Поймавший свой ветер. Памяти писателя, педагога и учёного Семёна Ермакова

1 апреля 2017 года ушёл из жизни Семён Вячеславович Ермаков — многогранный красноярский культурный деятель: философ и педагог, методист и культурный политик, писатель и поэт.

Вышло так, что его творческое наследие начало всерьёз популяризироваться и осмысливаться лишь после его ухода. С одной стороны, с ним заинтересованно общались крупнейшие эксперты в социально-гуманитарной сфере, он — негласно — участвовал в разработке основополагающих документов российского образования, несколько тысяч человек может вспомнить и вспоминает его как учителя и наставника, в том числе по проведённым им интенсивным школам. Наконец, его стихи, сказки, рассказы, отрывки из большой прозы, фильмы, снятые по его сценариям, широко расходились по социальным сетям и были прочитаны либо просмотрены немалым количеством людей. А с другой стороны — «среднему» педагогу в школе или в Центре детского творчества имя «Семён Ермаков» не говорит почти ничего; в списках рекомендованной литературы для студентов его книги и статьи не значатся или почти не значатся; на его опыт не ссылаются во всероссийских образовательных комплексах вроде «Артека», «Орлёнка», «Сириуса». И литературно-художественные произведения Семёна Ермакова, если и публиковались, то малюсеньким тиражом, в тоненьких книжках с бумажной обложкой, либо же — на объёмных литературных порталах, где найти и идентифицировать их было весьма затруднительно.

Причин такого положения дел, на самом деле, много. Начиная с природной скромности Семёна Ермакова, соседствовавшей с очень строгими требованиями к качеству своих трудов, самозапретом на публикацию «недодуманной» мысли и «недовычищенного» текста — заканчивая «несвоевременностью» его точной мысли, твёрдости тезисов, общей установки на истину, добро и красоту в эпоху всеобъемлющего постмодернизма 2000-х годов, на которые пришёлся расцвет творчества Ермакова. Но сейчас его личные скромность и перфекционизм уже не могут повлиять на распространение и популяризацию его произведений, в том числе литературных. А пресловутые «тренды» и культурные «моды» нередко разворачиваются на сто восемьдесят градусов, в том числе целенаправленно и рукотворно. Так что теперь пришло время познакомить с наследием Семёна Вячеславовича Ермакова «широкого» читателя, зрителя, ученика, родителя, просто человека, желающего объяснения и смысла.

В журнале «День и ночь» мы на сей раз представим лишь небольшую часть литературного наследия Семёна Ермакова.

...Многие товарищи и соратники Семёна Ермакова по литературному творчеству 1990-х годов удивились его эволюции в первой половине 2000-х. Он внезапно вернулся к рифмам и каноническим размерам, как будто «спустился с неба на землю» (правда, сохранив некое небесное волшебное стёклышко, глядя сквозь которое, удавалось видеть в обыденных явлениях их предельные образцы и глубочайшие смыслы). Семён Ермаков не столько рассказывает о целенаправленном пути человека к предельным основаниям своей жизни и деятельности, сколько показывает проявление этих оснований непосредственно в жизни и делах человека.

Иными словами, основой и опорой творчества Семёна Ермакова становится не «смысл жизни», а «смысл в жизни», в том числе способы его существования, сохранения, закрепления и развития.

Ясновидцам прозрачны тучи,
Даже ночью им солнце светит.
Кто сказал, что ты невезучий,
Что ещё не поймал свой ветер?

Таковы и сказки Семёна Ермакова, и написанные им сценарии игровых художественных фильмов, обращение к которым оказалось неожиданным даже для него самого, поскольку к кино он долгое время до этого относился только как зритель. Выяснилось, однако, что тексты, предназначенные для экранизации и представляющие собой нечто среднее между прозой и драматургией, позволяют «схватить» и выразить жизнь и её смысловой слой едва ли не в максимальной полноте. Семён Ермаков написал три законченных сценария, два из которых, «Ветер перемен» и «Крылья», были реализованы при его прямом участии как консультанта съёмочной группы, а затем как режиссёра монтажа. Всё это, разумеется, были «любительские» фильмы, создававшиеся школьниками и студентами из выездных интенсивных школ под руководством молодых специалистов в области театра и кино. Но известную художественную ценность этих работ признавали даже маститые кинематографисты.

