Дмитрий Виноградов

На Москву. Стихотворения



                      УТОПИЯ

Мы обустроим быт – когда-нибудь потом.
Пройдет палеолит, и в веке золотом
На сирых бедолаг посыплются блага –  
Державный в руки флаг и крохи пирога.  

Мы будем слушать джаз – в другие времена.
Отдельные из нас поймут его до дна.
Духовность освятит футбольные поля,
Заезжий трансвестит сорвет покров с Кремля.

Мы сменим ловлю блох на неизменный мир.
Пусть каждый Антиох да будет Кантемир!
Не в джунглях, чай, живем, отбросим же хвосты!  
Не сопли, блин, жуем, но лотоса цветы.

Корану предпочтем божественный фотон.  
Порядок наведем, как завещал Платон.
Завод игристых вин преобразят во скит  
Танцующий пингвин и друг Ионы кит.  

Воздвигнем Стоунхендж, где прежде был пустырь.
Искомый юберменш нам будет поводырь.
На Марсе наследим киркой и долотом,
И каждому дадим бесплатный суп с котом.

             *   *   *

Екатерина не хотела
Быть только тенью на стене.
Уйти совсем мешало тело,
А муж мешал уйти ко мне.

Она бродила над обрывом
На слишком тонких каблуках,
Мешала водку с легким пивом
В особых женских кабаках.

Искала тайные причины
Того, что муж – такой урод.
Подозревала, что мужчины –
Иной, неведомый народ.  

Любила то, что подороже,
Ловила каждый левый шанс.
Молилась ночью – милый Боже,
Продли еще киносеанс!  

Она пропала прошлым летом
В густых болотных камышах,
Не дочитав, назло эстетам,
Роман о людях и мышах.

Не нужно громких эпитафий,
К чему со смертью баловство.
Не сохранилось фотографий,
Не сохранилось ничего.

                      *   *   *

Когда бы Елена послала Париса,
Проснулся бы стыд в древнегреческой дуре,
Хотя бы в порядке простого каприза –
Так было бы лучше и мне, и культуре.

Герой наплевал бы на вздорную бабу,
Увлекся бы сексом с другими блядями,
С коллегами по богатырскому штабу,
С подростками, козами и лошадями.

Война отменяется, Трою не тронут!
Ахилл и Аякс веселятся и пляшут,
Детишки не плачут и жены не стонут...
Туман укрывает историю нашу.

Не будет Гомера, а с ним Архилоха,
Эсхила и прочих трагических монстров.
Не будет Платона – что, кстати, неплохо.
Покроется плесенью весь полуостров.

Забудьте про греко-персидские войны,
Забудьте великий поход Искандера.
Не будет и Рима, уж будьте спокойны!
Христос и апостолы – тоже химера.

Шекспира и Баха никто не услышит.
Компьютерный век не придет, и не ждите!
Зверье завывает то громче, то тише,  
Живем приблизительно как на Гаити.

Россия – удел ассирийской державы,
В ней правит какой-нибудь Дарий Кровавый...
В достатке насилия, скотства и славы,
Нехватка любви и духовной отравы.

Тому, кто людей презирает неложно,
Такой вариант по душе и по духу.
Ошибку исправить, увы, невозможно –
Обижен я очень на ту потаскуху.

                          *   *   *  

Должно смотреть вовне, а смотрит все в себя,
Скукожилось во мне восторженное Я –    
Ты финиш букваря, а больше ничего.

К чему такой каприз, как у плохих актрис?
В себя на самый низ попробуй, заберись,
Шепни из-за кулис: все будет хорошо.

Мешок благих вестей принес нам иудей,
Но страхи всех мастей так мучают людей,
Уводят в мир идей от водки и подруг.

До глубины сердец не влез и бог-отец,
А человек подлец и на дуде игрец,
Бросает свой дворец и вот – всему финал.

Нет, на людей не плюй, не заплывай за буй,
Но каждый поцелуй сначала застрахуй!
Надейся и смакуй большой и толстый дух.

              *   *   *

Город почти не меняется,
Старого больше, чем нового.
Прежний мотив сохраняется,
Золотом кажется олово.

Люди и вещи вчерашние,
Снег, и деревья качаются.
Сложности в целом не страшные,
Как-то и не замечаются.

Хитро сплетенные акции
В сторону враз отклоняются,
Треплются в каждой редакции,
Кажутся и удаляются.

Белые лебеди Запада
К северу тянут кочевников.
Ищут несчастные как бы то,
Что не возьмешь из учебников.

Город гремит колесницами,
Выставил стыд на позорище.
Женщины с ложными лицами
Ловят хромое чудовище.

Даже хранители знания
Делают вид, что не слышали
Славить любовь указания,
Все равно – громче ли, тише ли.

Каждого ждут по делам его
Премии, звания, почести.
Те, кто рождаются заново,
Ищут наград в одиночестве.

                             *   *   *

Не хочешь ли стать королевой другой стороны?
Тебя коронуют торжественно в городе белом.
Там дни суетливы, а ночи предельно темны,
И каждый владеет богатством – душою и телом.

Твои паладины встречаются в странных местах:
То в летних кафе, то среди переспелой малины.
Пьют пиво и соки, бренчат на рояле в кустах,
Азартны, ленивы и все безусловно невинны.

Тебе поднесут чемодан золотого руна,
Трехцветные перья и жемчуга черного низки.
Богиня и жрица, и мать, и сестра, и жена –
Никто никогда и не спросит тебя о прописке.

Залетный архангел исполнит Take Five на трубе,
У трона уляжется внук олимпийского мишки...
Закуски и вина, и ценные вещи в себе,
Косметика, жесткие диски и мягкие книжки.

Для маленьких женщин заманчива та сторона.
Я вижу, картинка тебя за живое задела –
Губу раскатала, на платье стекает слюна.
Там только не будет меня, но тебе что за дело?

                        АПРЕЛЬ                                         
                                                              
Смиряйте, дорогой, Ваш негативный норов,
Иначе не понять, о чем зажег ди-джей,
Вовек не увидать пролёта метеоров.  
Народ на Вас плюет с тридцатых этажей!  
Истек предельный срок – под лязганье затворов
Прощают господа служанок и пажей.
Коты на чердаках вершат без лишних споров
Весенние дела в присутствии бомжей.
Года, что не вернуть – не то чтобы утрата.
Считайте лучше так – Вы их приобрели.
Вы не спалили их в манере Герострата,
Вы занимали место, время провели
На переменчивой поверхности Земли.
Вам это подтвердит и Счётная палата.

О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ  

Шут и король наверху
Снова меняют места.
Тьма перемен на слуху,
Касса же вечно пуста.
Гадом ползёт из Кремля
Тысяча первый Указ.
В страхе трепещет земля,
Небо не милует нас.
Туча порожних словес
Слабый смущает народ.
Камень с безводных небес
Рухнул в пустой огород.
Снова за ломаный грош
В жопу целуем владык.
В мире – предсмертная дрожь,
Завтра – дежурный кирдык.
Жаль, не порадует слух
Черного ворона грай.
Съеден и красный петух,
Нынче в чести – попугай.

             *   *   *

Света это конец  
невозможному не завидуй
соловей не жилец
между истиной и обидой

не надейся никто
новых серий уже не снимет  
рухнул цирк-шапито
вместе с нами и вместе с ними  

под защитой теней
неприлично просить о чуде
не волнуйся больней
чем сегодня уже не будет

много брали в кредит
деньги кончились удивились  
в нашем доме смердит
мыши с голоду удавились

на подходе к концу
глухо ноет гнилая рана
кровь течет по лицу
кровь не слезы твои Светлана

ты хотела добра
я не спорю но что в итоге
нам прощаться пора
до свидания в эпилоге

