Олег Богаев

Кто убил Дантеса. Комедия в двух действиях







— Убил я его?

— Нет, вы его ранили.

— Странно, я думал, что мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет. Впрочем, все равно. Как только мы поправимся, снова начнем.

Черная Речка, 27 января 1837 года





Действующие лица:



Александр Сергеевич Пушкин, 50 лет

Жорж Шарль Дантес, 50 лет

и другие






Действие первое

Сцена первая

Январь. Старый многоквартирный дом. Широкая мраморная лестница с избитыми ступенями, лифт давно замер между вторым и третьим этажами, чугунные ангелы в изогнутых перилах.

По лестнице поднимается человек, осторожно ступает по грязным ступеням, спотыкается, считает двери, разглядывает номера. Пусто вокруг. Открывает ногой дверь в квартиру, видит голые стены, решетку осыпавшегося потолка, пустые оконные рамы, куски мрамора и кирпича. Человек поднимается вверх, считает тяжелые массивные двери с выломанными замками, зовет: “Эй!..” Никто не отзывается. Натыкается плечом на стену, чертыхается, стряхивает со шляпы известку, шагает вверх; на лестничной клетке пробирается через завал из сломанных стульев, протискивается между кирпичной кладкой и громоздким, угловатым трюмо с трещиной вдоль зеркала, которое бывшие хозяева так и бросили здесь.

Последний этаж. В окне гудит Париж.

Между лестницей на чердак и решеткой лифта — широкая, высокая дверь с гнутыми гвоздями вместо таблички. Звонок вывалился из куска алебастра и повис на двух черных проводах. Человек достает из кармана записную книжку, разглядывает затертую цифру на двери, долго сличает, наконец удовлетворенно кивает головой. Снял шляпу. Стучит в дверь.

За дверью шесть комнат, те же голые стены, неуютная пустота, куски гипса, мрамора, штукатурки, щепки, мелкий мусор, огромные окна с выбитыми стеклами. Разобранный, голый пол, гнилые ребра перекрытий. В самой большой комнате мраморная колонна, под колонной пластиковое ведро, у окна старый, потускневший рояль без крышки и клавиш, взамен одной ноги — ящик. Дверь в шестую комнату снята с петель и прикрывает дверной проем.

Человек на лестничной клетке стучит в дверь, вытирает руки платком, поднимает воротник. Толкает дверь ногой, входит. Оглядывается, спотыкается, чертыхается, идет через большие комнаты, смотрит в окно. Замер. Греет руки, разглядывает лепнину на потолке, записывает что-то в блокнот, достает фотоаппарат, жужжит, освещает стены вспышкой. Оглядывает залу, заглянул в ведро, идет к роялю. Разглядывает. Посмотрел на часы. Разворачивается, идет на выход. Под ногами хрустит гипсовая крошка.

Неожиданно зала взорвалась грохотом, треск, загудели струны. Человек замер, оглядывается. Рояль лежит на боку.



Голос. Кто здесь?..



Человек не отвечает.



Кто здесь?!



Человек подходит к шестой двери, смотрит в щель.



Человек. Я извиняюсь... Мне нужен..



Из щели высунулась голова. Заросшие щетиной щеки; впалые, тусклые глаза. Смотрят друг на друга. Голова исчезает.



Мне нужен хозяин...



Голова появляется снова, смотрит.



Мне нужен хозяин... Я пришел по важному делу...



Голова исчезает. Человек стучит в дверь. Дверь падает внутрь комнаты. Грохот. Смотрят друг на друга. Мужчина в нижнем белье, одна нога в штанине брюк, замер в ожидании.



Простите... (Оглядывает комнату, входит, снимает шляпу.) Здесь теплее.



Стрекочет калорифер в смятом корпусе (обогреватель некогда был забыт, расплавился, пластик утратил форму и стал походить на сдутый футбольный мяч), столик на одной ножке, какие можно увидеть в летнем кафе; к стене прислонен комод с резной дверцей, вокруг смятые пивные банки с окурками. Болтается гамак. Смятая подушка, плед, грязное полотенце, таз, мыльница, кусок зеркала. На полу вместо коврика — кусок старого живописного холста с изображением античного сюжета. На гвозде висит пальто-крылатка из прошлого века.



У меня важное дело...



Мужчина быстро одевается, идет на выход.



Человек (быстро идет следом). Мсье... Мсье... А где хозяин?!

Мужчина. Я не виноват!.. Это он!..

Быстро переходят из комнаты в комнату. Мужчина теряет выход, путается в комнатах, возвращается, идет в другом направлении. Человек не отстает.



Человек. Куда же вы! Постойте...

Мужчина. Кто мне сказал, я поверил... Кто, понимаете?!

Человек. Мсье, это 26 квартира?!

Мужчина. Кто — это он. У него такое странное имя... Кто. Кто... Кто. Его зовут — Кто.

Человек. Я ищу хозяина...

Мужчина. Я не видел Кто две недели!.. Он уехал... Куда? А Бог знает куда!..

Человек (пытается остановить). Мсье...

Мужчина. У меня нет телефонной карты!..

Человек. Мсье..

Мужчина. Если у человека нет телефонной карты, это еще не значит, что он — преступник.

Человек. Стойте...

Мужчина. Мне говорили... Кто обещал!..

Человек. Стойте же!.. (Крепко хватает мужчину за руку.)



Смотрят друг на друга. Мужчина вдруг заплакал. Человек смотрит.



Мужчина. Что вам нужно?! Оставьте меня в покое! Я прошу только это!

Человек. Да что с вами... Мсье, мне нужен хозяин!..

Мужчина. Кто... Спросите Кто. Это его настоящее имя.

Человек. Мне нужен хозяин... Мсье... Объясняю... Мне нужен хозяин... Я ищу хозяина... Я прихожу третий раз... Мне нужен хозяин... Да успокойтесь вы!.. Что за город, черт знает, идиоты... (Снимает шляпу, вытирает пот со лба. Улыбается, смотрит на мужчину.) Может мне кто-нибудь сказать в этом городе — где хозяин?.. Свободная Европа... Как не было порядка, так и нет... Да не ревите вы!



Мужчина разглядывает на человека.



Мужчина. Я забыл пальто...

Человек. Что?..

Мужчина. Пальто...

Человек. Что?..

Мужчина. Я забыл пальто...

Человек. Пальто?.. Какое пальто?..

Мужчина. Я возьму?..

Человек. Идиоты... Город идиотов... Еще Россию ругают... Порядка нет, хуже, чем у нас... (Достает из кармана платок, сморкается.) Что — Париж?.. Россия — цивилизация...

Мужчина. Вы из России?..

Человек. Да.

Мужчина. Вы из России?!

Человек. Да.

Мужчина. Вы из России?!!

Человек. Говорю — да.

Мужчина. Из России...

Человек. Из России... А что... Похоже?..

Мужчина (внимательно разглядывает человека). Из России...

Человек. Да что вы заладили — из России, из России... Ну из России, и что?

Мужчина. Как же... Это кое-что значит...

Человек. Что значит?..

Мужчина. Человек из России...

Человек. У вас перо на голове...

Мужчина. Человек из России, здравствуйте...



Смотрят друг на друга.



Мужчина. Далеко?..

Человек. Что?..

Мужчина. Россия...

Человек (раздражается). Что значит — “далеко”?.. Самолетом часа три. Поездом не знаю, не ездил... Да уберите вы это перо из головы!.. Нашелся ангел...

Мужчина. Вы хорошо говорите по-французски...

Человек. Спасибо...



Стоят, смотрят друг на друга. Молчат.



Мужчина. Как там, в России?..

Человек. Что?.. “Как”?.. Да обычно...

Мужчина. Снег?..

Человек. Снег...

Мужчина. Мороз?..

Человек. Не задавайте глупых вопросов.



Стоят. Мужчина не отрывает взгляда от человека.



Человек (смутился). Ну, Россия... Да... Россия как Россия... Летом снег, зимой... То есть наоборот — зимой снег, летом трава, осенью — листва, весной лужи... Что еще?

Мужчина. Вам нравится Париж?

Человек. Что значит — нравится?.. Париж — это Париж.

Мужчина. Нравится?..

Человек. Дело вкуса...

Мужчина. Правда...



Человек и мужчина разглядывают друг друга.

Человек в элегантном пальто, хорошая ткань, стекла очков в золотой оправе, шарф на шее завязан нарочито небрежно, благородная бородка, трость, шляпа, лакированные ботинки, в рукаве мелькнул драгоценный камень запонки. С лица не сходит ироничная улыбка. Крутит на набалдашнике трости шляпу.

Мужчина в вытянутом свитере, дыры в локтях; нелепые, короткие брюки с вздутыми коленями и отвислыми карманами, на ногах стоптанные башмаки с проволокой вместо шнурков, на плече тряпичная сумка в бурых подтеках, желтые грубые пальцы беспрестанно теребят цепочку на голой шее.

Человек чем-то расстроен, недовольно вздыхает, качает головой, смотрит на часы.



Мужчина. Нелады?..

Человек. Да вроде этого...



Смотрят друг на друга.



Человек (улыбнулся). Слушайте, мсье... Может, вы знаете... Где хозяин?

Мужчина. Хозяин умер.

Человек. Давно??

Мужчина. Давно.

Человек. Я так и думал... Конечно, я так и думал... Что ж... Видимо, небесам так угодно.

Мужчина. Смерть — всегда благо.

Человек. Не всегда...

Мужчина. Да как сказать..

Человек. Давайте, давайте устроим теологический диспут... Благо — не благо... Проблема загробной жизни и отсутствие ее... Роль личности в развитии современной цивилизации... (Оглядывается.) Тоска.

Мужчина. Согласен.

Человек. Согласен??? (Удивленно смотрит.) Да вы философ.

Мужчина. Увлекаюсь.

Человек (морщит нос). Чем?..



Мужчина достает из сумки книги.



Человек (смотрит книги). Да... Да... Да... Да... (Иронично.) Ну и?..

Мужчина. Все ложь.

Человек. Что — ложь?..

Мужчина. Все.

Человек (иронично). Он агностик...

Мужчина. Не совсем.

Человек. Да, город идиотов... Ну, формулируйте ваше “не совсем”...

Мужчина (собирается с мыслями). Жизнь — это жизнь.

Человек (улыбается). В самом деле?..

Мужчина. Я всего лишь хочу сказать, что жизнь — это жизнь. И не более того…

Человек (иронично). А как же вечные вопросы... Счастье души там... Поиск истины?..

Мужчина. Зачем? (Вдруг заплакал.)

