Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Алевтина БугайчукОб авторе: ... >>> |
Генрих КлассенОб авторе: Заслуженный деятель науки Башкирской АССР (1977), профессор (1980). Родился в... >>> |
Райса ХайруллинаОб авторе: (Каримова) – доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Лев ЛиболевЯнварь, но снега не просиГОРОД, УЛИЦА И ДОМ
Просто так, гулять пойдём ближе к вечеру, а что нам, этой жизнью не учёным, город, улица и дом. Тот, напротив парка, где небо в пасмурной воде отражается свинцово. Дом, известняковый прах, но как прежде на дверях что цепочки, что засовы – время заперто внутри, в кухнях брошена посуда. Знаешь, лучше не смотри, лучше мы пойдём отсюда в парк напротив, там снега, нам тропинка дорога у пустующей скамейки, а на белом птичий след о делах минувших лет пишет бодрые ремейки. Ты читала их сама – вечер, снег, скамейка, двое. Дом напротив и зима задевают за живое. Шар земной надет на ось, в старом здании под снос фотографиям не спится. Фото наших пап и мам. Воздух – чистый фимиам, свет фонарный, словно спица выбьет узеньким лучом две наколки ни о чём – вечер, сумерки, прогулка, окна тёмные в домах, шаг неспешный, ветра взмах, снег в проёме переулка.
ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
Не лицом к лицу – спиной к спине легче согреваться, дорогая. Снегопада не опровергая, жмёмся – я к тебе, а ты – ко мне. Словно под обстрелом, снег налип нам на плечи, как тут оторваться друг от друга? Ветер залихватский ловко треплет ветки голых лип. Можно повернуться, но тогда что увидишь ты, что я увижу? Влажные кашне, а чуть повыше – взгляды без малейшего стыда. Мало ли… Ко лбу приникнуть лбом, и не опровергнуть до мурашек – в спину снег и липы, и овражек, тусклый свет в трамвае голубом. Нет, не красный. Это странно, да? Ты не удивляйся, мы не в детстве. Зимний сквер – театр военных действий, связи нет – провисли провода. Я тебе скажу – пойду, а там ты ответишь – да, и я поеду. Празднуя, как важную победу, проигрыш двоих по всем фронтам.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Как выжить нам, скажи, нет выбора, всё пена. Темнеют этажи под вечер постепенно. И только снег стеной сметает нас, что кукол, но ты пока со мной идёшь за острый угол, чтоб спрятаться за ним. Так выживем, не бойся. От смерти сохраним бесхозного барбоса – возьмём его сюда, прикормим и упрячем. Снег страшного суда становится горячим, как пепел в этот миг. Что выберем – остаться? Скажи мне напрямик, потешь ответом старца. Ты скажешь – выйдем, но январский холод жуток. Окно глядит в окно, меж ними промежуток, в котором я и ты, приблудный пёс и тайна о том, что темноты бояться перестану, поняв, что это – дно, что всё проходит мельком, что выбрать не дано ни альфам, ни омегам, а тёплый угол нам отсрочка и не больше. Скучать по временам и гладить пса – он божий, безгрешная душа. Что цели выбирая, мы думали, спеша – попытка есть вторая. Ещё одна. Всегда. Вторая. Запасная. Могли замёрзнуть? Да. Но выживем. Я знаю.
НЕ ПОНАРОШКУ
Что поделать, в бирюльки играем, несерьёзно, конечно, а вот – двор, когда-то казавшийся раем, нас под старость опять позовёт. И захочется не понарошку, чтоб январь, чтоб Крещенский мороз, чтоб ушедший товарищ Серёжка свой уход навсегда перерос. Чтобы Сашка не спился вчистую, Валька чтоб удержал дурака. Рай на небе? Но я протестую, лоб крестить не умеет рука. Не играю, я так не играю – словно в детстве кричу в никуда, но тоска по дворовому раю на земле не оставит следа. Игры в сторону, взрослые вроде ж, пусть не веруем, но всё равно, понимая – друзей не воротишь, почему-то косишься в окно. Вдруг хоть кто-то мелькнёт ненароком, чей-то голос узнается вдруг. Снег потопчется перед порогом, ветер западный сделает крюк. Всё-то игры, всё сплетни да бредни, никого не вернуть, хоть убей, тишина изучает в передней вычитание скучных дробей – минус, минус… А хочется плюса и девчоночьих ласковых плеч. Встретишь милую – снова целуйся, здесь уроков других не извлечь. Встретишь друга – обниметесь, что там, станут побоку долг или грех. Рая нет, занимайтесь подсчётом всех дробей из небесных прорех. Белых-белых. Считайте, играя, след оставив на снежной красе. Как печально, что нет больше рая, как прекрасно, что были мы все.
ДО СВИДАНЬЯ
Январь, но снега не проси, бывает ноль, но выше – редко. Ну, что у вас там на Руси? На кухне стол и табуретка, и стол, и крепкое на нём. Не пьянки ради – чтоб согреться. Скажи – когда мы отдохнём, душа, мятущееся сердце. А тут и снега нет, а тут не пью, как прежде, вспоминая ту местность, где снега метут и кровля стынет жестяная с проталинами возле труб. Январь, окутанный дымами, как мой отец, пропивший рупь, на что-то жаловался маме – что так и так, снегов не жди, они на севере остались. А здесь у нас одни дожди, ещё – невнятная усталость. И сера в серости палат, больничных полотенец узел. Воспоминания болят, как будто кто-то их мутузил, пока бесснежно и темно – январь, крещенские морозы. А я всю ночь смотрел в окно, сходя до самой глупой прозы, до мыслей – как же там у вас? Скажи, родная, много снега? Уже с утра на стёклах вязь, и нет усталости, а нега в прогретой спальне разлилась. Вставать не хочется, а надо. погожий день зовёт во власть намеченного променада. Куда уж думать обо мне – я тут, где снова дождь по крышам, и город сказочный в окне знаком по черепицам рыжим. Не в старом храме жгу свечу, но всё же, не причастный к тайне, навек прощаться не хочу, и повторяю – до свиданья.
ТРЯСИНА
Это, как говорится, бывает часто – ночью проснёшься – в окошко твоё стучатся. Выглянешь и не увидишь людей за дверью, молча потопчешься, скажешь – глазам не верю. Видно, пригрезилось, можно ложиться снова, но неохота. Принять бы чего хмельного – воздуха свежего, крепкого, как настойка. И босиком по выпавшему, сжигая пятки о снег – у любви сторона другая. Не к человеку, а к Богу. К Нему, и только.
Лучше бы к женщине – проще, надёжней, легче, в старой пижаме, накинут кожух на плечи, выйдешь и спросишь – с чего бы ко мне стучаться? Бог-то на небе, а женщина рядом – счастье. Нет, не она… И ступни обгорели сильно, снег свежевыпавший, это почти трясина. Дышишь – не надышаться, и шёпот громкий тянет к себе, говоря – помечтай, что встретил женщину здесь. И тогда ты задремлешь, светел, видя прошедшее там, за ледовой кромкой.
Из-за которой фантомы к тебе стучатся, будят в ночи, подсознание рвут на части. А в зазеркалье – по стёклам, никак иначе. Время – улитка известного Фибоначчи – вот золотое сечение, все расчёты. Женщина, помнишь – к тебe я стучался. Что ты ночью шептала, закутавшись в покрывало? Милый, хороший мой, я тут замёрзла очень, как ты в словах обходителен, ласков, точен. Ты говорила. Но двери не открывала.
НА ГРАДУСНИКЕ ПЛЮС
Пока зимы не чувствуется, и как хочешь это время назови, на градуснике плюс и грязь повсюду. Как трудно совмещать мытьё посуды и мысли об утраченной любви в период незаконченных торжеств – ещё же старый стиль, и новый старый. Привычное собрание с гитарой, которую всё шашель не доест – расстроенной ещё сто лет назад. Ну, пусть не сто… Лет сорок. Пятьдесят. И некому её настроить на весёлый лад. Что видно из окна? Январь совсем не тот, посуда в мойке. Да пусть лежит. Заварим свежий Мокко, и всё на этом – дальше тишина. Ты празднуешь в семье, а я один, хотя и не один – гитара, гости. Как жаль, что я себе не господин, как здорово, что мы не моем кости друг другу и другим, а в тишине, мой нежный друг, не вспомнив обо мне, отпразднуй снег, насыпанный вчерне, всё ближе к чистовому варианту – ровней, белей, пушистей. И на нём следов не видно – правка будет днём, а мы с тобой пока передохнём, ты будешь Беатриче, я – твой Данте. Не хочешь, нет? Мы больше не друзья? Твой взгляд, по снегу белому скользя, не справится никак с давнишним ляпом. Январь не перепишешь абы як, пора гулять, подкармливать собак, сочувствуя в снегу замёрзшим лапам и чующим прощание носам. Летящий снег, прогулка сам на сам и набело записанные вирши – январский заключительный сонет. Легко сказать – в стихах-то правды нет, но дело в том, что нет её и выше.
РАСПЕВКА ПУСТОТЫ
Уже и вечер. Право, не грешно смеяться над смешным… Откуда это? Забыл. Надсадно снег стучит в окно, такая вот декабрьская вендетта – расплата и отмщение не мне, кому-то от кого-то за кого-то, за что-то. Может быть, за свет в окне, за блёклое, засвеченное фото на столике в бумажном паспарту. Не важно, кто на нём, я точно знаю любимые черты, я помню ту, которая… Декабрь. Зима сквозная у города, у вечера, у тьмы. Точнее, полутьмы – темнеет быстро, уходят посторонние шумы, и лампа фонаря, как будто искра, высвечивает птичьих лап кресты на белой и размокшей распечатке. Качелей скрип – распевка пустоты, трамвая трель, забытые перчатки. О, женщина, запомню наизусть черты на фото. Может быть, успею. И сам себе опять сказать боюсь, что этот вечер снова полон ею.
К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |