Отдаю огонь… Стихотворения

Аслану Галазову 1

    Мело, мело по всей земле...
             БП

Послезавтра — в центре февраля,
Где пищит фальцет оповещенья,
Ходит смерч, от смерти отделя
Всякого, принявшего крещенье...
Опрокинув грешное лицо
В зеркало студёной иордани,
Причастишься ласковых страданий
И взойдёшь на красное крыльцо.
Там гуляет море-океан,
Там вкушают мёд святые звери:
Жёлтый лев по имени Аслан
И в ветвях трепещущие пери,
Белый волк, и чёрная змея,
И телец, окутанный багрянцем...
Родина забытая моя,
Кто к тебе вернётся иностранцем?
Тот ли, кто в траву твою швырнёт
Кровью окроплённые знамёна?
Или тот, кого метель взметёт
Выше крыш — к звезде Армагеддона?



* * *

         Ю. М.

Есть люди такого масштаба,
Что Богу уже всё равно,
Мужик перед Ним или баба,
Поэт или прапорщик... Но
Кому доводилось на деле,
Презрев и бесчестье, и честь,
В своём человеческом теле
Нести Его страшную весть, —
Тот знает — как тягу к карнизу
В заплёванном нашем быту  —
Друзей, подстрекающих снизу,
И падших врагов высоту,
Значенье хвалы и проклятья
И непревзойдённую стать
Для модного рукопожатья
Мерзавцу руки не подать.



21.12.12

         В. А.

1.
Невыносимый свет струится от земли,
Из белой темноты, желанной и колючей,
И крест серебряный — как будто грудь прижгли
Между ключиц — на самый крайний случай.

Спасительным тавром беспамятных клеймят.
Беру огонь в рукав — как принимают схиму...
Скит станет дом. Дом раскрылится в сад.
И ласточки заблещут по Кыштыму.

Штрихами быстрых крыл очертится зенит,
И выпадет из уст кощунственное слово —
Но Бог простит меня, поскольку храм — стоит
И звонница к заутрене готова.


2.
Пламя моё встаёт —
лиственницей, куницей...
Рыжею головой,
гулкою булавой...
Цифрой сторожевой...
жёсткою власяницей...
Падающей водой...
жалящею травой...
Нет бы его стряхнуть!
Нет бы в него взглянуть!
Нет бы его обнять —
и обратиться разом!
Но предаёшься — путь;
но отвечаешь — суть;
но припадёшь — и в грудь
входит нездешний разум...
Боже! Ещё огня!
Радуйся сквозь меня!
Воля Твоя, что я —
искра Твоих усилий,
пто в душегубке дня
пепел — моя родня,
что отдаю — огня! —
больше, чем испросили...



Древоград

         Владикавказу — с любовью

1.
Дзауджикау... свет моих нежных чинар,
Строгих сестёр на дольней тропе серебра...
Руны вершин сквозь медленный утренний пар —
Рваной ли раны края или нервный росчерк пера?

Дзауджикау... твой ствол непреклонен и прям...
Звук из-под сердца, которое стало струной...
Рог полумесяца дерзок. Но Терек — упрям.
И золотистые барсы играют со мной.

Дзауджикау... сила твоих мертвецов...
Шум твоих крон... голоса премудрых камней...
Вечно желанная чаша на пире отцов...
Вечным заклятьем сплетённые пальцы корней...

Дай обниму тебя, брат, бархатистый орех.
Липа благая, позволь прижаться щекой
К светлым морщинам твоим...
Остуди мой праздничный грех...
И надели моих пчёл целебной строкой...


2.
Вообрази себя деревом!
Может, ты — ясень? А может, застенчивый клён?
Или, скорей, созерцающий символы грецкий орех...
Снова рассвет беспокойным лучом раскалён,
И изливается жар из небесных прорех.
Только прильнуть — стволовые посланья прочесть...
В чуткие ветки втянуть подступающий код...
Это — она? земляного бессмертия весть?
Это душа в сопредельную душу растёт?
Пламя-росток над собой разбивает зенит,
Словно бы сто миллионов рассветов назад...

Я же расту в тебя! Слышишь? шумит и звенит
Память моя горловым исступленьем дриад...


3.

    Камни, со мной говорите!
             Гёте

В хранилище костей, во глубине корней —
Громоподобный гул клубится и клокочет...
И травы вплетены в изложницы камней,
Откуда стройный хор заслуженных теней
Всё гуще и темней струится и стрекочет...
Ладонь моя течёт, как лист течёт с куста,
По розовой стене, сатин лаская вдовий...
О луковицы глав... о золото креста...
О мраморные волны изголовий...
О чернота цветов, обвивших колесо,
И горькое вино необратимых оргий...
И бронзовый Коста... и каменный Васо...
И в красных облаках витающий Георгий...


4.
Уезжаю, уезжаю...
Древоград охвачен светом
увяданья и паренья...
и не надо быть поэтом,
чтобы плыть в его печали,
чтобы стыть в его тревоге,
чтоб стоять в его начале,
у предела, на пороге...

«Там, за далью непогоды,
есть блаженная страна,
не темнеют неба своды,
не проходит тишина...»

Там, под сению Кавказа...
Там, по манию небес...
Всё и здесь... всегда и сразу...
В предвкушении и без...

По пространству световому.
По дорожке световой.
Прямо — в омут, в вечный омут,
в — горный ливень с головой...

В ту весну — с предгорий вьюжных...
В ту страду — колёс и плах,
где Христос в цепях жемчужных
и рыдающий Аллах!



* * *
Осень Осетии —
недопустимая роскошь
для куртизанки старой,
в костёр бросающей кольца...
По серебру гобеленов —
рыжих заплаток россыпь...
красный фонарь,
не дразни меня,
успокойся!
Не соблазнят червонцы,
шкуры пёсьи да лисьи —
я лишь вдыхаю дым
солнечной гекатомбы.
— Полно,— мне говорят,—
это такие листья...
падают как платки,
рвутся внутри как бомбы...
Но затаи в себе кровь,
запахни ветки...
не оступись
на границе души и тела!
Верная смерть —
вырвавшимся из клетки.
— Я так хочу!
— Ты сама
этого захотела!



_ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ _

1. Написано 19 января 2013 года, на Крещенье, а 15 февраля над Челябинском взорвался метеорит. Только чудом обошлось без серьёзных разрушений и жертв.