Шагнув за Гулливером. Стихотворения

* * *
Шагнув за Гулливером, – не о том
Я думаю – как много всякой жути
Он встретил на пути своём крутом,
Столь безотрадном
                         и глухом по сути;

Я, как ни странно, думаю… о ртути
В термометре! О Веке золотом,
Что изобрёл барометр, метроном,
Часы на металлическом прикруте,

Лот, компас…
              И душа невольно рада,
Что где-то у скитальца за спиной
Встаёт цивилизация стеной,
Спасающая мысли от распада,

А значит, есть у горемыки друг
Меж грозных травль
                    и безразмерных мук.

В ОХОТНИЧЬЕМ АЗАРТЕ

Есть удивительные нелюди!
Они мамоной рождены
Людей босыми гнать по наледи
И за вину и без вины!

Их вкрадчивость,
                  их гибкость ивовая
Имеет жёсткий свой предел:
На дне морском достанут иова,
Что их когда-нибудь задел!

Цель миллионщика наследного
И подлипалы-простеца –
Преследование! Преследование!
Отлавливание… Затравливание,
Затравливанье до конца!

До без конца… «На дыбу! На кол!»
«Следов не видно? Вздор! Ищи!»
Так прикипает к жертве Дракула.
Так всасываются клещи…

От них – все пытки. Помешается –
Кто к ним попался в западни.
Злой дух –
           не каждый день решается –
На что решаются они!

(Вся преисподняя – урывками –
За ними вытирает нож!)
Счетами в банках, счастьем,
                                    сливками
Их угорелость не зальёшь!

Уймёшься ль, нечисть несуразная?
На одного – толпой?
                                Позор!
Но ненависть, как туча грязная,
Им заволакивает взор.

Им невтерпёж – на льва больного
Ступить ногой!
                 …Но что – как (вдруг)
Печальный зверь воспрянет снова?
И наглецам-ловцам – каюк!

ДЕРЕВЬЯ

У каждого дерева – навык,
Обычай и замысел – свой;
Есть яблони вовсе без яблок,
Но радуют светлой листвой.

Акация – после отцвета
Даст много стручков золотых,
Чтоб дети – симфонию лета –
Все сразу – сыграли на них.

А дуб напрягается. Кряжист,
И вскорости станет желтей
Игрушечно мнимая тяжесть
Зелёных его жёлудей.

Всяк лист –
        выраженье внимательности
Ко всем… И тревоги за всех!
Но вот он, – мечту основательности
Внушающий, – пышный орех!..

У каждого дерева норов
Особенный! Всяк при своём…
А шелестов! А разговоров!
Кто с филином… Кто с соловьём…

Осина многоглагольна
(Смоквицы дочерь крамольна).
И ветви классической ивы,
Опущенные безвольно…

Мелькнувшего лета Омега,
Не зябкая и на Покров,
Краснеющая из-под снега
Рябина – жаровня ветров…

Под елями – как бы угроза
Таится… Какая? Бог весть!
Но весело смотрит берёза;
Вот светлая личность, как есть!

Берёзу хвалить от корней –
Благим почитается делом,
И слава о Дереве Белом
Жар-птицей летит перед ней…

…Но есть на причудливом севере
Порой разночтения мглы.
И под вечер
                 выступят серыми
Берёзы иные стволы.

Ступенчатый трепет невольный
Пронижет вас – молнии вслед,
Как скатится по белоствольной –
Грозы фиолетовый свет…

О! Так ли уж белы берёзы?
В лице изменяясь едва,
Входящие в Метаморфозы
Овидия, как божества?

Да. В случаев серии целой
Берёза не выглядит белой;
То светлым гранатом заката
Она ополощется вкользь,
То сделается желтовата,
Почти как слоновая кость…

Куда же мы дальше-то влезем?
В какой цветовой произвол, –
Когда ударяются в зелень
Не только листва, но и ствол?

А холодом север повеет
И осени грянет пора, –
Берёзовый лист – не краснеет;
Он жёлт. Но краснеет кора –
От света ль, от отблесков света
Лучей уходящего лета?
И множится светоигра…

И длится престранная странность…
И взгляд убедиться готов,
Что есть у берёзы экранность;
Она – отражатель цветов!

У ней по карманам как будто
Рассованы впрок зеркала…
Но жди!
              И вернётся минута,
Когда она просто бела.