Фаина Гримберг

Мгновения прекрасной эпохи

              Алисе, которая не умерла

     Мышка приехала в столицу из одного маленького города на острове Сахалин. Заяц всегда жил в Москве, еще его дедушка жил в Москве, в Марьиной Роще, а папа дружил в молодости c Галансковым и с Карабчиевским. Андрей тоже всегда жил в Москве, сначала на улице Кропоткинской, в коммунальной квартире, а потом в двухкомнатной квартире в Ясенево, с мамой и бабушкой. У Мышки образова¬ние было незаконченное техническое, она техникум не закончила какой-то на острове Сахалин. Заяц учился на последнем курсе филфа¬ка МГУ - античная филология. Андрей заканчивал девятый класс.
     Однажды они все захотели поесть чего-нибудь и чего-нибудь выпить.
     - Давайте выпьем чего-нибудь и чего-нибудь съедим. - предложила Мышка. Здесь как раз одно подходящее кафе-стекляшка за углом в кустах.
     - Да, да! - подхватил Заяц. - Прекрасное кафе-пивнушка, его еще называют чайная-рюмочная, потому что оно - бесплатная столовая.
     - Ладно, - согласился Андрей, - я в принципе не против.
     - В каком принципе? - насторожилась Мышка.
     - Да нет, это просто так говорится, - успокоил ее Заяц. - Просто говорится, я, мол, в принципе. А на самом деле никаких принципов не бывает.                                      
     Андрей хотел было поспорить, но решил не заводить пустых споров, а просто сказал:
     - Ладно, пойдем в эту вашу чайную пивнушку.
     И они пошли. И пришли в это самое кафе, которое называлось пивнушка, потому что его название было: чайная-рюмочная, как у всех бесплатных столовых. Они уселись за столик, и клеенка, ко¬нечно же, была очень липкая на ощупь.
     - Что это никто к нам не подходит? - Мышка устала ждать, пока кто-нибудь к ним подойдет, и завертела головой.
     - А вон, - сказал Заяц и тоже завертел головой, - вон там, видите:                                                                                            
     За стеклянными дверями                                                        
     Стоит Мишка с пирогами.
     - Эй! - закричала Мышка Мишке, -
     Здравствуй, Мишенька-дружок.                              
    Сколько стоит пирожок?
   Мишка с пирогами услышал и не спеша, подошел к их столику. Он был плюшевый, то есть не столик был плюшевый, а Мишка был плю¬шевый.
     - Пирожок хороший,
     Cтоит рубль с грошем, - объявил он.                                                                                            
     - У тебя есть деньги? - спроcила Мышка у Зайца. - У меня нет.                                                                                  
     -Я думаю, у Андрея есть, - сказал Заяц очень даже глубокомысленно. - Андрей, у тебя ведь есть деньги, правда?
     Андрей почувствовал себя очень-очень неловко, потому что он был уверен, что у него денег нет. Но все-таки, на всякий случай он сунул руку в карман джинсов, В кармане оказалась целая копей-
ка. Андрей копейку вынул и показал ее всем с веселым возгласом:                                                                  
     - Вот деньги!
     - Хватит столько? – спросила Мышка у Мишки.
     - Хватит,- согласился покладистый Мишка.
     - А какие у вас пирожки? - поинтересовался Заяц.
     - Всякие, с разной капустой, - начал рассказывать Мишка, - есть козлиные, есть заячьи.
     - Принесите нам заячьих! - решил за всех Заяц и все не стали спорить. - Три заячьих пирожка, - повторил заказ Заяц. И до¬бавил: - Гулять так гулять!
     - А водка у вас есть? - спросила лихая Мышка.
     - У нас даже две водки есть! - загордился Мишка. - Одна на¬зывается: «Зайцев - правильное пиво», а другая – «Пей - не хо¬чу»!
      - Принесите нам обе! - распорядилась Мышка.
     - И стаканы принесите! - крикнул вслед уходящему Мишке Заяц. – И, пожалуйста, не пластмас-
совые и не бумажные, а настоящие стек¬лянные...        
     В ожидании, пока им принесут все, что они заказа-  
ли, друзья собрались было вздремнуть. Но тут включилось радио, радиостанция "С добрым вечером, эхо страны!», и громкий ясный голос объявил:
     - Начинаем концерт старинной традиционной музыки. Спонсоры нашего концерта: газеты "Вечерний комсомолец" и "Московская Мос¬ква»!
      Зазвучала знакомая песня. Мышка стала подпевать в таком сентиментальном настроении:
  - Тихо в лесу.
    Только не спит енот:
     Кто-то еноту написал в компот,
     Вот и не спит енот.
     И не прошло и трех часов,  а Мишка уже принес все заказан¬ное: три заячьих пирожка с капустой и две бутылки водки, одна называлась:  «Зайцев - правильное пиво»  а другая – «Пей - не хочу».
      - Знаешь что, Андрюша,- сказала Мышка, положив руку, лип¬кую от клеенки, Андрею на плечо, - водку «Зайцев - правильное пиво» мы сейчас все вместе выпьем, а водку «Пей - не хочу» мы ре¬шили подарить тебе насовсем, она все равно керосином пахнет каким-то. Но ты как, не против?                                            
          - Спасибо, - Андрей коротко поблагодарил.
     Заяц разлил водку «Зайцев - правильное пиво» по стек-
лянным стаканам и друзья стали ее пить и закусывать заячьими пирожками с капустой. По радио играли песню про войну:
     Тучи над городом встали,
     Мыши в атаку пошли,
     Кошку за хвост привязали
     И на расстрел повели.
     Кошка мяучит и плачет,
     Мыши грозят кулаком:
     «Мы тебе, кошка, покажем,
     Хвостик натрем чесноком!»
     - Вот! - со слезами в голосе восклицала Мышка.- Вот оно как все было, все наше! - И она размазывала слезы, уже немножко пья¬ные, по мордочке своего лица.
     Но в это время радио запело последний куплет:
     Только расставили пушки,
     Только хотели стрелять -
     Кошка как выпустит когти,
     Мыши скорей убегать...
    - Что-о?! - заорала Мышка. - Что-о?! Измена! Обман! Вранье! Не было такого никогда!!- И с громким "У-у-у!!!" она ри¬нулась на радиоприемник с колонками, который стоял на стуле возле двери, повалила его на пол и начала топтать колонки своими сильными могучими лапами, прикрикивая:
     - Я буду мстить! Я буду мстить! Я буду всех мочить!
     - Мыша! Мыша, не надо! Мышик, прошу тебя, перестань! Нам же за все платить придет-
ся! У нас же денег нет! Перестань, прошу тебя! - уговаривал ее Заяц.                        
     Но Мышка отшвырнула его прочь от себя, как будто бы он был не заяц, а маленький резиновый мячик, и продолжала кричать, как бешеная собака:
     - Я буду мстить! Я буду мстить! Я буду всех мочить, мо¬чить! У Андрея есть деньги, он за все заплатит! Я буду мстить!
     Андрей машинально сунул обе руки в оба кармана своих джинсов. Денег не было.
     - У меня больше нет денег, - сказал он                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  
     Мышка так и замерла, поставив лапку на поверженный радио¬приемник.
     - Как это - нет? - опросила она с большим удивлением.
     - Просто вот нет - и всё.
     - Но они же были! - произнесла Мышка почти по складам.
     - А теперь их нет.
     - Куда же они девались? - недоумевала Мышка.
     - Была же целая копейка, - задумчиво произнес Заяц.
     - Ее нет, - сказал Андрей. - Думаю, она потерялась.
     И все почувствовали трагизм. И напраcно Заяц и Андрей пол¬зали под столом, как муравьи. Копейки не было. Ее не было нигде. Заяц и Андрей выпрямились и опять сели на стулья.
     - Все ясно, все понятно! - заключил Заяц. И вскинул кверху руку и громко защелкал пальцами, подзывая Мишку.
     Мишка подлетел на узких стрекозиных крылышках.
     - Вам посчитать? - предложил Мишка. И вытянул из кармана своего белого, но очень грязного передника калькулятор, и быстро-быстро засчитал. И объявил: - С вас причитается двадцать два доллара, шесть рублей, восемьдесят копеек. Чаевые оставлять не обязательно, но это приветствуется.
     - Что приветствуется? - полюбопытствовал Андрей,
     - Ты что, Андрюха, глухой что ли? Чаевые привет¬ствуется, - очень машинально проговорил Заяц.
     - Нет, нам считать не надо, - замотала головой Мышка. – Нам считать не надо, ни до тысячи, ни до трех ча-
сов ночи. Вы нам при¬несите одну сигарету и одну спичку, потому что вот он хочет курить, - она указала на Зайца.
     - Нет! - отказался Мишка. - Я вам больше ничего не принесу. Платите за все. И отдельно платите за испорченный приемник с колонками.
     Мышка поплелаоь к своему стулу, села на него и, тихо пла¬ча, смотрела на Мишку и приговаривала:
     - У нас нет денег, у нас нет денег, у нас нет денег...
      Мишка подошел к стойке бара, взял мобильный телефон и гром¬ко в него заговорил:
     - Алло! Лисиция? Это Мишка говорит. Мишка с пирогами. Да что вы, не узнали, что ли? Я же каждый день по три раза в ночь вас вызываю! Да, да Мишка из кофейно-рюмочной пивнушки «Слад¬кий чай»! Срочно! Тут у нас хамят! Срочно пришлите семь или восемь лисицейских лисиционеров!
     Заяц схватился за голову. Мышка заплакала громко-прегромко.
     - Давайте что ли допьем эту водку, которая называется «Зай- цев - правильное пиво», давайте ее допьем! - расхрабрился Андрей.
     - А ведь это идея! - Заяц отпустил свою голову, которую только что держал обеими руками. - Это настоящая идея!
     Мышка перестала реветь и высморкалась в носовой платок Зайца. Потом все трое начали допивать водку, которая называлась «Зай¬цев - правильное пиво».
    Они быстренько вою ее допили, успели! И - топ-топ! - хлоп-хлоп! - в кафе-пивнушку, которая была бесплатной столовой, ворвался целый отряд (или наряд; кажется, это так называется: на¬ряд) лисицейских лисиционеров.
     - Всем ни с места! - закомандовали они, - Стоять! Руки и лапы на головы!      
     Андрей. Мышка и Заяц послушно всё сделали, как было прика¬зано.
     - Шагом, марш! - раздалась новая команда.
     - Подождите, подождите! - закричал Мишка. - А как же день¬ги? Кто заплатит?
     - Пушкин! - коротко бросил ему Заяц и махнул заячьей своей рукой. - Эх, где наша не пропадала! Запевай, братва!
     Заяц, Мышка и Андрей положили друг другу руки на плечи и, раскачиваясь, как в мультфильме матросы на палубе в бурю, зашагали по темной улице в окружении отряда или наряда лисицейских лисиционеров с большими пистолетами наизготовку. Все фона¬ри на улице были давным-давно разбиты. Заяц, Мышка и Андрей орали одну очень лихую песню, срывая голоса и во все горло:
     Шел отряд по берегу,
     Шел издалека,
     Шла под красным знаменем
     Бабушка Яга.
     Голова обвязана
     Шелковым платком,
     Вместо автомата -
     Бутылка с коньяком...
     Всех троих, Зайца, Мышку и Андрея, привели в тюрьму и поса¬дили в холодную сырую камеру. Все трое долго-долго плакали, а потом заснули крепким сном прямо на холодном цементном полу.
     Первым проснулся Андрей. В камере по-прежнему было темно, но он почему-то чувствовал, что уже утро. Заяц и Мышка еще спали, похрапывая.
     "Голова болит, - подумал Андрей, покачивая головой. Ему вдруг показалось, что голова у него сделалась какая-то не та¬кая; но он решил, что это ему просто кажется, потому что вчера он выпил слишком много водки, которая называлась «Зайцев - пра¬вильное пиво». - Какой же я дурак! - думал дальше Андрей.
     Но додумать эту самоедскую мысль он не успел, потому что голова все-таки болела очень сильно и он невольно обхватил ее ру¬ками. И тотчас отдернул руки, как будто обжегся. И снова обхватил голову руками. И снова отдернул руки и начал очень пристально вглядываться в них. И хотя вокруг было совсем темно, у него не осталось никаких сомнений. Его челове-
ческие руки превратились в заячьи лапки. На его голове выросли длинные заячьи уши. Да, никаких сомнений быть не могло: весь он превратился в  зайца. Не надо, ох, не надо было есть заячьи пирожки и пить водку, которая называлась «Зайцев – правильное пиво»!
     Проснулась Мышка и молча обняла Андрея. Заяц все еще спал. Андрей обнял Мышку ответно и начал дергать молнию на своих джинсах, а Мышка сняла свои трусики. И потом они сделали всё, что делают обычно, когда снимают трусики и джинсы тоже снимают; то есть они не попи́сали, а совсем другое. Для Андрея это было в третий раз. Первый раз был с Ленкой, которую звали Репа; второй - даже с Сорокой-воровкой, а третий - вот с Мышкой.