...Так получилось, что во второй половине 2000-х годов Семён Ермаков писал сравнительно мало — по крайней мере, мало что закончил. Он пытался, в несколько заходов, переписать сценарий «Крыльев» и создать его продолжение (в ходе этого исходный сценарий он весьма талантливо начал превращать в полноценную повесть); затем вернулся к сюжету «Ветра перемен» и тоже стал делать на его основе большое прозаическое произведение, на сей раз уже полностью реалистическое. Но большую часть его времени, внимания и сил в это время занимали социально-образовательные, социокультурные проекты, а также большие научные разработки.

Настоящий подъём литературного творчества Семёна Ермакова начался с 2011–2012 года, когда он в целом отошёл от прямой организационно-управленческой работы в образовательных и социокультурных проектах. Так получилось, что это оказался последний период его жизни... За 2011–2017 годы он написал такую массу стихов, сказок, рассказов, прозаических зарисовок и настолько «разбросал» эту массу по своим архивам и по посланиям разным людям в социальных сетях (некоторые стихи так и писались им в окошке «В Контакте» и уже потом копировались в файл на компьютере), что её сбор и систематизация до сих пор не закончены. Семён задумал цикл из четырёх повестей, каждая из которых по мере работы явственно превращалась в роман: «Ветер перемен», «Обручённые со счастьем», «Алые крылья», «Летняя школа». Все эти произведения в совокупности, согласно наиболее поздней и полной авторской концепции, должны были описать жизнь и развитие, в промежутке с 2012-го по условный 2018 год, нескольких интеллектуальных и художественно-творческих сообществ в Красноярском крае (в цикле он фигурирует под прозрачным псевдонимом «Белоярская область»). В ходе конкретных, реалистически обусловленных и обоснованных событий и приключений перед читателем должны были развернуться проблемы, жизненные коллизии, труды и дни их участников, постепенное слияние их дел и судеб с делами и судьбами региона, страны и мира, поиск и оформление позитивных сценариев для Сибири и для России.

...Когда мы разговаривали с ним в последний раз, за день до его смерти, Семён собирался ложиться в больницу и обмолвился: «Обидно время терять — столько замыслов!» Речь шла именно о литературных замыслах. Помимо новых идей и решений для «Белоярского цикла», у него родился совершенно новый замысел — фантастического романа о конце XXI века в мире, опирающемся на базовые предположения наиболее правдоподобных современных футурологических разработок и форсайт-исследований. Какими должны были быть главные характеристики этого мира и уж тем более базовая фабула романа и основные персонажи, мы не узнаем уже никогда. Разве только найдём рукописные наброски — если, конечно, они вообще были сделаны. Во всяком случае, Семён Ермаков как бы возвратился к исходной точке своего творчества, по крайней мере, своей большой прозы. И на шаг не успел замкнуть это кольцо...

Семён Ермаков не закончил слишком много своих трудов, в том числе литературных. Возможно, так было нужно — чтобы мы, читатели, сами потрудились додумать и допредставить, доуловить те смыслы, к которым подбирался Семён Ермаков. После чего уже сами бы попробовали «поймать» те образы, которые придали бы смыслам плоть и позволили им сохраниться, быть понятыми, прожитыми, развитыми. Ермаков ведь всегда радовался, когда в его текстах читатель или слушатель находил посылы, о которых он сам как автор даже не думал,— и охотно вступал в диалог, развивая подброшенную ему версию и ожидая от собеседника встречного хода. А кроме того, ему слишком близки были движение, полёт, постоянное становление, чтобы самому сознательно поставить точку и не спровоцировать нас, читателей, к их продолжению силами собственной мысли и фантазии.

Подтолкнуть нас — за счёт его посылов— поймать свой ветер.