Алёна Бабанская

Всё станет бархат и парча

***

 

Полдня болтаешься в небе на высоте.

Выходишь из самолёта, а люди уже не те.

Не с песьими головами, просто чудной народ.

Ходят, делают, мыслят наоборот.

Вроде в том же мире и под одной звездой.

Живут и счастливы вином да сыром, всякою ерундой.

 

 

СВОБОДА

 

Шевеля плавниками в Каме,

Шевеля плавниками в Волге,

Время медленно утекает,

Пенный след оставляя, волглый.

Даже если минуешь сети,

На поверхность всплываешь реже.

Ничего-то тебе не светит.

Ничего-то тебя не держит.

 

 

***

 

Скрипит машина мирозданья,

Приплющивая полюса,

Вдруг – облака над городами,

Как паруса.

И, лесом мачтовым играя,

Что тростником,

Метель, не добрая, не злая,

Летит, дорог не разбирая,

А прямиком.

И рев её лужёной глотки

Похож на стон.

И птичьи гнезда, точно лодки

На гребнях крон.

 

 

***

 

Слышишь, какие птички поют фюить!

Нечего волноваться, куда нам плыть.

Всюду равнина, степь с четырёх сторон.

Каждая из сторон понесёт урон.

Лезет в бутылку ветер, едва задень.

Света в рогожку не наберёшь за день.

Тянет весенней сыростью от земли.

Сизые лужи, мыльные пузыри.

 

 

***

 

Пока я в этот мир играю,

Пока, пока его игла я,

Я продолжаю про шитьё,

Я продолжаю про житьё.

Кто лучше, чем иголка скажет,

Про ткани и про свойства пряжи,

Всё, что сегодня на слуху –

Всё рассыпается в труху,

Но я, пока ещё живая,

Но я, пока ещё сшиваю.

Но, стиснув зубы и молча –

Всё станет бархат и парча.

 

 

МЁД

 

Пчела причалила к цветку,

Моторы заглушив.

Приятно жить, мерси боку,

В какой-нибудь глуши.

Включать с утра пчелиный гул,

Падение и взлёт.

Так даже через «не могу»

Накапливаешь мёд.

 

 

ЗНОЙ

 

Как разнотравье в зной медово,

Что дух до самого Ростова.

Звенят незримые цикады.

Ты жаждешь тени и прохлады.

На Дон, на Дон, пока не поздно,

Где рыбаки в державных позах,

Расставив снасти на рассвете,

Манят ненастье в наши сети.

 

 

НЕБО В АЛМАЗАХ

 

Небо моё в алмазах,

В растяжках молний.

Ливень пойдёт не сразу,

Но всё заполнит

Шелест его бумажный

По всем карнизам.

Город многоэтажный

Водой пронизан.

Птицы в одном исподнем

В гнездо забились.

Лето идёт господне –

А мы забыли…

 

 

ДОЖДЬ

 

Он лил всю ночь и до рассвета

А я иду за ним по следу,

Неверный оставляя след

Из поражений и побед.

Он просто следовал призванью.

Он весь истёк до основания.

А я, шагая по пятам,

Смогу ли почву напитать,

Чтобы на ней земные травы

Цвели и правым и неправым,

Манили пчёлок и шмелей,

И человеков, и зверей?

 

 

МАРШ

 

На шее моей – барабан, барабан.

Я так выжимаю по капле раба.

В анамнезе красное знамя.

Кто с нами?

Я так выживаю на ратном пути.

«Прощанье славянки» славянку прости.

Идём наступающим маршем.

И машем.

Мне жить привелось без повторов и проб.

Ведёт на авось барабанная дробь.

И крутится классик во гробе

От дроби.

 

 

В КАЛЯЗИНЕ

 

Над колокольнею Калязина

Встает рассвет богобоязненный.

Течёт река, как было велено

По воле Сталина и Ленина.

И жизнь течёт богооставленно

По воле Ленина и Сталина.

И мир-труд-май царят до вечера.

И облака текут над речкою.