На пороге декабря

МАЙ


Шальное лето наливает
В бокал июня терпкий день,
Прощаясь с ландышевым маем,

НАДЕВШИМ ШЛЯПУ НАБЕКРЕНЬ.

Ему протягивает лапу
Мохнатой ели и, смеясь,
Легонько бьёт его по шляпе:
«Прощай! Моя настала власть!»

Окутан яблоневым цветом,
Румяный май спешит туда,
Где вечно бледные рассветы,
Болотный край, и холода…

Идёт на север, зажигая
Огни сирени. Перед ним
Ступает тихо тьма лесная -
Струит подснежниковый дым.

НЕ СОСЧИТАЕШЬ, СКОЛЬКО ДРАМ…

Не сосчитаешь, сколько драм алмаз истории на времени чертил.
Паук забвения таится в уголке кому-то отданных надежд.
Листок пергамента усох от дуновений затухающих кадил,
И потускнели то ли буквы, то ли знаки – достояние невежд.

На колонтитулах веков не обозначены трагедий имена.
Уже просыпался песок давно поломанных часов на кожу дней.
Ступени вечности уводят от телесного в простор духомонад,
Где оживает мотылёк, который видели в узорчатом окне…

Игла событий прошивает нитью времени материю пространств.
Стрела наитий пролетает мимо разума, встречая пустоту.
Никто не ведает, не знает, как сойти в пути с погибельнейших  трасс,
И позабытое кривляется в груди, как нА пол пролитая ртуть.

Остановились те года, что проиграли бой с желанием уйти.
Они бессмысленно смотрели на томление безмолвствующих душ,
Оцепенело бытие, и стало немо, как скучающий статист;
И вереницею веков влачился мир, он был нелеп и неуклюж.

ЛИМОННИЦЕЙ, ПОРХАВШЕЙ НАД ПОЛЯНОЙ…

Лимонницей, порхавшей над поляной,
Попало лето в сети сентября,
Повисшие над чашею стеклянной,

ГДЕ ПЛАВИЛАСЬ ОСЕННЯЯ ЗАРЯ.

Зачёркивая прошлое пунктиром,
Мешая думать – что же впереди,
Размыв предел изменчивости мира,
Пронзили землю мутные дожди.

Завязывая узел нетерпенья
На нити ожидания зимы,
Судьба сердито требовала пени…
Суровым октябрём платили мы!

…Конечно, ни домов, ни серых улиц,
Ни слякоти просёлочных дорог,
Не видел, промокая и сутулясь,
Неверующий в истину пророк.

Оскалилось событьями пространство,
Зевнуло холодами рдяных зорь,
И солнце, полыхнув протуберанцем,
Несло зиме туманистую хворь.

Подхвачены декабрьскими ветрами,
С небес срывались звёзды, и везде
Ложились серебристыми снегами,
Как память о померкнувшей звезде…

НА ПОРОГЕ ДЕКАБРЯ…

Солнце бросило палевый луч улетевшему лету,
И просыпало небо на землю искристую пыль.
Загорелись холодным огнём ледяные рассветы,
Обращая в красивую сказку несносную быль...

Ослепительно ясно в уснувшей берёзовой роще.
Тишина в этот край непременно теперь забредёт.
У рябины рубиновый дар подо льдом заморожен.
Оживляется бликами серый лесной гололёд.

По-осеннему ухают совы и гулко, и мрачно,
И последний кленовый листок мне в ладони летит;
И молчанье лесов так сурово и так многозначно,
Что… никто никогда никому ничего не простит!

ОСЕННИЙ ФРЕГАТ…

Небесным лоцманом ведомый
В цветную бухту сентября,
Корабль осенних окоёмов
В туманы бросил якоря.

На мачтах корабельных сосен
Качнулся парус облаков
Фрегата под названьем «Осень»,
Плывущего в простор веков.


…А утром якоря подняли,
И, разрезая гладь времён,
Поплыл в тоскующие дали,
Сливаясь с призраками, он,



Где леденеющим забвеньем

Окутан суетливый мир,

Где гаснет пламя вдохновенья,

И не звучит страстей клавир…



Пройдя все зимы и все вёсны,

Вернётся в гавань сентября,

Где эти мачты, эти сосны –

Спалит прощальная заря…

ЗАДОХНУЛСЯ, ПРОПАЛ МОЙ МИР…

Задохнулся, пропал мой мир в бытии трёхосном.
Поскользнувшись, упало на пол шальное время.
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса,
То ли ставила знак «тире», как черту на кремне.

Утро, горечи лет испив, покраснело болью,
И плевало в окно дождём, как слюной гортанной.
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму
Нетерпения темноты. …От тоски скитаний

Удавилась луна в петле, облаками свитой,
На звезде – на гвозде она, умерев, болталась.
…И брела, обретая тень, обрастая свитой
Потускневших картинок дня, королева Старость.

Закрутилась позёмка лет по лихой спирали.
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших;
На виски сединой ложились и… умирали…


И врывался в окно октябрь – беспокойной векшей.

НОЧЬ…

Холодное небо коснулось Земли
Сырым снегопадом,
А в полночь созвездия тихо зажгли
Цветные лампады.

Земного томленья навек лишена,
О чём-то мечтая,
По снежной пустыне брела тишина,
Как небо, нагая.

Вишнёвая тьма растворила звезду
В хрустальном бокале.
Потом её долго на тающем льду
Созвездья искали.

На облаке сна прилетела луна
В озябшие рощи,
Но в пламени лунном звезду опознать,
Конечно, не проще…

В ночи замелькали и дни, и года –
Метелью, порошей, –
Которых уже не вернуть никогда,
И таяли тоже…

И тенью темнела на тающих днях,
Как пауза, вечность. –
В эн-мерных пределах, где мир – без меня,
Разлитая млечность.

И лунные блики цвели на снегу
Пресветлой печалью,
Ответом на вечное «Нет! Не могу!..»
Свечою венчальной.

По снежному лесу летали во мгле
Полночные тени,
Харонов предел открывая Земле,
Рисуя смятенье.

ИСПИВ ТИШИНЫ…

Хрустальной тишины испив,
В объятьях света,
Под осени хмельной мотив,
Уснуло лето…

Скользит унылое пятно
В свинцовых тучах,
Бросая в мутное окно
Багровый лучик.

Расстроенный ветров клавир
Звучит устало.
На атомы разбили мир
Дождей фракталы.