Человек (раздражается). Ну, город идиотов. Мать моя Россия... Париж — это город неврастеников... Ну, что за истерика?.. О чем рыдаете, Платон?..



Мужчина закрыл лицо, отвернулся к стене, тихо плачет. Эхо в пустых комнатах.



Человек (иронично улыбается, смотрит, ждет, теряет терпение). Ну, хватит... Хватит... Я не психолог... Не психотерапевт... Черт знает что... Успокойтесь... Стыдно. (Пинает ногой консервную банку, смотрит в окно, недоволен, прищелкнул языком, разочарованно оглядывает заброшенную залу, не попрощавшись, идет на выход. Остановился, окликнул мужчину.) Эй!.. А что... Где похоронен хозяин?..



Мужчина уткнулся лбом в стену, молчит.

Человек. Могила-то у него есть?..



Молчание.



Мужчина. Вы его знали?..

Человек. Я?.. Я — нет...



Стоят на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга. Громко говорят. Пе­ре­ка­ты­ва­ется эхо.



Человек. А как он умер?..

Мужчина. Как все.

Человек. Что значит — как все?.. Каждый умирает по-своему.

Мужчина. Каждый умирает, как все.

Человек. Просто взял и умер?

Мужчина. Да.

Человек. Жаль...

Мужчина. Как все.

Человек. Он умер легко?..

Мужчина. Легко.

Человек. Без мук?

Мужчина. Без.

Человек. Не просил яда?

Мужчина. Нет...

Человек. Не кричал от судорог?..

Мужчина. Нет...

Человек (не расслышал). Что?..

Мужчина. Нет!

Человек. Дерьмо...

Мужчина. Что вы сказали?..

Человек (громко). Дерьмо!..

Мужчина. Что — дерьмо?

Человек. Хозяин этот — дерьмо.



Мужчина отошел от стены, идет к человеку.



Мужчина. Возьмите свои слова обратно.

Человек. Нет.

Мужчина. Я прошу...

Человек. Имею право..

Мужчина (приближается к человеку). Пожалуйста, возьмите ваши слова обратно..

Человек (громко). Если я не беру свои слова обратно, значит, так нужно!

Мужчина. Объясните.

Человек. Вам-то зачем?..



Смотрят друг на друга.



Мужчина. Я его сын.



Молчание.

Человек (снимает шляпу). Вы его сын???

Мужчина. Я его сын.

Человек. Вас зовут?..

Мужчина. Жорж Шарль Дантес...

Человек. Жорж Шарль Дантес?!

Мужчина. Жорж Шарль Дантес.



Смотрят друг на друга.



Человек. Так... (Смотрит.) Значит, это вас я ищу... (Быстро ищет что-то в карманах.)

Мужчина. Меня?.. Зачем?..

Человек (разглядывает мужчину). Жорж... Какого черта вы так выглядите?.. Совсем некстати... (Смотрит.) У меня к вам серьезное дело...

Дантес (смотрит на человека). Холодно.

Человек и Дантес долго идут через длинные залы, разбитые окна. Париж.



Человек (кутается в шарф, в окно). Париж — это праздник, который всегда с тобой.

Дантес. Читал. Это пишут в рекламных открытках.



Идут, обходят лужи.



Человек. Да... Январь, слякоть... Ни то ни се... И вроде бы зима, а гадкая сырость... Стойте!.. (Достает фотоаппарат, щелкает Дантеса.) Еще раз...

Дантес (закрывает лицо). Зачем...

Человек (вспышка, жужжит механизм). Вы когда-нибудь улыбаетесь?.. Улыбнитесь!

Дантес. Нет.



Вспышка. Человек и Дантес медленно идут, человек пинает пустые банки. Эхо. Дантес безразлично смотрит в окно.



Человек (размахивает тростью). Жорж, я искал вас... Никто не знает... Был человек — и нет человека. Пропал бесследно... Вы здесь живете?.. У меня есть ваше фото тридцатилетней давности, это там, где вы в военной форме... Вас списали по ранению, вы женились, родили ребенка... Видите, я кое-что про вас знаю... (Смотрит.) Почему вы не спросите, кто я?..

Дантес. Протекает крыша.

Человек. Обещали снежную бурю..



Останавливаются у двери в шестую комнату, входят. Человек ищет куда сесть, садится на ящик. Дантес наливает кипяток. Человек греется, пьет.



Человек. Ах, как хорошо... (Обжигается, достает из кармана плитку шоколада, ломает, дает Дантесу.)



Пьют чай. Молчат. Смотрят друг на друга.



Человек (смотрит в залу через дверной проем). Унылое зрелище... Вы здесь один?.. Никто не живет?..

Дантес подтаскивает дверь, закрывает дверной проем.



Человек (рассматривает стены). У вас прошлогодний календарь... (Пьет, смотрит в кружку.) Что это?.. Кофе, чай?.. (Морщится.) Вы не представляете, как я рад... (Достает платок, вытирает рот.) Я потерял всякую надежду... (Разглядывает старые дагерротипы на стене.) Мне нужно срочно позвонить, где у вас телефон?.. (Изучает тесное помещение, но ничего не находит, кроме пустых банок.)



Смотрят друг на друга.



Да... Итак, приступим к делу... (Встает, роняет со стола кружку, поднимает, шагает из угла в угол, собирается с мыслями.) Для начала представлюсь... Меня зовут Александр Сергеевич Пушкин. (Смотрит.) Я прямой потомок великого русского поэта и... (Снова роняет кружку, поднимает.) И некоторым образом также имею отношение к русской словесности... (Ходит из угла в угол, смотрит на голые стены.) У вас, естественно, возникнет вопрос... Собственно для чего, зачем я искал вас?.. Тратил деньги, время, силы на бесконечные перелеты... А сейчас стою перед вами и страшно волнуюсь, как школьник... Для чего?.. А вот для чего — Жорж Шарль Дантес, я вызываю вас на дуэль!.. (Взмахнул тростью, угодил в жирную лужу.) Черт... Поналивали тут... (Оттирает рукав.) Понимаете? Нет? Разумеется, трудно представить в наше время такое странное мероприятие... Но... (Смотрит.) Барон, какого черта вы так скверно выглядите?.. Вы действительно Жорж Шарль Дантес?..

Дантес. Был.

Пушкин. Что значит — был?

Дантес. То и значит.

Пушкин. Ну это философия... Был — не был... Меня интересует конкретика, а не ваши душевные излияния... (Оглядывает комнату.) Дантес...

Дантес. Человек из России.

Пушкин (не слышит). Вот мой адрес. Я остановился в гостинице.. (Подает карточку.) Завтра я приду без пятнадцати. Дуэль ровно в пять. И приведите себя в порядок. (Смотрит.) Побрейтесь, что ли. Подстригитесь... Барон, а грязь под ногтями... Смените белье, а то лет двести не меняли... (Смотрит.)



Молчат. Пушкин в растерянности стоит посреди комнаты, хочет что-то еще сказать, руки в карманах, удрученно оглядывает стены. Дантес неподвижно сидит у калорифера, греет руки, кутает шею в платок, пьет кофе.



Пушкин (внимательно разглядывает). Вы действительно барон Жорж Шарль Дантес?.. (Пауза.) Значит, мы договорились... Ну, пока. (Дергает дверь за ручку, дверь с грохотом падает.) Черт знает... (Выходит из комнаты, идет медленно по длинной зале, останавливается, смотрит в окно, где Париж, вдруг вспомнил, громко.) Спасибо за чай!..



Дантес неподвижно сидит в дальней комнате, повернул голову, кивнул. Пушкин размахивает тростью, исчезает за углом.

Сцена вторая



По лестнице поднимается Александр Сергеевич Пушкин с саквояжем в руках. На голове новая шляпа.

За окнами шумит дождь. Весь дом протекает, из всех щелей льет вода. В подвале шумит река.

Александр Сергеевич остановился на лестничной клетке, запыхался, протирает платком очки, смотрит на часы. Входит в квартиру. Пол в квартире заставлен посудой: старые чайники, битые тарелки, бутылки, разбитые вазы, в них булькает вода, с потолка льет. Александр Сергеевич быстро шагает по длинным комнатам из залы в залу. Спотыкается о кастрюли, злится, из дальней комнаты эхо разносит щелчки и шипение. Входит в залу, обращает внимание, что рояль вернулся в горизонтальное положение, глядит в окно, качает головой, подходит к двери, смотрит на часы, снимает шляпу. Стучит. Дверь опрокидывается внутрь комнаты. Звон посуды.



Пушкин. О, черт!.. (Видит перед собой испуганное лицо Дантеса, в его руке поварешка.)



На плитке что-то готовится.



Пушкин (входит). Мсье Дантес... Простите, я опоздал.. (Изумленно смотрит на Дантеса.) Что это такое??!

Дантес. Морская капуста...

Пушкин. Я спрашиваю, что это такое?! Вы не бриты!.. Где ваш свитер?! Что за лохмотья?!

Дантес. Халат..

Пушкин. Какой?!

Дантес. Китайский...

Пушкин. “Китайский”... Вы спятили?! Через пять минут приедет телевидение! А вы не готовы!..

Дантес. К чему?..

Пушкин. Дуэль!

Дантес. Простите, Пушкин, я забыл...



Смотрят друг на друга. Пушкин снимает пальто, вешает над калорифером, вытирает лицо платком.



Пушкин (с досадой). Дождь... Кругом пробки.

Дантес (ставит на стол горячую тарелку.) Хотите?..

Пушкин (отрицательно.) Благодарю.



Дантес достает из комода столовые приборы, ножи, вилки, все гнутое, ржавое, заправляет салфетку за ворот. Аккуратно ест из осколка тарелки. Пушкин изумленно смотрит. Дантес с аппетитом, обстоятельно ест листья капусты.



Пушкин (смотрит). От чая не откажусь...



Дантес наливает кипяток, подает Пушкину кружку.



Пушкин. Что за климат... Гадкая у вас зима... Взять Нью-Йорк. Океан. Зима. Циклон. И то терпимо... Лондон куда ни шло... Токио... Рейкьявик... А здесь непогода... (Вздыхает, дует в горячую кружку.) Кофе?.. Чай?.. Что это?



Дантес ест. Пушкин пьет. Молчание. Булькает вода. Разносится эхо.



Пушкин. Вам знакомы условия дуэли?..

Дантес. Вчера “Онегина” читал.

Пушкин. Ну, это, знаете, поэзия... Там опущены существенные детали.

Дантес. Детали...

Пушкин. Например... “Противники становятся на расстоянии двадцати шагов”.

