Ингвар Донсков

По холмам любовной дрожи

Кво вадис?

 

Кво вадис, мир? Потерянный щенок

Скулит в провинциальной подворотне.

Не в тысяче... Тем более – не в сотне.

Озяб, проголодался и промок.

 

Кво вадис, друг? Веселье за столом

Не радует, как прежде, беззаботно?

Ты осознал, что счастье мимолётно?

Всё чаще вспоминаешь о былом?

 

Кво вадис, время? Тает на глазах –

Как таяло подбрюшье у сугроба.

Течёт песок... Верни его, попробуй!

Харон, ты иногда внушаешь страх!

 

Кво вадис, потерявшийся щенок?

Холодный ветер, грязь и два окурка...

Негреющая, вымокшая шкурка.

Очередной, усвоенный урок.

 

Что мне Гекуба?

 

Что мне Гекуба? Что я ей, Гекубе?

Все мифы – древний мусор, пыль и хлам.

Давно богов и нимф истлели губы.

А новый миф – и мне не по зубам.

И точит, точит червячок сомнений

Мой, выращенный в тайной роще, плод.

Вот оттого и вкус стихотворений,

быть может, мертвечиной отдаёт?

 

Увы и ах! Иерихонским трубам

На свалке место. Здесь – иной расклад.

“Дарёному коню не смотрят в зубы”.

Ну, пусть не конь, но должен быть богат!

 

На книжной полке – “Будь успешной стервой!”

Всенепременно – селфи в инстаграм.

Но осетринка – свежести не первой...

“Брокгауз и Ефрон” – не по зубам.

 

Мы скоро снова встанем на четыре –

Как прежде было. Господи, прости.

Что нам Гекуба? В предзакатном мире

Покоя нет. И мне – не обрести...

 

Белеет парус

 

Такое чувство – напрочь позабыл.

А днесь проснулся – и немедля вспомнил –

В сияньи солнца белый парус плыл.

И грудью разрезал кораблик волны.

 

К чему бы это? Что за сон такой?

Мне снились вновь – ночные перегоны.

Мы с мамою – от бабушки – домой.

Молчат и дремлют общие вагоны.

 

Белеет парус... Парус одинок...

Я выучу! Ведь утром снова в школу.

Безделица. Коротенький стишок.

Полегче, чем спряжение глаголов.

 

На здании вокзала врут часы...

Им зябко на ветру и одиноко.

Уездный город. Утро. Брешут псы.

Куда плывём? Что там – в стране далёкой?

 

Ах, если б знать – куда он держит путь!

А эти бури – мы их не просили.

Не плачь! Всё обойдётся как-нибудь...

Мы плыли по теченью. Просто – плыли.

 

Плывёт кораблик детства моего.

А на борту – и радость, и обиды.

Лет двадцать... или около того –

До катаклизма Красной Атлантиды.

 

Молитвенное

 

Какое?!. удержался на краю...

Я просто падал... падал в эту бездну.

Глупец! Сопротивляться – бесполезно.

Вот – выпей. И забудешь боль свою.

 

Я падал в бездну... Мрак и пустота.

Всё понимал и... не сопротивлялся.

И дна почти достиг... но удержался

На краешке тетрадного листа.

 

У церкви плакал и считал грехи.

Как глупо жил! Как тратил бестолково!

Так чистое молитвенное слово

Вошло с рассветом в робкие стихи.

 

Стихи мои, что я вам дать могу?

Кормлю с руки прирученную стаю.

Красивых – в поднебесье отпускаю.

Уродцев – от насмешек берегу.

 

Есть кто-то свыше – кто следит за мной.

Не оттого ли мне ночами снится –

И белое перо в его деснице,

И лист тетрадный – под его рукой...

 

Сверчок

 

Приручен пёс и заклеймён бычок.

Построен дом. А в нём – послушны дети.

Что ищешь ты по свету, дурачок?

Что шепчет тебе в уши вольный ветер?

 

Угомонись же, право! Так смешон –

Усталый вид и дудочка-жалейка.

Но твой не отвечает телефон.

А без него – попробуй, пожалей-ка.

 

Ну где ты бродишь, странник-менестрель?

А вы его, случайно, не видали?

Быть может, села лодочка на мель?

Куда ты держишь путь, в какие дали?

 

Письмо на днях с оказией дошло

С юродивым в лаптях на босу ногу –

За минусом Любви – всё хорошо.

За минусом Любви – всё Слава Богу.

 

Завёлся в доме жалобный сверчок.

Тебе под стать – тосклив и неприкаян.

Приручен пёс и заклеймён бычок.

Тебя здесь ждут. Вернись домой, хозяин!

 

 

 

 

 

 

 

К списку номеров журнала «АРТИКЛЬ» | К содержанию номера