Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Станислав ЛивинскийОб авторе: Окончил училище по специальности фотография. Служил в армии. Работал... >>> |
Марина Валентиновна МоскалюкОб авторе: Доктор искусствоведения, профессор, член Союза художников России. Окончила... >>> |
Андрей ОлановОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Анатолий АврутинСтихи***
Откуда свеченье? Не знаю… Не знаю… Какие-то тени проходят по краю, Мелькают какие-то странные лица, С иконы Христос призывает молиться, Безлисто октябрь за окном непогодит, И с каждой секундою что-то уходит. Уходит из памяти и устремлений В сплошном ореоле каких-то свечений. Откуда свеченье? Не знаю… Не знаю… Мечусь по квартире и пальцы ломаю. Стучу по стене, натыкаюсь на звуки, Тяну к батарее застывшие руки, В зеркальном стекле отражаюсь зеркально… Дышу аномально, живу аномально. И только в себя прихожу на мгновенье, Как снова является это свеченье. Откуда свеченье? Не знаю… Не знаю… Но только опять пустоту осязаю, Роняю блокноты, хватаю стаканы, Кричу отраженью: «Отстань, окаянный!» Какие-то ложки, какие-то книги, Будильник… Открыточки с видами Риги. Очки…С прошлогодним докладом газета… И снова являются лучики света. Откуда свеченье? Не знаю… Не знаю…
***
Д.К. Ты смотришь сквозь меня… Превыше всех пророчеств, Превыше вечеров у зябкого огня, Когда нельзя на «Вы», Когда не помнят отчеств… Обидно и светло Ты смотришь сквозь меня.
А я забыл слова, Я помню только звуки… Дыхание – и то забилось под гортань. Ты смотришь сквозь меня… Без горечи, без муки. Так смотрит пустота в простуженную рань.
И холодно глазам, И холодно ресницам… Молчанием своим молчание длиня, Ты смотришь сквозь меня, Чтоб снова мне присниться, И в том, грядущем сне, Ты смотришь сквозь меня.
***
Накинь вуаль, когда погаснет свет В моих очах… И этим тайну выдай Двух таинств, двух просторов, двух планет, Не защищенных Богом и Фемидой.
Не опускай истерзанных очей, Услышав колкий шепот за спиною. Я был ничей… И снова стал ничей… Кто виноват?.. Я сам тому виною.
А что толпа? Толпа всегда слепа, Толпе и на кладбище горя мало. Накинь вуаль… Пусть думает толпа, Что ты хоть миг, но мне принадлежала…
***
Как тихо!.. Подойди... Испей Такой мучительной прохлады. Печаль и все, что перед ней – Касанье рук, записки, взгляды, – Все это скоро отойдет, Все в повседневном растворится: Листвы медлительный полет И эти заспанные лица. И будет незачем совсем Неволить громкость в аппарате – Он больше не трезвонит в семь, Домашних разбудив некстати. А дальше что? Куда спешить, Когда и боли не осталось, Когда само понятье «жизнь» Сменилось горестным «усталость»? Когда и звезды ниже крыш Ползут в прощальном хороводе, Когда подпрыгнуть норовишь, А все упавшего обходят?..
***
Расхристан вечер… Сумрак виноват, Что мысленно все прожито стократ, И на закат так быстро повернуло. А месяц что? Двенадцатая часть… Хотя бы не споткнуться, не упасть – Пусть не с высот, с расшатанного стула.
Еще когда бы чеховских мужчин, Их душами пленясь не без причин, Тургеневские женщины любили, То был бы смысл иной у бытия, Был светел духом, может быть, и я… А так… И дух, и трепет позабыли.
А черен день еще и потому, Что сколько ни пытаюсь, не пойму – За что тебе любовь и безголосье? Ведь это же так просто! – рюмку хрясь! Вторую, третью… И душою в грязь, Туда ж – портки, обувку и волосья.
А так душа – один сплошной озноб… Пытаюсь петь, как в юности, взахлеб, Когда шептали мы: «Любовь до гроба…» Не ведали, заложники судьбы, – Уйдет любовь, останутся гробы… Любовь уж больно нервная особа.
И все… Не знаешь, нечет или чет… И что-то, жизнью названо, течет… Цена? Давно забытая полушка. И снова беспросветны вечера, И снова щеки мокрые с утра, Как будто ночью плакала подушка…
***
Хватаю газету, листаю программу: Какое-то шоу, потом – мелодрама…
А мне бы другое средь хмурого века – Мне что-нибудь вроде «Найти человека»…
Чтоб люди рыдали…Чтоб слезы по лицам… Чтоб мог бы и я, не стыдясь, прослезиться.
Да чтоб домочадцы не поняли – плачу Я не потому, что смотрю передачу.
Мне просто иначе бы сил не хватило Припомнить, как ты навсегда уходила…
***
И те, кто под крестом, и те, кто на кресте – Напрасно все же вы пустились брат на брата. Кто прав из вас теперь в загробной темноте, Зачем свои мечи вы подняли когда-то?
Где все решает меч, там правда ни причем! Когда в бою рука становится десницей, Прощают и казнят единственно – мечом, И брат мой дорогой, и отрок бледнолицый.
А что не меч – то страх, а что не страх – то меч, Все остальное – тлен, сгоревшее, пустое… Нам нечего сказать, нам некого беречь – Последняя звезда сгорела в травостое.
Но дух превыше звезд, превыше плоти – дух, Превыше высоты и вечного молчанья. С ним видит, кто не зряч, с ним слышит тот, кто глух, С ним кается, кто век не верил в покаянье.
Пусть всё вокруг – не то, пусть мы давно не те, Пусть слышим сквозь века лишь окрики и стоны, Чей дух в себе несем, пока не на кресте? Чью робкую мечту?.. Чей образ просветленный?..
***
И все прошло… Остался звук бездомный Да тень дыханья в комнате пустой, Где потолок, заляпанный и темный, И тусклый свет оплавлен темнотой.
Здесь помнится молчанье, а не речи, Надсадный скрип проржавленных пружин, И два часа той самой первой встречи, И скорого прощания – один…
Уже ничто так сладко не любимо, Уже ничем не мучима душа. И – прежде нестерпимая – терпима Та боль, что медлит, памятью дыша.
И только сердце враз отяжелело, Нервозной дробью выбивая вслух, Что тело без души – уже не тело, И дух без плоти – все-таки не дух…
***
Эх, с каким остервенением стирала, Сколько вывернула в ванну всего, Как выкручивала, тёрла, выжимала Изо всех пододеяльников его.
Колыхалась над тазами двоеруко, Подливала освежителя вдвойне, Чтоб ни запаха, ни отзвука, ни звука Не застряло в неповинной простыне.
На балконе вытрясала одеяло, Колотила выбивалкой, а потом Всё утюжила, да так утюг швыряла, Будто вслед ему швыряла утюгом.
Даже тапочки и те вспорола шилом, И забросила в помойку, на откос. Только розу почему-то засушила -- Ту, что перед расставанием принес… |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |