Невинные поцелуи на эскалаторе жизни. Стихотворения

невинные поцелуи на эскалаторе жизни

                                                                                /Сергею Бирюкову/

невинные поцелуи на эскалаторе жизни / кувыркаются гении взгляды дети
мы едем вверх крепко-накрепко вкручивается в небесный колодец
сдвоенная спираль сканирующих и передающих по цепочке молекул информации взглядов
неуправляемая цепная реакция может разрушить построенную до этого стройную струйную жизнь человеческого 3d принтера /

отважно делаем вид что не поняли полученной информации встреченных встречных взглядов
значит вот так выглядят параллельные миры в параллельном мирном с-течении жизни
это и есть наш ос-мысленный рай в котором мы очищены от шелухи прошлого
чисты как новорожденные младенцы г-листы tabula rasa в своей наготе сегодняшнего я-блока
вызревающего желейно железобетонно вместе с нами
коллоидными датчиками глазами повернутыми в будущее

/ держась за руки как первоклассники впервые обнаруживающие щемящие тактильные ощущения начинающиеся со множества глядящих в упор глаз на магнитных подушках линиях ладоней рук и опускающихся петляющих прятками куда-то в пятки на которых тоже вырезана сенсорная панель активированных точек глубоко глубоко вниз и – наискосок внутрь /

на мне новомодный яркоклетчатый пиджак с цветной бахромой
в котором Коко Шанель лет 100 назад встречалась с Сальвадором Дали
и который я сшила перелицевав старое мамино пальто
из натуральной шерсти сотканной в шотландскую клеточку намереваясь
одновременно повторить шедевр шинель шанель мягкие доски для игры в шахматы шашки шашни
и фамильную реликвию-драгоценность передаваемую по наследству и то и другое мне удалось

/ это сегодня снова модный такой типичный шанелевый костюм-кустюм напоминающий о моих водолазных прогулках кусто по дну моря недалеко от берега детства поэтому я ношу коко шанель раздельно чтобы не слишком уж глубоко в себя не глубже общего детства надевать ее маску и вещи – а только так слегка намеками и перебежками – юбку или пиджак – коко или шанель – смешивая с чем-нибудь другим но таким же вразнобойным /  

в моих ушах – собственноручно изготовленные коралловые серьги в виде красных фонариков
эгокубошаров  
приделывая к ним швензу жемчуг и перламутр я отчетливо видела тебя
завороженно смотрящего на мои фонарики и видящего за ними вход в..
и тебя спокойно входящего
в мои красные земные и околоземные покои орбиты

/ ты смотришь на них как на флешбэк - магический предмет киношно-взаправдашнего возвращения - крутящийся перед глазами зрителя эгокубошар перемещения из будущего в прошлое и обратно как будто что-то припоминая из нашей параллельной совместно прожитой жизни удивляясь случайно возникающему во вневременном кармане участке мозга открытию того что оказывается еще тогда – в разных одеждах временах и разных обличьях – тоже была я /

считываю твою говорящую жарко в ухо ответную мысль – и оно рефлексирует
отчетливо отливая кровавым мясным кораллом структурно поднимающимся вверх
задергавшимся под тяжестью мысли по задеревеневшим ступеням памяти
в исходную точку двойной зазеркаленной  закрученной спирали ракушки

мои глаза углубляются в перспективу внутренних улиц тоннелей метро и возвращаются обратной перспективой становящейся зеркальным отсветом взглядом туннелем
твое внутреннее зрение настроено на одну частоту со мной
реверберация памяти зашкаливает ты надоедливо видишь и помнишь воз-вращающую-ся картинку –
мне рассказали через сотые соты чужие руки – когда ты был с компанией поэтов на улице красных фонарей – зачарованно стоял у стеклянной витрины-кабинки – не в силах оторвать взгляда от живой женщины игрушки объекта
не решаясь войти ли как штопор в мертвую петлю интима или унести прочь ноги
потом ты все же отстал от группыпоэтов и все так же ходил и ходил кругами не решаясь войти –
памятуя о том что случилось с Ницше вздумавшем всего лишь раз в жизни поиграть на рояле
в доме на улице красных фонарей
/ и так никто не узнал – твоя траектория неведома как у Ницше – вошел ли ты внутрь или все нарезал круги по вселенной зная что за краснофонарным наслаждением красным древом кораллом событий объятий тебя ожидают круги раскаянья и разъятия придуманного реального ада /

мы разжимаем зажимы рук и губ – осязая – все так быстро случилось –
пара врезавшихся в память снимков
которые мы попросили сделать сидевшую напротив в кафе влюбленную парочку аборигенов любви
напомнят о короткометражном невинном французском фильме

/ в голове автоматом начинает вертеться флешбэк в виде горящих в ушах фонариков
надежно воз-вращающих нас вдвоем на улицу кр.фонарей прямо в московском метро на
прощальной лестнице красной дорожке эскалатора /

мои глаза сияют счастьем на расстоянии – пусть никто не узнает проник ты внутрь разбив
прозрачную призрачную витрину и прошел насквозь на улице-эскалаторе жизни
через себя соломинку ко мне или нет

/ в моей параллельной реальности ты все же разбил витрину и взашел внутрь но все ходишь и ходишь кругами как тогда когда ты отстал от поэтов и остался глазеть на инсталляцию – выставленную в витрине живую –  созданную кем-то свыше для тебя и каждого – женщину /

надевая серьги-фонарики невольно становлюсь медиумом на подиуме
взойдя в твою память сомнамбулой с закрытыми глазами припоминаю детально твоими руками на ощупь
..на женщине были только чулки и ценник
на улице светились только кр.фонари
она поманила молча рукой
ты вошел молча взглядом внутрь

/ камера мотор снято оч.хотелось разбить стекло и выпустить женщину-птицу в рыбьих чулках наружу
когда ты наконец-то разбил витрину или прошел на-сквозь на улице красных фонарей мои красные фонарики вспыхнули и закрутились как гироскоп рулетки останавливаясь строго по плану напротив случайно-неслучаемого иррационального числа пи /

а рядом в реальности ты все ходишь и ходишь кругами
и все едешь и едешь на эскалаторе в германии(ю)
а я все еду и еду в россии
и нас в неразрывности континуальных сред и пятниц разъединяют разные степени и связывают общие ступени
вверх едет невинный воздушный поцелуй коко
вниз едет
утяжеленный взгляд шанель – см. соответствующую строку-отсылку выше
на эскалаторе-улице кр.фонарей..      



ПОКОЙ РОС


Трещит голова, как кузнечик,
в (густой) жестокой июльской
копне (жаре) волос.
Время пить анальгин, как солнце
заглушающий реку речи,
говорящую во мне
как русский простой рой.
Из стрекоз и кузнечиков жизни-речи
мы получим покой рос,
только умертвив их,
как гербарий, шпильками анальгина
(слава Богу, кажется, мимо),
увеличив (при помощи
скальпеля смерти) спрос
на русский вопрос.  


Суворый Маяковский


                                  «В серой треуголке, юркий и маленький…»
                                         Эдуард Багрицкий, «Суворов»
                                 «крупный гранитный красный»,
                                         Татьяна Зоммер, «Суворый Маяковский»

маленький серый юркий
крупный гранитный красный
прочно вкатились
в историю
литыми шарами в бильярде
сколько противников
белых коричневых черных
за ними по полю гонялось
даже зеленые береты
достать их рукой
сквозь историю
тыщно пытались
но шары в голубых
беретах
не
сда-ва-лись
враги набесившись вволю
проваливались
точно в лузу
…России
элегантно подтолкнутые
со стороны  
кием истории и –
маленьким серым юрким
крупным гранитным красным


АБЗАЦ

                                     /поэту Сергею Лешакову/

Писать с абзаца лицо твоё.
Взять слово-рифму на абордаж.
Получится вербальный портрет-верблюд,
                        т.е. блядь,
                        т.е. портрет «ж»,
где по праву будет попрано е на ё.

Определённо мной опредмечено здесь гнездо слов.
Ну и что, что аберрация формы – с листа не пить.
Писать с абзаца (заново) твоё лицо,
как единственный в мире абсолют. И

букет-буквоед попадает в хаос – риск
заготовок бумажных. Вагон быта
съедает зимние валенки, валенки,
                                    т.е. вишни, вдрызг.
И я опять у твоего лица,
                          т.е. как у разбитого
                          (мною) корыта.


змей ев


змей ев есть.
змей ев яств.
змей кус ев яств.
змей ев ев.


ПРОДОЛЖЕНИЕ ГАМЛЕТА

                           /художнику пластика Игорю Качаеву/

Запах пластика, нимфомания,
эфемерность мягкой конструкции,
манекена зеленоватого
всплывших разных частей деструкция.
Среди лилий белых пластмассовых,
средь кувшинок желтых и восковых
я искал подобие пластики
пластика тела линий твоих.
Но лицо твоё мягкой конструкции
отвечало грудей деструкции,
и я видел Офелию юную –
на могиле её нетронутой.
Средь кувшинок жёлтых и восковых,
среди лилий белых пластмассовых
я увидел тебя, Офелия,
и влюбился в лицо     зелёное.


squirrel

                             /художнику Руслану Цечоеву/

мое сердце снова свободно как чистый холст
хочешь возьми его взяв в руки кисти и краски
розовый слой подстилки и я упаду
загрунтованная одним поцелуем
на колени у твоих ног
в какую позу поставишь художник
где запятую будешь писать
какое животное увидишь во мне ты
кошку с круглыми и ненасытными глазами
менструирующую пантеру
или быть может squirrel –
белку с цепкими и цветными коготками
на крепком мужском древке
с крутыми кокосовыми орешками..


***

НЕ ПУШКАМИ ЕДИНЫ МЫ, А ПУШКИНЫМИ

***
/палиндром/

ПУШКИНА НИК – ЩУП