Руслан Комадей

ВЗЫВАЯ К ЗВУКУ: о поэзии Андрея Санникова



     Говоря о поэзии, надо говорить (проговаривать) исключительно по существу. Потому что поэзия, есть не только сущность, но и существо, со своим дыханием, легкими, даже с воздухом со своим. Чем и поразительны тексты Андрея Санникова, они как системы миров, со своими координатами и плоскостями. Санников наделяет (или ему выделяют) предметы для заполнения этих миров.

АСТРОНОМ 2
куда ты смотришь из трубы
на эту страшную Луну

и деревянные столбы
которые как в ту войну

урчит и свищет соловей
смеются женщины во сне

солдаты десяти кровей
стоят рядами на Луне

придёт затмение Луны
солдаты станут не видны

   С другой же стороны, Санникова можно рассматривать как поэта-декоратора, который предметами обставляет текст, подавая его как некое со-бытиё. В них слово даже и не символ, а макет символ из папье-маше. Тогда Санников как создатель кубика-рубика выкладывает эти буквы в звук или в стихотворение, если хотите.
   Но не всегда, при всем том, что поэзия Санникова стремится к минимализму, как формальному, так  и практическому, нельзя упрекнуть его во-первых, в отсутствии глубины звука, во-вторых,  в бесчувственности этого звука. Лишь последние годы Санников оперирует небольшими поэтическими формами и содержаниями сдержанными. Самые поразительные вещи его – объемны, масштабны вглубь, вплавь и  в обратную сторону:

И в глазах прорастут пятаки.
Земляное теченье реки
и подземные эти деревни.
Может быть, после смерти пойму
я смертельную эту страну?
Только Я в это тоже не верю.

   Конечно, можно рассматривать поэзию Санникова как некую несуразицу, как беспорядочное говорение, но они обладают трепетом. Потому что поэзия, какой бы ни  была, обладает трепетом как характеристикой.
   Санников не из поэтов биографических, как, положим, Тарковский, не из поэтов-философов, как Тютчев. Ему это не свойственно. Поэзия Санникова мгновенна, ситуативна. Его тексты как вспышка эмоции или вспышка звука (кому как нравится). Он не исследует, он, скорее, смотрит на себя со стороны, в тот момент, когда что-то обдумывает. От этого Санников так похож на свои тексты, ибо не каждому это дано, когда судьба и внешность соответствует стихам.
   С другой же стороны, пытаясь оценить, Санникова как поэта своего голоса в роде Бродского или Мандельштама, возникает вопрос: а так ли это? Может быть это – эффект голоса, когда поэт Санников постоянно муссирует одни и эти же приемы, которые в таком объеме встречаются только у него. Речь идет о постоянных аллитерациях, ассонансах, той же нарочитой декоративности, из которой выходит мир «кашляющих тополей» и «подземных деревень». Но главное-то не это. Важно то, что поэзия его жива,  при всей спорности, Санников, несомненно, весомый, живой и звучный поэт, единственный в своем роде.
   В заключение стоит добавить (или вспомнить) и еще одну особенность санниковской поэзии. Дело в том, что Санников  - новейший поэт после Бродского – поэзии повального подражания. Эти же самые приемы Санникова становятся пищей (а часто пищей, которую и не замечают) абсолютно иных поэтов, с другими системами поэтик. Не буду перечислять авторов, но замечу, что черты поэзии Санникова как те же аллитерации и декоративные ситуации, оказываются весьма привлекательными не только для профессиональных, но и для начинающих авторов. И стоит помнить, что двух поэтов, тем более Санниковых-поэтов быть не может.  
  


К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера