Рыжий кот, Ванька и Налим

ВСЁ ПЛОХО

В безбрежном, как океан, небе трепетало радостное солнышко. Оно посылало свои лучи на землю, на рыхлый весенний снег. И снег съёживался, темнел, но не сдавался: хлюпал под ногами прохожих, обдавал их брызгами из-под колёс машин, в которых сидели беззаботные водители; снег таял, собирался в ручейки и весело журчал. На голых деревьях восторженно гомонили воробьи.
По дороге, опустив голову, шёл мальчик. В глазах притаились слёзы. «Трое на одного… Гады!»
Он остановился и со злостью топнул. Мокрый снег радостно хлюпнул и брызнул в разные стороны.
— С ума сошёл?! — отпрянула в сторону девочка в светлой куртке.

НАЛИМ, ПЕСКАРЬ И ВЛАДИК

Это случилось полчаса назад. После уроков Ваня Дубровин, который учился в четвёртом классе, шёл с третьеклассником Артёмом. Жили они рядом и часто ходили домой вместе. Недалеко от школы они увидели Пашу, Лёню и Владика. Паша был второгодником; Ваня даже подозревал, что тот оставался не один раз. У Паши, по кличке Налим, широкое и плоское, как недопечённый блин, лицо и маленькие невыразительные глазки. У Владика смуглое лицо и большие тёмные глаза, руки он всегда держит в карманах. Самый маленький из них, Лёня, весь какой-то остренький: худенькое личико с остреньким подбородком, остренький носик, которым он часто шмыгает, маленькие, глубоко посаженные глазки, которые впиваются в собеседника, как буравчики. У Лёни кличка Пескарь.
И вот сейчас Ваня и Артём хотели пройти мимо Налима и его компании, однако те перегородили им дорогу. Владик подскочил к ним и крикнул:
— Деньги есть?
— Подожди, не трезвонь,— оттолкнул его Паша.
Он повернулся к Ване и Артёму, которые уже поняли, что ничего хорошего от этой встречи ждать не надо. Если на уроках Паше приходилось напрягать свои мозги и долго думать над задачей или над спряжением глаголов, то после уроков разборки с теми, кто не так посмотрел, не то сказал, не так сделал, были быстрые и жёсткие. Прячась от взора взрослых, эти мальчишки покуривали, учились забористо сквернословить, отнимали деньги у слабых школьников. И вот теперь они обступили Ваню и Артёма.
— Деньги сами отдадите или помочь? — с тихой угрозой процедил сквозь зубы Налим, затем, не спуская с них глаз, плюнул себе под ноги.
Артём поспешно полез в карман и забормотал:
— У меня мало денег, всего несколько рублей. Мама на мороженое дала.
И высыпал в Пашину широкую ладонь мелочь.
— Всё, больше ничего нет,— Артём торопливо вывернул карманы куртки.
— Иди, завтра принесёшь,— милостиво разрешил Паша.
— Ну, ладно, Ваня, я пошёл,— сказал третьеклассник, однако не уходил, переминался с ноги на ногу.
— Что тебе сказали? Иди! — пропищал Лёня.
Артём сорвался с места и поспешно удалился прочь. Ваня остался один. «Скажу им, что денег нет. Не полезут же они по карманам»,— подумал он и почувствовал себя немного спокойнее.
— А ты чего ждёшь? Деньги давай.
— Налим, врежь ему,— подал голос стоявший чуть поодаль Владик.
— Нет у меня денег,— ответил Ваня тихим голосом.
— Не верь ему, врежь,— опять послышался нетерпеливый голос Владика.
— Заткнись,— грубо оборвал его Паша и повернулся к Дубровину,— а ты сам отдашь или всё-таки помочь?
Тот ответил нерешительно:
— Я же сказал, нет денег.
Налим неожиданно оказался сзади и вывернул Ванины руки назад, а Лёня подскочил и стал шарить в карманах. Вскоре он завопил:
— Пацаны! Мы живём! Вот это да!
И помахал в воздухе крупной купюрой. Ваня, дёрнувшись, отчаянно крикнул ему:
— Отдай, это Виолеттке на сок!
— Перебьётся твоя Виолеттка,— сказал Паша и так толкнул Ваню, что тот не удержался и упал на мокрый снег.
Владик хихикнул, суетливо подскочил и пнул его. Ботинок скользнул по плечу и ударил в ухо.
В небе трепетало радостное солнышко, спеша обогреть северную землю после долгой зимы. Шустрые воробьи, охваченные безудержным весельем, перелетали с дерева на дерево, оглушая всё вокруг своим чириканьем. Прохожие, замедляя шаги, улыбались небу, воробьям, друг другу. И только Ваня Дубровин шёл по дороге, опустив голову. Под ногами надоедливо чавкала слякоть. Мама, не успел Ваня переступить порог дома, спросила:
— Купил сок?
Ваня, понурившись и не решаясь пройти дальше, едва прошептал:
— Нет, деньги потерял.
Папа с сарказмом произнёс:
— Можешь, сынок, ещё потерять, папа заработает.
Потом подошёл ближе, нагнулся к опухшему уху, которое тихонечко саднило, и спросил:
— Это что?
— Упал.
Папа проговорил задумчиво:
— Упал и потерял деньги. Нет, не так. Потерял деньги, а потом упал. Впрочем, это неважно. Главное, ухо побито и денег нет. Всё ясно.
Татьяна Николаевна собралась идти, но, услышав эти слова, резко развернулась и спросила у сына жёстким голосом:
— Кто тебя побил? Не молчи, всё равно узнаю. Рассказывай!
И Ваня рассказал.
На другой день Татьяна Николаевна налетела на школу, как ураган, который сметает на своём пути всё. На её пути оказались директор школы, участковый, и родители, которых срочно вызвали, и те самые мальчишки. Всех она построила, всем дала наставления, всем указала, всех научила. Выяснилось: воспитательная работа в школе не ведётся, участковый за порядком не смотрит, родители своих детей не воспитывают.
Владик и Лёня плакали и клялись, что больше так не будут делать. И только Паша смотрел в окно директорского кабинета с безучастным видом.
С этих пор в школу Ване ходить не хотелось. Он понимал, что Паша со своей компанией не оставит его в покое.