Дантес. Знаю.

Пушкин. “Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, шагая один на другого...”

Дантес. У меня нет оружия.

Пушкин. Как?..

Дантес. Вот так.

Пушкин. Почему?..

Дантес. Потому.

Пушкин. Но мы договорились...

Дантес. Договорились.

Пушкин. И что нам делать?..

Дантес. Ждать.

Пушкин. “Ждать”.



Молчание. Дантес ест, Пушкин пьет.



Пушкин. А вы всегда такой немногословный?..

Дантес. Всегда.

Пушкин. А почему вы здесь?..

Дантес. А вы?

Пушкин. Я здесь, потому что вы здесь.

Дантес (ест). Я тоже.

Пушкин. Трудно с вами говорить...

Дантес. Трудно.

Пушкин. А почему вам не снять другой угол?.. (Оглядывается.)

Дантес. Что изменится?..

Пушкин (передергивает от холода плечами). Здесь как-то того...

Дантес. Чего?

Пушкин (смотрит на потолок). И крыша протекает...

Дантес. Галлюцинации. Вам кажется.



Пушкин оглядывается.



Дантес (смотрит в пустую тарелку). Жаль... Без масла пригорает. (Выносит тарелку в залу, кладет на пол, подходит к роялю, открывает крышку.)



Дантес садится рядом, слушает, как капли с потолка бьют по ослабленным струнам. Пушкин стоит в дверном проеме, наблюдает. Достает револьвер, задумчиво крутит барабан.

По лестнице поднимаются люди в прозрачных дождевых накидках.

Первый — мужчина с зонтом и портфелем; второй — усатый, с тяжелой кинокамерой; третий — молодой человек со штативом и световыми приборами; четвертый — девушка с алюминиевым чемоданом.

Поднимаются на лестничную клетку, устали.

Первый — разглядывает номер квартиры, сличает с планом на листе бумаги.



Первый. Здесь.



Входят в квартиру, останавливаются на пороге, вытирают ноги, поднимают головы, удивленно разглядывают разрушенные стены, пустую залу. Усатый присвистнул.



Молодой человек. Я говорил, мы — не туда...

Усатый. Опять ошибка... (Первому.) Теперь что?..

Первый (громко в залы). Александр Сергеевич!..



Эхо. Тишина. Булькает вода.



Девушка. Все. Не могу... Устала... (Обессиленно опускается на чемодан, мрачно оглядывает стены.) Какая жуть...



Все сели. Молчат. Тяжело дышат.



Усатый (первому). Я есть хочу...

Молодой человек (первому). В гостиницу?.. Обратно?



Первый размышляет.

Из дальних комнат медленно выходит Александр Сергеевич Пушкин. Девушка подняла глаза, вскрикнула от испуга. Усатый и молодой человек захохотали.



Первый (вскочил). Александр Сергеевич!.. Ну, слава Богу!.. Мы целый час ползли по этажам... Маша ногу подвернула... Из гостиницы вышли — дождь пошел... Такси сломалось... “Все дурные предзнаменования”!.. (Смеется.) Давно ждете?.. Обувь сымать?



Все четверо идут через комнаты следом за Пушкиным, девушка тащит чемодан, хромает.



Первый (берет Пушкина под руку). “Пора, мой друг, пора... Покоя сердце просит... И тара-рара-ра-ра-ра...” Что же там дальше... Забыл... В институте много знал наизусть... Удивительное дело, каждый раз, когда я наблюдаю вас, мое воображение невольно рисует портрет вашего предка... Вот он на балу у княгини Закряжской, вот он в санях скачет в любимое Тригорское... А-х, как это замечательно, профессор...



Молодой человек, девушка, усатый плетутся сзади, мокрые до нитки. Смотрят в огромные окна, где зажглись первые парижские огни. Обходят тарелки, лужи, куски мрамора.



Первый (мечтательно). Я думаю, это будет потрясающий финал нашего фильма. Не нужно никаких титров, просто детский голос за кадром поет песню... У меня есть на примете живой ребенок. Это будет неожиданно и жизнеутверждающе!.. Наш Пушкин — радуга и солнце!.. (Смотрит в лицо Пушкину.) Что-то вы неважно выглядите... “Бессонная ночь перед поединком”?.. Понимаю, понимаю...

Молодой человек (первому). Леонард Петрович... У нас в номере не греют батареи...

Усатый. А у Маши бачок сломался...

Первый (смотрит в окно, мечтательно вздыхает). Париж... Париж... (Шепотом Пушкину.) Дантес — где он?..



Идут через залу.



Профессор, я в крайнем волнении, где он?.. Вам трудно представить мой трепет... Это соприкосновение... Соучастие... Причастие... Тайны добра и зла... Простите суетность киноленты..



Первый и Пушкин подходят к шестой комнате, останавливаются. Дантес сидит в дверном проеме на раскладушке. Смотрит в пол.



Первый (повернул голову, мельком глянул на Дантеса.) Здрасте... (Снова Пушкину.) У меня родился эпилог... (Достает из портфеля бумагу.) Двадцать четвертого в Москве снимаем секретную лабораторию... Так... (Читает.) Представьте — зеркальная линза... (Изображает руками.)



Пушкин вводит первого (далее — кинорежиссер) в комнату, останавливаются перед безразличной фигурой Дантеса.



Кинорежиссер (мечтательно). Хаотичное движение хромосом... Из космоса городской жизни... (Изображает ногами.) Из сонной артерии телефонных линий!.. (Изображает лицом.) Вырастает подземный туннель... Редкие вспышки любви... (Показывает на бумаге.) Лицо пассажира... Взволнованный голос, стихи и...

Пушкин. Вот. (Указывает на Дантеса.)

Кинорежиссер. Здрасте... (Замер, глядит на Дантеса, затем на Пушкина.)

Пушкин. Жорж Шарль Дантес.



Кинорежиссер снова поворачивает голову, не понимает, смотрит на Дантеса.



Дантес. Кофе?



Кинорежиссер не понимает, смотрит.



Кинорежиссер (Пушкину). Что?.. Что он сказал?..

Пушкин. Он предлагает вам горячий кофе.

Кинорежиссер (пораженно). Кофе??

Пушкин. Я не знаю, что это... Кофе или чай... Но вкус знакомый.



Кинорежиссер смотрит на Дантеса. Молчание.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич... Но это...

Пушкин. Согласитесь, в это трудно поверить...

Кинорежиссер. Я охотно верю... Но, профессор... Это не наша фактура...



Девушка сидит на чемодане, растирает ушибленную ногу. Молодой человек глядит в рояль, усатый выходит из дальней комнаты, застегивает штаны. Пушкин и кинорежиссер выходят за дверь. Капает вода, гудит рояль.



Кинорежиссер (шепотом). По-вашему, я снимаю комедию?.. Александр Сергеевич, дорогой мой Пушкин!.. (Смеется.) Это — не наша форма... Это — насмешка... Снимать так — это буквальное решение... Кроме этого унижение, если хотите, памяти нашего великого творца... Он действительно Дантес?.. (Оглядывает стены, только сейчас замечает.) Я не сторонник дворянского лубка и концет-рап-тив-ного кино, но...

Усатый. Леонард Петрович, когда начнем?..

Кинорежиссер. Это не наш формат... (Идет вдоль стены, стучит кулаком в кирпич, указывает на битое стекло в окне.) Кто нам поверит?.. (Берет сломанную картинную раму.) Больной зритель?.. (Размахивает рукой.) Дантес. Салон парижский!.. Александр Сергеевич, вы же сами писали сценарий... Где камин, где кресло-качалка, люстра — где?.. (Указывает на все.) Вы этого хотели?? Не поверю!



Дантес выходит из комнаты, вываливает в окно картофельную кожуру. Ки­но­ре­жис­сер с досадой смотрит.



Пушкин. Я думал, у нас документальное кино...

Кинорежиссер. У нас авторское кино.



Девушка сидит на чемодане в накидке от дождя, на нее льет вода из щели в потолке. Дантес подходит, держит над ее головой таз. Девушка удивленно смотрит. Молодой человек и усатый играют в карты.



Усатый. Боюсь, на ужин опоздаем..

Молодой человек (всем). Может, начнем?..



Кинорежиссер и Пушкин молчат, смотрят друга на друга.



Кинорежиссер. Профессор, надо что-то решать... Когда вы домой?

Пушкин. Я жене позвоню...

Кинорежиссер. У нас билеты...

Пушкин. Не беспокойтесь. Я все оплачу.



Кинорежиссер оценивает залу профессиональным взглядом. Громко хлопает в ладоши. Молодой человек и усатый мгновенно начинают суетиться с приборами, что-то настраивают, крутят. Девушка распахивает чемодан, вытягивает кишки-провода.

Дантес остается на месте с тазом. Глядит на падающие капли.



Кинорежиссер (Пушкину). Александр Сергеевич, напоминаю предыдущий эпизод: гостиница... Вы набираете телефонный номер, пытаетесь говорить, но там, далеко, на том конце провода, вас не слышно... Вы говорите громко, почти кричите, ваш голос срывается... Вы подходите к окну, вытираете слезы и смотрите на Эйфелеву башню... От вас требуется плавный переход от рассуждений о современной поэзии к дуэли с современным Дантесом. Последние ваши слова?..

Усатый (смотрит в объектив.) “Иногда я думаю”.

Кинорежиссер (Пушкину). “Иногда я думаю”...

Пушкин. Мне читать свои стихи?..

Кинорежиссер. Нет. Стихи предка. Гриша, последний план?..

Усатый. “Руки”.



Включается яркая лампа, зажегся огонек камеры. Зала освещается резким, ослепительным светом. Дырам, трещинам нет числа. Дантес в ужасе, таким видит свое жилье первый раз. Пушкин стоит у кирпичной стены, щурится.



Кинорежиссер. Начали!..

Пушкин (с трудом). Я думаю о том, что писать стихи вообще не стоит. Рифмуя свои многозначительные образы и холодные мысли, мы обрекаем себя на жалкую роль музыкальной шарманки. Великий шарманщик умер... (Растирает ладонью лоб.) И музыка была так прекрасна, что и поныне нам слышится дальнее эхо. Напрасно мы ждем хозяина. Некому вращать наше вдохновение. Поэзия — посткультурный ящик. Другие звуки. Шорох таракана мы принимаем за пенье соловья. Но чаще — мертвая тишина. (Молчит.) Но как быть, если тебе глубоко за сорок и тебя зовут Александр Сергеевич Пушкин?

Кинорежиссер (Усатому.) Снимай... Снимай..

