«Собственный голос всего обо всем...» Евгения Изварина Дом для одной свечи

Евгения Изварина. Дом для одной свечи. Стихотворения — М.: Русский Гулливер, 2013.

Вначале немного истории. На горизонте поэтического Екатеринбурга середины 90-х возникли три имени, три молодых автора, о которых по прошествии двух десятков лет можно сказать: не будь других поэтов, с этими тремя уральская поэзия уже бы состоялась. Это Борис Рыжий, Олег Дозморов и Евгения Изварина. Про Рыжего с течением времени стало все понятно, перечислять его заслуги, прижизненные и посмертные, здесь не будем. Олег Дозморов, ныне живущий в Великобритании, пишет примерно так же, как и раньше, — немного, лаконично, легко, воздушно и умно. Евгения Изварина, оставшись в Екатеринбурге, тоже продолжает традицию интеллектуальной поэзии, не тяжелой, озлобленной и заумной, как зачастую на Урале пишут, но легкой, воздушной и при этом проницательной:

вся надежда богов на любовь без опыта

лента реки то и дело подковой согнута

у следящих вдвоем с моста за тенями рыбьими

все четыре руки то и дело бывают крыльями

вместо сердца то пестрый птенец то хрустальный шарик

и это никому не мешает

По сути, эти два направления: улично-героическое, как у Бориса Рыжего, и интеллектуально-романтическое, как у Олега Дозморова и Евгении Извариной — тот необходимый минимум, который цементирует читающую публику, превращает ее в народ, способный на постоянную, систематическую работу, не только для популяризации нескольких любимых авторов, но и на распространение поэзии вообще, в целом, на географическую и ментальную экспансию уральской поэзии. Такое возможно только благодаря мощному посылу, заложенному в тексты, равному соотношению красоты и силы и ошеломляющей авторской образности:

В кипящем зное рафинадом холода —

ледышки ландыша перевезем:

семь позвонков — фарфоровая хорда,

семь позолот, сошедших в чернозем…

(Электричка)

Сама возможность так написать про обычную электричку — удивляет и завораживает. Конечно же, Изварина — поэт огромной одаренности, что диктует ей выбор тем и сюжетов, по которым уже сейчас можно изучать современный российский психотип и выявлять его исторические связи с другими. Одной из главных черт и лирического героя Евгении Извариной, и других героев, эпизодически или вообще только упоминаемых, является отстраненное, умудренное, если можно так назвать, «послевоенное без войны» восприятие действительности. Это жизненный опыт, приобретенный в негромких, непафосных, обыденных буднях бытия, опыт восьмидесятых, девяностых и двухтысячных. Он хотя и не воспринимается сейчас как героический или выходящий из ряда, но обязательно будет оценен по прошествии, может быть, уже нескольких лет, по завершении затянувшейся эпохи ожиданий:

все будет хорошо ли плохо ли

и снова кто-нибудь бывалый

нам скажет пороха не нюхали

с земли воды не пили талой

но господи какая разница

мы ожидали или жили

девиз державы кто позарится

крутя в ускоренном режиме

не подходите к ней без пряника

кнута и маковой соломки

она лежит на дне «Титаника»

вцепившись в бусы незнакомки

Ощущение трагизма происходящего, проявляющего себя как в череде бесконечных ожиданий, так и в череде реальных событий, приводит автора к метафизическим обобщениям. Так, в стихотворении «Памяти невыплывших», посвященном, как следует из авторской ремарки, погибшим в ночном наводнении 07.07.12 в Геленджике, Крымске и др.: «…Бог этих свечек бурелом / взметенный лунным помелом / уже погасил». Или: «собственный голос всего обо всем / заживо к Божьим губам поднесен. / Все остальное — фальшиво».

Нельзя не отметить еще одну черту творчества Евгении Извариной — стоицизм. Ярче всего он выражен в краткой формулировке, давшей название сборнику стихов: «Жизнь — для одной любви. / Дом для одной свечи». И этот стоицизм, которому больше всего подходит тот же прекрасный образ рафинада в кипящем зное, — одно из главных достижений поэзии Екатеринбурга и, пожалуй, основное цветовое пятно, создающее гармонию среди пестроты уральской поэзии.