     Андрей и Мышка едва успели надеть трусики и джинсы, когда снаружи повернули ключ в замочной скважине. Дверь со скрежетом распахнулась.  
     - С вещами - на выход! - сурово крикнул лисицейcкий лисиционер.
     - У нас нет, у нас нет никаких вещей! - жалобно запищала растрепанная Мышка. Андрей посмотрел на нее внимательно и увидел, что и она тоже превратилась в зайца. Но Андрею даже и удивляться уже не хотелось. И Мышка тоже не удивлялась.
     - У нас нет вещей, нет никаких вещей! - подхватил Мыш-
кины причитания проснувшийся Заяц. - У нас нет вещей, значит, нам не на выход, правда, не на вы-
ход? Ведь так? - Зайцу не надо было превращаться в зайца, потому что он без всяких превращений был зайцем.
     - На выход! Всем прекратить скулеж! На выход без вещей! - прокричал лисицейский лисиционер.
     Три зайца: Заяц, Мышка и Андрей - побежали гуськом, приг¬нувшись, из камеры в коридор. Это был длинный, холодный и темный коридор. И они бежали по нему очень испуганные. А впереди и поза¬ди них шагали эти лисицейские лисиционеры с большими пистолетами наизготовку.
     «Будут расстреливать! - решил Андрей. – Прощай, жизнь!» - Но плакать или кричать он не стал.
     Всех троих зайцев: Зайца, Мышку и Андрея, вывели во двор. Двор был большой и вокруг двора был большой, высокий, камен¬ный забор. Андрей подумал, было, что их поставят к стенке, то есть к забору, но им приказали встать посреди двора. Было очень холодно, дул сырой промозглый ветер. Все три зайца: Заяц, Мышка и Андрей, дрожали мелкой дрожью и сутулились. Лисиционеры, крепко схватившись за лапы, окружили их плотным хороводом и завели песню:
     - Заинька, серенький, попляши,
       Горностаинька, беленький, поскачи!..                                                      
     Зайцы неловко переминались с ноги на ногу в страшном кругу.
     - Зайцы! - закомандовал главный лсицейский лисиционер с пистолетом наизготовку. - Немедленно плясать и скакать! За опоздание на три минуты – немедленная казнь!
     Заяц, Мышка и Андрей заскакали и затанцевали быстро-быст¬ро, как в лихорадке.
     «Что делать? - быстро-быстро думал Андрей. - Что же делать?»
     И он перебирал ногами, то есть заячьими лапками, все быстрее и быстрее. И вдруг запел на мотив Фрэнка Синатры - "Май вэй":
     - Молоденький воробейко,
       Коротенький воробейко...                        
     А лисицейские лисиционеры, крепко-накрепко сцепившись лапами, все ближе и ближе придвигались к зайцам и пели:
     - Некуда заиньке выскочити,
       Некуда серому выпрыгнути...
     Все ближе и ближе. Вот сейчас-сейчас схватят, вот сейчас разорвут в клочки!
     Все ближе и ближе страшные оскаленные зубы... Андрей, Мышка и Заяц тоже ухватились друг за дружку и высоко подпрыгнули, пытаясь увернуться от лисицейских зубов. И вот все трое уже поют дружно, подпрыгивая высоко и перепевая, перекрикивая лисицейские страшные голоса:
     - Ладушки, ладушки,
      Испекли оладушки,
      На окно поставили,
      Остывать оставили.
      Воробышки сели,
      Все оладьи съели,      
      Шуг-шуг, полетели!
     И вот уже тела становятся маленькими, кругленькими и перисто-легкими. Вот распустились круглые крылышки. Вот уже летят три во¬робышка, взвиваясь над головами рыжими, над хищно оскаленными зубами. Андрей, Мышка и Заяц - три воробышка - летят! Нарочно они сделали круг над запрокинутыми головами и вытянутыми мордами ли¬сицейских лисиционеров, причирикивая насмешливо:
     - Лисоньки, рыженьки, попляшите,
       Рыженьки, лисоньки, поскачите!
     Лисицейские лисиционеры сердито тявкали в ответ, подняв кверху морды. Но о том, чтобы догнать трех проворных воробьев, не могло быть и речи.
     Мышка, Заяц и Андрей летели все выше и выше. Уже было ясно, что всe они спаслась, потому что двор с этими злыми лисицейскими лисиционерамн остался далеко-далеко внизу и позади. Три воробья начали весело перечирикиваться между собой. Потом они все-таки устали лететь и опустились на ветку какого-то большого дерева; наверное, это была береза, а, может быть, сосна или даже дуб. Воробьи уселись поудобнее, свесили ножки и сидели просто так, грелись на теплом солнышке.
     - Интересно, какое это дерево, на ветке которого мы сидим? - спросила Мышка. - Ты, Андрей, случайно не знаешь?
     - Наверное, дуб, - ответил задумчиво Андрей, - а, может быть, береза или соcна. Или еще какое-нибудь другое дерево.
     - Послушайте! - воскликнул Заяц. - А давайте устроим поэти¬ческий вечер. Я приглашаю. Посидим на кухне, потреплемся, почи¬таем стихи друг другу, выпьем...
     - Хорошая идея! – согласилась Мышка,  помахивая крылышками.
     - Э, нет! - отозвался Андрей. - Я больше не хочу пить.
     - Что, совсем, никогда? - удивилась Мышка.
     - Никогда-никогда? - подхватил Заяц. - Ты это что, Андрюша? Разве может живое существо, человек, например, или, предположим, за-
яц, жить и не пить?! Ты это что? Умереть что ли хочешь?
     - Нет, - заговорил решительно Андрей, - я не хочу умереть. Я просто больше не хочу водки.
     - И пива? - спросила Мышка грустно.
     - И пива! - твердо отозвался Андрей.
     - Тогда мы все будем пить чай! - додумалась Мышка. - Бу¬дешь чай пить, Андрюшенька?
     - Ладно, буду. Чай буду. - Андрей кивнул в знак согласия растрепанными перышками на своей воробьиной макушке.
     - И курить! - дополнил Заяц очень весело.- Я уж давно не курил, со вчерашнего дня.
     - Рeшeнo! - Мышка вскинула крылышко. - Все идем к зайцу на кухню.
     - А это далеко? - заколебался Андрей. - Ему вдруг пока¬залось, что у него есть какие-то важные дела, которые он обяза- тельно должен сделать. Он только не мог вспомнить, какие это де¬ла, но какие-то дела должны же были быть!
     - Близко! Рядом! - наперебой загалдели Мышка и Заяц. - Это здесь, на ветке, две остановки от центра.
     - Какие остановки? - Андрей на всякий случай крепко сжал паль¬цами виски. - Ребята, я не врубаюсь. Какой центр, центр чего?
     - Да ничего, не парься, пошли-полетели!  - Мышка широко раскрыла клюв.
   - Да ничего центр, ничего! - объяснял Заяц.
    - Ну, ветка, ветка на метро, зеленая линия, две остановки! - кричала превращенная в маленького воробышка Мышка.
     Андрей опустил руки, то есть, наверное, крылья, и только-только хотел возразить, что ведь на дереве не может быть никакого мет¬ро! И тут как раз, и вдруг, как это всегда бывает, загудел поезд, электричка, и больше некогда было думать, потому что Мышка. За¬яц и Андрей кинулись в первый попавшийся вагон, который как раз оказался последний вагон. "Следующая станция!" - объявил голос какого-то невидимого существа; наверное, человека; и поезд тро¬нулся.
     Андрей все никак не врубался. И только одна мысль сверлила настойчиво его сознание каким-то малень-
ким инструментом. Мысль была такая: мо-
жет быть, трахнуть Мышку еще раз? Но как: сзади или спереди?
     И на следующей станции они все сошли.
     - А вы уверены, что мы правильно сошли? - спросил Андрей. – Вы же сказали, что две остановки от цент-
ра, который ничего.
     - Главное - сойти на следующей станции, - глубокомысленно заметил Заяц, превращенный в маленького воробья. – Пошли, ребята!
      И они вышли из метро и пошли. Навстречу им и по бокам от них шел сильный снег. Вокруг стояли дома, высокие, как башни. Они вошли в один дом, поднялись на лифте и вошли в одну кварти¬ру. И там как раз была кухня.
     - Садитесь! - пригласил Заяц, - располагайтесь! - И он поставил чайник на одну конфорку газовой плиты.
