Из книги стихотворений «Поплавок»

Ознакомиться с книгой вы можете ЗДЕСЬ

 

ПРОЩАНИЕ

 

Ты забыл, куда я шёл,

и теперь – пусти.

Раньше было хорошо

и легко почти,

 

где в игрушечной реке

брызгалась вода.

Оглянулся вдалеке

и исчез... куда?

 

Где за ором – разговор,

выпуклая речь.

Опустил глаза во двор –

некого стеречь.

 

Я ослушался того,

кто стучался в дверь.

Раньше было ничего,

хорошо теперь.

 

***

В Париже похороны Паскаля

уже девятый век подряд.

«Он не ушёл, но мы искали!»,

– Парижским басом прогалдят.

 

Версаль закрыт – замок в Луаре.

Стальные лоскуты – огни.

Один на всех и при фанфаре

не молкни, стоя – отдохни.

 

Корабль брасом шёл по Сене…

Мольерский дом размылся в пыль,

где не без ложных воскресений

скрипела водоводевиль.

 

Париж замолк – и в полой зале,

расшитой шелестом и днём,

Паскаль пропал, но мы искали,

не вспоминая ни о нём.

 

***

Переживая вечность и непонятно где-то.

Трепетная беспечность – длительная вендетта.

 

Падая в снег из перьев – вырез икает взглядом.

Я выражаю взверье – слывши не первым гадом.

 

Месяца нет до сёдня – нудно, и дым под мышкой.

Зайцеобразный льготник – это, наверно, слишком.

 

Думая тем, что рядом – пудря мозги до кости.

Я не хочу, а надо – в лоб продлевая гвозди…

 

***

Р.К.

 

В носках из той верблюжьей шерсти,

где застревала та же нить.

Четыре довода – до смерти,

чтобы дошить.

 

Я изувечил твои руки,

сочились нити без конца.

Не соскребай гнилые звуки

с лица.

 

Я расплетал твои колени

и прятал голову в окно.

Глядели мертвые на время,

как заодно.

 

Я рассказал иную притчу,

когда вставал из-за стола.

О чём рыдаешь, Беатриче?

Ты умерла.

 

***

Я на ты и на вы Святославом пойду,

просто на… – не бываю ухожен.

Если да – посылают, простите, в пихту!

(в острия этих палок и ножен).

 

Ты не стой, на штыки заколочен, француз!

Здесь с изяществом дамочки просты

в длинных платьях из разных и зыбких медуз.

Всё встаёт, иноверного роста...

 

Шо не робишь? – для счастья такого, впритык

матом кроя змею-подколоду,

Если нет – наступает на пальцы кирдык

и мутит туалетную воду.

 

***

Перекрывай меня под зонтик.

Я не подзорный – ветер спит.

И снег вдевает смуглый ломтик

и расстояние продлит.

 

Я заживу на славу воле.

Ты помнишь, где, – я буду там!

Посыпь на сердце из мозоли,

и я поеду по пятам.

 

А там в стене холестерина

жиреет воздух – до весны.

Она идёт – спаси, Марина! –

Страшнее атомной войны.

 

***

Я задыхаюсь не очень.

Это от Турен… сорвалось.

Хочешь проснуться? Но в полночь

я совершу психопакость.

 

Ты будешь долго (как Водка)

литься. И злиться – вот, снова!

Это ЕТ, как из глотки,

луком закусывал слово.

 

Шо не врубаешь? – Врубаю!

Впрочем, уж утро – в отрубе.

Слушай, давай баю-баю? –

завтра закусывать будем.

 

***

Не гуди, поломойная тряпка,

осыпаются крошки по дну.

У меня переломана лапка,

а другая стоит на кону.

 

Я иду и, бодая светильник,

разымаю развесистый плед.

Согревает живой холодильник,

донося замороженный бред.

 

Подымая монтажные лампы,

собираю горстями желёз

соскребные, пустые эстампы –

корневища мордастых волос.

 

По бровям, по деньгам и по полу

копошится венозная пыль.

Дайте мне триста грамм валидолу –

я надену на это костыль!