Александр Спарбер

Не оборачиваясь. Стихотворения


* * *
О ком? О чём? – В предложном падеже
запрятана такая безнадёга…
попробуй удивиться хоть немного -
чтоб заживо не заржаветь, как жесть.

Сорвав с души хитоновый покров,
навстречу олеандровому бреду
брести и, не надеясь на победу,
плести ковер из символов и снов,

чтоб, так и не понявши ни луя,
почувствовать себя невиноватым
и замереть влюбленным экспонатом
на стёклышке предметном бытия.

Cyprus coffee

я сижу за круглым столиком
и пью кофе
из маленькой чашечки
маленькими глоточками
и так ласково трогаю их губами, точно
они мои детки:
глоточек – сыночек
глоточек – дочка
а потом
заливаю холодной водой –
пусть закаляются

а с картин на стенах
ко мне сходят ушастые ослики
обступают и требуют:
дайте нам хлеба!
я протягиваю им хлеб,
пропитанный оливковым маслом и гарликом *
и они снимают его с моей ладони
теплыми мягкими губами

вечер. тихо. старики играют в нарды
на другой стороне улицы,
потягивая разбавленное вино
а я все сижу за круглым столиком
и думаю
как, черт возьми, это все-таки правильно:
пить кофе маленькими глоточками,
запивая холодной водой


*garlic (англ) - чеснок

РЫБКА-БАНАНКА


Да, она обожает бананы. Едва завидев банан,
она с разбегу на него бросается
хотя, наверное, рыбы не разбегаются…
они расплываются…
Ну, так вот, - говорю я Вам:
она с расплыву подлетает и…
нет, опять не пойдёт – ведь рыбы летать не умеют…
короче, она стремительно его хватает (сказал бы – за шею,
но у бананов нет шеи)
своими острыми и мягкими губами
и начинает от плоти его отрывать – по кусочку,
по чуть-чуть, маленькими, маленькими кусочками
и никак, понимаете, никак не может поставить точку –
очень уж любит бананы…
Но иногда ей удается оторвать от мякоти
большой кусочек – и тогда с трудом
она относит его под камень. Под камнем – дом:
там у нее большая раковина с жемчужным трельяжем,
там живут несколько дафний и крабов, и даже
большие, бордово-зеркальные жуки-носороги,
мёртвые, правда…

Почему Вы все время смотрите на мои ноги?

БАБЕЛЬ

Брызги…
они разлетаются в разные стороны
и не разобрать – это кровь или хорошо окрашенная
вода
но почему-то превращаются в семена, в семена и споры
и разносятся ветром, зверями,  подошвами нашими –
туда
где сумеют вырасти, убежать от смерти
иногда они попадают в песок, но  гораздо чаще
в жирную, хорошо удобренную
почву
ни одно железо не входит в человеческое сердце
так леденяще
как поставленная вовремя
точка.


ОЛЕША


Под ветром накренились кроны,
как бригантины на волне –
и несколько шаров зеленых
сорвались вниз – и удивлённо
под ноги выкатились мне.
Один я поднял. Очень странным
древесный оказался дар –
он мог, наверно, быть каштаном,–
таким…. тропическим  каштаном…
Но нет.
Ты кто, зеленый шар?

            …Я думал, жизнь – сплошное лето,
             сплошное, вечное кино,
             над  всем я властен в мире этом,
             и пусть успех  гуляет где-то –
             ко мне придёт он всё равно.

             И солнца мяч  – горяч и прыток,
             и ветер мой целует лоб…

             … Срастётся всё – само, без ниток…

             И предвкушения напиток
             я пил глотками и взахлёб.


Нет, не срослось.  Да и не нужно.
И ладно. Сколько ни зови
фортуну голосом натужным  –
не будет ничего – ни дружбы,
ни вдохновенья, ни любви,
ни божества….
Но есть возможность
идя по жизни налегке,
увидеть  шар в пыли дорожной,
зелёный шар – и  осторожно
поднять и подержать в руке.

ЗабоРильки

Деревья складками коры
нам говорят о короедах,
личинки коих, пообедав,
и заболонь в обед отведав,
ведут неспешную беседу
и спать ложатся до поры.

Там, под корой, свои миры:
там кучи резвой детворы,
которой страх пока неведом,
за воспитателями следом
гоняют весело с горы
на маленьких велосипедах.

Там выползает из норы
огромный червь, царица ели,
старательно переварив,
все то, что съела на неделе,
она кивает еле-еле -
и вот уже к ее постели
везут привычные дары.

Но основная жизнь – пиры:
едят везде, едят повсюду;
не успевают мыть посуду;
несут, несут за блюдом блюдо…
Так отдаются чрева блуду,
что только треск из-под коры.

Едят свой дом они, спеша –
ведь он на время им сдается;
и погибает дом, сдается,
кора трещит, на части рвется
и осыпается, шурша…

Не умирай, моя душа.




*) Заболонь - верхняя, самая нежная часть древесины, расположенная непосредственно под корой.



Данте с


                                                             И вырос из пепелища
                                                             Лукавый лес
                                                             Торжествующее анданте
                                                             Вы ожидали Данте?
                                                             Пришёл Дантес…

                                                             (Сенька Аргентинец)



Земную жизнь пройдя до середины,
я очутился в сумрачном лесу.
Здесь призрачное небо на весу
поддерживают бережно вершины
мохнатых елей. Чёрная вода
да ледяное озеро за мною,
и кажется, что, вот - глаза закрою -
всё пропадёт, исчезнет навсегда
И страшное, немое существо
мычит, скулит и просится отсюда...
Я ухожу. Прости меня, Иуда,
что я тебя оставил одного
Простите, твари, все, кто вечно нем -
я должен жить, чтоб вы заговорили
Пора идти. Веди меня, Вергилий,
по всем кругам, сквозь темноту и тлен
Пора идти...
------------------------------
Что это было? Бред?
Клубятся дыма сизые колечки....
А я стою.
Стою у Чёрной речки,
победно опуская пистолет.

БЛУДНЫЙ СЫН


… и ждать.  
лишь когда ледяная
ослепнет, заглохнет вода,
и мёртвая гончая стая
по небу зарыщет; когда
как ящерки,  беглые тени
скользнут под защиту крыльца –

войти.
и упав на колени,
прижаться к коленям отца

и вот, ощущая всей кожей –
скитаньям  и снам вопреки –
до хрипа, до спазма, до дрожи  –
касания этой руки,
услышать – сквозь пение ночи,
сквозь лепет её травяной:
– ну что ты? не бойся, сыночек –
ты здесь. ты вернулся домой

------------------------------------
Балкон. Опершись на перила,
курю в остывающий мрак:
О, если бы так это было!
Ах, если бы, если бы так….

СТРАХ

Всё начинается со звука:
осиного сплошного си-и-и,
растущего стрелой бамбука…
всё ближе, ближе... Не проси
спасения  – протяжной гласной
проскальзывая, в мозжечок
свист проникает – и в заглазье
свивается в тугой клубок,
пульсирующий.
И, стеклянный,
клубится рой осипших ос,
вибрируя, звенят стаканы,
захлёбывается насос,
и бьётся, бьётся, бьется рыба,
на леску вздёрнута со дна…
…И вдруг огромной мягкой глыбой
наваливается тишина,
как будто разом, смазав маслом,
из мира выдернули кол…
Тогда неотвратимо ясно
ты понимаешь: Он пришёл.

Не оборачивайся

* * *
Начинается дождь. Не стреножены кони –
и гоняют по лугу, друг друга дразня,
малой птахой душа улетает с ладони,
и дрожит сквозь ладонь нетерпенье огня

Изнуряющий сон повторяется, длится,
как болезнь, от которой не в силах помочь
ни один порошок – там забытые лица,
и пожар, и тревога, и детство, и ночь

Наклоняясь, прекрасная юная мама
моет голову… льётся, стекает вода…

а она над незримыми грудами хлама
удивленно парит, возвращаясь туда,
где вчера, обомлев, перепуталось с завтра…

…и рассеянно смотрит откуда-то из
неземного сегодня – и видит внезапно
всю свою драгоценную страшную жизнь

Здесь слепая эпоха вспотевшей рубахой
прижимается к телу – и душу дробит
сумасшедшая белая музыка Баха…

…шелестенье травы, трепетанье ракит…

Дождь идёт и идёт...Одинокий скиталец,
омывая коней, он идёт без конца

Влажный след – от стакана – стремительно тает…

…и деревья, и ветер….

И голос отца.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера