Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Данило ЙокановичОб авторе: Данило Йоканович (Данило Јокановић). Родился в Подгорице (Черногория), учился... >>> |
Глбина МитеваОб авторе: ... >>> |
Семион ХристовОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Сергей ГлавацкийДевять жизнейцикл стихотворений
I
я так хотел, чтоб океан в окольных розовых пещерах пел атональным василиском тому, кто зёрна разбросал, а мы курили фимиам и принимали то на веру, что можжевельник с тамариском способны нас вернуть назад.
прости, я был неправ, прости, во мне всегда идут сраженья, и ослепительные рощи с нечеловеческим лицом, заискивая у жар-птиц, обыскивают отраженья и продвигаются на ощупь к осаде огненных лесов,
как будто еры на-гора, чтоб можно было возвратиться в эпоху броских слов на ветер, в бассейн нежности ночной, в любое вечное вчера, в любую паузу сторицей, когда лишь оттого я светел, что ночь стоит передо мной,
как будто это в первый раз, и все слова в далёкий космос сутулой радиоволною не замурованы уже, в любой шалаш, в любой гараж, боготворя обратный осмос, чтоб разбудить в нас неземное и улыбнуться дать душе.
и в этом смысл. этот зов назад мы источаем сами, не обнаружены глазами судьбы и выброшены за объём дыханья парусов, распотрошённых полюсами, над осаждёнными лесами, в литраж дыхания Творца.
II. ЯЩИК ПАНДОРЫ
Кипящего счастья вериги, Признаний клокочущий яд Вошли в наши тонкие книги, Что молча на полках стоят.
И был ли у книг этих автор? Кто замер на этих листах? Но летом слова были правдой, Чтоб ложью по осени стать.
И что есть безумью мерило, Когда, оттолкнув волшебство, Ты ящик Пандоры открыла И сразу закрыла его?
И где справедливости сила, Когда, для других умерев, В июне себя мне вручила, Сквозь пальцы ушла в сентябре?
Шаги словно мили морские, Печаль словно вязкий Гольфстрим… Сплотились все в мире стихии В попытках тебя покорить.
Склонились над нами иконы, Дороги сошлись в один путь, Сцепились все в мире законы В желании лето вернуть.
Но нам бы подальше от чуда, Чтоб спрятаться наверняка. Соскучившись через минуту, Увидимся через века.
Удушье, как в сердце горилла, Ведёт меня на эшафот. Ты ящик Пандоры открыла И тут же закрыла его.
III. ПРОЕЗДНЫЕ БИЛЕТЫ
Потом пожалеешь, что изморозь в пальцах, Зенит мельтешит, как фантом акробата, Проворный, как чучело неандертальца, И брезжущий, словно погост вороватый.
Значительно позже, когда перестанешь, Посетуешь на каменеющий иней, И вспомнишь одно из погибших свиданий, Красивое, словно пожары на льдине.
Потом пропадёшь, как апрельская вьюга, Надышишь на несколько слов кислорода, Тогда и начнётся твоя Кали-Юга, Тогда и зачнётся исподняя крода.
Что масса протона нам, что – скорость света, Янтарные горлицы в айсбергах – навзничь? – Рассвет и закат проездные билеты Крадут в одной кассе, и нас ими дразнят.
Мы просто проходим. Как боль из предсердий. Вплотную друг у другу. Не видя ни знака. Как будто так надо, так надо для смерти, Для той, для которой любой – одинаков.
Ведь мы оцифрованы ею с рожденья, Мы – лишь вероятностей наших останки, А солнце двуликое шлёт нам виденье: У каждого в жизни свои полустанки.
Мерещится явь, прикипевшая к ножнам, И суть без названья бросается в ноги, И нам наше имя покажется ложным, И в облаке встретят нас лживые боги.
Пока же – гляди, как возводится Китеж, И мы ещё живы, пусть воздух прохладней, На том полустанке рассвета увидишь Незримое облако из голубятни.
IV. ЧАСТИЧКА МОЕГО АДА
Как и шестнадцать лет назад, Я не смотрю тебе в глаза, Не засыпаю, глядя в них – Мы не одни, но мы – одни.
Как и шестнадцать лет назад, Я в каждой нашей встрече – сам, Я помню каждый божий миг, Пока мы помнимся людьми,
Я верю сказанным словам, Нам больше нечего скрывать, Ты всех забыла, ты со мной, С моей проклятой тишиной.
*
Стоп-кадр мой, моя река, Я номер старый твой храню, Шестнадцать лет я жду звонка И сам, как телефон, звеню.
Смотрю тебя – всегда, везде, Как чёрно-белое кино, И в самой тёмной темноте Цветным мне кажется оно,
И, точно брошенный слепой, Забыв, что фильм давно отснят, Шестнадцать лет живу с тобой, Как ты шестнадцать – без меня.
V.
Через тысячи проклятых лет У истории мира в подбрюшье Я смогу Ей сказать своё «нет», И забрать у Неё свою душу.
По моим безымянным костям Не ходить ни жене, ни шалаве. Отрезая себя по частям, Ничего от себя не оставить,
Разметать этот садик камней, Растолочь, в мезосфере развеять, Чтоб не помнил ни атом о Ней, Этой крайне существенной фее,
Истребить, как волшебный пейот, Каждый атом истлевшего тела, Потому что он помнит Её, Как всё тело моё помнит в целом!
Вместе с ним, не жалея корней, Уморить, задушить свою память, Чтоб ни кадра на кадре – о Ней, Этой крайне вещественной даме…
Разорвать, как последний койот, Каждый атом души, как заразу, Потому что он любит Её – Так, как любят все атомы сразу!
Только так, только так, только так Стать пожарищу той целлюлозой, Что не помнит свой прошлый гулаг, Прошлой жизни тягучую прозу.
Только так стаей белых листов, О себе позабыв подчистую, Стать тому, кто веками готов Куковать без Неё вхолостую.
Расколдованный, выйду в тираж, Буду к людям искусственным ближе. Но как только замёрзнет мираж, Наяву тебя снова увижу.
…Пусть в камине горит чистый лист – Ты на пачку бумаги умножь всё, И, узнав, как мой обморок чист, От меня ты сама отречёшься.
VI. ИЗ ЖИЗНИ ТУМАНА
Острова в тихом омуте, как гематомы. Посреди океана динамик лагуны. В моей памяти ширится наша истома, В твоей памяти вновь расцветают лакуны.
Эти чётки гипноза, цианистый синтез, Симбиоз небывалого и бытового… Для тебя это некий вещественный index, Для меня – это вечный существенный повод.
Не судьба, говоришь. Но судьба – кто такая? Не знаком. Я к тебе каждой клеточкой ближе. А динамик лагуны всю ночь громыхает, И пустоты твои – мою память услышат.
Для тебя это что-то из внутренних фото, Тайной жизни тумана, тылов расстоянья… Для меня же – сиамский близнец небосвода, Наяву переснившийся codex слиянья,
Что качается в памяти, как паутина, Как живая единоутробная небыль, Древний атлас исхода из-под гильотины Без услуг кукловода, без зебры до склепа…
Для тебя это что-нибудь вроде кроссворда, Череда нежных встреч наподобье пунктира, Для меня же – инкарнационная хорда, Наизусть пережитая летопись мира.
VII. ОКНО НЕВОЗМОЖНОСТЕЙ
Окно невозможностей настежь открыто В дополненную нереальность спасенья. Но в точке Лагранжа ты сходишь с орбиты И падаешь в вечный Гольфстрим воcкресенья.
У леса язык заплетается к ночи, А длинные руки ночных океанов Хватаются за колокольные очи И внутренних будят во мне великанов.
Мой мир совершенный, где зло – на шампуре, Где напрочь отсутствуют первопричины, Где маятник стал нечувствителен к буре, И сон тишины громовой – чертовщина,
Он есть, он заведомо в нас существует, Он вывернут будет потом наизнанку, И внутренний мир станет внешним не всуе, А вследствие нашего с небом цугцванга.
И мир мой с твоим миром объединится, И общий наш внутренний мир станет дивом, Таков подноготный закон небылицы, Хорошая, вечная, прямо из мифа,
Мечта под тропическим ливнем салютов, Ты снилась де-юре и станешь де-факто, Ты этого хочешь, ты веруешь в чудо, Ведь всё, что ты видела – сны катаракты,
Закинувшей якорь в исподнее зренья. Окутавшей коконом небо седое… Но внутренний мир не приемлет старенья, Мы с лиц своих смоем живою водою
Весь морок цыганский от Взрыва большого, И внутренний мир наш, двух зрений зигота, Для всех станет домом, дворцом изразцовым, Исходным – грядущему новому – кодом.
VIII. ЖИЗНЬ ДЕВЯТАЯ
Ты спросишь меня, отчего Живу не за руку с судьбою, Себя потеряв самого, Ничуть не дружа с головою.
Ты спросишь меня, почему Я жизнь свою так изувечил, Зачем торопился во тьму? А я тебе сразу отвечу:
Вся спешка моя оттого, Что мне без тебя неуютно, Что жизнь без огня твоего Бессмысленна и безрассудна,
Исчезли у радуг цвета, А звуки – всего колебанья, И скомкана прана – до льда, И выжата – до основанья.
И чаще стараешься спать, Чтоб жить в сновиденьях иначе, С твоей западнёю, судьба, С твоим поцелуем горячим.
Вот давеча снилось: вдвоём С тобой Новый год мы встречаем, И чайки клюют водоём, И счастливы мы больше чаек,
И в чьих-то палатах чужих, В которых случайно осели И нас там забыли, лежим На чьей-то измятой постели.
Проснёшься, а боль – белый шар, Кружащийся, гладкий, нейтронный, В котором витает душа Беспомощным высохшим дроном,
И нет ни намёка на то, Что боль состоит из молекул, Что шар распадётся потом, Когда-то в грядущем, как лего.
Ведь вся эта жизнь – как клубок, Который распутать не в силах, И только снаружи есть бог, А выше, чем бог, лишь могила.
IX.
широколиственная церковь металлургических религий в себе скрывает хороводы доисторических офелий а смысл жизни исковеркан, мечты недетские безлики, и жизнь – не больше, чем работа, и смерть проходит свой афелий.
так welcome, maybe, baby, welcome туда, где конвергентный скрежет, где мнемонически опасны зеркальные сквозные глуби, где абразивной дрелью белка грызёт извечный свой орешек, и тридцать витязей прекрасных ветвь под русалкой дружно рубят.
неважно, что в душе ты птица и что тебе всегда семнадцать, – как дерево, темнеют сказки, мечты ссыхаются, как глина, жизнь превращает в небылицы всех тех, кто мог к тебе примчаться, и после всяческой утряски поймёшь, что ты и сам – былина. К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |