Александр Пылькин

В хрусте птичьих костей. Стихотворения


* * *
В хрусте птичьих костей
Хрупкость высоты ощутима.
Так звучит небо, когда предел подаётся.
Но нет ни для одной формы исхода,
Ибо у меня есть пальцы и это
Столь несомненно, что у меня есть и руки.
Если ты сломал нос на лице человека,
А мир тебе улыбнётся как прежде,
Значит он смеётся – этот мир.

* * *
Так в хрустящий нос погружается,
Пальцы свои подобравши, рука,
Словно чайка садится на воду,
Выхватив чтоб кровяного малька,
Вновь отпрянуть в воздушную птичью свободу
Сморщенно-бледным комком кулака.

* * *
В шишковатой картофелине
Или между волокон свили древесной,
У шершавых камней в углублениях нам
Режется вдруг неморгающий и бессловесный
Океанический глаз подпространства, а там… О, там!

* * *
Бросок костей ли завершил движение,
Когда ступил на каменных ступенях
Неловкий старец в полосу крушения,
А дитя, зародышами рук своих вертя,
Разбило круговую чашу бытия,
Засеяв решетом ковшей межзвездных
Нам славные пути просторов неизвестных?

* * *
Весна пришла в сад прибрежный,
Но мне о том неизвестно,
Ведь на плите намогильной моей
Выбито это.
Сад мертвых всех ждёт наверно.
Но слышно ли, как о новой
Живой весне возвещает тебе
Шум океана?
* * *
Мир – древний, но ещё бодрый старец без ног,
Каких-либо рук, головы, стана, но с бородой.
Ибо любая речь суть расчёска для ветра.
Не сочти и эти слова за тщету.
Расчеши до конца; и, возможно, тогда
Мир тебе с благодарностью улыбнётся,
Ведь известно, что даже у мертвых растёт борода.

* * *
Мир столь хитёр в своём покое,
Что здесь бывает и такое.
Фарфоровой своей работой
Ещё пузатый чайник тёпел,
Но носик у него уже отколот.
Ведь тростниковым лесом флейт без сóпел
Молчит тревожно – смысла целой нотой
Уже накормлен – твой священный голод.

* * *
Смерть – это мусор, ибо заперта в клетке.
Ведь известно: слова – просто ржавая клетка
На задворках космических циклов.
Колесо, ноль, чертёж крыла, формула пороха –
Всё вернулось, вернётся и этих словес
Клеть с соловьём возможности дохлой.
Ведь опять сменила осень зима,
И весна – на подходе к вечной помойке.
Это значит лишь, что мужать и стареть
Вам, искатели вечности сорной,
Среди мусора слов и вещей совершая свой путь
Тропою неторной.

* * *
Вспыхни, стык стула с полом,
Быстрым пламенем четвёрки своей,
Чтобы вечным глаголом тлело дерево их.
Подожги – пусть дымятся ароматом вещей.
Тело грузное, стул оседлавшее, прихвати,
Ибо вовек скакать ему всадником огненным,
Ибо пылайте, все стулья, конём,
Как, мир, полыхай, синим огнём!
Несмотря на то, что немногим это известно,
Человеческий мозг имеет скелет.
* * *
В юности хрящевидный и нежный ещё,
Крепнет в кость он с годами. Но, человек,
Пусть без опаски мозг твой ползучий
Шевелúтся в местах сочленений стиха –
Не сломаешь словами хребтище могучий
С каждым думаньем крепнущего костяка.

* * *
Нет ни крылатой радости у нас,
Ни лёгкости полётной в жизни:
Воспоминанье ведь не образ,
Представший нам в районе лба,
А наши прошлые дела,
Которыми в нас исподволь вросла,
Затылок щедро пронизав, Судьба.

* * *
Жук изъел мне всю древесину –
У меня ходы его в сердце.
То ли дети, то ли какие-то крупные птицы
Свили в кроне гнездо.
При корнях завелись кроты,
И они подгрызают…
А в дупле шéршней роется рой:
Полон мёдом я их ядовитым.
Я – четырежды дом, человек.
Ты ли ропщешь на то что устал,
Став случайным ночлегом?

* * *
Знаешь как странно во тьме неразумья
Шевéлятся корни вещей?
Не повреди их лопатой ума –
Не думай об этом вообще.
Черви чувств слепы, но также и голы.
Как ими чутко пронизана тьма!
Да не съедят их поэзии злые кроты,
Не разрежут стальные глаголы!
Черви мои, как доблестно роете
Тучное вы бытие, в глубине
Касаясь самых сплетений.
А я ем и пью из прекрасных растений
И участью этой доволен вполне.
* * *
Зубы оставляют свои рты навсегда
И назад их уже не вернуть никому.
Тщетно ищут их языки
Там, где лишь пустота покинутых мест,
Лишь гладь голых гнёзд.
Звезд нестареющий свет озаряет им путь,
Ибо стезями вселенского сора влечёт их
Медленный ветер минувших веков.
Жизни малые камни, бессловесные странники,
Воззовите, – пустóты всех языков!

* * *
Гибки корзины слов за спиной –
Полни яблоком осени их.
У тебя в почках камни, у тебя
В печени звезды, герой! Возвышайся.
Чинись пред вещами – они бытия образá…
Прояви над растением власть – срежь его,
Высуши, в человеческом чае свари.
Надмеваясь над богом садов, кради спелые гроздья.
Ибо солнце еще не успеет погаснуть навеки,
Как ты ответишь за всё.

* * *
Раздевшись в тёплый, безветренный вечер,
Вполне голый, долго чуешь ещё на себе
Свои грубые волосяные одежды –
Покуда трудиться не начали черви
И птицы, так мертвые лица синеют
Прощальным следом надежды.

* * *
О, птица лысая, взмахни своим
Крылом беспёрым, умножая буйство
И богатство лапы, брюха, колеса
В метаморфозе праха, над которым
Одни червивые полётом небеса.






ПОЭТ-СВЯЩЕННИК

Это окно – просто деревянная курица,
Ведь всякий раз, когда его отворяешь, оно
Несёт тебе два световых пасхальных яйца –
Вперёд не успеешь если прищуриться –
Прямо в отверстые лунки лица.

ПРОПОВЕДНИК

Дверь – это просто подвижный фрагмент стены:
Поэтому когда хочешь дверь, всегда нужна и она,
И порой – видя готовность, с которой навстречу
Движется тебе человек – можно счесть,
Что хотя не видна, но стена правда есть.

МИСТИК

Если мне не виден ясный этот огонь,
Значит это горит моя голова,
Или, возможно, сгорела уже, и тогда
Пусть протезом зубным тебе на ладонь
Веско лягут нетленные эти слова.

* * *
Даже если солнце начинает
За пятиэтажки опускаться,
На родильный дом пролив
Свой тусклый свет,
Акушеры не перестают пытаться,
Несмотря на то, что – смысла нет.
Ведь под сводами шестой палаты,
Словно рыба раскрывая рот,
Втягивает беспокойно
Свой последний воздух
Выброшенный тёплою волной на
Берег человечности – урод.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера