Мы заигрались в стариков. Стихотворения

* * *

Примета времени – молчанье

Глубоких рек, земли мельканье,

Ночей кромешных пустота

И дел сердечных простота.

Как обесценены слова,

Когда-то громкие звучанья

Не выдержали развенчанья.

Примета времени – молчанье.

Примета времени – молчанье,

Предпраздничная кутерьма,

Ноябрьский ветер, злой и хлёсткий,

Бесчинствует на перекрёстке,

Стоят, с тоски оцепенев,

И не мигают светофоры,

По главным улицам страны

Проходят бронетранспортёры,

Проходят танки по Москве,

И только стёкол дребезжанье,

Прохожий ёжится в тоске.

Примета времени – молчанье.

Мысль бьётся рыбою об лёд

И впрямь, и вкось, в обход, в облёт.

И что ж? Живой воды журчанье

Сковало льдом повсюду, сплошь.

Мысль изречённая есть ложь.

Примета времени – молчанье.

***

Осталось так немного моря нам в море синем,

Совсем немного неба – в небе, в степи – полыни,

Осталось нам немного снега зимою белой,

А осенью опавших листьев и хвои прелой.

А в знойный день – шмелей гудящих на той поляне,

А ночью – звёздочек блестящих в ночном тумане.

Мы так немного успели сделать, совсем немного,

А между парт учитель ходит и смотрит строго.

Вот-вот раздастся звонок знакомый, такой далёкий.

Учитель скажет, – сдавать работы, конец урока.

***

В. Агеносову

Иль мне в лоб шлагбаум влепит

Непроворный инвалид.

Пушкин

Опасен стихотворный лепет,

Не зная точно наперёд,

Он пишет: или в лоб мне влепит…

А получил удар в живот.

Здесь нас скорей не разночтенье,

А откровенье удивит –

Влепил больной душевной ленью

И полоумный инвалид.

Вначале было слово, слово…

Но, музе ветреной служа,

Я сам, с неловкостью слепого,

Хожу по острию ножа.

Сболтнул, – Мне жить осталось с вами… –

И прикусить спешу язык,

А вдруг, играючи словами,

В судьбу нечаянно проник.

***

А. Левитину

Нас зовут и гонят со двора,

Мама нам кричит: ребята, ужин!

Не зови, у нас идёт игра,

Никакой твой ужин нам не нужен.

Мы играем в карты, в расшиши,

И в двенадцать палочек, и в прятки,

Ведь игра есть праздник для души,

Проиграл – душа уходит в пятки.

Мы из самых рьяных игроков,

Не кричи и перестань сердиться,

Мы тут заигрались в стариков,

И уже нельзя остановиться.

***

Я исчерпал свой срок,

Иссяк, и стоп-машина:

Моих земных дорог

Осталось три аршина.

В Астапово. Тайком.

Все бросив. Третьим классом.

Простыть под сквозняком,

Отведав хлебца с квасом,

И уходя во тьму,

И смертную истому,

Чтобы сказать Ему:

Ну, вот. Теперь я дома.

ГОРЫ И ЛЕС

Такая случается штука –

Вдруг мокро щеке и тепло.

Не надо ни слова, ни звука,

Чтоб сердце в любви истекло.

Молитва должна быть безмолвной,

Безмолвно молитесь в тиши.

Иначе он будет неполным –

Момент возвышенья души.

В окне лбы гор, а может, горы лбов,

Меж ними небо втиснулось, как блюдо,

Или как белый тюк между горбов

Лохматого трёхгорбого верблюда.

На ближней горке буйная листва,

Вторая – как застывшая цунами,

А третья нам видна едва-едва,

Чуть различимый силуэт в тумане.

Гор трёхступенчатая линия –

Природы альфа и омега –

Сперва зелёные и синие,

А дальше – серые до неба.

Не знаю места их у Бога.

Не в том загадка: выше, ниже ли,

Но суетится мысль убогая –

Потом, когда умру, увижу ли?

Ложатся горы в стих

Размерными рядами,

А облака на них

Ложатся бородами.

А сердце: ах, да ах –

От счастья замирая –

Ведь горы в облаках

Почти преддверье рая.

Вглядись, вкруг поля лес, как нимб,

И небо сочеталось с ним

Без швов, в одно сплошное целое,

А посерёдке – лошадь белая.

Лес, что ты вынешь нам из-под полы,

Какой сюрприз внезапно приготовишь:

Двух сосен обнажённые стволы

Напоминают ноги двух чудовищ.

Деревьев ценные стволы

И хвои пенные валы,

Весьма обыденные с виду,

Стремятся ввысь, где синь и свет.

А там сойдутся, или нет,

Как параллельные Эвклида.

Мы городские все чумные,

Для нас леса – миры иные,

Нам не ясна деревьев стать:

Что нам они напоминают,

Куда вершины устремляют

И что пытаются сказать.

В березняке нам птицы пели,

Дубы венками нас венчали

И тишиной встречали ели,

Снимая грусти и печали.

Обиды, сердца утишая,

От злобных мыслей стерегли,

Оберегали, утешали,

Никак утешить не могли.

Ты всё твердишь мне «ненавижу»,

Заместо прежнего «люблю».

А я ленив и неподвижен,

Не возражаю и терплю.

А я, тебе не прекословя

И не входя в докучный спор,

Смотрю без мысли на шиповник,

Как дети смотрят на костёр.

Мне не понятно, кто я, где я,

В каких веках, в каком краю,

В чём суть, в чём смысл и в чём идея:

Я сам себя не узнаю.

Я между лесом и горами,

Статист в чужой какой-то драме,

А может быть, забыл слова.

Забыть легко. Меня же нету.

Ведь я не то, и я не это –

Не горы, и не лес – трава.

***

Виновато шепнёшь: – Я чуть-чуть…

Тут же в кресле уснёшь под часами.

В одиночку проделанный путь

Не увидишь моими глазами.

Трёх таинственных света снопов,

Бьющих ввысь над чернеющим лесом,

И моих однозвучных шагов

Не услышишь скрипучую мессу.

Здесь от гравия снег побурел,

Тень от сосен легла на дорогу.

Я, наверно, любить не умел,

Вечно путал любовь и тревогу.