт, вот уже и сбылась мечта – появился в Одессе толстый литературный журнал «Южное Сияние», с чем я всех нас и поздравляю – а путь к нему был долгим… Как и воспоминания об этом пути…
Иногда, гуляя по Москве и оглядываясь по сторонам, я думаю, что и Москва уже вполне провинция. У Европы. Или у Азии. А лучше бы уж – «У моря»!

1994 –