Пушкин (быстро и складно). Интеллектуально-психологическая индигридиенция — это не только продуктивная индукция, сила художественного мышления, активность воображения, емкость и мобильность памяти... Будучи врожденной способностью, творческая одаренность не может быть приобретенной лишь через материальное и духовное воспроизводство, скорее напротив... В качестве неформальных, не наполненных конкретным содержанием схем, способствующих творческому самовыражению художника, воспринимающего мир через... через... через... (Теряет мысль, щурится на свет.)

Кинорежиссер (Усатому). Снимай... Снимай...

Пушкин (рассеянно). Я люблю осень… Когда спадает с дерев листва и почва дышит осенней прохладой, я волнуюсь всем своим существом... Представляю нашего предка, поэта и человека... Вот он шагает по аллее с томиком Шелли в руках, творит за письменным столом, мечтает о будущих временах... И кто знает, быть может, его посещало мимолетное видение: спустя двести лет другой Александр Пушкин стоит на кафедре Чикагского университета и читает новые стихи.. (Щурится, переминается с ноги на ногу, не знает, что сказать, трет виски.) Жизнь разбросала Пушкиных по свету... Пышно разрослось, пустило корни пушкинское древо от Мальорки до Японских морей... Как трогательны описания деревенской природы... Раз в году вся огромная наша семья съезжается в тихий голландский домик... Мы зажигаем свечи за праздничным столом и сочиняем друг на друга невинные эпиграммы... (Щурится на свет, отворачивается к стене.)

Кинорежиссер (Усатому). Снимай... Снимай...

Пушкин (тихо, в стену). Однажды я мчался по шоссе через Флориду. Нестерпимая жара... Последняя капля бензина... Статья о проблемах перевода с античного... Дороге не было конца... Скорость... Песок... Песок... Раскаленный ветер... И вдруг перед собой в пятидесяти футах я увидел питона вдоль шоссе... Я вдавил педаль тормоза... Машину занесло... (Молчит.) Я долго сидел на обочине, смотрел на узкую ленту дороги, и вдруг меня поразила необычайно простая мысль — я...



Вспышка. Зала погрузилась в темноту.



Молодой человек. Лампа сгорела...

Усатый. Кассета закончилась.

Кинорежиссер. Есть! (Хлопает в ладоши.) Профессор, мы сняли ваши глаза... Правда, без звука.



Усатый, молодой человек, девушка мгновенно скручивают провода, складывают штатив, камеру.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич, где “Диснейленд”?

Пушкин. Что?..

Кинорежиссер. Нужно снять американские горки... Знаете, зачем?..

Пушкин. Зачем??

Усатый (смотрит на часы). Стемнеет, сами найдем...

Кинорежиссер (смотрит в бумаги). “Эпизод 27. Пушкин на Эйфелевой башне”. Продолжим съемки в полночь... До встречи в гостинице. (Поклонился Пушкину, взглядом окинул с ног до головы Дантеса).



Кинорежиссер, усатый с камерой, молодой человек с лампой, девушка идут на выход, девушка кокетливо улыбнулась Дантесу. Заскрипела и хлопнула дверь. Ударилось эхо.

В больших окнах плывут огни автомобилей, прекращается дождь, нарастает шум вечернего города. Внизу ожил бульвар — зажглись фонари, появился уличный музыкант с аккордеоном, слышны голоса, шарканье каблуков, смех, обрывки фраз.

Пушкин у стены, крутит в руках шляпу. Дантес смотрит из окна вниз. Молчание.



Дантес. Можно?..

Пушкин. Что?..

Дантес. Сигарету...

Пушкин. Да, пожалуйста... (Ищет в глубоких карманах, достает последние две сигареты, комкает пачку, кидает в угол.)



Дантес и Пушкин курят. Молчат.



Дантес. Я тоже об этом думаю...

Пушкин. Что?.. Думаю? О чем?..

Дантес. Дороге нет конца...

Пушкин (удивленно смотрит на Дантеса). Как вы сказали?.. (Иронично.) Ах, да... Простите, вы же философ... (Смеется.)

Дантес. Вас это беспокоит?

Пушкин. Меня? Боже упаси... Меня давно ничего не беспокоит.

Дантес. Почему?

Пушкин. Что вам объяснять... Все равно не поймете...

Дантес. А сами-то знаете?

Пушкин. Слушайте, Жорж... (Вдруг кричит.) Что вы лезете со своими вопросами?! Скажите лучше, какого черта вы ходите как привидение?!! Я же просил вчера побриться, умыться, привести себя в порядок! Ну?



Дантес уходит к себе в комнату. Закрывает дверь.



Пушкин. Обиделся... (Подходит к окну, смотрит.) Город идиотов...



В комнате за дверью слышен плач Дантеса. Пушкин прислушивается, крайне удивлен, подходит к двери на цыпочках.



Пушкин (пораженно, шепотом). Мать моя, Россия... Массовый психоз... (Долго слушает.)



Наконец за дверью наступает пауза.



Пушкин. Мсье Дантес...



За дверью грохот, звуки бьющейся посуды, отчаянно летят тарелки, ложки, вилки. Пушкин слушает, отходит от двери, бродит по зале, ждет. Тишина.



Пушкин. Мсье Дантес... (Громко.) Мсье Дантес, я приду завтра в это же время. Дуэль обязательно состоится! Прошу выглядеть соответственно. Костюм, галстук, шляпа, улыбка! Вам все ясно?



За дверью молчание. Пушкин морщится, достает из кармана кошелек, отсчитывает купюры, кладет на рояль, придавливает камнем.



Пушкин. Спокойного сна, господин Дантес! (Надел шляпу, поправил, глядя на отражение в стекле, замотал на шее шарф, идет прочь, насвистывает мелодию из арии, размахивает тростью, сбегает по лестнице.)



За дверью молчание.

Сцена третья



Открывается входная дверь. Входит Александр Сергеевич, опять в новой шляпе, в руке тяжелый саквояж. Спотыкается о кусок кирпича. Уверенным шагом идет через пустые комнаты, входит в залу. Оглядывается. В комнате шипение. Стучит в дверь. Дверь опрокидывается внутрь комнаты. Грохот.



Пушкин. О, черт!.. (Под ногами лужа майонеза.)



Пушкин поднимает голову, видит испуганное лицо Дантеса, в его руке поварешка, на плитке трещит сковородка. Одет в детский костюм чудовищно малого размера: рукава по локоть, брюки — по колено, на голове огромное сомбреро. Смотрят друг на друга.



Пушкин. Что это такое?!!

Дантес (улыбается). Блины...

Пушкин. Какие?!

Дантес. Русские...

Пушкин. Что на вас надето???

Дантес (повел плечами, треснуло в подмышках). Тесноват, да?

Пушкин. А это?.. (Указывает на сомбреро.)

Дантес. Мексиканская шляпа...

Пушкин. Зачем?!

Дантес. Вы же велели...

Пушкин. Барон, вы спятили?..

Дантес. Я думал об этом. Сильно жмет, и руки не сгибаются...

Пушкин. Деньги — где?!

Дантес (роется в карманах, костюм трещит, достает мелочь). Вот... Сдача... Я старался уложиться в сумму... Понимаете, мой любимый цвет, но размеры детские... В Париже дорогие шляпы, я выбрал самую дешевую... Затем я подумал — нехорошо умирать на голодный желудок... (Виновато смотрит.) Плюс сигареты.

Пушкин. Это несерьезно.

Дантес. Дуэль — всегда похожа на цирк.



Смотрят друг на друга.



Пушкин. Горит!..



Столб дыма, огня. Дантес кинулся к плитке, заливает водой сковородку. Шипение, дым разъедает глаза. Пушкин выходит из комнаты, достает носовой платок, чистит ботинки от майонеза. Дантес весел, напевает песню. Пушкин с досадой смотрит на испачканный платок, комкает, кидает в ведро. Достает из саквояжа два револьвера.



Дантес (в комнате.) Господин Пушкин, сегодня хорошая погода... Выглянуло солнце.

Пушкин. Вот идиот... (Достает из кармана пакет кофе, кидает Дантесу.) Держите!..

Дантес. Как вы сегодня спали, господин Пушкин?..

Пушкин (заряжает револьверы). Никак. У меня бессонница.

Дантес (весело). У меня тоже... Вам крепкий или слабый?

Пушкин. Я сам положу... (Берет револьверы, входит в комнату.)



На столе гора блинов в сломанной тарелке, салфетки, сервировка ржавых приборов... Дантес достает из комода кофейную пару. Пьют кофе. Дантес берет револьвер, смотрит.



Пушкин. Я не ем блины. (Смотрит на револьвер в руках Дантеса.) Осторожно — заряжен...

Дантес (изучает револьвер). Почему?

Пушкин. Мучное.



Дантес церемонно ест блины, в руках нож и вилка. Пушкин удивленно смотрит.



Дантес. И это говорит Александр Сергеевич Пушкин... Человек из России...

Пушкин. Я не из России.



Дантес прекратил есть, застыл с вилкой во рту.



Дантес. Что???

Пушкин (пьет кофе). Но я был там несколько раз. Люблю путешествия. Скажем, карнавал в Бразилии. Видели, нет? О, это нужно хотя бы раз увидеть... А какие там женщины...



У Дантеса изо рта выпала вилка.

Россию трудно терпеть больше недели. “Душа, доброта, сердечность”... Одни разговоры... Бессилие умственных способностей — факт географический. Уверяю, барон, если бы предки мои остались в России, сидел бы перед вами маргинальный скот... В лучшем случае — беременный учитель. Сентиментальный бред.

Дантес. Что он говорит?..

Пушкин. У нас в Америке много русских. Что с вами, Жорж?..



Дантес молчит, встает, берет тарелку с блинами, выкидывает в окно. Пушкин не понимает. Дантес смотрит на Пушкина, снимает с его головы шляпу, берет его трость, выбрасывает вслед за блинами.



Пушкин. Что вы делаете?!!

Дантес. Вы меня обманули.

Пушкин. Идиот!.. (Вскакивает, бежит к окну, смотрит вниз.)



Дантес закрывает проем дверью. В комнате грохот бьющейся посуды.



Пушкин. Сумасшедший город... (Стоит посреди залы, курит, слушает.)



За дверью наступила тишина.



Голос Дантеса (за дверью). Дуэль!

Пушкин. Минуту. Сейчас приедет телевидение!



За дверью щелкнул затвор. Пушкин достает из кармана револьвер, крутит барабан, вкатывает пулю.



Пушкин. Идиот... (Громко.) В любом случае это ничего не меняет! Что там говорил ваш Людовик?! Разве я не прав?! Откуда такая любовь к тому, чего не знаешь?! Это что — семейное? Вам проще, вы — француз. А я — нормальный американец с хорошей русской фамилией, но до гроба вынужден есть блины!.. Почему?!



За дверью тихий смех, потом все громче и громче. Пушкин прислушивается, также начинает смеяться. Эхо. Пушкин в зале и Дантес в комнате за дверью громко смеются.

За дверью смех неожиданно прекращается. Щелчок — осечка. Пушкин замер. Быстро подходит к двери, бьет ногой, дверь падает. На гамаке сидит Дантес, держит револьвер, приставив дуло к виску. Пушкин пытается отобрать револьвер, Дантес не дает. Борьба. Наконец Пушкин отбирает револьвер. Дантес заплакал.



Пушкин. Жорж, ты в самом деле спятил?..



Дантес уткнулся лицом в сетку, тихо плачет. Пушкин сидит с краю, молчит.



Пушкин. Я искал тебя долго... Деньги, визы, бесконечные перелеты... Ты думаешь, все это так... зря? (Смотрит револьвер.)



Входная дверь открывается, в квартиру входит запыхавшийся Кинорежиссер, рука у него в гипсе. Торопится, быстро шагает по длинным комнатам, входит в залу.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич!.. Александр Сергеевич!! Профессор!.. (Подходит к дверному проему.) У нас чрезвычайное происшествие! Добрый день... (Роняет шляпу.) “Все дурные предзнаменования”! Представьте... Сели в такси... И вдруг... (Вздыхает.) Гоша в больнице!

Пушкин. Что с ним?..

Кинорежиссер. Аппендицит. Уже вырезали. Но работать сегодня не сможет. Вечно какая-нибудь история...

Пушкин. Как ваша рука?..

Кинорежиссер. Ничего. Пальцы шевелятся. До сих пор не понимаю, как я сорвался с Эйфелевой башни... (Разглядывает старые фотографии на стене.) Александр Сергеевич, надо отложить дуэль на неделю... Я звонил в жандармерию, дуэль на Елисейских полях в принципе запрещена. (Мечтательно.) Может быть, арендуем баржу?.. Представьте, фантастическая картинка — панорама, берег Сены... Собор Парижской Богоматери, Дом инвалидов... По воде стелется легкая дымка... Кричат чайки, и два человека... Вечная схватка добра и зла в бурных водах жизни! (Смотрит.) Простите, я забыл поздороваться... Добрый вечер, г-н Дантес!..



Дантес лежит лицом в раскладушку, молчит.



Кинорежиссер (Пушкину). Но могут возникнуть проблемы с рыбаками... (Оглядывает стены.) Можно вернуться ко второму варианту... Здесь шум воды и камерная обстановка... (Мечтательно.) Если купить восковые свечи... (Подает лист бумаги.) И договориться с Комеди-Франсез... Превосходные декорации..

Пушкин (смотрит в лист). Что это?

Кинорежиссер. Аренда. (Заглядывает в лицо.) Как вы? Суммой располагаете?

Пушкин. Вечером.

Кинорежиссер. Гениально!.. Превосходно!.. Дорогой Александр Сергеевич Пушкин!.. Это будет невероятный, грандиозный фильм! Один камин чего стоит! (Размахивает здоровой рукой.) Бертолуччи подавится от зависти, а Спилберг сойдет с ума! (Кричит.) Да здравствует возрождение русского кино!! (Жмет руку Пушкину.) Милый, дорогой, великий человек... Я слышал, вы плохо спали сегодня...

Пушкин. Бессонница...

Кинорежиссер. Понимаю... Понимаю... Ночь перед поединком... Да, пока не забыл... Надо сшить фрак г-ну Дантесу... Здесь приталить, а плечи шире...



Кинорежиссер профессиональным взглядом окидывает углы и обшарпанные стены.



Кинорежиссер. Все! Лечу!.. Встретимся в гостинице. (Весело бежит на выход, спотыкается.)



Пушкин закурил. Смотрит на Дантеса, выходит из комнаты, считает шаги, подходит к окну, смотрит.

Плывут огни автомобилей, прячется солнце за крыши домов, подступает шум вечернего города. Внизу бульвар — зажглись фонари, появился уличный музыкант, слышатся голоса, шарканье каблуков, смех, обрывки фраз.



Пушкин (тушит сигарету о крышку рояля, надевает шляпу). Жорж!..



За дверью тишина.



Мсье Дантес!.. Дуэль в среду! Двадцать седьмого!.. (Достает кошелек, отсчитывает купюры; подумал, закрыл, оставляет кошелек на рояле, придавливает камнем.) Желаю приятно провести время!.. (Уходит.)

Сцена четвертая



Полдень. В квартиру входит Пушкин, в руках тяжелый, пухлый портфель. Быстро шагает через лабиринты комнат, насвистывает. Входит в залу. Дверь в комнату Дантеса лежит у входа, внутри маленький человек что-то ищет в ящиках комода, торопится, суетится, оглянулся — увидел Пушкина, быстро выбежал из комнаты, юркнул в коридор, исчез. Пушкин удивленно смотрит вслед, входит в комнату. Оглядывает углы. Все как будто на месте.



Пушкин (ставит портфель на стол, возвращается в залу, громко). Барон!.. (Слушает эхо.) Мсье Дантес!.. (Идет через пустые комнаты, ищет.)



Открывается входная дверь. В квартиру входит Дантес, в кармане газета.



Жорж!..

Дантес. Александр Сергеевич?..

Пушкин. Рад вас видеть.

Дантес. Я тоже.



Жмут друг другу руки.



Пушкин. Как настроение?

Дантес. Прекрасно. (Пауза.) Я не заметил, как прошла неделя...

Пушкин. Неделя?.. Нет... Я в гости зашел.

Дантес. Вы простите... Вчера... Со мной такое часто бывает...

Пушкин. Ерунда... Париж — особый город.



Входят в комнату.



Дантес. Позвольте вручить вам подарок... (Подает Пушкину новую трость.)

Пушкин (разглядывает). Дорогая вещь.



Дантес подает Пушкину бархатную коробочку. Улыбается.



А это что?..

Дантес. Это вашей жене...

Пушкин (открыл, смотрит.) Вы с ума сошли, Жорж... Сколько же это стоит?.. (Пауза.) Вам нужны часы, ботинки... (Вздыхает.) Ну что с вами делать, нелепый вы человек... Спасибо.



Пушкин открыл портфель, выкладывает на стол суповые пакеты, ветчину, груши, яблоки, банки печенки, сардельки, сыр, картофель, жареную курицу, батоны, рыбу.



Дантес. Это что?..

Пушкин. Это вам.

Дантес. Зачем?..

Пушкин. Садитесь ешьте.

Дантес. Странно...

Пушкин. Мне нужна дуэль с сытым человеком.

Дантес. Но я... (Смотрит на стол.)

Пушкин. Смелей.



Дантес смотрит, не решается, наконец садится за стол.



Приятного аппетита.

Дантес (достает вилки, ножи, раскладывает, заправляет салфетку). С чего начать?..

Пушкин. Начните с рыбы.



Дантес ест. Пушкин разглядывает трость.



К вам приходил портной?

Дантес. Он сказал — у меня руки короткие..

Пушкин. А где у вас примус?

Дантес. Ночью был пожар.

Пушкин. Сквозняк..

Дантес. Надо заклеить окна.

Пушкин. О чем вы думаете перед дуэлью... Невозможный человек... Научитесь стрелять по консервным банкам.

Дантес. Как зовут вашу жену?

Пушкин. Зачем вам?..

Дантес. Ветчина — это вкусно. (Жует.) Так как ее зовут?..

Пушкин. Натали.

Дантес (прекратил есть.) Какой ужас...

Пушкин. Что — зуб?..

Дантес. Господин Пушкин, никогда не называйте при мне это имя...

Пушкин. Почему?..

Дантес. Так звали мою жену.

Пушкин. И где она теперь?..

Дантес. Я не знаю... (Продолжает есть.)



Пушкин крутит в руках трость, Дантес ест.



Почитайте мне свои стихи...

Пушкин. Свои?..

Дантес (жует). Да.

Пушкин (смотрит, думает). Пожалуй... (Встал, ходит по комнате.) Давно не читал вслух... Какое вам прочесть?..

Дантес. Самое лучшее...

Пушкин. Ну вот хотя бы это... (Открыл рот, закрыл, молчит.) Нет.

Дантес. Что?..

Пушкин. Не буду.

Дантес. Зря... Я хотел послушать...

Пушкин. Зачем сотрясать воздух.

Дантес. Вы правы. Здесь скверно пахнет. Сырость. Потолок гниет. (Прекратил есть, смотрит.) Вам мешает проза моего желудка?..

Пушкин. Не в этом дело...

Дантес. Вам мало места?..

Пушкин. Чудак...

Дантес. Тогда читайте...

Пушкин. Читать не читать, что от этого изменится...

Дантес (ест). А что должно измениться?..

Пушкин. Как вам объяснить... До сих пор мне казалось, что лучшие стихи — это ненаписанные стихи.

Дантес. Простите, это как?

Пушкин. А вот так. Они есть, но их нет.

Дантес. Почему их нет, если они есть?..

Пушкин (оживился, шагает по комнате). Вы не понимаете... Если раньше путь от чувства к слову был равен короткому шагу... как от меня до вас, то сегодня это расстояние от Москвы до Нью-Йорка.

Дантес (ест). Далеко.

Пушкин. Как вам проще объяснить... Ну, вы хотите курить. Да? Допустим. У вас есть сигарета, но нет спички...

Дантес. А примус есть?

Пушкин. Нет.

Дантес. Что же тогда есть?

Пушкин. Ничего!

Дантес. Так не бывает.

Пушкин. Бывает.

Дантес. Если очень хочется курить, всегда найдешь способ. Я прикуривал от телефона. Была бы сигарета... (Режет ножом сардельки, ест.)

Пушкин. Вам проще... Сигарету всегда можно стрельнуть у прохожего.

Дантес. У всех есть чинарик в заначке.

Пушкин (нервно). У всех, да не у всех! Один рифмует — любовь, второй читает — убийство, а третий вышел покурить. Пойди докажи, что ангел мимо пролетел. Да что тут говорить!.. (Закурил, смотрит на догорающую спичку.)

Дантес (ест). Как-то сложно все.

Пушкин. Раньше, когда был молод, чувства распирали меня, их было так много, а рифм и денег так мало... От этого я глубоко страдал. (Улыбается.) Когда и чувства, и рифмы были, мне захотелось создать что-нибудь этакое, открыть свою Америку, поскольку на материке уже стоял памятник Пушкину... И отправился я в плавание по новомодным течениям, искал чего-то, соглашался, спорил, сомневался, но верил. Скажу глупость, время пролетело быстро. Оглянулся я, за столом ни друзей-критиков, ни товарищей по ямбу и хорею, один — и шторм беспомощных строчек. Письменный стол дал течь. Я пошел ко дну, и вдруг показался долгожданный берег. Доплыл. Наглотался чернил. Чудом спасся. И... И что же? Оказалось, это никакая не Америка, а все тот же добрый Старый Свет. Люди, имена, все знакомые лица. Чувства растерял, а рифм библиотека. (Пауза.) Вот и получается все теперь с приставкой “без”... “Без божества... без вдохновенья...” (Смеется.)

Дантес. И вы всегда об этом думаете?

Пушкин. Боже упаси...



Дантес ест. Пушкин смотрит.



Вы как стреляете?..

Дантес. Что?..

Пушкин. Надо целить в сердце или в глаз.

Дантес (подавился, кашляет). Как?..

Пушкин. Рука чуть-чуть напряжена... Осторожно, кости... Плавно нажать курок, и главное — не бояться выстрела...

Дантес. Надо было с курицы начать...

Пушкин. Когда дым рассеется... Не нужно кричать и подбегать ко мне на помощь...

Дантес. Печенка...

Пушкин. Да не давитесь вы!.. Спокойно ешьте...

Дантес. А если промахнусь?..

Пушкин. Повторный выстрел...

Дантес. А если вы в меня того...

Пушкин. Исключено.

Дантес. В дуэли всякое бывает.

Пушкин. В моем револьвере холостые патроны.

Дантес. Что?

Пушкин. Я не хотел говорить... Но поскольку вы оказались натурой крайне впечатлительной... Чтобы вас не загрызла совесть, я вынужден сказать. (Смотрит.) Отнеситесь к этому как к детской игре.

Дантес. Я не расслышал... Холостые?..

Пушкин. Между нами.

Дантес. Но это убийство.

Пушкин. Несчастный случай.

Дантес (встал из-за стола). Так...

Пушкин. Я заплачу...

Дантес. А почему я?..

Пушкин. Вы — Жорж Дантес.

Дантес. Так... Вот что, человек из России... Давайте-ка... Уходите.

Пушкин. Подумайте, Жорж... (Надевает шляпу.) Пора иметь дом. Часы. И конечно, ботинки.

Сцена пятая



Зала. Запах свежей краски. Обшарпанные стены затянуты в черный бархат. Дыры в полу закрыты деревянным настилом и ковровыми дорожками. Ангелы, херувимы из папье-маше, подсвечники, фальшивая люстра из стекла.

Суета. Рабочие вколачивают гвозди, вставляют шпильки. Кипит работа.

Усатый смотрит в объектив кинокамеры, молодой человек вкручивает лампу в фонарь, девушка кистью красит рояль белой краской. Кинорежиссер руководит, поминутно смотрит в бумаги, что-то сверяет, зачеркивает. Рабочие вносят камин, обламывают ножку.



Кинорежиссер. Осторожно! (Заходит слева.) Ставьте... Ближе... Ближе... Вот сюда! (Жестикулирует.) Плотней! (Отходит, смотрит.) Отлично. (Оглядывается.) Маша!.. Кочерга!..



Девушка приносит кочергу, кладет в камин. Кинорежиссер переворачивает кочергу, смотрит. Снова переворачивает. Задумался.



Усатый. Леонард Петрович!.. Потолок снимать?..

Кинорежиссер (смотрит на потолок, молодому человеку). Миша!.. Дай люстру!..



Люстра загорается.



Пыли сколько... Маша!

Девушка. Я протирала. Бесполезно...

Кинорежиссер (смотрит в записи.) Дрова в камин... Одно полено.



Рабочие вносят книжный шкаф. Шкаф опрокидывается набок, звенит стекло. Кинорежиссер в ужасе закрывает лицо.

В крохотной комнате Дантеса тесно: большая группа людей с блокнотами. Журналисты сидят на комоде, на полу, на гамаке, как воробьи.

Комната опутана проводами. Тишина. За столом Александр Сергеевич Пушкин, перед ним микрофоны, диктофоны. Слева сидит Дантес на стуле. Парикмахер демонстративно бреет его, стрижет, щелкает ножницами. Хлопнула фотовспышка.



Пушкин. Я не знаю, мне трудно ответить на этот вопрос...

Первый журналист. Тогда скажите, если бы ваш предок жил в наше время, как сложилась бы его творческая судьба?..

Пушкин (читает по бумажке). Счастье каждого — родиться в свое время.

Второй журналист. Что вы чувствуете, когда читаете стихи?..

Пушкин. Страх...

Третий журналист. Вопрос господину Дантесу... Вы ждете трагической развязки?..

Четвертый журналист. Как возник сценарий фильма?..

Пушкин. Я не знаю... Вначале мы снимали документальный фильм о... (Смотрит в бумаги.) О жизни современного Пушкина... Но по мере приближения финальной развязки возникла потребность переписать действительность.

Пятый журналист. Вопрос к обоим. Насколько дуэль приближена к реальным событиям?..

Шестой журналист. Не кажется ли вам, что публичная смерть, пускай даже на экране, приведет к новой вспышке психических заболеваний?

Первый журналист. Вы говорите, что фильм послужит воскрешению русской идеи... Объясните вкратце.

Пушкин. Я постараюсь... (Вытирает пот со лба, смотрит на Дантеса.) Так случилось, что... вместе с русской идеей умерла... великая русская литература. Любые усилия современных литераторов тонут в разговорах о стиле и поиске нового языка... (Вытирает пот.) Мы рискуем навсегда утратить связь... связь... Нужен исторический шаг и поступок. Теория проста — каждый потомок русского классика в силу наследственных способностей причастен к литературе. Да. Я призываю Лермонтова, Грибоедова, Мандельштама... всех кровных наследников убитой поэзии выйти из кабинетов и совершить акт личного возмездия. (Вытирает пот со лба, смотрит на часы.) На первый взгляд это отчаянный, бессмысленный поступок... Но он разбудит сердца нового поколения... (Комкает платок.) И вы увидите... Я — прямой потомок Александра Пушкина — через пять минут сделаю это...

Второй журналист. Но пуля — дура...

Пушкин. Что ж... (Смотрит на Дантеса.) Для графомана, как и для гения, — смерть неизбежна... (Смотрит.) А теперь, господа, прошу вас пройти и принять живое участие...



Журналисты выходят из комнаты в залу. С Пушкина градом льет пот. Дантес глядит на себя в зеркало — побрит, подстрижен. Входит кинорежиссер.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич! Вся парижская пресса! Какой шум, какая реклама!.. Фильм не готов, а уже предлагают контракты. (Дантесу.) Мсье! Держитесь естественно и уверенно. (Пушкину.) Александр Сергеевич... (Берет под руку, отводит в сторону.) Все по сценарию... Выстрел, крики, “скорая помощь”... (Смотрит в лицо Пушкину.) Надеюсь, вы не передумали?



Входит портной, показывает новый сшитый фрак.

Кинорежиссер и портной помогают Дантесу надеть фрак, застегивают пуговицы.



Кинорежиссер. Грандиозно!.. (Смотрит на часы.) Осталось пять минут...(Уходит в залу.)



В зале журналисты. Оглядывают шкаф, камин, стены, перешептываются. Девушка зажигает свечи. Один из журналистов открыл рояль, пытается играть на расстроенном инструменте.



Пушкин (в комнате). Итак, Жорж... Не волнуйтесь, ведите себя достойно. Поэзия требует жертв. (Смеется.) Когда я подниму револьвер, стреляйте... О-кей?.. (Достает саквояж, открывает, в нем пачки денег.) Это все вам. Здесь счастливая, тихая старость, ботинки, часы и русские блины. (Кладет саквояж в комод.) Ну, а я посижу на дорожку... (Садится на ящик.)



Дантес замер, испуганно смотрит в стену. Что-то видит. Пушкин не замечает, достает из кармана бумагу, разворачивает, пробегает глазами строчки, сжигает. Дантес смотрит ему за спину. Не отрывает взгляда. Пушкин входит в залу. Хлопки фотовспышек. Пушкин открывает бутылку шампанского, пьет. Журналисты сидят на стульях, внимательно наблюдают. Тишина. Загорелся глазок кинокамеры, вспыхнул яркий фонарь.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич. (Поднял руку.) Начали!



Пушкин становится в центр, берет с подноса револьвер, путается (левый-правый), берет левый. Пот льет со лба.



Пушкин (громко). Жорж Шарль Дантес!..



Из комнаты ни звука.



Пушкин (громко). Жорж Шарль Дантес!!..



Ни звука. Пауза.



Кинорежиссер. Стоп!.. Стоп! (Подходит к Пушкину, тихо.) Я ему три раза повторил — выход на голос...



Смотрят друг на друга.



Кинорежиссер. Маша!.. (Хлопает в ладоши.)



Девушка быстро бежит через залу в комнату. Тишина. Пауза. Маша выходит, растерянно смотрит по сторонам.



Девушка. Он исчез...



Гаснет фонарь. В темноте хлопают фотовспышки.





Действие второе

Сцена шестая



Вечер. В больших окнах плывут огни автомобилей, слышен шум вечернего города. На бульваре зажглись фонари, появился уличный музыкант с аккордеоном, слышны голоса, шарканье каблуков, смех, обрывки фраз. Все стихает.

Зала. Голые, изодранные стены, черные дыры в полу, куски мрамора, рояль на боку (одна сторона белая, другая — черная), мусор, лужи, все как прежде.

Горит огонек кинокамеры. Усатый, кинорежиссер, девушка. Молодой человек держит фонарь.



Пушкин (стоит у стены). ...Как музыкант, утративший слух, каждый из нас пытается найти точную мелодию, мы ищем, пробуем звук, заново строим гармонию и ритм, но хаос человека...

Кинорежиссер (перебивает). Стоп! Все! Снято!.. Поздравляю всех. Открытый финал, правда, несколько мрачновато... Ничего, приедем в Москву... Там у меня есть на примете живой ребенок... Ну что, Александр Сергеевич... Давайте прощаться... Вы на Запад, мы на Восток... Жаль, что так вышло... Роскошные декорации, идея... (Вздыхает.) Две недели ждали подлеца... Вспоминать не будем. (Смотрит в окно.) Трудно представить — уже ночью буду спать дома...

Молодой человек (снимает фонарь со штатива, тихо). Разбежался... Ночью метро не ходит.

Кинорежиссер (Пушкину). Мой следующий фильм о потомках Льва Толстого. Герасим Толстой знаете, чем занимается? (Восхищенно.) Танцует в кабаке. Колоритная личность!

Девушка. В Париже веселые парни. О здоровье женщины всегда заботятся...

Усатый (складывает камеру, молодому). Париж меня достал, пошли, короче...

Кинорежиссер (Пушкину). Предок ваш никогда не был в Париже... А мы с вами были. Ну, давайте прощаться!.. (Жмет Пушкину руку.)



Усатый отдает Пушкину честь. Девушка улыбнулась. Молодой человек мимо прошел. Уходят.

Пушкин стоит посреди залы, оглядывает разрушенные стены, катает по полу носком ботинка консервную банку. Задумался. Идет в комнату Дантеса. Сел в гамак, качается, курит. Молчит. Тронул лампочку на проводе, лампочка тускло загорелась. Разглядывает углы, книги, смотрит в комод, достает патефон, пластинки, разглядывает, находит сгоревший черный примус, старается починить. Уронил винт, поднимает, видит что-то в куче хлама, вытаскивает свой саквояж. Удивлен. Открывает, вываливаются пачки денег.



Пушкин (смотрит). Вот идиот... Нет, он точно сумасшедший!.. (Долго глядит в саквояж, закрывает, тушит сигарету. Лампочка потухла. Взял саквояж, медленно идет через темную залу, остановился у окна, смотрит на огни Эйфелевой башни.)



Молчание. В доме напротив долго звонит телефон. Никто не берет трубку.



Пушкин. Да будь все проклято... (Надевает шляпу, театрально.) Мой друг, дороге нет конца!

Голос Дантеса. Я тоже об этом думаю.

Пушкин (оглянулся, смотрит в темноту). Жорж?..

Дантес. Добрый вечер, Александр Сергеевич. (Выходит из темноты.) В доме отключили свет?

Пушкин. Что? Я не знаю...

Дантес. Александр Сергеевич Пушкин, а ничего не знает. Смешно...

Пушкин. В каком смысле?



Дантес смеется.



Пушкин. Жорж, черт вас возьми, где вы были?!

Дантес. Там, где вас не было.



Пушкин и Дантес идут через темную залу, Пушкин спотыкается.



Дантес. Как живете, Александр Сергеевич... Написали что-нибудь новенькое?

Пушкин. Куда вы пропали... Вас ждали две недели.

Дантес. Ждали-ждали, дождались.

Пушкин. Это свинство.

Дантес. Заткнись, а... Пушкин.



Входят в комнату. Дантес крутит лампочку, обжегся, горит тусклый свет. Ложится на гамак, качается. Разорванный, грязный фрак, дыры, рубашка в крови, на лице ссадины.



Пушкин. Это... Что с вами?

Дантес. Зараза... Надо было забрать с собой ваш чемодан... (Смотрит на Пушкина.) Сытая рожа...

Пушкин. У вас кровь.

Дантес. Пускай.



Дантес лежит в гамаке. Пушкин смотрит. Молчание.



Дантес. Слушайте, вот вы поэт... Знать должны... Есть счастливые люди?

Пушкин. Есть.

Дантес. Да?.. А я за пятьдесят лет ни одного не видел.

Пушкин. Мне больше повезло.

Дантес. Да разве в этом дело?.. Тут другой вопрос.

Пушкин. Я не понимаю..

Дантес. Что тут понимать... Рождаются две собаки, а миски разные.

Пушкин. У вас кровь течет.

Дантес (вытирает лицо рукавом). Я люблю этот дом. А он меня терпеть не может. С раннего рождения. Невозможно... То мяч за шкаф закатится, то попугай в окошко улетит. Вам проще — вы попугая сразу на лист бумаги... Он там и приживется. А моего — голубь склевал. (Смеется.) Вам все мило, прошлое под ключ да в книжную клетку... А мое сквозняк с окурками задул, будто и не было ничего. Пойди докажи, что ты был когда-то... Сам в это не веришь, не говоря о детях.



Молчание.



Бывает забавно читать дневник какого-нибудь писателя... Мучается, страдает, жалуется, скулит от собственной недоношенности... И Бог таланта не дал, и все за чужими спинами, никто его не видит и не слышит... Беда...

Пушкин. Если бы так, я...

Дантес. Буква “я” — первая в каждом слове. Не забыть себя, успеть при жизни поставить автограф... (Смеется.) А вы не русский, вы — папуас какой-то...

Пушкин. Вы — пьяны.

Дантес. Хотите правду??

Пушкин. Какую правду?

Дантес. Вы в этой шляпе похожи на... индюка! (Хохочет, отхаркивает кровью.)



Молчание. Дантес лежит в гамаке, закрыл глаза. Пушкин смотрит. В проводе закоротило, с потолка упала искра, другая. Лампочка потухла.

Сцена седьмая



Утро. В квартиру входит Александр Сергеевич. На нем енотовая шуба. Идет через лабиринты комнат, входит в залу. Дует ветер в разбитые окна. Шагает мимо окон. Валит снег. В комнате сидит Дантес, дрожит от холода, укутался в плед. Лицо в ссадинах и синяках. Щетина. Пушкин подходит к двери. Стучит. Дверь опрокидывается внутрь.

Пушкин. О, черт... Никак не привыкну... (Смотрит на Дантеса.) Проснулись...

Дантес. С добрым утром...

Пушкин. Вот уж с добрым, так с добрым... Весь Париж в снегу... Жуткий холод.

Дантес. Обычный...

Пушкин (смотрит на Дантеса). Вижу, что обычный... Так запросто окоченеть можно... А я прощаться пришел. (Достает из саквояжа коробку, открывает, извлекает новый примус.) Вот вам сувенир... Как говорится — на память... (Зажигает, ставит чайник.)



Пушкин сидит на стуле, Дантес лежит в гамаке. Молчание.



Пушкин (достает сигареты, закурил, вспомнил). Курить хотите?

Дантес. Бросил.

Пушкин. Неужели... И давно?

Дантес. Сегодня ночью.

Пушкин. Через три часа улетаю. Задержался я здесь. Расскажите, что ли, куда вы тогда пропали? Я две недели обыскался вас.



Дантес молчит.



Не хотите говорить?.. Как знаете. Скажите хотя бы, кто это так вас, а?..



Дантес не отвечает, смотрит за плечо Пушкину, на стену.



Да. Нервный город.



Закипела вода, пар, Пушкин разливает воду в кружки, потряс пустой банкой кофе. Подает Дантесу кружку.



Да у вас жар.

Дантес. Ерунда.

Пушкин. Что у вас все ерунда да ерунда... Другого слова не знаете?

Дантес. Уезжайте.

Пушкин (смотрит на часы). Пора... (Смотрит на Дантеса.) Я-то уеду, а вы здесь окочуритесь... Давайте я вам оставлю кой-какие деньжата. (Достает из кармана кошелек.)

Дантес. Зачем? Курить я бросил.

Пушкин. А жить на что собираетесь? Или жить передумали, барон?..

Дантес. Мое дело.

Пушкин. Разумеется, ваше... Какую лекцию давеча прочитали... Вам концерты надобно давать, маэстро. Сюита для отчаяния с виолончелью... (Смотрит.) Что ж вы такой непрактичный, вам деньги дают, а вы не берете... Или гордость предков не позволяет?

Дантес. Не позволяет.



Пушкин закрывает кошелек, кладет глубоко в карман.



Пушкин. Задержался я у вас. Дома работа, дела, дела, дела...

Дантес. Поэму новую начнете?

Пушкин. Что вы... Поэзия — мое хобби.

Дантес. Как???

Пушкин. Вот так. (Застегивает шубу.) Кто в наше время одной поэзией живет? (Смотрит на Дантеса.) Человек с луны... Моя работа дико прозаична.

Дантес. А как же русская идея?

Пушкин. Русская идея... (Думает.) Какая русская идея?



Смотрят друг на друга.



Ну, мне пора. Надо еще собрать чемодан. Впереди — шесть часов скуки через океан. Счастливо!.. (Протягивает Дантесу руку, тот не отвечает.)



Пушкин выходит из комнаты, идет через залу, размахивает тростью. Удаляющиеся шаги.



Дантес. Стойте!!.. (Перевел дух.) Александр Пушкин! Я вызываю вас на дуэль!



Пушкин остановился.



Пушкин (не поворачиваясь, тихо). Вот так бы сразу, Жорж...

Дантес. Я жду вас вечером.

Пушкин (улыбнулся, взмахнул тростью). Отлично!! (Уходит.)

Сцена восьмая



За окном вечер. Пушкин в комнате Дантеса. Дантес лежит в гамаке под теплым одеялом, голова забинтована, на щеках следы йода, на столе лекарства, еда, чайник. Стрекочет новый обогреватель.

Пушкин сидит на стуле. Увлеченно пишет что-то в тетрадь, зачеркивает, снова быстро пишет.

В холодной зале кинорежиссер, усатый, девушка, молодой человек. Греются у включенного фонаря. Пьют кофе. Молодой человек выключает фонарь, сматывает провода, девушка закрывает чемодан, усатый закрывает объектив кинокамеры, складывает штатив. Кинорежиссер кутается в енотовую шубу Пушкина.



Усатый. Объектив заледенел. На морозе батареи мигом садятся.

Девушка. Не Париж, а ссылка в Сибири. Я давно была бы дома.

Кинорежиссер. Вся жизнь — нелетная погода...

Молодой человек. Пушкин, а на руке татуировка...

Девушка. Я спать хочу.

Кинорежиссер (кутается в шубу). Не понимаю... Зачем третью неделю мы все это снимаем?.. Как Пушкин кормит, поит, лечит его. Не дуэль, а курсы военной подготовки... Благотворительность... Стихи ему читает. Слезливый эпилог.

Девушка. Мы будем ждать, когда Дантес поправится?..

Молодой человек. Где мои суточные?..

Усатый. Я есть хочу... Пойдемте в зоопарк?..



Кинорежиссер уныло смотрит на стены. Из комнаты выходит Пушкин, подходит к окну, обламывает сосульки, кладет в чайник.



Кинорежиссер. Александр Сергеевич!..



Пушкин смотрит на него, достает из кармана кошелек, дает купюры.



Кинорежиссер (кладет деньги в карман). Эпизод — сто двадцать семь. Гранд, и по-русски спасибо...

Кинорежиссер, усатый, молодой человек, девушка уходят.

Пушкин входит в комнату, садится на стул, смотрит на Дантеса.



Дантес. Вы собак любите?

Пушкин. Что? Собак? Нет.

Дантес. А я всегда хотел завести... сразу штуки три. Но как-то не решился.. (Думает.) А в Париже мухи — круглый год. (Думает.) Я обязательно научу вас шить на швейной машинке... (Пушкину.) Все равно капуста на деревьях растет.

Пушкин. Жорж, вы любите кататься на лыжах?

Дантес Не знаю...

Пушкин. А я уважаю. Помню, в детстве встанешь на лыжи и вперед по просеке.

Дантес. В Европе таких лыж нет...

Пушкин. У меня такое чувство, что мы двести лет знакомы... (Достает спички.) Покурим?

Дантес. Я же бросил.



Пушкин закуривает.



Пушкин. Ну, что... Вы решились?

Дантес. Надо все продумать... Все-таки другая страна... В хоккей на льду все играют... (Думает.) А собаки там есть?

Пушкин. Собаки, кошки, лошади...

Дантес (думает.) Собаки, кошки, лошади...

Пушкин. Летом в лес за грибами, осенью на серого волка... Найдем вам русскую бабу... Купим два дома в Тригорском... В одном я — и вдохновение, в другом вы — и русские блины с квашеной капустой... Начнем ходить друг к другу в гости по снегу в огромных валенках...

Дантес. А если пожар?..

Пушкин. Потушим.

Дантес. Не понимаю рыбалку...

Пушкин. Обещаю, не будем слушать парижское радио.

Дантес. А сыр надо делать из сметаны...

Пушкин. Чай? Кофе? (Подает Дантесу кружку.) А что, в этом доме еще кто-то живет? Вчера я видел человека.



Дантес выронил кружку из рук.



Разбилось...

Дантес. Вы говорили с ним?

Пушкин. На счастье. С кем?.. Нет. Он быстро шел. Мне показалось, приятный господин.

Дантес. Оставьте револьвер...

Пушкин. Зачем?

Дантес. Ночью гуляют крысы...



Пушкин смотрит, подает Дантесу револьвер.

Дантес положил под подушку.



Пушкин. Ну, вот... Я приду завтра утром. Надо собрать ваши книги, вещи... (Смотрит на часы.) Пойду.



Смотрят друг на друга. Пауза.



Пушкин. До завтра. Не скучайте, я пошел... (Похлопал Дантеса по плечу, идет через залу, размахивает тростью; вдруг остановился, оглянулся.) Жорж!!..



Дантес смотрит.



Я действительно похож на индюка? (Смеется.)

Дантес (улыбнулся). Пока.



Пушкин уходит. Дантес по-прежнему в гамаке, берет пачку сигарет, закуривает. Прислушивается. Смотрит перед собой. В зале каблук наступил на мраморную крошку. Тишина.



Дантес (громко). Кто! Послушай, Кто! Ты здесь?.. Хватит прятаться! Я же знаю, ты тут... Ты всегда рядом... А?.. Мне это надоело!! (Оглядывается.) Может, ты оставишь меня в покое?.. (Прислушивается.) Нет?.. Но почему?..



Тишина. Загудел рояль. Дантес достает из-под подушки револьвер, крутит барабан, качается в гамаке, смотрит в дуло.

Сцена девятая



Раннее утро. В квартиру входит Пушкин. На пороге стоит древний велосипед с чугунным ободом. Пушкин с интересом смотрит. Быстро идет через комнаты, в руке дорожный чемодан. Проходит мимо окон. Ярко слепит солнце. Капают сосульки. Остановился у окна. Стучит тростью по сосулькам. За дверью Дантеса поет патефон.



Пушкин. Жорж!.. Мсье Дантес, просыпайтесь!.. (Смотрит на часы, хлопает себя по карманам, замер.) Билеты... (Быстро ищет, достает две короткие бумажные ленты, успокоился.) Жорж!.. (Идет мимо рояля, остановился, на рояле ноты, посмотрел, шагает к двери Дантеса.)



У стены стоит незнакомый стул, на стуле старый цилиндр. Пушкин берет цилиндр, разглядывает, переворачивает. Из цилиндра выпадает дохлая крыса. Пушкин закрывает нос платком, отбрасывает цилиндр. Стучит в дверь Дантеса. Дверь опрокидывается внутрь. Грохот.



Пушкин. О, черт... (Входит.)



На гамаке сидит Дантес, на нем плед, тяжелое, старое пальто, поверх кофта, голова закутана в шаль, выглядывает один нос, руки в шерстяных носках.



Пушкин. Что это??..

Дантес. Говорят, в России холодно.

Пушкин. Такси ждет. Летим первым рейсом. (Видит в углу перевязанные книги, вещи, мешки.) Вы уже собрались? Отлично!

Дантес. Я возьму патефон.

Пушкин. Конечно, берите.

Дантес. Я возьму с собой гамак.

Пушкин. Вещь полезная, берите. (Смотрит в мешок.) Что здесь?

Дантес. Посуда.

Пушкин. Склеим. Все берите.

Дантес. Я возьму тазик.

Пушкин. Ну и тазик берите.

Дантес. Я... возьму этот стол.

Пушкин. Конечно... Только фотографии не забудьте..

Дантес. Газеты, штопор, кастрюлю, ведро...

Пушкин (вздыхает). В русской деревне все пригодится...

Дантес. Я возьму рояль.

Пушкин. Что? (Смотрит на Дантеса.) А это... зачем?

Дантес. Кто. Ему нужно.

Пушкин (смотрит на Дантеса). Не понял... Кому?..

Дантес. Он поедет с нами. Он меня одного не отпустит.

Пушкин. О ком вы говорите?.. Это его шляпа?.. Велосипед?..

Дантес. Его зовут Кто. Правда, хорошее имя?.. (Улыбается.)

Пушкин (смотрит на Дантеса). Жорж...

Дантес. Он молчит, слышите?.. (Смотрит за спину Пушкина, встает, идет в залу, Пушкин следует за ним, смотрит.)



Дантес стоит посреди залы, оглядывается, прислушивается. Пушкин смотрит на Дантеса. Пауза. Внизу долго, настойчиво сигналит автомобиль. Пушкин не отрываясь смотрит на Дантеса.



Пушкин. Жорж... (Положил ему руку на плечо.) Ты стой здесь. Я сейчас приду...



Сигналит автомобиль. Пушкин быстро уходит. Дантес стоит посреди залы. Оглядывается.



Дантес. Кто! (Прислушивается, смотрит по сторонам.) Кто... Говори громче... Я не слышу... (Идет по зале.) Что? Я медленно иду?.. (Следует в дальнюю комнату, смотрит перед собой.) Я боюсь... Ты правда считаешь, что это нужно? Как? Стоя? Сесть... (Садится.) Ты передумал ехать с нами?.. Нет, я только спрашиваю... Как? На счет три?? (Достает из пледа револьвер, приложил дуло к виску, исчезает в дальнем углу комнаты.)



Выстрел. Загудел рояль. В квартиру вбегает Пушкин, на ходу пытается засунуть в карман кошелек, роняет, не поднимает, торопится, вбегает в залу.



Пушкин. Жорж!.. (Оглядывается, бегом в одну комнату, другую, третью, ищет. Остановился, идет в дальнюю комнату.)



Заиграл патефон.

Пушкин тащит Дантеса, у того голова в крови, несет в комнату, кладет в гамак. Давит таблетки в кружке, вливает в рот Дантесу. Молчание. Пушкин смотрит. За окном медленно вечереет. В больших окнах плывут огни автомобилей, шум вечернего города. Внизу ожил бульвар — зажглись фонари, появился уличный музыкант с аккордеоном. Слышны голоса. В квартире темно. Пушкин внимательно смотрит в лицо Дантесу. Качается гамак.



Пушкин. Жорж... Как только мы поправимся, снова... начнем. (Хлопает себя по карманам, достает две короткие бумажные ленты, вкладывает в кулак Дантеса, тушит сигарету, выходит из комнаты.)

Сцена десятая



Зала наполнена людьми. Хлопают фотовспышки. Жандармы, журналисты, штат­ские, человек в наручниках, кинорежиссер с группой. В центре залы две человеческие фи­гуры, упакованные в пластиковые мешки.



Первый жандарм. На лестнице скользко.

Второй жандарм. Еще два самоубийства.

Штатский. Вам известны мотивы?

Кинорежиссер (усатому). Снимай... Снимай...

Усатый. Эпизод сто девяносто девять...



Журналисты толкаются вокруг человека в наручниках. К нему протискивается штатский.



Штатский. Александр Сергеевич, Бога ради... (Достает ключ, всем показывает, торжественно снимает наручники.) Профессор, от лица всего российского правосудия я приношу официальное извинение. (Жмет человеку руку.)

Профессор. Ничего... За два года в Бутырке я написал философский роман “В ожидании стула”.

Штатский. Нелепая ошибка... Как такое могло произойти?.. Мы до сих пор многое не знаем...

Профессор. Умный, мошенник.

Штатский. Как украсть чужую жизнь — каждый скажет. А вот как выбраться на Запад и сколотить огромное состояние?

Второй штатский. Заработал деньги, и тоска заела.

Профессор. Говорят, он стихи писал?

Штатский. Да, и выдвигался на престижную литературную премию.

Профессор. Невероятно... А что, скажите, второй человек — тоже?..

Жандарм. Нет, мсье Дантес — настоящий.

Профессор. Но как он здесь жил?.. Так сыро, холодно.

Жандарм. Вообще-то он пациент психиатрической лечебницы, но время от времени убегал... Мания преследования. Недуг всей семьи.

Профессор. Как это грустно...

Штатский (профессору). Александр Сергеевич, наверно, соскучились по Нью-Йорку?



Жандармы перекладывают мешки на носилки, выносят; профессор, штатские, журналисты идут за ними, толкаются.



Журналист. Пару слов!..

Второй журналист. О новой русской идее!..



Зала опустела. Остались усатый, девушка, кинорежиссер, молодой человек.



Кинорежиссер. Стоп! Снято!..



Зала погрузилась в темноту. Загудел рояль.



Молодой человек. Опять лампа сгорела...

Усатый. Кассета закончилась...



В дальней комнате появляется огненный шар. Завис под потолком.

Усатый, девушка, кинорежиссер, молодой человек оглядываются. Щурятся на яркий свет. Шар неожиданно погас.



Темно.

К списку номеров журнала «УРАЛ» | К содержанию номера