НЕОБЫЧНОЕ ИМЯ

Дубровину Ване десять лет. Он небольшого роста, худенький. Внешность у него самая обыкновенная: каштановые волосы, серые глаза, прямой нос. И имя у него тоже обыкновенное — Ваня.
Зимой у него родилась сестрёнка. Родители задолго до её рождения думали, как её назвать. Они хотели, чтобы имя было необычное, очень редкое. После долгих споров решили: девочка будет Виолеттой. Виолетта — имя необычное и, самое главное, в посёлке ни у кого нет такого имени.
Виолетта оказалась очень капризной и неспокойной. Она кричала по ночам и никому не давала спать. Громким голосом она требовала молоко, заботу и внимание. Её раздражали мокрые пелёнки и шум. Папа и мама ходили на цыпочках и шикали друг на друга, а особенно на Ваню. Им казалось, что он громко говорит, что он топает, как слон, что он вообще часто мелькает перед глазами. Теперь Ваня обычно сидел в своей комнате один. А мама без конца готовила смеси, носила дочурку на руках, напевала ей песенки и сюсюкала. Папа стирал пелёнки и непрерывно тряс коляску, в которой спала маленькая капризуля. Когда приходили бабушка и дедушка, все садились вокруг Виолетты и любовались ею. Растягивая губы в улыбке, они начинали одни и те же разговоры о том, какая у них умная девочка, какая красавица, как она улыбнулась, как пыталась перевернуться. И мама всегда с гордостью добавляла:
— Ни у кого в посёлке нет такого имени — Виолетта.
Ваня затыкал уши и уходил в свою комнату. «Подумаешь, Виолеттка-пистолетка»,— думал он. А вот ему дали самое обыкновенное имя — Ваня. И даже не интересуются им.
Не так давно мама, тщательно разглаживая распашонки, спросила у Вани:
— Ты почему дома, а не в школе?
— Так у меня каникулы,— ответил сын, не отрывая глаз от телевизора.
Мама со стуком поставила утюг на гладильную доску и воскликнула удивлённым голосом:
— Какие каникулы?
— Весенние,— ответил сын и улыбнулся.
— Ничего смешного не вижу,— почему-то обиделась Татьяна Николаевна,— как можно чему-то научиться, если в школе сплошные каникулы.
— Ты ничего не понимаешь,— сказал Ваня с упрёком, встал с кресла и пошёл в свою комнату, не взглянув на маму.
Если бы мама знала, если бы она хотела знать, как Ване не хочется ходить в школу, если бы она знала, что происходит, если бы она изъявила желание хоть немного поговорить со своим сыном! Но маме не до старшего сына. У неё — маленькая дочка.
Виолетта росла, не отпуская от себя родителей, и в семье на Ваню перестали обращать внимание. Как-то раз у него не получалась задача, и он решил, как в старые добрые времена, обратиться за помощью к отцу:
— Папа, смотри, я не могу решить задачу. Здесь же надо разделить, но никак не делится.
— Тогда умножь,— сказал папа, задумчиво качая коляску, и даже не заглянул в учебник. С появлением в доме маленькой дочурки папа часто был задумчивым.
Однажды в гости пришла бабушка и сразу же кинулась к малышке, сидевшей у мамы на коленях:
— Как тут наша Виолетточка? Иди ко мне, баба Тася по тебе соскучилась.
Татьяна Николаевна сказала ей:
— А мы сейчас расскажем нашей бабе Тасе, что наша Виолетта …
Ваня, сидевший рядом, буркнул:
— Всё Виолетта да Виолетта. А Ваня?
Мама удивлённо повернулась к нему:
— Что ты сказал? При чём тут Ваня? — и добавила: — Иди почитай что-нибудь.
Затем продолжала:
— А наша Виолеттка…
— Виолеттка-пистолетка,— прошептал угрюмо Ваня и поплёлся в комнату.
Мама, услышав это, насторожилась и спросила:
— Что ты сейчас сказал? Про какую пистолетку?
Бабушка, не расслышав Ванины слова, махнула рукой:
— Им, мальчишкам, только пистолеты да автоматы. Не обращай внимания,— и продолжала сладким голосом: — Ну, что там наша Виолетточка натворила?

РЫЖИЙ КОТ

Ваня открыл глаза. Возле него, на краю кровати, сидел кот. Самый обыкновенный рыжий кот, только левая лапка белая, вроде как белый носочек на ней. И смотрел он тоже обыкновенно, как все коты, наклонив голову, жмуря свои изумрудные миндалевидные глаза. Откуда он взялся? Мама не раз говорила о том, что мыши совсем обнаглели и надо бы завести кота. Но говорить одно, а делать — другое. С тех пор, как родилась у Вани сестрёнка, Татьяна Николаевна не всегда была последовательной в своих словах и делах. «Полное отсутствие логики»,— так говорил Борис Сергеевич, Ванин папа.
Кот потянулся, зевнул во всю свою розовую кошачью пасть и, вытянувшись на постели, закрыл свои зелёные глаза. И Ваня тоже невольно потянулся, закрыл глаза и провалился в сон. Он не видел, что кот тут же ухмыльнулся довольно и спрыгнул с кровати.
Будильник трещал настойчиво. Ване не нравилось хамство этого будильника, который каждое утро яростно бушевал. И он грубо шлёпнул по металлической кнопке. Будильник от возмущения захлебнулся и замолчал.
Ванины ощущения были где-то между дрёмой и реальностью. И вдруг мальчик почувствовал, как в груди появился совсем маленький тёплый комочек, стал медленно расти, сладкой тревогой заполняя всё тело. И вдруг он вспомнил про кота, быстро открыл глаза и посмотрел на одеяло. Кота на кровати не было. Не было его и под кроватью. Его нигде не было. Но он же был! И опять всё было плохо. Мальчик решил не вставать с постели. «В школу ходить не буду, есть не буду, вставать с постели не буду. Пусть все забудут про меня. Меня нет. Нет и всё»,— думал он.
Дверь скрипнула и тихонько отворилась. Но никто не появился. Ване пришлось оторвать голову от подушки, чтобы посмотреть, кто же всё-таки там. Там сидел кот. Весь рыжий-рыжий, а глаза изумрудные.
— Мама! Мама! Я есть хочу! — закричал Ваня и вскочил с постели.— Только побыстрее, я опаздываю в школу!
В комнату заглянула удивлённая мать.
— Ты почему…— начала она и замолчала, увидев кота.
— А это что такое?
— Это не что, а кто,— буркнул Ваня, весь съёжившись.
Хорошее настроение, взмыв к потолку, улетучилось. Мать внимательно посмотрела на сына и проговорила уставшим голосом:
— Ладно, об этом поговорим позже. Собирайся в школу.

ПАША ИЩЕТ ВСТРЕЧИ

До звонка оставалось немного времени. В классе было несколько одноклассников и учительница, которая что-то писала на доске. Ваня тихо поздоровался и проскользнул на своё место. В кабинет, громко топая ботинками, забежал Вова, русые волосы всклокочены, рубашка навыпуск, и весело крикнул:
— Ванька, здорово!
Ваня улыбнулся:
— Привет.
Радостно улыбаясь, зашёл Тимур.
— Здравствуйте, Анна Ивановна! — громко сказал он.
Он всегда улыбался так, словно школа для него огромный торт, а сам он именинник. Сияющая улыбка не сходила с его лица даже тогда, когда он получал очередную двойку: он радовался всему, что его окружало. Тимур протопал к своему месту, шлёпнул сумку на стол и стал доставать учебники. Каждый учебник он с громким стуком бросал на стол. От доски повернулась Анна Ивановна и строго посмотрела на шумного ученика. Тот пробормотал: «Простите меня, пожалуйста». Вцепившись в спинку стула, он с грохотом отодвинул его от стола, затем схватил свой портфель и бросил на стул. После этого он, хватая учебники со стола, стал снова бросать их в портфель.
— Ванька, иди сюда,— услышал Ваня от двери и замер.
Он узнал этот голос, он узнал бы его из тысячи других голосов. Но голову не стал поворачивать, будто не слышал.
— Дубровин, слышишь? — снова раздалось от двери.
Анна Ивановна стояла и наблюдала за происходящим. Девочки сбились в жужжащую стайку, послышался шёпот:
— Вчера Паша Ваню искал. Смотрите, Ванька боится.
— Пашка сказал, что всё равно поймает его. Это из-за милиции.
Прозвенел звонок. В класс вбежал растрёпанный Вовка и сказал, обращаясь к Ване:
— Пашка сказал, чтобы ты вышел на перемене.
— Володя, разговоры прекращаем, начинается урок,— твёрдым голосом сказала учительница.
Урок был длинный, скучный. Запутанная задача, которую распутывали всем классом пол-урока. Затем нескончаемая череда цифр, которые нужно было делить, умножать. Ваня никак не мог сосредоточиться. Он думал о том, что дома его ждёт кот, такой рыжий, что если долго смотреть на него, глазам становится больно от яркого рыжего цвета. И никому он сейчас не может рассказать про этого кота: его близкий друг Петя болеет и в школу не ходит. Так размышлял Ваня и, когда услышал своё имя, вздрогнул.
— Ваня, о чём я только что спросила?
Ваня встал, опустив голову. И тут раздался спасительный звонок.
— Ладно,— вздохнула Анна Ивановна,— запишите задание на дом.
Все перемены Ваня просидел в классе, в коридор так и не вышел. Анна Ивановна пыталась заговорить с ним:
— Ваня, что случилось?
Но тот только буркнул:
— Ничего.


УВАЖАТЬ ИЛИ БОЯТЬСЯ?

Закончились уроки. Ученики с шумом высыпали в коридор, узким говорливым ручейком стекали к раздевалке и оттуда расходились группами, покидали школу. Ваня не спеша собрал учебники, сменную обувь сунул в пакет и поплёлся к двери. Его толкали, обгоняли, что-то говорили, но он не обращал ни на кого внимания. Домой идти не хотелось. Но не оставаться же в школе? Хотя сейчас Ваня с удовольствием остался бы здесь жить, только бы не видеть этого Пашку.
На улице Ваня сразу же заметил их. Они стояли недалеко от школы и, поглядывая в сторону выхода, о чём-то переговаривались. Увидев его, оживились. Что делать? Если бы можно было провалиться сквозь землю, Ваня так и сделал бы. Пусть бы Пашка поискал его. И тут из школы вышла учительница. Ваня не знал, как её зовут, она учила первоклассников и жила недалеко от его дома. Ваня приободрился и пошёл тихонечко за ней. Искоса глянув на Пашу, он увидел, как тот показывает ему кулак. Вслед донеслось:
— Попадёшься ещё.
Учительница шла не торопясь, её нежданный провожатый тоже шёл не спеша. Весеннее солнце щедро поливало уставшую от снега землю своими тёплыми лучами. Вдруг недалеко от них остановилась машина, учительница села в неё и спокойно уехала. Это был крах. Ваня почувствовал, как у него из-под ног уходит земля.
— Эй, Ванька! Стой! — тут же услышал он.
Что делать? Бежать? Дядя Федя, мамин брат, угощая его какой-нибудь завалявшейся в кармане конфетой, всегда весело говорил: «Бьют — беги, дают — бери». Ваня продолжал идти. Сзади снова раздалось:
— Стой, а то хуже будет! Всё равно выловим!
Как будто хуже может быть: на улице только Ваня и известные всей школе хулиганы. Ваня остановился. Вразвалочку, держа руки в карманах, сильные и наглые, подошли мальчишки.
— Чего ты бегаешь от нас? — спросил Паша.
— Пацаны, а мне кажется, что он нас не любит,— пропищал Лёня.
— Пескарь, а тебе нужна его любовь? Нас не любить надо, а уважать,— грубо перебил его Налим.
Темноглазый Владик стоял в стороне, участия в разговоре не принимал и только иногда хихикал.
— Да брось ты — уважать. Нас должны бояться,— опять пропищал Пескарь.
Ваня, бросив взгляд на щуплого Лёню, не сдержал улыбки.
— Пацаны! Да он над нами смеётся! — возмутился широколицый Паша.
Раздался Лёнин писк:
— Да он нарывается! Надо его проучить!
Пашу не надо было уговаривать, он стиснул кулаки и двинулся в сторону Вани. Его губы сжались, маленькие глазки стали ещё меньше. Сквозь стиснутые зубы он выдавил:
— Ты зачем про нас ментам рассказал?
Вдруг он остановился и крикнул, глядя куда-то себе под ноги:
— А это кто?
Ваня опустил голову вниз и увидел рыжего кота. Тот сидел возле его ног и нахально разглядывал Пашу своими глазами, ставшими сине-зелёными. Снова раздался писк:
— Ты рыжих котов не видел? Двинь-ка этому Ваньке! Смотри, он опять смеётся над нами!
Кот степенно поднялся, не спеша обошёл вокруг Вани и сел на прежнее место. И тут Паша замахнулся. Ваня пригнулся, втянул голову в плечи. Сейчас его будут бить. «Ну и пусть бьют, пусть»,— подумал он с отчаянной злостью. Пашин кулак резко двинулся вперёд и вдруг замер. Паша ещё сильнее замахнулся. Но рука опять остановилась. Паша снова и снова выбрасывал кулак вперёд, но тот словно натыкался на какую-то преграду. Удивлённый Лёня прошептал:
— Пашка, ты это чего?
— Отстань от него, он просто пугает,— решил Владик.
Ваня тоже ничего не понимал. И только кот, ни на кого не обращая внимания, усердно тёр белой лапкой свою рыжую мордочку.
Паша, потирая кулак, бросил приятелям:
— Пошли отсюда.
Пройдя немного, он оглянулся и процедил сквозь зубы:
— А ты ещё попадёшься.
Проезжавшая мимо машина забрызгала Ваню мокрым снегом, и он, счищая снег с курточки, стал ворчать без всякой злости: «Разъездились тут». Затем обратился к коту:
— Я так ничего и не понял. А ты?
Кот ответил:
— М-да.
Ване показалось, что тот ухмыльнулся.

БЫСТРО И КРАСИВО

Ване очень хотелось рассказать про рыжего кота Пете, который несколько дней не ходил в школу, и вечером он отправился к своему другу.
Дверь открыл Петин младший брат, которому едва исполнилось три года. Ваня сказал ему:
— Привет, Косточка. Петя дома?
— Я не Косточка, я Константин,— отчётливо проговорил Костя. Так как он немного шепелявил, у него получилось «Кан-штан-тин».
Петя проговорил нетерпеливо:
— Зови быстро, мелюзга.
Однако малыш сложил руки на животе и, глядя на Ваню исподлобья, упрямо сказал:
— Не позову.
В коридор выглянул взъерошенный Петя, поправил очки, сидевшие на носу косо, и спросил:
— Кто там? А, это ты, Ванька, проходи.
И опять исчез. Ваня обошёл Костю, легонько толкнул сзади и засмеялся:
— И всё равно ты Косточка.
Оказавшись в комнате, Ваня удивлённо остановился: Петя энергично носился по комнате и сбрасывал на её середину всё, что попадало под руки. Вот полетели на пол со стола тетради, за ними учебники, ручки и карандаши, из-под кровати Петя выудил два носка, один чёрный, а другой в синюю и зелёную полоску, вскоре оттуда же появилась рубаха, следом за которой недовольно взметнулась серая пыль.
Дверь распахнулась, появился Костя и, глядя на Ваню исподлобья, решительно заявил:
— Прошу заметить, косточка бывает только от мяса, а ещё бывает во фруктах. А я не мясо и не фрукты. Я мальчик по имени Кон-стан-тин. А если ты ещё раз…
Ваня весело перебил:
— Долго же ты думал.
Петя подскочил к брату и бесцеремонно вытолкал его из комнаты.
— Иди отсюда, уж больно ты разговорчивый стал.
И захлопнул за ним дверь, затем схватил пластиковый пакет, лежавший в углу, и в общую кучу посыпались игрушки.
Ваня наконец-то решил спросить:
— А что ты делаешь?
— Разве не видно, что убираюсь? Порядок навожу.
— А я думал, наоборот.
— Как это, наоборот? Беспорядок, что ли?
Ваня только кивнул.
— Чтобы навести порядок, сначала нужен беспорядок,— сказал его друг уверенно и сбросил со стола какие-то листочки. Затем, придирчиво оглядев комнату, облегчённо выдохнул:
— Вот теперь всё!
Сев на незаправленную постель, Петя поправил очки и с удовлетворением посмотрел на груду вещей среди комнаты. Однако чем больше он смотрел на неё, тем мрачнее становилось его лицо. Он задумчиво сдвинул тёмные брови к переносице, но ненадолго. В глазах весело запрыгали хитринки, и он нетерпеливо крикнул:
— Косточка, иди сюда!
— Я не Косточка,— тут же раздалось за дверью.
— Ну, хорошо, не Косточка, а Константин,— легко согласился Петя,— хочешь роботов?
— Хочу,— в дверь мгновенно просунулась светлая голова.
— Бери,— щедро махнул рукой Петя.
— Где брать? Ты думаешь, я здесь что-нибудь смогу найти? — удивлённо вздёрнул кверху светлые брови Костя.
— Захочешь — найдёшь,— коротко ответил добрый брат.
Костя протиснулся в комнату, постоял немного, затем спросил:
— А Бэтмана ты мне тоже отдаёшь?
— И Бэтмана отдаю.
Ваня что-то хотел сказать, но Петя прижал указательный палец к губам и едва помотал головой так, чтобы братишка не видел. Костя присел рядом с ворохом вещей, и вскоре у него в руках оказался Бэтман. С сияющим лицом он направился к двери, бережно неся в вытянутых руках человека-паука.
Петя встревоженно вскочил с кровати:
— Э, ты куда? Забирай всё.
— Спасибо, мне больше ничего не надо,— благодарно взглянул на старшего брата Костя.
— Я тебе дам спасибо. Забирай все игрушки, иначе ничего не получишь,— рассердился Петя.
Улыбка медленно сползла с Костиного лица. Он тихо вздохнул и снова склонился к Петиным вещам. Вскоре он ушёл, волоча за собой пакет с игрушками. Он не видел, как Петя победоносно улыбался.
— Ты зачем Бэтмана отдал?
— Подожди, так надо. Потом заберу.
Хлопнула входная дверь, и послышался весёлый голос Веры Сергеевны:
— Как вы тут без меня, мальчики, не подрались?
— Мама,— рванул Петя в коридор,— давай я помогу тебе снять пальто. Ты, наверно, устала. Снимай, снимай пальто. И сумку дай, тебе тяжело.
— Петя, у тебя температура? — тревожно спросила Вера Сергеевна.
— Ну, почему сразу температура?
— Тогда, может быть, ты Костю обидел?
В коридор выбежал весёлый Костя.
— Мама, мне Петя человека-паука подарил!
— Петя,— Вера Сергеевна схватилась за сердце,— что ты натворил? Сознайся сразу, не молчи.
Петя сделал обиженное лицо, снял очки и стал их протирать подолом своей футболки:
— А я не молчу. Ты, как зашла домой, слова не даёшь мне сказать. Просто я свои грязные вещи собрал в стирку.
— И всё?
— И всё. Иди забери их, они в моей комнате.
Петина мама с опаской вошла в комнату:
— И где же тут грязная одежда?
— Вот,— показал старший сын на сваленные в одну кучу вещи.
Вера Сергеевна помолчала немного, а затем с интересом спросила:
— Ты хочешь, чтобы я постирала твои учебники?
— Здесь не только учебники. Смотри получше. Вот носки лежат, а вот рубаха. Может быть, ещё что-нибудь найдёшь. Ты поройся, поройся в вещах, не стой.
Молодая женщина внимательно посмотрела на Петю, затем перевела взгляд на Костю. Тот только пожал плечами, это означало: ничем помочь не могу, выкручивайся сама. Прищурив глаза, она спросила у младшего сына, ткнув пальцем в ворох вещей:
— Ты Бэтмана сам взял?
— Сам.
На губах Веры Сергеевны появилась загадочная улыбка, она нагнулась и быстро собрала Петину одежду. Затем подошла к двери, оглянулась и весело подмигнула Ване, посмотрела на старшего сына и спросила:
— Скажи, а учебники и тетради папа будет собирать? Или учительницу позовёшь?
И вышла, не дождавшись ответа. Петя сгрёб в неровную стопку книги и тетради, положил их на стол, они сразу же разъехались в разные стороны. В коробочку мальчик побросал ручки и карандаши.
— Всё, убрался. Быстро и красиво,— окинув взглядом комнату, он остался доволен.
— А постель будешь заправлять? — спросил Ваня.
— Зачем? Всё равно скоро спать.
Раздался голос Веры Сергеевны:
— Петя, иди делать ингаляцию!
Ваня сказал:
— Ладно, я пошёл домой.
— Ты зачем приходил?
— В другой раз расскажу.

НЕМОЙ И ЩЕНОК

На первый урок Ваня опоздал. Анна Ивановна, едва взглянув на него, сказала:
— Проходи.
И продолжала урок:
— Открываем тетради, записываем дату.
В тишине раздался чей-то едва сдерживаемый смешок.
Нахмурившись, учительница спросила недовольным голосом:
— Сёма, это что за веселье?
— Анна Ивановна,— расхохотался Сёма,— Вова просил рассказать девочке из третьего класса, что она дура и он в неё влюблён.
Раздался дружный смех детей, сквозь который прорвался возмущённый голос Вовы:
— Чего гонишь? Не говорил я так!
Вдруг дверь распахнулась, зашла Светлана Павловна, завхоз школы, и, внимательно разглядывая каждого ученика, сердито спросила:
— Ребята, кто принёс в школу щенка?
Все дружно повернулись к Андрюше, а тот опустил голову, взглядом упёрся в стол. Анна Ивановна посмотрела на него и спросила:
— Андрей, твой щенок?
Андрюша продолжал молчать. И тут вскочила Света, отбросила со лба тёмные кудрявые волосы и закричала:
— Да, это он принёс! Я видела, он! Андрюшка, почему ты молчишь! Кто должен за тебя отвечать? Говори!
— Это правда? — понизила голос учительница.
— Да,— едва прошептал Андрюша, ещё больше пригибаясь к столу.
Снова заговорила Светлана Павловна, сердито размахивая руками:
— Зачем ты принёс в школу щенка? Надо было дома оставить или отдать кому-нибудь. И что мне теперь с ним делать? Вот он лежит прямо на снегу и мёрзнет. И замёрзнет так.
Продолжая громко ворчать, она вышла из кабинета. Учительница что-то хотела сказать, но, глядя на Андрюшу, думала о чём-то своём. Затем проговорила:
— Продолжаем урок.
На перемене Андрюша подошёл к Ване:
— Пошли со мной.
— Куда?
— Отнесём куда-нибудь щенка.
Схватив с вешалок свои куртки, мальчишки выскочили на улицу. Возле крыльца на снегу лежал крошечный щенок, дрожащий от холода, и жалобно скулил. Был он весь белый, и только на правом боку — два небольших бурых пятна. Ваня сбросил с себя куртку, завернул в неё щенка, и мальчики бросились к соседнему дому. Поднявшись на площадку первого этажа, остановились. Смотрят, одна дверь приоткрыта.
— Давай сюда,— предложил Ваня.
— Ты что? Здесь глухонемой живёт.
— Ну и что?
Коридор был завален всяким хламом: на полу лежали какие-то вещи, рядом с ними огромные сани; приткнувшись к стене, стоял открытый мешок с картофелем. Мальчишки прошли в кухню. На старом табурете сидел здоровый, неопрятно одетый мужик и чистил картофель. Грязные очистки падали прямо на пол. Вот он дочистил картофелину и бросил её в стоявшую на полу кастрюлю. Оттуда с шумом плеснула вода на давно не мытый пол.
Андрюша набрал больше воздуха в лёгкие и крикнул:
— Здравствуйте!
— Ты чего? Он же глухой.
Мальчики переминались с ноги на ногу, не знали, что предпринять. Глухонемой поднял голову; увидев нежданных гостей, бросил нечищеную картофелину в кастрюлю и подошёл к ним. Ваня протянул ему щенка. Тот взял его, положил себе на широкую ладонь и замычал, довольно улыбаясь:
— М-м-м.
Андрюша дёрнул Ваню за рукав и показал глазами на дверь. Они попятились к выходу и, пока немой с диким восторгом рассматривал щенка на своей ладони, поспешно выскочили на улицу.

РЫЖЕЕ ЧУДО

На урок они всё-таки не успели. Пришлось топтаться у двери и мямлить, пытаясь объяснить, почему опоздали. Выслушав их сбивчивое оправдание, Анна Ивановна разрешила им пройти на свои места.
Шёл урок чтения. Весеннее солнце лукаво заглядывало в окно, не давало слушать монотонный голос учительницы и такие же монотонные рассказы детей. Ваня к уроку не был готов и теперь делал вид, что его здесь не было: смотрел куда-то в сторону, старался уменьшиться, скукожиться, на время вообще исчезнуть. Может быть, тогда Анна Ивановна не заметит его, не спросит. До конца урока оставалось совсем немного времени, когда послышалось:
— Дубровин, а ты готовил пересказ? Слушаем тебя.
У Вани был такой вид, словно он только что вынырнул из воды. По классу прокатился смешок.
— Ты готов к уроку? — нетерпеливо спросила учительница.
— Д-да.
— Хорошо, рассказывай.
И тут дружно раздалось:
— О-о-о!
Ваня недоумённо поднял голову, и его охватила радость. За спиной учительницы, прямо на подоконнике, сидел красновато-рыжий кот. По его шерстинкам пробегали золотистые искорки, а изумрудные миндалевидные глаза смотрели на ребят с интересом. Кот был такой красивый, что все дети невольно залюбовались им. А Света восхищённо воскликнула:
— Какое рыжее чудо!
Анна Ивановна повернулась к окну и сердито крикнула:
— А это что такое?
Ваня радостно крикнул:
— Это рыжий кот!
— Не понимаю, чему ты радуешься. Я так устала от ваших щенков и котов. Уберите его! — с раздражением сказала она.
— У-у-у,— пронеслось недовольное по классу.
— Не надо! — пискнула с первой парты худенькая черноволосая Фаина.— Он такой красивый.
— Ну, хорошо, тогда я это сделаю сама.
Анна Ивановна решительно поднялась с места, повернулась к окну и замерла: кота не было. Ничего не понимая, она услышала за спиной:
— Здорово!
— Как это он?
— Когда? Ты видел?
— Нет. А ты?
На столе возле Вани сидел кот и смотрел на Анну Ивановну невинными глазами: «М-р-р. Что случилось? Отчего такой шум? Просто я решил проведать своего приятеля. Стоит ли из-за этого, м-р-р, так волноваться?»
Дверь приоткрылась, и в класс протиснулся Виктор Михайлович, директор школы. Он обвёл глазами притихших учеников и остановил свой взгляд на учительнице. Послышался его недовольный голос:
— Анна Ивановна, что происходит? Почему у вас такой шум?
Анна Ивановна, отводя глаза от директора, пробормотала:
— Понимаете, рыжий кот…
Лицо Виктора Михайловича от изумления вытянулось:
— Какой кот?
— Рыжий. Он мешает мне вести урок. Дубровин, где кот?
Ваня, весело улыбаясь, только пожал плечами.
— Прошу Вас, Виктор Михайлович, не беспокойтесь, я его сейчас поймаю.
И учительница принялась искать кота: она бродила по всему классу, заглядывала под столы, даже в шкаф заглянула.
— А,— раздалось торжествующе,— вот он!
Она стала подкрадываться к магнитофону, стоявшему на подоконнике, из-за которого было видно что-то рыжее, по всей видимости, хвост кота. Ей даже показалось, что он шевелится. Ребята замерли. Ваня весь подался вперёд. Фая пискнула. Вова громко шептал: «Брысь, брысь»,— и при этом махал руками, как будто кот мог его увидеть. Анна Ивановна старалась идти тихо, на носочках. Вот она подошла к окну и быстро схватила что-то рыжее. И тут все увидели, что в её руке болтается оранжевый шарфик.
— Анна Ивановна, Вы здоровы? — сочувственно спросил Виктор Михайлович.
— Да, я здорова,— каким-то чужим голосом произнесла она, продолжая держать шарфик в вытянутой руке.
— Может, Вам домой пойти?
— Может, мне домой пойти.
— Хорошо, идите.
— Хорошо, пойду.
Громко прозвенел школьный звонок. Анна Ивановна вздрогнула, посмотрела на ребят и сказала:
— Ребята, урок закончен. Можете идти домой.

А ОН ГОРЯЧИЙ!

Шумная толпа четвероклассников высыпала на крыльцо школы и сразу затихла: на крыльце стояли Паша и его верные дружки. Паша, обращаясь к Ване, стал тыкать пальцем то в одного, то в другого:
— А сегодня кто будет спасать тебя? Может быть, он? А может быть, он?
— Паша, ты снова в милицию захотел? — спросила с вызовом Света.
— Да чихал я на ментов, нашла, чем пугать.
Сбоку подал голос Владик:
— Налим, смотри, опять рыжий кот!
Возле Вани сидел кот. Он не сводил с Паши своих зелёных глаз с голубоватым переливом, его шерсть стала золотисто-огненной, по ней пробегали красные искорки и чуть слышно потрескивали.
— Пескарь, убери его,— небрежно махнул рукой предводитель.
— Не трогай! — крикнула Света.
Но Пескарь уже схватил кота и в тот же миг издал громкий жалобный писк. Тут же подскочил Владик:
— Да ты чего визжишь, как девчонка! Смотри, как надо. Я его сейчас, хи-хи, за хвост.
И он поймал кота за хвост, но тут же крикнул:
— Ай! Да он горячий!
На лице у него появилась смущённая кривая улыбка, на глаза набежали слёзы.
— Какие вы нежные,— произнёс ничего не понявший Паша,— смотрите, как я его из шкуры вытрясать буду. Светка, это тебе на воротник!
Никто не рассмеялся. Все стояли и с интересом наблюдали, что же будет дальше. Паша схватил кота обеими руками за шею и завопил:
— А-а-а-а!
Его лицо исказилось от боли и ужаса, но он продолжал держать кота и при этом громко кричал. Со всех сторон раздалось:
— Отпусти кота!
— Руки разожми!
Наконец, Паша отпустил кота, разжал пальцы, и все увидели: на ладонях крупные волдыри, какие бывают от ожогов. Дверь школы открылась, вышла полная молодая женщина с первоклассником за руку. Она остановилась, быстро оценила обстановку и возмущённо сказала, обращаясь к ребятам, окружившим Пашу:
— Что вам от него надо, хулиганы? Нигде от вас прохода нет. Бить, наверно, собрались? Только бы кулаками размахивали, двоечники.
И обратилась к Паше, подталкивая его в спину и загораживая от остальных:
— Пойдём, мальчик, я тебя провожу. Не бойся их, я завтра с директором школы поговорю.
И пришлось Паше идти с этой неожиданной спасительницей. Уходя, он сказал Ване с угрозой:
— Ты, Ванька, ещё попадёшься.
— Дубровин, почему у тебя кот обжигается? — спросила Света, вытаращив тёмные глаза.
Ваня растерянно сказал:
— Да не обжигается он. Вот, смотрите.
Он взял кота на руки и погладил. Подошла Настя и, не отводя от Вани голубых ясных глаз, попросила:
— А можно мне погладить?
— Конечно, можно.
Настя стала гладить кота и приговаривать тихим ласковым голосом:
— Котик, рыженький, красивенький. Откуда же ты такой взялся?
Тут всем захотелось потрогать кота, погладить. Ребята гладили кота, и каждый чувствовал тепло, которое согревало детские ладони и горячими волнами расходилось по всему телу. И светлее становились лица детей, а улыбки радостнее и добрее.

НЕТ, НЕ ВАСЬКА И НЕ РЫЖИК

Заботливая мама левой рукой придерживала малышку на коленях, а правой пыталась сунуть ей в рот ложечку с кашей, при этом она приговаривала нежным голосом:
— Ешь, моя маленькая, манную кашку. Кашка сладенькая, девочка поест кашку и вырастит большая-пребольшая, больше мамы, больше папы.
Малышка есть кашу не хотела, дула на ложечку, оттуда слипшиеся комочки разлетались в разные стороны. Ваня смеялся, наблюдая за несмышлёной сестрёнкой, и она отвечала ему радостной беззубой улыбкой и снова усердно принималась дуть на кашу. Пухлой ручонкой она дотянулась до тарелки, схватила кашу и, тоненько повизгивая от восторга, стала размазывать её по столу.
Ваня допил остатки компота и спросил:
— Мама, я схожу до Пети?
Но Татьяна Николаевна после тщетных попыток накормить маленькую дочурку была не в духе, сердито проговорила:
— Не кажется ли тебе, что ты в последнее время очень много гуляешь на улице? А как же с домашними заданиями? Я вижу, ты учёбу совсем забросил. Вот пусть папа сходит в школу, узнает, как ты учишься. Марш в комнату, пока не сделаешь уроки, не выходи!
Спорить с мамой было бессмысленно. Ваня поплёлся в комнату, сел за стол, открыл учебник по чтению и стал бубнить.
Кот лежал в кресле, положив голову на лапы. В ярких рыжих шерстинках играли золотистые искорки: то волнами пробегали по всему туловищу, то рассыпались в разные стороны. В прищуренных глазах, смотревших на Ваню, мелькал голубовато-зелёный свет. По комнате расплывалось раскатистое мягкое мурлыканье.
Ваня посмотрел на кота, залюбовался им. Сам не заметил, как заговорил вслух:
— Интересно, как же его зовут? Не может же он без имени? У нас Виолеттка ещё не родилась, а имя уже придумали. Да ещё какое! Родичи все книги перерыли, пока откопали такое имя, что сразу не выговоришь и не запомнишь. А бабушка? Она это имя записала на листочек и по нему учила. Смех, да и только. Как же всё-таки кота назвать? Может быть, Васька? А что, всех котов зовут Васьками. Кис-кис, Вася, Вася,— позвал он кота.
Тот фыркнул, отвернулся.
— Да, кличка Вася тебе, конечно, не подходит,— проговорил Ваня, задумчиво разглядывая кота,— ты весь рыжий.
И громко пропел фальшивым голосом:
— Рыжий-рыжий, конопатый! Убил дедушку лопатой!
Кот поднял удивлённую мордочку и стал смотреть на Ваню, не мигая, своими зелёными глазами. Он был чрезвычайно поражён. Сколько он прожил на свете, а прожил он много лет, но такого ещё не слышал. Какой дедушка? Какая лопата? И за что убивать старика?
— Раз ты рыжий, будешь Рыжиком,— заявил мальчик.
Кот уткнулся мордочкой в лапы, лапками прикрыл уши, этого вынести он не мог. Раздалось приглушённое: «Сразу бы уж сыроежкой называл». Ваня не обратил на слова никакого внимания, протянул руки к коту и позвал:
— Рыжик, иди ко мне.
Кот поднял голову и посмотрел на него. Послышался чей-то мягкий голос:
— Тимофей.
— Рыжик, Рыжик, иди сюда,— снова позвал Ваня.
— Да Тимофей я! М-р-р, мяу! — возмущённо крикнул кто-то рокочущим голосом.
— Кто это говорит? Какой ещё Тимофей? Какое дурацкое имя. Лучше уж Васька.
Кот спрыгнул с кресла, плавной поступью подошёл к столу и запрыгнул на него. Теперь он сидел прямо перед Ваней и смотрел на него в упор. Глаза сделались тёмно-синими, а шерсть вспыхнула огнём. И тут Ваня увидел, как кот открывает свою пасть и оттуда доносится:
— М-р-р на тебя-яу, бестолкового. Да никакой я не Васька, я Тимофей.
— Ты разговариваешь? Но такого не может быть! Такое только в сказках бывает! Или во сне.
— Скажи м-м-мне, ты сейчас спишь?
— Н-нет, не сплю,— ответил Ваня, украдкой ущипнув себя, и от внезапной боли поморщился.
После короткого молчания Ваня, словно опомнившись, неуверенно спросил:
— Разве коты умеют разговаривать?
Кот молчал и, казалось, ухмылялся. Ваня слышал от папы про слуховые галлюцинации. Теперь он точно знал, как это бывает: ты слышишь чьи-то голоса, а на самом деле их нет. Просто тебе кажется, что они есть. Ваня бросился из комнаты и закричал:
— Мама, как называется такая болезнь, когда слуховые галлюцинации?
Мама укладывала малышку в кроватку, долго укрывала её одеялком, разглаживала его, подтыкала со всех сторон, что-то нашёптывала маленькой и только после этого ответила:
— Шизофрения. А тебе зачем знать?
— Ты, мама, самое главное, не беспокойся,— сказал сын и, взяв свою маму за руку, тихо добавил.— Просто у меня шизофрения.
Татьяна Николаевна, раскрыв широко глаза, удивлённо спросила:
— С чего ты взял?
— Ты мне сначала скажи, коты могут разговаривать?
— Конечно, не могут,— заявила она категорично.
У Вани мама всегда говорила так: решительно, твёрдо, категорично. Она никогда не сомневалась в своей правоте. И домочадцам приходилось ей уступать. Впрочем, Борис Сергеевич как-то раз сказал сыну: «Ты, Иван, слушай маму, не спорь с ней, но делай так, как считаешь нужным». Сколько бесполезных споров избежал Ваня благодаря совету своего отца!
— Мама, я знаю, что не могут. А я слышу голос кота. Значит, у меня шизофрения? — спросил Ваня дрожащим умирающим голосом.
— Опять кот. Где он? — раздражённо сказала мама.
— В комнате.
Татьяна Николаевна решительно встала и направилась в комнату. Кот, развалившись в кресле, спал. Всё его туловище выражало умиротворённость и тихое недоумение. М-р-р. Какой голос? О чём вы говорите? Я всё это время спал и ничего не слышал. Татьяна Николаевна обеспокоенно дотронулась до Ваниного лба и сказала:
— Сынок, ты слишком много сидишь за уроками. Учишь, учишь, от учебников тебя не оторвать. Нельзя так много заниматься, нужно больше отдыхать! Что это за школа? Сплошные уроки и домашние задания. И вообще, каникулы у вас бывают? Пусть папа сходит в школу и всё выяснит. А сейчас ты уберёшь все учебники и пойдёшь гулять на улицу.
— А стихотворение? Я ещё не выучил.
Послышался громкий плач малышки. Мама, поспешив на этот плач, бросила на ходу:
— Какое стихотворение? Сейчас же собирайся на улицу!
Ни мама, ни Ваня не видели, как за ними всё это время наблюдал кот и насмешливо улыбался.
Ваня остался стоять посреди комнаты, растерянно разведя руки в стороны. Немного помолчав, он с недоумением пробормотал:
— Значит, я шизофреник. И как же мне жить дальше?
— Мр-р, ты такой же шизофреник, как и я-у тигр-р саблезубый.
— Вот,— подскочил Ваня от неожиданности,— опять слышу голос.
— Ты что, говорящих котов не видел? Мяу!
— Говорящих котов? — изумлённый мальчик подошёл к стулу и шлёпнулся на него.— Нет, не видел.
— Мяу-укни,— приказным тоном сказал кот.
— Что?! — удивился мальчик.
Тимофей нетерпеливо стукнул рыжей лапкой по столу.
— Какой же ты бываешь бестолковый. Мяукни, говорю. Вот так, мя-я-у.
— Ну, мяу-мяу.
Рыжий кот поморщился:
— Отвр-ратительно мяукаешь, голосовые связки никуда не годятся. Ты и м-мышей ловить, навер-рно, не умеешь. Я вот о чём хочу спросить: если ты можешь м-мяукать, почему я не могу говорить?
И тут Ваня поверил. Он радостно подпрыгнул и закричал:
— Вот здорово! У меня есть говорящий кот!
— А вот тут ты ошибаешься, я не твой кот. Я вообще, мр-р, ничей.
— Такого быть не может! У каждого кота есть свой хозяин.
— У меня хозяина нет.
— А дом? Ты откуда?
— Мой дом — это степь. Ты знаешь, что такое степь? Степь — это даль неоглядная, это жаркий ветер, пробегающий волнами по сухой ковыли, это в голубом небе яркое солнце и падающая сверху звонкая радостная песня жаворонка. Вот что такое степь. М-р-р, мяу.
Ваня смотрел на кота, слушал его мягкий мурлыкающий голос, словно заворожённый смотрел в его глаза, из которых струился изумрудный свет, и мысленный взор уносил мальчика в степи, где он ни разу не был.
Кот замолчал. Ваня тоже молчал, потрясённый услышанным. Затем он прервал молчание.
— Теперь ты живёшь здесь, на севере? — спросил он кота.
— Нет, м-р-моё место на степном кургане. А здесь я потому, что ты позвал м-меня.
— Я? Я тебя не звал.
— Я всегда там-м-р-р, где кого-то обижают, кому-то плохо.
— Значит, ты не останешься со мной?
— Нет. Но я буду с тобой до тех пор-м-р, пока тебе нужен.
— Ты мне всегда будешь нужен. Я тебя не отпущу.
Кот прыгнул Ване на колени, свернулся калачиком и закрыл глаза. Мальчик осторожно водил рукой по жёлто-оранжевой шерсти и чувствовал тепло этого чудесного кота. Откуда он взялся, этот волшебный кот? Из какой сказки? Возможно ли такое? Он появился тогда, когда Ване было плохо и казалось, никто не может ему помочь. Но кот здесь, и Ваня знает: всё будет хорошо.
А ночью Ване снилась степь, опалённая зноем. Ласковый ветерок нежно касался тонких стебельков, и они легонько склонялись. Местами виднелись яркие островки степных цветов. Их душистый запах цветов и трав поднимался вверх, к высокому ясному небу.

МАЛЬЧИК ИЛИ РОБОТ?

По дороге в школу Ваня увидел впереди знакомую фигуру. Это был Петя со своим братишкой Костей. Ваня догнал их и оживлённо спросил у друга:
— Привет. Ты в школу?
— Здорово,— обрадовался Петя,— Костю в садик уведу и потом в школу.
— Ты так долго болел, а мне столько надо рассказать тебе. Косточка, как дела?
— Я не Косточка и не Костя. И вообще не мальчик. Я робот.
— Робот так робот, всё равно рассказывай, как дела.
— Я не робот, я мальчик. А Лиза думает, что я робот. Я ей сказал, что я не робот, а мальчик. Я обиделся на неё и не разговариваю с ней. А вообще-то я робот.
— И чего ты такой невесёлый?
— Мне грустно, потому что Лиза не любит меня. Она дружит с Сашей, он робот, а не мальчик.
— А ты кто, робот или мальчик?
— Я же сказал, что я вообще-то робот. Но это Лиза думает, что я на самом деле мальчик.
Петя и Ваня, переглянувшись, рассмеялись.
— Почему вы смеётесь? Ничего смешного тут нет.
Петя дружелюбно подтолкнул младшего братишку и сказал:
— Топай, разговорчивый ты мой, тут недалеко.
Они проводили Костю взглядом. Тот шёл не спеша и бормотал себе под нос: «Я не мальчик, я робот. Сейчас подойду к Лизе и скажу, пусть она не дружит с этим Сашей. Она думает, что он робот, а он просто мальчик».

УРОК РИСОВАНИЯ

— О чём ты хотел мне рассказать? — повернулся Петя к Ване.
Тут издалека раздалось:
— Мальчики, подождите меня!
К ним бежала одноклассница. Руками она придерживала лямки от ранца, весело хлопающего её по спине. Тёмные кудри выбились из-под вязаной шапочки и тоже весело подпрыгивали: вверх-вниз, вверх-вниз. Подбежав, Света затараторила:
— Петя, Ваня рассказал тебе про рыжего кота? Он весь рыжий-рыжий, как солнышко.
— Я что-то рыжее солнышко никогда не видел,— ответил Петя.
Однако Свету непросто было смутить.
— Ну, не рыжее, а оранжевое. Петя, ты представляешь, кот появился прямо на уроке. Он такой красивый, как… как яркое солнышко с золотыми лучами. А глаза у него зелёные-презелёные. Так и светятся. Анна Ивановна хотела его найти, но не смогла. Директор стоит, глаза выпучил, а Анна Ивановна ищет, ищет, потом нашла, думала, что это кот, а это был Фаинкин шарфик. Все так смеялись. Потом Налим хотел Ваню побить, а кот оказался горячим. Налим обжёгся. А Пескарь так пищал, как девчонка. Ванина мама приходила в школу из-за Налима. Теперь директор каждый день ходит во все классы и говорит, что драться нехорошо.
Петя даже не пытался понять, о чём трещит эта девчонка, он с ней учился четыре года и знал, что Свету не переговорить, не переслушать. Поэтому лучше молчать. Так они дошли до школы.
Только начался урок рисования, как раздался унылый голос Вовы:
— А у меня нет простого карандаша. Я не буду рисовать.
— Возьми мой,— повернулся к нему Тимур с карандашом в руке.
— А у меня альбома нет. Я не буду рисовать,— снова раздался тот же унылый голос.
— Вот тебе альбомный лист,— подошла Мария Ивановна и положила на стол альбомный лист.
— У меня фломастеров нет,— отодвинул лист Вова.
Сёма подвинул ему свои фломастеры:
— Бери.
— А что мы будем рисовать? — спросил Тимур, с грохотом высыпав на стол цветные карандаши.
— Тема нашего урока «Моё любимое домашнее животное». У каждого из вас дома живут кошка или собака. В своём рисунке вы должны отразить их характер. После того, как вы их нарисуете, вы можете показать классу свой рисунок и рассказать, за что вы любите своих домашних питомцев.
— А хомячков можно рисовать? — спросила Настя.
— Конечно, можно,— ответила учительница.
Руку поднял белобрысый Серёжа:
— А можно Вас спросить?
— Спрашивай,— улыбнулась Мария Ивановна.
— А если нет ни кошки, ни собаки, можно папу нарисовать?
Класс так развеселился, что прошло немало времени, пока все успокоились. И только Ваня ничего не замечал, он увлечённо рисовал. Его оранжевый карандаш мелькал по листу, оставляя за собой следы, которые превращались в важного рыжего кота.
Через некоторое время опять раздался капризный голос Вовы:
— У меня не получается. Не хочу рисовать, не буду.
Но Мария Ивановна ничего не успела ответить, потому что встал со своего места Сёма и громко спросил:
— Мария Ивановна, почему в сказках Иван всегда дурак? У нас в классе тоже есть Ванька-дурак.
Он весело хихикнул и посмотрел на Дубровина.
Света, сидевшая впереди, повернулась и громким шёпотом сказала:
— Ваня, не обращай на него внимания, он сам ку-ку,— она покрутила указательным пальцем у виска.
Мария Ивановна сказала:
— Сёма, я с тобой согласна. Действительно, в сказках Ивана называют дураком. Только скажи мне, пожалуйста, кто борется с врагами и выходит из всех схваток победителем? Кто победил Змея Горыныча? Кто сумел добыть Жар-птицу? Кто рассмешил царевну Несмеяну? Иван-дурак, над которым смеются его родные братья, которого боятся богачи и гонят от себя. У Ивана доброе сердце. Он храбрый и поэтому всегда побеждает зло. Кстати, Васнецову очень нравился этот сказочный персонаж.
Мария Ивановна раскрыла большую книгу с красочными иллюстрациями.
— Посмотрите на репродукции его картин «Иван-царевич на Сером Волке», «Ковёр-самолёт». С какой любовью художник изобразил этого сказочного героя! О человеке судят не по его имени, а по его поступкам.
Ваня жадно рассматривал картины. Вот Иван-царевич мчится через непролазную чащу на Сером Волке, царевна положила свою голову ему на плечо. Ваня тоже мог бы вот так на Сером Волке. И чтобы рядом сидела… Он оглядел класс, остановил взгляд на Свете, она симпатичная, только много болтает, как сорока. Вот Настя спокойная, весёлая, не такая болтливая, как Света, а глаза у неё такие голубые, такие ясные. Сейчас она смотрит на Ваню и улыбается, будто понимает, о чём он думает. Ваня тоже улыбнулся ей.

ДРАКА

После уроков Анна Ивановна сказала:
— Ваня, не забудь остаться, ты дежурный по классу.
Петя шепнул: «Я подожду тебя».
Ваня быстро протёр доску, вынес воду и выскочил на улицу. На крыльце было несколько первоклассников, робко смотревших на моросящий дождь. Пети не было. Ваня в нерешительности остановился. Не мог уйти его друг просто так. Тут к Ване подошла маленькая девочка, видимо, первоклассница, и потянула его за рукав:
— А я знаю, ты Ваня из четвёртого класса. У тебя есть красивый кот. Если познакомишь меня с котом, я тебе скажу, где твой друг. Ты же Петю ищешь?
У Вани от предчувствия недоброго всё в груди замерло. Он вспомнил, как на перемене Пашка с дружками о чём-то шептался, поглядывая на него. Дубровин схватил первоклассницу за руку:
— Быстро говори, где он?
Первоклассница, дёргая свою руку, упрямо ответила:
— Познакомь меня с котом, тогда скажу.
Подошёл темноглазый мальчуган и, махнув рукой в сторону, сказал:
— Они там, за школой.
Ваня бросил портфель на крыльцо и рванул под дождь. Вслед донеслось тоненькое:
— Мы покараулим твой портфель.
Добежав до угла школы, Ваня услышал голоса мальчишек. Один из них настойчиво и громко требовал:
— Зови его.
Другой голос, Петин, тихо, но решительно говорил:
— Не позову.
— Зови, а то получишь!
— Врежь ему, Пашка!
— Всё равно не позову.
Дубровин Ваня подошёл к углу и увидел такую картину: спиной к забору, сколоченному из широких досок, стоял Петя, его сумка валялась рядом. Струи дождя заливали очки, Петя снял их и сунул в карман. Без очков его глаза стали беззащитными. Стоявший в стороне Владик подошёл к сумке, пнул её, оттуда вывалились учебники с тетрадками и сразу же попали под дождь. Владик оглянулся по сторонам и, не заметив Ваню, отошёл в сторону. В это время Паша схватил Петю за грудки и прижал к забору. К ним подскочил Лёня и стал забегать то с одной, то с другой стороны, пытаясь стукнуть прижатого к забору мальчика. Издалека послышался голос Владика:
— Пашка, ты его сильнее, сильнее прижми! А ты, Пескарь, ногами его, ногами пинай, да посильнее!
Тут Петя увидел Ваню и закричал:
— Ванька, беги!
Но Ванины ноги будто приросли к земле. Паша резко обернулся к нему и издал радостный вопль:
— О! А мы тут заждались тебя. Иди сюда, не бойся!
— А я и не боюсь,— сказал Ваня тихо, продолжая стоять на месте.
— Что ты сказал? — Паша приложил ладошку к уху. Его друзья расхохотались.
— Я не боюсь,— громче сказал Дубровин,— отпустите Петю, он только что болел. Ему нельзя под дождём.
— Петю? Да Петя нам и не нужен,— сказал Паша и стукнул Петю в плечо,— кандыляй отсюда, и больше не попадайся мне не глаза. Иди, иди, лечись, не кашляй.
— Нет, не пойду,— остался стоять у забора Ванин преданный друг. Тонкие струи дождя бежали по его мокрому лицу.
— Врежь ему, Налим, врежь,— опять подал голос Владик.
Паша замахнулся, но перед ним неожиданно появился Ваня и схватил его за руку.
— Не смей его бить,— произнёс он отчётливо.
— Пашка, врежь им обоим,— опять послышался голос Владика.
Паша видел перед собой Ванины серые, усыпанные тёмными крапинками глаза. И была в них такая твёрдая решительность, что он медлил.
Тут подскочил Пескарь и пнул Петю заляпанным грязью ботинком. Завязалась драка. Паша бил сильно и со злостью. При этом он грязно ругался. А Ваня дрался молча, падал несколько раз, но упрямо вставал и снова бросался на своего врага. Петя, оттолкнув Пескаря, пытался помочь другу, но тот выдохнул: «Не лезь!»
Из-за угла здания показались директор школы и несколько четвероклассников. Виктор Михайлович бросился к мальчишкам, катавшимся по земле, и крикнул:
— Оставь его, хулиган! Прекрати сейчас же!
И схватил за воротник куртки того, кто был сверху. Это был Ваня, он крепко прижимал Пашу к мокрой земле. Виктор Михайлович сразу же отпустил его и, повернувшись, собрался уходить. Раздался взволнованный голос Анны Ивановны, затем появилась она сама.
— Где они? Что с ними?
— Всё в порядке, Анна Ивановна, пойдёмте отсюда.
— А мальчики? Они же дерутся!
— Дерутся? Нет, вам показалось. Идёмте, идёмте, вы уже промокли.
И никто не заметил, как на крыше соседнего дома мелькнуло что-то рыжее.

ПРОЩАНИЕ С КОТОМ

Чем ближе подходили к дому, тем мрачнее становился Ваня. Ребята это заметили и тоже притихли. Настя тихо спросила:
— Может, не надо к тебе идти?
Ваня молчал. Девочки переглянулись, дёрнули Андрея за рукав и остановились. Света сказала:
— Ладно, Ваня, мы к тебе в следующий раз придём.
— Нет, пойдём сейчас,— решительно заявил Ваня.
Дверь открыла Татьяна Николаевна. Она медленно проговорила:
— Ваня, ты почему…
Тут она заметила, что её сын съёжился от этих слов, и продолжала уже другим тоном, мягче:
— Ты почему раньше не приглашал ребят? Я не знала, что у тебя столько друзей.
Ваня с такой благодарностью взглянул на свою мать, что она с тревогой подумала о том, что мало времени уделяет своему сыну. А он повернулся к одноклассникам и весело сказал:
— Ну, чего вы стоите, проходите!
Комната была небольшая. У окна стоял письменный стол, заваленный учебниками и тетрадками. Рядом с ним на стене висела полка, на которой дружно уживались книги и игрушки. Вдоль стены справа от стола находилась узкая кровать, аккуратно застеленная синим покрывалом. Сразу у входа притулился кожаный диванчик, возле которого уютно устроилось старое мягкое кресло.
Петя стал распоряжаться:
— Андрей, ты садись сюда, на диван. А девчонки …
Света бесцеремонно перебила его:
— Нет, мы сядем на диван.
Она сорвалась с места и шлёпнулась на небольшой диван, затем похлопала ладонью рядом с собой:
— Настя, садись.
— Тогда ты, Андрей, садись на стул. А я, пожалуй, сяду сюда,— сказал Петя и тронулся в сторону кресла.
— Не садись! — закричала Света.
Петя испуганно отшатнулся.
— Не садись,— повторила Света,— туда кот сядет.
Тимофей как будто ждал этого приглашения, запрыгнул в кресло и замер. Пете и Ване пришлось сесть на кровать. Все молчали и смотрели на кота. Вдруг по его рыжим шерстинкам пробежали золотисто-огненные искорки и едва слышно защёлкали. Настя прошептала:
— Ваня, у тебя кот волшебный?
Ваня тихо ответил:
— Да.
Посыпались вопросы:
— А он говорит?
— Он всё понимает?
И тут раздался мягкий голос:
— И мр-р-говорю, и понимаю.
Ребята, переглядываясь, оживлённо заговорили:
— Это кот сказал?
— Вот это да! Как в сказке!
— Ваня, он будет жить у тебя?
И тут снова все услышали мягкий голос:
— Нет, мя-я-у, не останусь.
— А как же я? — спросил Ваня с растерянным видом.
— Ты сам можешь пр-ротивостоять любому злу. Я тебе больше не нужен.
— А если…
— Никаких «если». У тебя есть друзья, которые помогут тебе в трудную минуту-мр-р.
— Конечно, Ваня, ты только нам скажи! — сказала Света.
— У тебя есть родители, которые любят тебя, но им-мр-р сейчас трудно, и ты сам должен им помочь. Мр-мяу.
— Как я могу им помочь? — удивился Ваня.
— Когда они в последний м-р-раз ходили на охоту за мышами? Или по кр-рышам лазали в своё-м-мр удовольствие?
— Какая охота? Какая крыша? Какая мыша, тьфу, мыши?
В разговор опять вмешалась Света:
— Ваня, какой ты недогадливый! Твои родители когда-нибудь отдыхают? В гости к кому-нибудь ходят или в ДК на концерты?
— А Виолеттка?
— Ты сам можешь посидеть с ней.
— Конечно могу,— проговорил неуверенно мальчик.
— Если ты хочешь, чтобы помогли тебе, то помогай сам-мр-р, мяу,— сказал кот.
Неугомонная Света воскликнула:
— Дубровин, какой у тебя умный кот!
Андрей, молчавший до сих пор, с восторгом сказал:
— И всё-таки здорово ты Пашку проучил!
— Теперь не будет приставать к слабым,— ответила за него Света.
Петя, рассмеявшись, сказал:
— А Виктор Михайлович прибежал за Ваньку заступиться, а Ваньку самого надо от Налима оттаскивать.
— Он так разошёлся, прямо во вкус вошёл. Так бы и перебил всех,— добавил Андрей.
— Анна Ивановна ничего понять не может. Мальчишки-то дерутся, а Виктор Михайлович говорит, что всё в порядке,— сказала Света.
Мальчишки весело рассмеялись.
— То оранжевый шарфик, то драка. Тут точно можно с ума сойти! — воскликнула Света и повернулась к Насте:
— Настя, а помнишь… Настя, ты почему плачешь?
— Ребята, а где кот? — спросил Петя.
Рыжего кота не было. Никто, кроме Вани и Насти, не видел, как Тимофей стукнул белой лапкой об кресло, в котором сидел, и вихрем взметнулись из-под лапки золотые и красные искорки. Они кружили всё быстрее и быстрее, щёлканье становилось всё громче, пока наконец всё не исчезло.

ЭПИЛОГ

По дороге, раскисшей от талого снега и дождей, шёл мальчик. Его ботинки издавали беззаботное: «Хлюп-хлюп! Хлюп-хлюп!».
Неожиданно с неба, затянутого серыми облаками, посыпали снежные хлопья. Они касались земли и исчезали. Снежная пелена отгородила Ваню от всего мира. Были только снег и он. Мальчик, подняв голову, любовался снежинками, устремившимся вниз, к земле, навстречу своей гибели. Но не было печали, было торжественное ликование.
И вдруг ослепительный луч солнца ворвался в это царство снежинок, и в радостном танце взвилась весёлая карусель из жёлтых и золотых красок.