     Андрей потянул Мышку за крыло и они побежали, не сговарива¬ясь, в комнату, где ничего не было, даже обоев, а была только кро¬вать-раскладушка. И Андрей трахнул Мышку спереди. И тут вошел За¬яц и трахнул Мышку сзади. Потом все трое дружно вернулись в кух¬ню, стали пить чай и читать стихи. А Заяц еще и курить стал. И первая читала Мышка, превращенная непонятным мистическим вол¬шебством в маленького воробышка. Вот какое стихотворение она про¬чла:
     - Есть на свете стая
       Тигров и енотов.
       Стая эта – просто мастера:
         Днем они воруют,
       Ночью всех съедают
       И творят подобные дела.
       В этой стае Мышка,
       Она читает книжки
       И всегда сияет краcотой
       С ними она пела,
       Всех на свете ела
       И вела повсюду за собой.
       В один прекрасный вечер
       Захотелось кушать.
        И нашли мы в джунглях ресторан.
        Там сидела Мышка
        И читала книжку,
       А рядом - лисицейский капитан.
       Чтоб не провалиться,
       Мы решили смыться,
       Но в душе у нас кипела месть.
       И хлопнув по бокалу,
       Мы нашему шакалу
       Поручили нашу Мышку съесть.
       Самые блатные,
               Самые крутые,        
'                                                  Мы в переулок вышли вслед за ним.
      - Ну-ка, наша Мышка,
     Отдавай сберкнижку,
     Мы тебе потом всё объясним!
             Тут Шакал выходит прямо перед Мышкой -
     - Здравствуй, дорогая, и прощай!
     Ты меня любила, а теперь забыла
     И себя как хочешь, защищай!
     Мышка не спешила,
     Но быстро уложила
     Всех крутых приемом тэквондо,
     Плюнула в Шакала
     И смело поскакала
     На прекрасном бежевом авто!
     - Мышик! - воскликнул Заяц, прихлебывая чай  из большой чашки. - Ты у нас большой поэт, Мышик! А мы и не знали.
     - Теперь будете знать! - скромно оказала Мышка и выпила свой чай залпом из стакана. - Читай, Андрюша, твоя очередь.
     - Я прочту, - начал Андрей робко, потому что ему как-то не¬ловко было читать после такого большого поэта, как Мышка, хотя он ее уже два раза... - я прочту одно стихотворение, которое я учил в школе, это стихотворение из русской классической поэзии. – И он прочел вот что:
     - Я из лесу вышел. Скажу вам, не споря,
       Что всё это было ужасно давно.        
       Мне вдруг повстречался у самого моря
       Cмешной динозаврик, бегущий в кино.
      
       Он шествовал важно и кушал конфеты,                              
       И в море случайно столкнул маячок.
       В больших сапогах, очень модно одетый,
       Весь в белых перчатках такой мужичок.
  
       Я вымолвил: «Парень, продай рукавицы.
       Не ври мне, кончай заливать и лепить!»
       Он просто ответил: «Не выйдет! Девицы
       Меня без перчаток не будут любить!»      
      - Неплохо, неплохо,- отметил Заяц и затянулся новой сига¬ретой. - Помнится, я когда-то тоже учил это стихотворение. В мое время оно начиналось немножко по-другому...
     - Я тоже его учила, - вмешалась Мышка. - Оно тогда так начиналось:
     Однажды в студеную зимнюю пору
              Я из лесу вышел, был сильный мороз...
     - Теперь оно так не начинается, - заключил Андрей. И сразу попросил: - Можно я еще одно стихотворение прочитаю? Толь-
ко оно немножко очень запрещенное. Его написала поэ-
тесса Зоя Мебиус, ну та, которая повесилась после трех инфарктов русской музы.
     - Мы знаем. - Мышка опрокинула в клюв еще один стакан чаю. - Мы всё знаем. Читай.
     И Андрей прочитал:
     Гул затих. Я вышла на охоту,
     Потому что кончилась гроза.
     В плейстоценовом лесу мелькнуло что-то,
     Может, мамонта печальные глаза.
     На сырой земле следы остались
     И трава поникнула в росе.
     Я теперь одна неандерталец,
     Остальные – кроманьонцы все.
     И у них давно уже в загоне
     Низкий лоб мой, сумрачная стать.
     Я одна, всё в кроманьонстве тонет.
     Жизнь прожить - не мамонта загнать!
     Андрей замолчал.        
     - Да, - произнесла Мышка. - Это! - Она вытерла крылом вспотевшие глаза. – Это да!
      Заяц был немного обижен. Он не любил, когда о чьих-нибудь сти-
хах говорили: "Это да!". Он любил, когда о его стихах так гово-

рили.
     - Ну-с! - Заяц отложил сигарету в грязную пепельницу и потер крылышки, которые были до превращения заячьими лапками. - Пола¬гаю, что наконец-то подошла моя очередь.
     - Когда это она успела подойти? - заоглядывалась Мышка. - Здесь никого кроме нас троих я не вижу. Нет, Зая, ты ошибаешься, твоя очередь еще не подошла.
     - Шутка? - спросил Заяц.
     - Шутка? - поддакнул Андрей.
     - Шутка, шутка, шуточка! - Мышка откинулась на спинку сту¬ла. - Читай, Заек, мы слушаем!
     Заяц встал со своего стула и объявил:
     - Сейчас я тоже буду читать классические стихи. Сначала - одно, а потом - другое. И он начал:
     - Матрос и Сонька.
       Пень чуть тесный.                                                                                
       Еще ты дремлешь, труп мой честный.
       Жара кусается, проспись.          
       Отрой сосну, не надо ссоры.
       Пойдем навстречу, все мы воры.
       ...  с Севою явись!
     - Смелые строчки, - оценил Андрей, показывая большое пони¬мание. Особенно вот это: «Жара кусается, проспись».
     - По-моему, ты слово пропустил, - насторожилась бдительная Мышка и посмотрела на Зайца прямым взглядом. - Ты одно слово про¬пустил.
     - Да, я пропустил его, - сказал Заяц с большим достоинством. - Здесь все-таки присутствуют дети, - он указал своим крылом на Андрея, - поэтому я пропустил. Но если ты знаешь это мое сти¬хотворение, ты, наверное, уже догадалась.
     - Я тоже догадался, - тихо сказал Заяц. - Это русскоязычное название женского полового органа на букву "п". Пять букв в
именительном падеже. Но в стихотворении падеж творительный. Я знаю, потому что я не дитя. - И Андрей отпил глоток чая из своей чашки.
     - Читай, Заеша. другое стихотворение, - почти приказала Мышка. - А наш Андрей - не дитя, он меня два раза трахнул.
     И Заяц прочел другое стихотворение:
     - На сене шутихой стоит одинокой
       Ужасная злая сосна,
       И дремлет, качаясь,
       И чашечку чая
       Не хочет налить мне она.
       Ее некрасиво
       Качает от пива,
       И гордо я ей говорю:
         - Напрасно хохочешь!
       Налить не захочешь –
       Я всех призову к топору!
       Заяц замолчал. Мышка и Андрей тоже молчали.
     - Это какое-то очень смелое стихотворение! - сказала нако¬нец Мышка.
     - Даже какое-то очень слишком смелое, - поддержал Мышку Андрей. - А почему это, Заяц, все ваши стихотворения про сосну и про то, как дремлют?
     - Я бы хотел выпить еще чего-нибудь такого, совсем не похо¬жего на чай, - заговорил Заяц, не отвечая на вопрос.
     - Может, пива, как сосна в твоем стихотворении? - уточнила Мышка.
     - Можно и пива, - согласился Заяц и сразу же обратился к Андрею, - Андрейка, у тебя...
     - ... денег нет, - завершил фразу Андрей. Но все-таки, на всякий случай, он сунул крыло в перья, туда, где раньше, ког¬да он был человеком, был карман штанов. И вдруг нащупал что-то твердое. Потянул. Твердое поддалось и вытащилось. Это оказа¬лась бутылка водки «Пей - не хочу». - Вот! - сказал Андрей с гордостью, и поставил бутылку на стол.
     Заяц открыл бутылку консервным ключом и разлил по чашкам.
     - Вам не кажется, что бутылка сильно уменьшилась? – cпросил Андрей, приза-
думавшись. - В той чайно-рюмочной забегаловке "Ко¬фейные помои", где мы вчера так хорошо посидели, эта бутылка бы¬ла большая, а теперь она стала маленькая, бутылек такой...
     - Так ведь и мы сильно уменьшились, - дружески, как старший, прояснил ситуацию Заяц.
     - За тебя, Андрюша! - провозгласила Мышка, превращенная в ма¬ленького воробышка, и потянулась чокаться.
     Андрей начал пить. Налиток был приятный на вкус и напоминал:
     а/ водку Смирновскую, б/ коньяк армянский, в/ томатный сок, но если пользоваться латинским алфавитом, тогда томатный сок бу¬дет "с", как сказал один мой друг, поэт Саша Воловик, у которого есть внучка Си-
ма: "Что будет дальше - "в", а, может, "с", пока не ясно, но уже понятно; впрочем, он, кажется, не вполне так сказал, но все-
таки что-то вроде этого он сказал; и, значит, звук «ц», пи¬шется как русское "с", - и вот это и будет томатный сок; и дальше  - г/ квас монастырский, бутылированный по соизволению патриарха, сильно газированный, д/ сырники Маринины, какой-то Марины, е/ кар¬тошку в мундире, ё/ салат «оливье», ж/ пирог "Невский", который с таким вкусным кремом. Но больше всего напиток-водка "Пей - не хочу» был похож на что-то такое... такое...!
     И как только Андрей допил свою чашку, как тут же он почувст¬вовал, что с ним что-то происходит. Перья начали выпадать из его тела и тело начало увеличиваться. Андрей понял, что он превращается в человека, каким он был прежде, и обрадовался. На его гла¬зах Мышка и Заяц тоже превратились из воробьев назад, обратно в Мышку и Зайца.                                                                                                                    
   - Как-то я все-таки привык быть Зайцем, - признался Заяц. - А ты, Мышка, ты привыкла быть Мышкой с большой буквы?
     - Привыкла. - Мышка потянулась к бутылке и все увидели, что бутылка опять сделалась довольно-таки немаленькая,- Мы должны еще выпить, - загорелась Мышка. - Андрюша, налей!
     Андрей налил и все выпили еще три раза.
     И Андрей решился и встал из-за стола:      
     - Пока, ребята, я пошел.
     - Куда? Куда ты пошел? - Мышка стала хватать его за руки.
     - Мы так хорошо сидим здесь, нам так тепло вместе, - вступил Заяц. - Зачем тебе уходить?
     - Это будет нелепая ошибка - твой уход! - сказала Мышка.
     - Нет, ребята, не просите, я должен идти. Спасибо, вам за все.
     - Будь, Андрюха! - Заяц протянул лапку. - Пиши, звони, за¬бегай на огонек.
   - Только нам телефон отключат скоро за неуплату и эта хата съемная, так что мы завтра съедем; пока cами не знаем, куда, -встряла Мышка.                                    
     - Ты главное - будь! - напутствовал Андрея Заяц.
     - Выходная дверь - вон там, - Мышка показала своей лапкой куда-то назад.
     - Прощайте, друзья! - Андрей махнул им рукой и пошел туда, куда показала Мышкина лапка.
     Сделав несколько шагов, он оглянулся. Заяц пытался засунуть Мышку в чайник, а Мышка пыталась поддеть его на совок. При этом они хохотали и читали стихи наизусть, не переставая.
     В темном и совсем немножко вонючем подъезде Андрей совсем-сов¬сем машинально опустил снова руку в карман джинсов и там вдруг оказалась его копейка, целая копейка. Ее как раз хватило, чтобы купить в метро жетон (тогда еще были жетоны). Андрей прошел через турникет и поехал до-
мой, в Ясенево, потому что вдруг вcпомнил, что ему на самом деле надо домой, и вспомнил, как туда ехать.
     С той поры прошло столько-то временны́х лет.  Мышка осела где-то в Калининградской губернии, в монастыре имени Канта, казначея она, мать Машинерия. Заяц в Германии, получает пособие, в Россию наезжает только когда какой-нибудь его новый роман включают в короткий список литературной премии какой-нибудь. Андрей в Лондоне, на два года уехал, с женой, жена у него Ольга Зондберг; не знаю, кто это; они живут в общежитии рядом с кладбищем, Андрей препода¬ет, недавно диссертацию защитил, почему-то - "Комментарии Марципания к Павсанию", больше подошло бы Зайцу, но Заяц уже совсем забыл античную филологию. Мишку с пирогами расстреляли из девятизарядной беретты какие-то случайно залетевшие в кафе-пивнушку грачи. Погибли так-
же некоторые лисицейские лисиционеры, но их вообще-то всегда хватает, когда они не нужны, и поэтому даже и не замечаешь, если некоторые из них погибают.
     Вот что случалось со всеми этими существами. А эту детскую-детскую сказку про них рассказала вам я.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера