Питерский уикенд. Стихотворения

***
Нигде так не тоскливо по субботам,
Как в СПб,
Знакомого бомжа или кого там
Призвать себе

В товарищи по пьянке и дебошу,
Разбить свинью,
Вот напоследок пять копеек брошу
И разобью…

Потом ее кому-нибудь подложим,
Ну а пока
Бутылок под моим постылым ложем
До потолка,

Квитанции за свет и неоплатный
Карт-бланш на тьму,
Куда-то закатился век галантный,
Я не пойму?


ВЗАЙМЫ

От балтийских болот до сахарских песков
Я, смущая народ, проползу без носков,
Как удав по гвоздям, как улитка по дну,
По заслугам  воздам, по распискам – верну
Нафталиновый хлам, не заслуженный мной,
И на этом закончу свой подвиг земной, –
Никому не наследник, не деверь, не зять,
И с собой напоследок мне нечего взять…


УПРАВЛЕНИЕ ПО ЦЕЛЯМ

Спросишь себя – а была ли у жизни цель,
И сам же ответишь – вроде бы как была,
Но в общий вагон ты без билета сел
И не успел сделать свои дела.

Юность, полет,  в колонках играет Цой,
Ветер в ушах, короткие злые дни,
Чай завари, к стеклу между штор прильни,
Видишь, как ты шагаешь в сортир с ленцой?

Медленный дрейф с периферии в центр,
Спрятан за шкаф маленький твой успех,
Был к тебе бог необъективно щедр –
Выдал судьбу с дырками, как у всех.

Сколько таких сварит небесный цех,
Распределит поровну или как?
Держишь ее в судорожных руках,
Пафосный хлам сыплется из прорех.

Год на исходе, свой завершает цикл,
Выпил рассвет мутных свои сто грамм,
Катит земля свой параллелограмм,
Жизнь состоит из кучки случайных цифр.


ТРАГЕДИЯ ДЕЛЬ-ПОНТЕ

                  подпевает молва, наступает всеобщий футбол…
                          Давид Паташинский

Футболисты идут забивать окончательный гол,
В облаках якоря, воздух полон нарзана и густ,
Из руин Порт-Артура встает молодой Халхин-Гол,
Говорит комментатор, что, дескать, не hidden – не Гусь,
Ниоткуда с любовью, с удвоенной верой в побе-
Дует ветер с востока в твои паруса, карапуз,
Вот и шпага Суворова тоже досталась тебе,
Хоть и ростом ты мал, и лицом не орел, ну и пусть.
Нам-то что, мы и так не сегодня, так завтра умрем,
Хоть всемирный потоп, хоть на поле трава не расти,
Этот матч, как и прочие, тоже закончится к трем
Апельсинам любви не осталось в коробке, прости.



ПЕРЕВЕДИ МЕНЯ ЧЕРЕЗ MAY DAWN

Вот настанет когда наконец наш уютный июнь,
Мы истратим с тобой без остатка последний юань,
Заведем в гараже черной масти ревущий Cayenne
И нацелим компас на крутые отроги Саян,

Мы пройдем сквозь тайгу, ни Айги, ни пурги не боясь,
Соберем по кускам наш могучий Советский Союз,
Перемесим в куличики чертовы чертову грязь,
Так звучит окончание патриотических пьес.

А пока подтяни до колена китайский носок,
Положи под язык сладкозвучный китайский язык,
Уплати как положено в кассу калым и ясак,
И шагай за верстак, проклиная в пути этих сук.


БРОБДИНГНЕГ

В стране лилипутина есть только один гулливер,
Да и тот довольно-таки среднего роста,
Но в него верят сто двадцать пять миллионов маленьких вер,
Потому что в темные силы поверить просто.

Но не надо думать о нас как Джонатан Свифт –
Произнося за глаза обвинения по-английски
В адрес царя и холуйских свит –
Мы тоже любим омаров, бигмак и виски,

В радушной русской улыбке на пол-лица
В последнее время наметилась некая кособокость,
Но мы стерпим даже последнего подлеца,
Пока можно в кредит получить форд-фокус.

Пьяный факир ошибается часто, но фокус в том,
Что это уже давно никому не видно
(Не видно, как тайные знаки делает ртом
Одетая в галстук выбритая ехидна).


VIEW GHA

Так новый день, от ночи независим,
У вечности висит на волоске
С большим архивом электронных писем
И сединой на северном виске,

Так он мычит медлительным  модемом,
В ушах военнопленников зимы,
Затертых между адом и Эдемом,
Как ледоколы в устье Колымы.

Так я гляжу на белые предметы,
Снующие по снегу за окном,
Идут часы, числа и счета нет им
В гильбертовом пространстве ледяном.
Полет шмеля вокруг Кремля


***
Время года – зима, за границей не лучше, чем тут,
Ты ведь знаешь сама, что грибы в декабре не растут,
Сеют мел облака, мы по пояс в сугробе стоим,
Догорает закат, артиллерия бьет по своим.
Взвод устал, но бодрится, дыханием смерти согрет,
В каждой пачке по тридцать увитых в латунь сигарет,
Выводите ферзя, рокировка, мой конь на h3,
Дальше медлить нельзя, напоследок дадим прикурить.
Занимается зарево зла, говорю, заряжай,
Белена проросла, самый смак собирать урожай.
От больших поражений два шага до мелких побед,
Пробил час, мы уже не успеем на званый обед,
Мы в обрезках колбасных не петрим, такие дела,
Приходили в лампасах, уходим в чем мать родила.


ШАРМАН

Шар голубой, но вертится тяжело,
Отрыгивая огонь малиновый из горла,
Кажется, что ударит в самое жевело,
Бабахнет, и всё. Наша улица умерла.

Бой отвечает бою, что денег – йок,
Но горло смочить оба шагают – бар,
Дождь поливает, хлеб перезрел, полег,
И хлопает память крышками школьных парт.

Гляжу в голубую с прожилками крови даль,
Что ж вы, ребята, таких натворили дел?
Судя по небу, кажется, бог устал
И править ошибки юности расхотел.


МООНЗУНД

Прячу кукиш в карман – там труха небогатого быта,
Силикозная пыль фотографий в альбоме пустом,
Никого не видать, хоть кричи, но ничто не забыто,
Глубоко под  водой, под охраной команды Кусто

Упакованы мы в водонепроницаемый корпус,
Равнодушный планктон, черный йод, меловые слои,
Чтоб пройти через люк, я уже в должной мере не сгорблюсь,
Затвердели вполне сухопутные кости мои.

На последний звонок опоздаю, и пальцы неловки,
Чтоб нащупать во тьме кнопку «SOS» и дыхательный шланг,
Безнадежно нежны нашей юности боеголовки,
Тонко тикает ток, только юность налево ушла к

Не таким, как они, не с такими, как мы, не такими,
Как тогда, и не так, не теперь, не затем, не туда,
Мы свои корабли не сожгли, мы их все утопили,
Но не сдали врагу, и горит под ногами вода.


ХМУРОЕ УТРО

По колдобинам знакомым,
По продрогшим  перекресткам
Пробираюсь насекомым
Перепуганным подростком,

И стоит в глазницах окон
Неизбывная такая
Тьма. А солнца белый кокон
Жидким мылом истекает.

Фонари согнули спины,
Держат небо из последних
Сил. Нас мало, но не спим мы –
Кто в парадных, кто в передних,

Ногу всовывал в потемках,
Впопыхах в чужой ботинок,
Повторять себя в потомках,
Очаровывать блондинок

Торопился, разбегался,
Задержался, поскользнулся,
Может, ночи испугался
Или дверью промахнулся.



***
Сохрани меня, Б-же правый, от всех невзгод,
Не сочти за труд,
Отпусти прегрешения мелкие и долги,
Поднеси к губам твою флейту, а не фагот,
Когда все умрут,
Обещай мне прощенье, Г-ди, не солги…
До рассвета осталось от силы минут пятьсот,
Разве это срок?
Цель была, но достигнута нами едва на треть,
Много слов, но читается явственно между строк –
Без раскаянья только б не умереть…
В прошлой жизни я мог быть лекарем, моряком,
Продавцом зерна,
Воют трубы, ну здравствуй, город Иерихон,
Вот и я, не творивший кумира себе ни в ком…
Из пустыни ветер несет песок на безлюдный холм,
Заунывную песню поет зурна…



ЧАС ПИК

Промозглых дней назойливая россыпь,
Когда коллег дурацкие вопросы
Тебя вотще нервируют и злят,

Когда из недр попутного трамвая,
От книги на секунду отрываясь,
Тебе кольнет зрачок случайный взгляд

Какой-нибудь студентки незнакомой,
И ты, уже объят осенней комой,
Поднять не можешь глаз,

Но чувствуешь его нутром и кожей
И падаешь, подстреленный прохожий,
В подземный лаз,

Когда, сквозь сон на вязкий сумрак глядя,
Ты говоришь себе – скажи-ка, дядя,
А сам молчишь как сом,

Приходит ощущение утраты,
Как лист опавший вниз летишь с утра ты,
Бессмыслен, как и он, и невесом.