Александр Гальпер

Тбилисское Саперави 2015-го года.


5 утра. Я ползу вниз по склону под проливным дождем по улице Акакия Акакиевича Шанидзе в Тбилиси. Меня подвезли и высадили всего в блоке от моей гостиницы, но пройти эти сто метров было почти невозможно. Ливневый дождь и молнии и ураганные ветра и количество выпитого сбросили меня на землю. Я лежал и смотрел в черное как вино Саперави как глаза недоступной красавицы певицы Анны у которой мы сидели грузинское небо.


Зачем я столько выпил? Опасные люди грузинские поэты. Вначале была бочка черного как смерть Саперави. Потом бочонок побольше и уже коньяка который Анне прислали из деревни. Какой божественно мягкий! Потом сказали что сколько можно поить дорогого заокеанского гостя местным грузинским алкоголем, что я уже соскучился по чему-то то родному и поставили по бутылке водки на человека. Потом меня везли домой. Я вышел захлопнув дверь машины. Дальше не помню. Хотели прямо к гостинице, но я еще хотел зайти в магазин и минералки купить. Сушняк страшный. И вот я лежу в луже. Где минералка не помню. Гостиница в тридцати метрах. Я никогда не доползу. Я влюбился в Аню. Как она играла на гитаре. Какой божественный голосок! Если я не утону то обязательно сделаю ей предложение.


Мимо меня важно протопал носорог. Что????? Да именно носорог. Как в пьесе Ионеско? Чего здесь удивляться. В центре Тбилиси мимо прошел носорог. но самый главный вопрос не в этом? Как он перешел проспект Руставели? Там же такое движение 24 часа в сутки! Он шел километр до светофора и ждал зеленого? Какой умный носорог! Я однозначно сошел с ума. У меня началась белка. Бля!!!!! Сколько я выпил. Я попробовал привстать из лужи и упал опять. Носорог посмотрел на меня с упреком как часто на меня смотрела покойная бабушка Тойба из Киева и покачал головой: “Из тебя никогда ничего путного не выйдет!”


Я пополз дальше. До светящейся двери номера было ещё метров двадцать. Вода из ручейков стала превращаться в маленькую речку. Я схватился за дерево. Тут мимо проковырял пятнистый жираф. Он посмотрел на меня с высоты своего роста и тоже покачал головой как моя московская невеста когда она сказала, что не поедет с таким алкашом в Америку и порвала американскую визу. Ну какой интеллигентный и воспитанный человек будет спрашивать у жирафа как он перешел Руставели. Он высокий ему все видно. Может где угодно. И я 100 процентов сошел с ума. Звоните в скорую. Позвоните богу. У меня началась белая горячка! У какого нормального человека не начнется в Тбилиси белая горячка. Тут с вершины горы я увидел катящуюся на меня еще одну волну. Она приподняла меня и поднесла почти к дверям гостиницы. Найти в кармане мокрых штанов ключи? Позвонить в звонок? Готов ли я к такой сверхзадаче?


Тут я увидел как медленно не торопясь мимо шествстует лев. Он как всегда был готов к прыжку. Ха, теперь лев. Если раньше можно еще было сомневаться в моем безумии, то теперь никаких сомнений не осталось. Я дернул его за хвост.” Эй грязный котенок!! Как ты перешел Руставели? Ты ждал зеленого? И не ври мне здесь! И ты мне ничего не сделаешь потому что я сошёл с ума! Ни тебя ни меня нет! А ну отвечай!” Я дал ему кепкой по морде. Лев зарычал громко, раскрыл пасть чтобы меня съесть, я на него дыхнул смертельной комбинацией выпитого, он испугался и убежал с моей шапкой. Я расхохотался. Тут портье выскочил из гостиницы, закинул меня на плечо и занес в номер. Я провалился в сон.


Я проснулся уже поздно вечером. Голова трещала как будто по ней били кувалдой. Я включил интернет. У меня было миллион сообщений, но не было сил их смотреть. Стал читать новости. Оказывается ночью был невиданной силы ураган и затопила тбилисский зоопарк и все звери разбежались. Лев загрыз несколько человек недалеко от моей гостиницы. Уже больше суток не выходит на связь американский поэт приехавший на гастроли. Рядом со расстрелянным львом нашли изорванную шапку поэта. Я вспомнил как я дернул его за хвост. Блядь!!!! Он был настоящим!!!!


Новости со всего мира были не менее тревожные. Дядя Сруль Исаакович в Бруклине начал сбор средств по возвращению моего разорванного львами тела в Америку. Известный нью-йоркский ребе Шульцман согласился сказать речь на моих похоронах, если похороны будут в среду. На четверг у него свадьба парикмахера Каца с 46 улицы и вы же знаете этих Кацов! Они не согласятся ни секунды подождать.


Поэт Саша Китов в Праге уже организовал мой мемориальный вечер. На нем он собирается прочесть мой самый известный стих “На освобождение Геев Кандагара от Талибанского Гетеросексуального Ига”. Да!! Ну и дела? К чему мир катится? Я открыл бутылку Саперави которую мне подарил таможенник в тбилисском аэропорту. Так что я реального льва дернул за хвост? И дал ему шапкой по морде? Круто! Потянуло опять спать. Я докончил бутылку одним глотком, зевнул, выключил планшет и опять уснул.


 


На следующий день

 

С еще трещащей головой и новой кепкой я вышел из гостиницы. В Тбилиси был полный апокалипсис. Снесенные дома, перевернутые машины, пробегающие солдаты с винтовками наперевес, полицейские бронетранспортеры что-то объявляющие на неизвестном грузинском. Через метров пятьдесят лежал застреленный тигр. Я постоял над его трупом сняв кепку. Жизнь несправедлива! Я увидел как из реки вытаскивают затопленную машину и из нее вытаскивают труп молодой женщины и кладут в мешок. Мне стало жалко эту гостеприимную страну и этих замечательных людей. Это видимо я приношу несчастья. Куда не приеду там что-то случается


Мое выступление было отменено и дорого в аэропорт была смыта. Я брел по городу не знаю куда уже час когда выскочил грузин Ираклий, поэт с которым я вчера пил и закричал и стал показывать куда-то рукой:


«Быстрее нужна помощь.”


Я побежал за ним. Посередине проспекта Руставели, напротив дорогого магазина швейцарских часов сидела звезда тбилисского зоопарка бегемот Гоги. Он был окружён толпой народа, но никуда не двигался. Я позавчера тоже у витрины этого магазина час стоял как заворожённый. Какие классные часы там продаются, но даже мне американцу не по карману. Гоги блокировал проспект и движение и никуда не хотел идти. Он сидел с печальными глазами и видимо думал о своей родной Африке, где он видимо никогда не был. Или может он хотел себе хорошие часы. Как такое чудо техники и дизайна можно было не хотеть? Я мог гиппопотама понять. Ираклий закричал:


«Гоги! Дорогой! Иди домой! Мы тебе нашли уже другой дом. Попросили слона Вахтанга подвинуться. Тебе уже есть место. Там сухо. Иди туда!»


Гоги только похлопал глазами. Кто ему были эти двуногие вокруг? Он чувствовал себя не в своей среде. Еще ему наверное хотелось часы за десять тысяч долларов. Ираклий не выдержал:


«Гоги! Вот у нас тут писатель из далекой Америки приехал. Еврей! Что он о грузинах подумает? О Тбилиси? Тебе не стыдно? Скажут в Америке опять грузины выкидывают свои грузинские штучки! Ты знаешь как сейчас наша маленькая страна нуждается в американских инвестициях? Ты телевизор не смотришь? Ты слышал, что президент говорил? Ты чего нас позоришь?”


Животное даже ухом не повело. Ираклий продолжил:


«Вот видишь Сашу? Он не только американец! Он ещё очень хороший писатель. Он в Америке у самого Аллена Гинзберга учился. Его из Англиии депортировали!"


Гоги повернул ко мне голову. Ираклий подтолкнул меня:


«Подойди погладь его! Не волнуйся. Он добрый! Мы правда в него вкололи снотворного кучу чтобы не хулиганил. Но непонятно сколько на этого гиганта надо. Он полторы тонны весит и бегает 50 км в час!»


Я вспомнил, что недавно читал статью что от бегемотов погибает за год в мире больше людей чем от тигров и акул вместе взятых и сделал робкий шаг вперёд и начал гладить шероховатую кожу. Гоги медленно отвернулся от витрины и начал медленно идти в сторону зоопарка к слону Вахтангу. В это время зазвонил мой телефон. Это была столетняя полуглухая тетя Ида из дома престарелых в Канаде:


“- Алле! Саша! Мне твоя мама сказала, что тебя съел лев. Это правда? Я хочу выразить соболезнования.


- Тетя Ида! Вкратце это не совсем соответствует действительности, но я не могу сейчас вам все рассказать. Я веду бегемота Гоги к Вахтангу домой. Он очень нервный. Он не спал целую ночь и ему не купили швейцарские часы.


- Не слышу! Ты женился? Ну грузинки все красавицы! Ну слава богу! Я думала я до этого момента не доживу. Сейчас позвоню в Хайфу и Киев и всем родственникам расскажу."


Мы довели гиппопотам?ма к вольеру. Как только Гоги зашел внутрь, у Ираклия зазвонил телефон. Он выслушал и радостно закричал:


“Императорского пингвина Моисея которого подарил иерусалимский зоопарк, унесло наводнением аж в Азербайджан. Но Моисей понял, что не туда заплыл и не может уже без Грузию и поплыл назад. Его встретили на границе и везут назад в Тбилиси. Да здравствует грузинско-еврейская дружба!"


Все стали меня обнимать. Я почувствовал себя счастливым человеком!

 


Автандил


Когда я только приехал в Америку и пошел на курсы английского, то за соседней партой сидел грузин Автандил лет 60-ти. Он говорил только по грузински и немного по русски. Способностей к языкам у него явно не было. Всю свою жизнь в Батуми он был тренером по настольному теннису. Все студенты и преподаватели на курсах жалели его понимая, что в Америке его перспективы далеко не радужные. Ну какое его могло ожидать будущее? Будет через пару лет дома один сидеть и спиваться или с другими русскими пенсионерами в домино играть у парадного. Какой у него мог быть социальный статус без языка, денег и в его возрасте?


Автандил пошел в выходные в центральный нью-йоркский клуб настольного тенниса захватив пару бутылок грузинского вина, обыграл там всех китайцев и вьетнамцев, напоил всех американцев. Скоро он в том клубе стал самым популярным игроком. Как он мог подойти поправить локоть или пальцы и как мгновенно менялся удар и улучшилась игра! Записывались в очередь на месяц чтобы с ним поиграть. Учили грузинский чтобы лучше понять его советы. А потом туда зашел ассистент Сильвестра Сталлоне которого босс послал найти себе частного тренера. И ассистенту порекомендовали Афтандила. С тех пор за грузином в конце уроков английского заезжал лимузин. Ассистенту пришлось тоже чуть подучить грузинский. Сталлоне Автандил понравился и он его друзьям рекомендовал. На парти стали с собой брать с моделями где расставляли теннисные столики. А потом грузин стал таким популярным тренером без всякого языка, что сказал что у него нет времени заниматься всякой ерундой типа английского, что ему надо деньги делать, а не дурака валять и вообще перестал приходить на уроки.