Сказки с предысторией

Конец Рапунцель

 

По ночам вставала наощупь к окошку,

чтоб следить, как стремится звезда

заискриться, ныряя, в моих хороших,

в волосах моих, волосах.

С утра вычесывала, высвобождала

случайно вплетенные сны.

По стенам башни к подножью стекало

жидкое пламя косы,

что, рыбача, забрасывала в неведомое

с непонятно какою целью,

и служили волосы одновременно

и  неводом, и якорной цепью.

Озарялись деревни окрестные

моей гордостью, пряди пламенели.

Когда же вечер клубком разматывался над местностью,

волосы рыцарем беременели.

Я себе лгала, что отец мой несчастный

не отпустит, что меня нипочем не выцыганить

у него, и менялись рыцари часто:

вниз с косы - и в лес. Но разве дело в рыцарях!

Любовалась, не глядя, поскольку знала я,

что ослепнуть впору от этого блеска.

Подносили служанки к ним воду талую,

и вода отражалась в них с тихим плеском.

Ввечеру покрывали меня, и подушку,

и не знала, что утро наступит,

когда я увижу на ней, обернувшись,

золотые тихие струны,

что еще качнется цветком прекрасным

голова моя, странно легка, но

проступает уже под руном бесстрастно

нагота моя белой каллой.

 

Я, разбив зеркала, в моей башне тесной

погасила свет, извела расчески,

и теперь, заслышав любовную песню,

не спешу спускать утомленные косы,

только дни напролет все считаю капли

в обмелевшей моей реке.

Дни и ночи сплелись паляницей и канули -

хвост мышиный в моем кулаке.

Все, что было когда-то мною,

выпадает, за горстью горсть.

Урожай наполняет подолы -

пустоцветные листья волос.

Неприкрытым, облущенным семечком-

на заклание сна. Спят глаза,

а душа заходится в плаче вечном

по волосам моим, волосам.

 

Словарь умной Эльзы

 

Понемногу шаманишь, словам расправляешь перышки.
Скажешь "погреб", разделишь баночки поровну,
И – шагай по замшелым и склизким ступеням
В царство сливок,
            закруток, сгущенки, пельменей.
Разве что яблочек молодильных
Нет в доисторическом холодильнике.
Ежедневное упражнение в равновесии,
Ритуал на три дачных месяца.
Разыграем сонату в четыре ноги,
От жары укрывая вареники,
В темный холод спускаясь нетающий.
Две сестренки, погодки, лентяюшки.
Каждый день за сестрой по ступеням вниз.
Две груженые лодки в зернистую слизь
Погружаются. Шаг – и мгновенно ослеп.
Учишь новое, клацающее слово "склеп".
Будет дверь упустившая, близким не нужная
Похоронена заживо... может, до ужина?
Но сестру мою хватятся, мне ли не знать.
Им веселой певуньи должно не хватать.
Ах, любите зарянку, не ждите пользы.
Я ж – подземная рыба. Я – умная Эльза.
Каждый день за сестрой по ступеням следом
На дрожащих, за продуктами перед обедом,
Я схожу в преисподнюю; к ней вплотную
подхожу; вот коленкой толкну и...
Персональный бес мой выхрюкивает слово "грех"
Под ее беззаботный смех.

 

Hans imGlück* (Движущиеся фигуры)

Реставрация или?.. Стоит вопрос

Перед  бюргерской братией. Город прост,

Но часы на башне, где в полный рост

Персонажи фольклора, красят:

Отовсюду съезжаются, жгут бензин

И стоят на площади, пялясь в синь.

Вот - удар, и, к радости всех разинь,

Выплывает (воспел его классик)

 

Ганс - везунчик, душка, кумир гусынь,

В эмали глаз - жестяная стынь.

Ганс еще ничего не решал один

С дня рожденья (то бишь, отливки).

Он политкорректен, du hast Recht!**

К появлению Ганса вопросов нет,

И, кряхтя, вставляют его в бюджет

Городского совета сливки.

 

Ганс безног, но ловок и башковит:

Он  по рельсе, невидимой миру, скользит

Ренессансной, смешной, неуклюжей на вид,

Но надежной железной коврижкой.

Толпа ликует. Двенадцать дня.

Ганс открывает парад у окна.

Ганс показывается, дразня,

Гусь под мышкой.

 

Вдогонку - рыцарь. Не надо вслух,

Он чудный парень и Гансу друг,

Но с ним в сравнении Ганс - im Glück:

Его сюжет не смертелен.

А рыцарь, философ и ловелас,

Замертво падает каждый час,

Перед толпой каждый Божий час

С ржавым железом в теле.

 

За рыцарем... впрочем, судьба других

Фигур незначительна, тратить стих

На эту попсу не стоит. О них

Расскажут гораздо лучше

Пометки, оставленные на века

На стенах ратушного ракушняка

(В стыках - бычья кровь и капля козьего молока)

Для нерадивых служек.

 

А нынче на стенах любой каприз,

Гвоздем и граффити: "Движение - жизнь!"

"Свобода и храбрость!" Скребет турист,

По кругу скользят усилья.

Глядят малыш, старый бюргер и панк,

Как Ганс переписывает шванк:

К чертям везенье! Прицельный шаг-

И гусь расправляет крылья.

 

Ганс в полете. В полете Ганс,

Вполне безумно использовав шанс:

До реставрации день или час,

Будет теперь потеха.

Ганс im Glück срывает овации, шварк!-

Кафтан, смирительнейшую из рубах.

Движенье. Свобода. Булыжник в пах.

Ах, да! - у Ганса нет паха.

 

Года три спустя: Ганс опять в окне.

Уже в современном литейном огне

Его перелили во что-то вполне,

Разумно использовав фонды.

Не заржавеет теперь металл.

Но Ганс-то помнит, как он летал,

Свободы скрежет и жесткий удар,

И вкус его скромной фронды.

 

* в счастье**ты прав

 

Простак (Орган по пятницам)

Тишину Мариенкирхе нарушает разве что
Падающий в кружку грошик,
Хотя Totentanzorgel восстановлен, звучит почти как прежде.

В Любеке недолюбливают приезжих,
Но органист из Орши
Устроен, работает сторожем на полставки,
Вытирает с пола следы
Витражной цветной чехарды в час заката.
-Давай без прелюдий, -
Сказали ему здесь когда-то.
-Работы нет, и не надейся на мессу.
Нынче католиков
Mеньше, чем протестантов.
Пой лучше Ave тряпке и ведерку
(иногда закрывая глаза на сухую уборку),
Давай без своих A-mоll ей.
Но в первый свободный Freitag,
утоляя жажду душевного моря,
Органист заходит сыграть бесплатно,
Протестует всеми регистрами, празднуя Баха.
Взмокли виски и рубаха.
-Давай без прелюдий! -
Это жена Баха
Жмурится из сумрака анекдотом.
Органист усмехается,
Плавясь от пота.
По пятницам, видно, каждому-
Воздух собора питателен,
Сбор - липа и молочай.
Белая магия, Бах вприкуску.
Пейте, ганзейские граждане,
От печали и грусти показанный
Органический
Пятичасовый
Органный
Чай.

 

Галина Ицкович, член Союза писателей 21 века, выпускающий редактор лит.портала “Золотое Руно”, ведущая программы «Поэтический невод» на интернет-радио «Поговорим», живет в Нью-Йорке. Переводы, стихи, публицистика и короткая проза на двух языках публиковались в «Литературной газете», «Поэтограде», интернет-журналax Poetica, Former People, Unlikely Stories, Cardinal Points, на литературных порталах «Белый мамонт» и «45 параллель»,  в журналах«Зарубежные записки», «Заметки по еврейской истории,  «Артикль», «СловоWord», «Эмигрантская лира», «Чайка», Contemporary Jewish Writing («Современные еврейские писатели- 2015») и в других изданиях. Сборник стихов и переводов "Примерка счастья" вышел в издательстве "Вест-Консалтинг" в 2018 г.