Лилия Газизова

Цветные сны. Стихотворения

 

Поэт, эссеист, переводчик. Окончила Казанский медицинский институт и Литературный институт им. Горького. Шесть лет проработала детским врачом. Училась в аспирантурах по русской литературе и философии. Автор нескольких сборников поэзии, изданных в России и Европе. Публикации в журналах «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Арион», «Дружба народов», «Новая юность», «Интерпоэзия», «Урал», «Современная поэзия» и др. Переводит тюркскую поэзию на русский язык. Лауреат нескольких литературных премий. Преподаёт русскую литературу в университете Эрджиэс (Кайсери, Турции). Ответсекретарь журнала «Интерпоэзия». Живёт в Кайсери.

 

 

 

*  *  *

 

Когда мягко отказываешься принять

Предложение руки и сердца

Семидесятилетнего,

Он хладнокровно отвечает:

– Да, да, предполагал.

И немедленно женится.

Шестидесятилетний недоумевает,

Как можно было отказать ему –

Седовласому красавцу-льву

С регалиями и должностью.

Пятидесятилетний в ответ на отказ

Смеётся:

– Ну, может, в следующей жизни…

Сорокалетний удаляет

Меня из друзей во всех соцсетях,

Снимает посвящения в стихах.

Тридцатилетний требует объяснений

И убеждает, как я пожалею.

Двадцатилетний молчит.

 

 

*  *  *

 

Папа не умел готовить.

Я тоже.

Он деньги мне давал,

И я шла в «Экият» обедать,

В кафе «Сказку», значит.

Меню за годы сложилось –

«Лапша куриная», «ёжики» и мороженое.

Официантки меня знали,

Уже и спрашивать перестали,

Что выберу.

А кафе было детское,

Взрослых без детей не пускали.

Однажды при входе

Одна красивая девушка мне рукой помахала

И со мной зашла.

Я подумала, что мы знакомы,

Мы весело проговорили с ней за обедом,

Хотя я так и не вспомнила её,

А спросить постеснялась.

Она была продавщицей

Из магазина «Детский мир».

Я даже подумала,

Не познакомить ли с ней папу.

Но мысль ушла.

Потом расстались.

И только через несколько дней поняла,

Что мы и не были знакомы.

Просто она хотела пообедать в «Сказке».

Девять лет мне было.

Странно, что помню.

 

 

*  *  *

 

Варежки должны быть белыми,

А сны – цветными.

В доме должны храниться

Граммофонные пластинки.

Хотя бы одна.

 

Стометровку нужно пробежать

Быстрее десяти секунд

И проиграть  шахматную партию

Гроссмейстеру.

 

Нитка в иголку не с первой попытки

Вдеваться должна,

Ключ от дома – то и дело теряться,.

И день никогда не кончаться,

Хотя бы сегодня.

 

 

*  *  *

 

Я не Холли Голайтли,

А ты не Рик Блэйн.

И не зови меня – Холли,

Растягивая и понижая голос

На «о».

Лучше никак не зови.

Знаю и так:

Всё, что ты говоришь –

Адресовано мне.

Ведь ты равнодушен ко всему,

Кроме меня.

А мне странно

Быть для тебя

Единственной радостью.

 

Вот что мне предстоит:

Выйти замуж не раз,

Много платьев купить

И перчаток море,

Найти потерянное

Обручальное кольцо

Из прежней жизни.

А тебе... не знаю,

Что тебе предстоит.

И это тревожит меня.

 

Мы просто однажды

Перепутали сцены

Из разных фильмов.

 

 

*  *  *

 

Сидишь у окна,

За которым неслышно

Струится свет.

Почти не вижу тебя.

Разговариваем.

Скайп прислушивается.

Наконец, сделав выбор

Между светом и тобой,

Говорю:

«Пересядь от окна.

Только твой абрис вижу».

Отвечаешь:

«Хорошая строчка –

Только твой абрис вижу».

И пальцем указательным

То ли грозишь,

То ли стихотворение написать

Заклинаешь.

Пишу.

 

 


СУМЕРКИ

 

Всегда прохладные.

Всегда анемичные.

Неправдоподобные всегда.

Не сжать в руках,

Не прогнать выдохом.

Наступают исподтишка.

 

Время, когда ещё можно

Всё отменить.

Что отменить?

Жизнь отменить.

Себя отменить.

Неотменяемое отменить.

 

Вечный Шах.

Время намаза иша

И последних шансов.

 

А на Марсе сумерки длятся

На два часа больше.

 

 

*  *  *

 

Мой ангел,

Февраль в моём городе

Уныл и безутешен.

Впрочем,

Фонари на моей улице

Зажигаются раньше,

Чем на других улицах.

Ну, может, не раньше,

Но мне хочется так думать,

А ты мне – верь.

Я часто любуюсь

Сумеречным освещённым снегопадом.

И это примиряет  меня

С февралём.

Как и хрустящий хлеб,

Купленный

В магазине третьего хлебозавода,

Там он самый вкусный,

А, проходя через кировский садик,

По-прежнему изумляюсь атлантам,

Не уставшим держать

Шар земной,

Как во времена моего детства.

Только краска на них

Облупилась изрядно,

А выражения лиц

Такие же решительные.

А если серьёзно,

Я справлюсь с любым февралём,

Пока есть ты.

 

 

*  *  *

 

Милой песенкой «Yesterday»

Не охмуряли меня.

Не пели её,

Глядя мне

В глаза проникновенно,

Будто для меня только.

И словно не случилось со мной

Чего-то несерьёзного,

Но важного.

Вот только не знаю,

Поют ли

Женщинам с бэкграундом

Милую песенку «Yesterday»,

Глядя ей

В глаза проникновенно… 

 

 

*  *  *

 

Все мужчины

Старше семидесяти –

Немного папы.

Папе семьдесят было,

Когда…

Хочется сказать им

Что-то нежное,

Чтобы морщины разгладились

От улыбки,

А в глазах свет зажёгся.

Хочется

Удержать всех

На этом берегу.

Не удержу…

 

 

*  *  *

 

И когда они (дети)

Уезжают куда-то (спортивный лагерь, архитектурный форум),

Начинаешь прибираться в их комнатах,

Где свалены в предотъездную кучу

(Оставлены за ненадобностью?)

Разнообразная одежда

(джинсы, майки и носки)

И книги (поменяли в последнюю минуту на другие?).

Взираешь на них

Не без грусти и нежности.

И уже не прибегнешь к спасительному –

Алкоголю и никотину (брошены),

Чтобы отвлечься (забыться).

Никакая слеза не скатится,

Но особенно невыносимо (почему?)

Будет убрать с их письменных столов

Обёртки шоколада и фантики от конфет.

 

 

*  *  *

 

Хочу поссориться с тобой.

Ненадолго представить

Этот мир без тебя.

Без выяснений отношений,

Без твоих слёз

И моих оправданий.

 

И сразу мир становится

Благонравнее и скучнее.

Нет, всё-таки в них что-то есть –

Отношениях между мужчиной

И женщиной – мной.

 

Но признаюсь:

Глубоко-глубоко во мне

Прячется мысль о том,

Что мой мир без тебя

Был бы гармоничнее.

 

К списку номеров журнала «Кольцо А» | К содержанию номера