неразумный птенец
ты намеков не замечала
это точно конец
после завтра опять начало

                        *   *   *

                      Мир существует через конфликт интерпретаций  

                                           Из лекции по философии


На небе – солнце, на земле – цветы, трава,
А мы не стали королем и королевой.
Не план спасенья мира мыслит голова,
Но свадьбу медного быка с железной девой.
Играют в прятки стаи птиц и облака,
В мозгу – кромешный Босх, Дали, капричос Гойи.
Ошибок плеть отнюдь не учит дурака,
А только ширит панораму паранойи.
Направо – свет, налево – тьма. Идут года.
Мы неуверенны, нам спрашивать неловко.
Как разобраться – в мире полная беда,
Иль это наша неудачная трактовка?

                *   *   *  

файл потерян или испорчен
все что было не было бросьте
новый запуск очень неточен
пальцем в небо сны на погосте
физик лирик все мы поэты
текст в процессе полураспада
завтра будем просто скелеты
после завтра так нам и надо
пряник тульский ложный опенок
все съедобно все из помойки
там обрывки порванных пленок
банки с пивом утренней дойки
слава богу слава и черту
остров мертвых гимны награды
страх и ужас слева по борту
справа мутно вот мы и рады
зал прощанья кров для убогих
поезд-сокол здесь нереален
тьма созданий членистоногих
вскользь по битым стеклам развалин
время нравы бедный Гораций
ты не в теме явно не с теми
много разных конфигураций
все не катят дело в системе

                *   *   *

Не бойся Джека-Потрошителя,
Ведь он ни в чем не виноват.
Его сурово жизнь обидела
И повела дорогой в ад.

По сути, скучное занятие –
Тянуть кишки из бедных шлюх,
Но так меняет восприятие,
Так бередит пропащий дух!

Он мог бы стать простым романтиком,
Писать стихи, иметь детей,
Но Смерть с косой и сбоку бантиком
Не выпускает из сетей.

Ежу понятно, разумеется,
Откуда эдакая жесть:
На лбу отчетливо виднеется
Клеймо «шестьсот шестьдесят шесть».

Но только девушки гулящие
Для маниака хороши,  
Но только бляди настоящие –
Услада для его души.

Ходи же, милая, по городу,
Не опасайся Князя Тьмы,
Ведь мы же честь хранили смолоду,
Зачем ему такие мы?

      ВЫБОР ОСТРОВА


Ты слепо веришь в пользу света,
В очарование фотонов,
И в цену каждого куплета,
Как завещал певец Антонов.

Но мрак со светом одинаков,
Согласно слову Заратустры,
И сновиденья красных маков
Бессодержательны и тусклы.

На пепелище Назарета
Считать в говне эфемериды –
Отмена всякого секрета,
Как угадал М.Леонидов.

Пусть будет глубина паденья
Гнусней забав того маркиза,
Но то не девушки – виденья,
Как следует из эпикриза.

Ты муж Ревекки или Сарры –
Неважно, господин товарищ.
Мы все по паспорту хазары,
Как доказал писатель Павич.  

Но столько искренних маньяков
Не различают воду с кровью!
Что ж, выбери, мой бедный Яков,
Утопию или Утойю.

Заказывай вино и пиццу
По картам малого Аркана,
Пока твой дом не превратится
В приют ежа и пеликана.

                        *   *   *

Слова бессмысленны, как, впрочем, и дела,
Но, вот беда, гораздо менее забавны.
Ты аккуратна, сексуальна, в меру зла,
И что тебе такой до плача Ярославны?

Не хочешь знать, куда уходят мужики,
В какие дебри их ведет шальное эго,
Что в диком поле ищут Игоря полки,
За что не любят гады вещего Олега,

О чем мечтают на работе егеря,
И почему Спартак не будет чемпионом,
Зачем окутано начало января
Густым туманом, изумительно зеленым,

Какая рыба в океане всех хитрей,
Каким прибором измеряют силу рока,
Чем знаменит горячий город Монтеррей,
С чего мужчине в доме быта одиноко...

Тебе-то что? Порядок чисел нерушим,    
Винтажный шарфик, экзотический платочек,  
В открытом доступе – все тонкости души,
Как образец для запланированных дочек.

Любовь считаешь райской птичкой золотой,
Не в курсе даже, кто такие Сид и Нэнси,
Каких чудовищ ищет дайвер под водой,
Зачем твой брат читает ночью Тома Клэнси.  

Не предъявляй потом претензий докторам,
Не обвиняй в дурном влияньи Гэри Мура,
Когда твой муж уйдет куда-нибудь в ашрам,
И на прощанье просто, тихо скажет – дура.

      БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ

Отсутствием свобод поражена
От денег охреневшая столица.
Местами кое-где почти война,
Как говорят доверенные лица.

А здесь, в холодном доме, белизна
Как в Антарктиде – чистая страница.
Дорога к цели в целом неясна,
И в частностях никак не прояснится.

Разбиты зеркала, повсюду стекла,
Действительность замерзла и засохла.
Какому богу о добре молиться,
Какого черта разводить на зло,
Сквозь белизну рискуя провалиться,
Осколком ледяным порвать крыло...

       В ОЖИДАНИИ ГЕРДЫ

Когда зима замрет на середине,
Осколок в сердце вдруг зашевелится.
Сто лет прошло, а Герды нет в помине.
Ждать бесполезно, ей давно за тридцать.
Так где же ты? Отчаялась в пустыне,
Пьешь кофе в декорациях Женевы...
Твой друг в сети, в стеклянной паутине
В холодном доме Снежной Королевы.

Волшебный посох у чертей раскосых,
Не место для людей страна оленья.
При всех оптимистических прогнозах,
Там нет ни Рождества, ни Воскресенья,  
Лишь сахарная вата в диких дозах,
Исканий типа бога перепевы.
Не выжить парню при таких морозах
В холодном доме Снежной Королевы.

Как ни крути, опять придешь к тому же:
Надежда – семантическая тайна.
Та, что спасет не мальчика, но мужа,
Неосязаема и виртуальна.
Замерзшая арктическая лужа
Не треснет от шагов эльфийской девы,
Такая фантастическая стужа
В холодном доме Снежной Королевы.

             БЕЗЗАБОТНОСТЬ


Хорошо мертвецу в подземельном гробу –
Ни забот, ни тревог, ни печали, ни страха.  
Сверху бегают люди с печатью на лбу,
Поминают не к месту Христа и Аллаха...

Настоящий скелет презирает толпу,
Не подвержен волнениям в области паха,
Социальные сети для мертвых – табу.
Он лежит неподвижно и слушает Баха.

Заключенной душе не по нраву неволя.
Возлагаем надежды на вред алкоголя,
Амстердамской травы и афганского мака...
Хочешь сей, хочешь куй – по утру воскресать.
Ты живой и о том есть с печатью бумага.
Если чешется где, поспеши почесать.

                        *   *   *

Должно быть, ангел заигрался с этим сердцем –
То пощекочет, то уколет, то простит.
В небесных файлах я записан иноверцем,
Правдоискателем утопших Атлантид.

Шалишь, парниша, это сердце не из воска.
Сломай и выбрось шарлатанскую иглу.
Давай закурим и дойдем до перекрестка,
Там я сверну к добру, а ты к себе ко злу.

На падшем сайте обсуждают цену смерти.  
Куда мне лезть с таким лицом в калачный ряд?  
Знаком со старой неформально, уж поверьте.
Не обижаюсь на живых, пусть говорят.

Но для чего будить эпические силы?
Зачем тревожить романтическую жуть?
Кругом маньяки, людоеды, некрофилы –
Куда покойнику податься отдохнуть?

Довольно, ангелы, тошнит от ваших песен.
Гасите, черти, антикварный керогаз.
Король Артур заметил верно – сон полезен,
Когда известно, что разбудят в нужный час.

                          *   *   *

Что было, то сплыло куда-то на самое дно,
Но в памяти – вирус, зараза с большими зубами.
Хотя уравнение счастья не раз решено,
Коньяк почему-то по-прежнему пахнет клопами.

И слово не лечит, и звуки текут в унитаз –
Тяжелая лира фальшивых мелодий не любит.
Душа не приемлет нестройный собачий экстаз,
Щенячьи восторги по поводу места в ю-тьюбе.

Какое мне дело, чем сыр добывает лиса,
Зачем в Патриарших прудах поселились медузы...
Мерещится что-то, и лезет из глаза слеза,
И пишутся грустные песни – и вальсы, и блюзы.

Но умные люди твердят, и твердят, и твердят –
Мол, грустные песни давно уж, приятель, не в тренде,
На конкурсе глупости вряд ли они победят,
Не станут хитами в формате урюпинских денди.  

Сегодня в продаже веселие, комиксы, fun.  
Отвязные фрики гуляют в обеих столицах.
Гуляет на свадьбе герой новостей Митрофан,
Учиться не хочет – куда ему, на фиг, учиться.

Гуляют подростки, над пропастью типа во ржи,
Гуляют различные бляди – и тети, и дяди.
Всем так неохота безрадостно жить не по лжи,
Незнамо зачем, непонятного символа ради.

Когда все равно, содержание форме равно.
Мундиры святых истрепались и отданы в стирку.
Сижу на углу и в прохожих кидаю говно –
Достойное дело для клоуна, верного цирку.

Кому по плечу сохранить до рассвета свечу,
Когда завывают за окнами мертвые души...
Любите друг друга, а я вас совсем не хочу,
Мозги-то протухли, и это заметно снаружи.

                *   *   *

расписание звездных дождей
проигравший билет лотереи
бесконечный обзор новостей
от России и до Лорелеи
дорогой магазин за углом
полный чайник вчерашней заварки
неудачные игры со злом
одичавшие яблони в парке
содержание нескольких книг
от Бодлера до Белого с Блоком
пересказы музейных интриг
оборвавшийся провод под током
легкий сон с девяти до пяти
килограммы прогнившего джаза
поиск выхода поиск в сети
попадание с первого раза
поиск алиби поиск улик
оправдание маленькой веры
перевод на эльфийский язык
перекаты пороги шиверы
сложный текст из отдельных слогов
сокращенный кусок диалога
суперприз для убогих любовь
как подарок от личного бога
дом где дети хорошие спят
с добрым ангелом в мягкой кровати
сохранить как вторую тебя
не получится пробовал хватит

                      НА МОСКВУ


Мы дети другой страны – суровой, несправедливой.
Ловили в лесу сову с охотничьим тараканом,
Лечили чужие сны шиповником и крапивой,
Дорогами на Москву и далее, за туманом.

История средних лет – шахтеры да сталевары.
Нелепо, как дважды два, самих же себя пугаем.
Вторично издох скелет, остались аксессуары.
Как саваном, та Москва покрыта сплошным вай-фаем.

Бродягам не по деньгам билеты на электричку.
Экзистенциальный спам несет на хвосте сорока.
Читающим по слогам ни капли ни жалко птичку.
Хозяин, твоим рабам убийственно одиноко.

Совсем не люблю кино, но все же предпочитаю
Эстетике Джона Ву эстетику Джона Форда.
Бояться запрещено – дороги ведут к Валдаю,
Движение на Москву закрыто и карта стерта.

Без паспорта русский крест полегче, и к небу ближе.
У нас не великий грех – скрываться от контролера.
Бухаловский переезд, а после, допустим, Кижи,
Течение мелких рек в оставшиеся озера...
                        _ __ __ __ __ __ __ __

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера