А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Э Ю Я
Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Контакты | Спонсоры |
Центр |
Геннадий АйгиОб авторе: Родился 21 августа 1934 в деревне Шаймурзино в Чувашии. В 1953 — 1958... >>> |
Борис Борисович БожневОб авторе: Родился 24 июля 1898 года в семье преподавателя истории и литературы Василия... >>> |
Ирина ГрановскаяОб авторе: Поэт, прозаик. Живет в Израиле, в городе Рамат Ган. По основному образованию... >>> |
РегионыЦентрРоссияБарнаулБелгородВладивостокВладикавказВладимирВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаСеверная АмерикаКанадаСШАЦентральная АзияКиргизстанУзбекистанСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Фаина ГримбергСЧАСТЛИВАЯ БАЛЛАДАА.Г. ... Мы все читали по очереди свои стихи Ты подошел ко мне и сказал: - Я никогда не слышал таких стихов и не читал ни в каких книгах И посмотрел внимательно и с таким тихим восхищением И тогда я сразу стала счастливой потому что Блуждая в поисках нежнейших в мире зорь, Я в сад забрел. Щадя глаза больные, Я вслушивался в шорохи, как вор, Вдыхал ноздрями запахи хмельные. Здесь голоса нарциссами цвели И тут же в незабудки превращались. Один цветок листом закрыл свой лик. Другие же нисколько не смущались. Когда пришла его пора звучать, Запел он так пленительно и нежно И стал такие чувства излучать, Что я засеребрился, как подснежник. О, ты - Фиалка, я тебя узнал. О, ближе, ближе, сладостные сети. Всю жизнь одну тебя везде искал, Чтоб умереть с тобой в одном букете. И, камешками яркими сверкая, Приблизился небес калейдоскоп. И я сказал - Фиалка, дорогая, Душа в душе - как сладко и, даст Бог, Мой белый цвет на что-нибудь сгодится - На шаль из пуха, что роняют птицы. И лист бумаги, чтоб живописать, Как над землею розовеет воздух, И, не жалея об угасших звездах, Идет заря в черемуховый сад... Ты был такой высокий в черной короткой куртке с большими застежками как латунь или тусклое серебро длинные ноги в таких узких вельветовых бордовых штанах Пурпуан эта куртка называлась в пятнадцатом веке а штаны – брáки и шляпа с высокой тульей когда коричневые прямые волосы гривкой слабой к плечам И ты двигался быстро и легко и чуть подаваясь вперед легко Ты вернулся на свое место и больше не смотрел на всех так чтобы их не обидеть Маска возбуждения и доброжелательности упала легко на твои худые колени и потом на половицу И ты посмотрел невольно своим взглядом глазури глаз невольно устало и ненарочно высокомерно естественно горделиво глубоко устало, как будто усталость накопилась за тысячу столетий правления разными странами «Господин...» - тихо проговорила Маша мне прошептала И тогда я подумала: «Вот! Мой европеец...» потому что я где-то тебя читала и видела на картинах Это были сильные скулы владетельного древнего пруса сурового причудливого правителя своего поместья колючий маленький подбородок уши без мочек продолговатость лица ровный и немножко длинный нос глазурь серые глаза Сколько поколений... Ты посмотрел на меня Я сразу стала счастливой Сразу Всё наполнилось счастьем На Масленицу устроен был кулиг на санях по широким полям от усадьбы к усадьбе с шумом, гиканьем, выстрелами в воздух, звонким пением И торжественно шли в полонезе топали сапогами краковяк сменялся обереком Ты выступал в танцах кидал кверху длинные ноги смеялся улыбался странно иронически бросал пояс, стаскивал жупан восклицал «Простите!» оставался в одной рубахе и шароварах пил чарку за чаркой Днем санный поезд вновь куда-то мчался вновь ты держался крепко в седле и гнал коня И на ярмарке в шуме и толчее ты купил мне сырсаковый шелковый слуцкий пояс и зеркальце с крышкой, украшенной жемчужинами Ты спросил: - Правда ли, что еврейский Мессия примчится на белом коне в грозу? - На белом осле! – сказала я и стала смеяться потому что я знала, что тебе хорошо когда я смеюсь!.. А намеренье обвенчаться было забыто в Сен-Дени мы преступили законы всех вероучений и стали супругами, нимало над тем не задумавшись И в Париже мы наняли меблированное помещение на улице которая не помню как называется И тебе шел какой-то год и мне тоже и пленительность твоя превосходила всякое описание столь изящен ты был, столь нежен и привлекателен Весь облик твой мне виделся волшебным Я читала я читала судьбу свою в твоих прекрасных очах В тебе нашла я своего Бога ... холодные лестницы, свечи на столах в гостиных, распахнутые двустворчатые двери сквозняки Я читала я читала судьбу свою в твоих прекрасных очах ... играли в фараон и в бириби... В ярких комнатах я то находила тебя, то вновь теряла протягивала руки не глядя и меня кружили в фарандоле Но более всего я любила танцевать романеску и ригодон... В театре давали «Олимпиаду» Мысливечека Кастрат Маркези в немыслимом костюме, разукрашенном перьями и золотым кружевом, выводил удивительным голосом «Se Cerca, se Dice...» В ложах пили лимонад и вдруг замирали при звуках излюбленной арии Я сидела в ложе, где на стенах были канделябры, и мебель, как в гостиной знатной дамы Я испытывала робость и ужас Я сидела с улыбкой на лице и с большим веером в руке Я была очень красива и это было так хорошо! А ты говорил, что тебе всё равно, и что ты меня любишь... Множество дворцовых поколений терпеливо создавали твое лицо и тело Это начинали таинственные правители прусов и длинноволосые Меровинги Это продлевали короли Польши из маленькой книжечки-альбома спрятанной твоим покойным отцом в кухонном шкафу московской окраины Бирюлёво-Восточное К этому причастны были аристократические купцы Неаполя И в безрессорных каретах спешили в это великое делание тебя – пролетая портретами из атласных карточных колод твои королевские властительные предки - с прописных букв - Сильные, Справедливые, Старые, Белые, Плясоногие и Тонконогие Валуа, Батори и Анжу Браницкие, Радзивиллы, Лещинские, Потоцкие графы Геннегау и бароны Роганы Илона Зриньи и прочие И последними слетают с верхней полки фотографиями конца девятнадцатого века пан Владислав – вислые усы и его пани Ядвига вскинувшая гордо голову - роман Марии Домбровской «Ночи и дни»... И это называют одни породой, а другие - вырождением... И внезапно - с внезапной и всегда удивительной закономерностью - произошел истории разлом И покинув навсегда крепостные избы вступили рука об руку в эту среду королей, князей и прочих Ксения Федоровна Позднякова и Михал Егорыч Гаврилин Это произошло случилось в четверг после омывающего дождя революций они вошли и в них уже не было следов холопства и подневольного труда ... Мой европеец, мой истинно русский человек... Ты ведь танцевал, как твои предки - много поколений худощавых мужчин плясавших на паркетах дворцовых больших комнат Твои ноги сами танцевали в италийских польских прыжках А у меня на самом деле танцевали только руки изгибаясь и щелкая пальцами, потому что много моих поколений толстых восточных азиатских женщин так танцевали в долгополых платьях медленными мелкими шажками изгибаясь руками в просторных красно-узорных рукавах Твоими предками переполнялись Краковская энциклопедия и Larousse А тебе было все равно Ты шел по окраине огромного города Евразии и играл на продольной флейте Настоящий, истинный русский человек Левша Лескова правнук всех крепостных одаренный щедро европейской Фортуной Какое наслаждение - схватив в большую охапку всё - все ее дары, все свои таланты - бросить в снег и раскидать на ветер А на нашу свадьбу ты подарил мне три больших шалевых платка на плечи пестрый - на каждодневие черный – на горе и белый, как жемчуг, - для счастья которое было каждую ночь и каждое утро янтарные бусы - ожерелье маленькая чашечка кофе из твоей руки теплой, чуть шершавой ладони художника Я никогда не думала, что ведь и ты можешь сделаться старым, как я И не думала не думала никогда потому что не может старым сделаться мальчик на картине Пинтуриккио на той, где тебе десять лет, И не могут вдруг состариться все Христы длинноногие изнуренно-красивые от четырнадцатого до шестнадцатого века - триста лет И не может молящийся юноша Рогира ван дер Вейдена И не может изображение длинноволосого менестреля, играющего на лютне в парижской кладбищенской часовне на фреске, которая называется Пляска смерти - одиннадцатый век И не может! И все изображения, где есть, где нарисован ты, не могут. И ты не можешь. Я лежала на больших носилках в тоске и как будто умирала Ты бежал по коридору больницы, бросился и целовал мое лицо Я схватила твою руку и говорила: «Не уходи... Не уходи...» (Закончено в конце мая 2013 года) ПРИМЕЧАНИЕ «...Блуждая в поисках нежнейших в мире зорь...» - стихотворение Андрея Гаврилина. |
ГолосованиеДорогие друзья и коллеги, приглашаем вас принять участие в опросе на тему «лучший журнал портала за февраль 2015 года». Итоги опроса будут подведены 7 апреля 2015 года? Голосуйте сами и приглашайте своих друзей.ЖурналыСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АИНФОРМПРОСТРАНСТВОЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕРИБАСОВСКАЯ – РИШЕЛЬЕВСКАЯДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNAT22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Ышшо ОдынЗНАКИ11:33 |